Последний ранг. Том 3

Эпизод 8

Реакция Виринеи была ожидаемой.

— Ты сошёл с ума! — Она уставилась на меня с уже знакомым выражением лица: ты псих, Бринер.

Ну а потом сжала кулаки, развернулась и быстрым шагом покинула Зал Сидархов.

— Значит, вот зачем ты меня сюда притащил! — эхом донеслось из коридора. — Чтобы я сидела тут и проводила эксперименты с тёмным эфиром! Ну конечно! А я-то наивная подумала, что ты скорбишь вместе со мной! Ха-ха!.. Как бы не так!..

Я отправился следом, молясь, чтобы у меня хватило терпения и слов урезонить Виринею, по совместительству некромантку с официальным статусом Тёмной Госпожи.

И ничего, что она угробила двести двадцать три не самых слабых мага за раз — у меня, возможно, даже получится выжить с ней в одном доме.

— Виринея! — Я догнал её уже на лестнице, ведущей на второй этаж. — Мы не закончили!

Она остановилась и обернулась, вцепившись рукой в перила и посмотрев на меня сверху вниз, как царица.

Пришлось поменять наши позиции, чтобы морально её подавить.

Приняв образ призрака, я за секунду поднялся по лестнице: буквально влетел наверх и перегородил девушке путь. Остановился на пару ступеней выше и убрал образ призрака, а потом повторил:

— Итак. Мы ещё не закончили.

От неожиданности Виринея шагнула назад и опустилась на ступень ниже.

— Порой я забываю, что ты призрак из прошлого, Бринер. Но зато сразу вспоминаю, что ненавижу тебя. Теперь уже по-настоящему.

— А раньше как ненавидела? Понарошку?

В её глазах мелькнула тень.

— Я не буду проводить никакие эксперименты, — процедила Виринея. — Ты можешь держать меня здесь, сколько влезет, но всё равно не заставишь проводить безумные эксперименты. Ты окончательно поехал рассудком со своим Волотом! О чём ты только думал, когда говорил про тёмный эфир…

— О будущем, которое видел! — рявкнул я, заставляя её замолчать.

Сработало.

Виринея стихла.

— Хочешь узнать, что случится уже через год? Или через десять лет? — спросил я уже спокойнее. — Мне довелось увидеть это. И скажу честно, такое бы я видеть не хотел. Думаю, как и ты. Существует лишь одно существо, которое бы хотело это видеть, и мы оба знаем, как его зовут.

Она сделала ещё один шаг назад. Её бледное лицо приобрело мучной оттенок.

— Я не хочу знать будущее, Гедеон. Оставь меня в покое, прошу тебя. Твои игры уже погубили моего дядю. Они погубили меня. И, будь моя воля, то я никогда бы не хотела тебя знать… кого угодно, но только не тебя.

Виринея развернулась и побежала по лестнице вниз, прекрасно понимая, что из этого дома ей не уйти.

Посреди прихожей она остановилась и замерла, повернувшись ко мне спиной.

— Чёрт бы тебя побрал, Гедеон, — прошептала она. — Если бы не Печать Блокады, то я бы убила тебя прямо сейчас. Самым кровавым способом. Ты заставляешь меня участвовать в мировых событиях, а я не Хибинская Ведьма. Я обычный человек, который хочет обычной судьбы.

От её слов холодок пробежал по спине.

Такое я уже слышал от другой некромантки совсем недавно. Почти то же самое мне говорила Анастасия Баженова. Она сказала, что хочет быть обычной, что ей ненавистна роль дочери великого Волота. У Виринеи имелась та же проблема: она была потомком великой Хибинской Ведьмы и не желала такой судьбы.

При этом она была амбициозна, талантлива и сильна. Эта двойственность выкручивала ей суставы.

Она хотела наслаждаться силой и могуществом, но не желала ничем жертвовать.

Увы, я тоже познал эту слабость.

Девушка сняла казённые тюремные туфли, оставив их посреди прихожей, и босиком прошла на ковёр у камина. Затем уселась в кожаное кресло и наконец посмотрела на меня.

— Хорошо. Рассказывай. Но сначала объясни мне, почему я такая невезучая? Почему мне не встретился парень, который просто хотел бы со мной переспать, а потом отвалить подальше? За что мне всё это?

Я вздохнул, спускаясь по лестнице.

— Ну, справедливости ради скажу, что поначалу я тоже хотел с тобой просто переспать, а потом отвалить подальше.

— Вот как?.. — Она сощурилась и зловеще смерила меня взглядом. — Ну ты и сволочь, Бринер.

— Тогда напомни, кто убеждал меня, что я избранный? — продолжил я. — Кто с угрозами предлагал мне сделку? Кто заплатил за меня в дилижансе, когда я об этом не просил? Кто пообещал мне малиновый кекс? И кто, в конце концов, не предупредил меня, что не умеет готовить?

Виринея поморщилась.

— Я же не знала, что у тебя столько проблем с головой, что у тебя такой могущественный враг, что ты повёрнут на спасении мира и повышении ранга, что ты явился из прошлого и решил испортить всем жизнь, и вообще… что ты тоже не умеешь готовить!

Перебросившись упрёками, притянутыми за уши, мы оба замолчали.

На этом месте нам бы стоило рассмеяться, а потом, возможно, поцеловаться, после чего примириться бурным сексом. Но это могло случиться только в идеальном мире, без ошибок, боли и смерти, а не там, где мы находились.

— Ладно, рассказывай, что за будущее ты видел, — сдалась наконец Виринея. — Только не ври.

Я опять вздохнул, затем уселся в кресло напротив девушки и положил меч из тайника на столик рядом. Алхимический лёд на оружии уже начал подтаивать, поэтому я не стал медлить и сразу приступил к рассказу о том, что видел в червоточине.

Прямо сейчас я запускал ещё один маховик необратимости и отлично это осознавал. Бабочка снова взмахнула крыльями, порождая новую бурю.

Виринея слушала меня, не перебивая и уставившись в одну точку. Порой хмурилась, порой поднимала глаза и внимательно меня разглядывала, но ни разу не пыталась хоть что-то спросить.

Однако когда мой рассказ дошёл до музейной восковой фигуры самой Виринеи в образе последней Тёмной Госпожи этого мира, то она со скрипом сжала подлокотники кресла и прикрыла глаза.

Ну а потом наконец прошептала в потрясении:

— Я не могла сделать того, что ты говоришь. Не могла объединиться с Волотом и уничтожить миллионы невинных людей. Не могла.

— Могла, как видишь, — мягко произнёс я. — Это примерно то же самое, как в гневе уничтожить двести двадцать три человека. Только их будут уже миллионы.

— Как же ты порой безжалостен! — зажмурилась она ещё сильнее.

— Но есть одно отличие, — добавил я.

Виринея тут же распахнула глаза.

— Какое?

— В том будущем не было меня. А в этом я есть. Эта разница решает всё.

Виринея хмыкнула и ответила язвительно:

— Ты слишком много на себя берёшь, Бринер. Смотри, не лопни от собственной значимости!

Я не обратил внимания на её слова и спросил прямо:

— Ну так что? Ты будешь работать с тёмным эфиром и кровью Волота? Я обеспечу тебе всё необходимое. Мы должны предотвратить катастрофу. У нас мало времени.

Виринея поднялась с кресла.

— Я сделаю всё, что смогу. И не потому что здесь ты, а потому что здесь я. Понял?

Вот теперь она ни в чём не сомневалась, её голос был твёрдым и ровным. Она больше не считала, что её к чему-то принуждают.

Я тоже поднялся с кресла. Правда, не успел сделать и шага. Виринея подошла и крепко обняла меня.

Она не плакала — вместо скорби у неё появилась цель, настолько непреложная и важная, что это меняло всё.

— Мой дядя умер не напрасно, теперь я верю в это, — прошептала девушка, после чего подняла на меня совершенно сухие и ясные глаза: — Гедеон, скажи, что я на неё совсем не похожа. Не похожа на Хибинскую Ведьму. Скажи, что я никогда не встану на сторону Волота. Скажи, что я справлюсь с той тьмой, что унаследовала от предков.

Я убрал ей за ухо прядь синих волос.

— Ты справишься, Тёмная Госпожа. А если не справишься, то я помогу тебе справиться.

— Обещаешь?

— А что мне остаётся? Я уже с тобой переспал, а отвалить подальше не успел.

— Ты настоящий подонок, Коэд-Дин… — Она поцеловала меня в тот самый момент, когда входная дверь бесшумно начала открываться.

Правда, Виринея даже не заметила, что кто-то вошёл и с порога уставился на то, как мы целуемся.

Ну а лично мне было плевать.

Я крепко обнял девушку, продолжая поцелуй — мне не хотелось его прерывать. Когда же Виринея сама от меня отстранилась, то сразу спросила:

— Но где мы возьмём столько тёмного эфира для экспериментов?..

Вместо меня ей ответили знакомым писклявым голоском:

— Мне его контрабандой доставляют. Прямо с Нео-стороны. Но это между нами.

Виринея вздрогнула.

Не успела она обернуться, как ей в спину последовала очередная реплика:

— А ты в курсе, что у этого развратника была интрижка на стороне? Всё лето ублажал свою соседку-некромантку. Я за ним блюла… блюдила… не знаю, как это по-русски… ну ты поняла, да?

Вейга Азель наконец себя обозначила.

Она явилась в неизменной форме горничной и теперь стояла, угрожающе держа наготове оружие против пыли и всего остального мирового зла — свой разноцветный пипидастр.

Увидев вейгу, Виринея, как ни странно, обрадовалась.

— Азель!

Но та лишь нахмурилась и ткнула метёлкой в мою сторону.

— Я про этого развратника вообще-то говорила. Пока тебя не было, он всё лето…

— Да я знаю! — отмахнулась Виринея и кинулась обнимать вейгу, чем ещё больше повергла её в оторопь.

— И ты его не укокошишь? — недоумевала она. — Неужели у вас эти самые… открытые отношения? Это как-то не по-нашенски…

Когда Виринея наконец перестала обнимать Азель, та опять нахмурилась и с подозрением оглядела меня.

— Надеюсь, ты мне тут не насорил?

— Не успел… — начал я, но вейга даже не стала слушать.

Она чинно прошла мимо, разглядывая обстановку.

— Неплохо живёте, Ваше сиятельство. Очень недурно. А где моя спальня?

Я кивнул в сторону второго этажа.

— Выбирай любую, их там много.

— Ты теперь «Ваше сиятельство»?.. — с изумлением уставилась на меня Виринея. — Это правда?

Вейга закатила глаза и пробубнила:

— Ну да. Только что ты, плебейка, целовалась с князем, а он, между прочим, тот ещё развратник. Если бы у него были крепостные крестьянки, то он бы их мигом раскрепостил! Не знаю, зачем ему повысили соцрейтинг до трёх тысяч. Видимо, чтобы он ещё больше развратился.

В итоге я не выдержал:

— Притормози-ка, Азель. У тебя тут одна задача — доставлять мне тёмный эфир. Остальное — не твоего ума дело.

В мою сторону мгновенно полетел пипидастр. Вейга запустила его метко и чуть не попала мне в голову.

— А твоя задача — доставлять мне зефирки, но что-то я их не вижу!!! — зашипела она, оскалила зубы и выпустила когти, опять напоминая вампирёныша.

— Ты собралась спасать мир за зефирки? — сощурился я.

Она разом успокоилась и неторопливо подобрала пипидастр с пола.

Ну а потом с благородством обозначила:

— Нет, ученик. Я спасаю мир не только за зефирки. Это было бы слишком глупо с моей стороны. Поэтому запомни: к зефиркам мне нужны ещё и орешки. Можно в глазури. Но только не солёные. И не арахис. Терпеть не могу арахис. И вообще, во время апокалипсисов не советую надеяться на арахис.

Затем она отправилась по лестнице на второй этаж, серьёзная и суровая, а заодно принялась сметать пыль с перил.

— Пойду присмотрю себе комнату, самую большую и роскошную, по всем заветам классового неравенства, а вы можете целоваться дальше. У вас есть время до завтра. Имейте в виду, с завтрашнего дня в этом доме начнётся строгий режим. Тёмный эфир не терпит попустительства!

Я и Виринея проводили вейгу взглядами, пока та не скрылась на втором этаже.

— А без неё никак? — прошептала Виринея.

— Никак, — мрачно вздохнул я. — Просто не обращай на неё внимания. Сосредоточимся на тёмном эфире. Какой будет по счёту эксперимент в твоей практике?

Виринея задумалась, что-то посчитала в уме и через несколько секунд выдала:

— Три тысячи сто двадцатый. И, возможно, это будет наше счастливое число.

Нет, это не стало нашим счастливым числом.

Оно вообще оказалось никаким — эксперимент под номером «3120» провалился. А ведь Виринея принялась за него с энтузиазмом нового адепта по спасению мира.

Ей было плевать, что я ещё не успел оборудовать для неё полноценную лабораторию, что после Печати Блокады не прошла усталость, что вейга предоставила только три флакона с тёмным эфиром, и что в мой дом ещё не привезли любимый гроб Виринеи для восполнения её некромантских сил.

Назавтра она заперлась в библиотеке на втором этаже и не выходила до самого ужина.

Я, конечно, сделал вид, что оставил её в покое, но сам пару раз тайком заглядывал к ней, проникая через стену в образе призрака. Мне надо было убедиться, что с ней всё в порядке. Всё-таки тёмный эфир, даже в трёх мелких запаянных флаконах, представлял опасность.

Но всё, что я видел — это как Виринея, склонившись над рабочим столом, безрезультатно колдует то с одной мензуркой, то со второй, то с третьей, а дымка чёрного тумана мечется за стеклом и бьётся в крышку в попытках вырваться.

Назавтра всё повторилось.

Как и на послезавтра.

Эксперимент под номером «3120» продолжался, а я в очередной раз тайком наблюдал за Виринеей, она всё так же запиралась в библиотеке, а вейга продолжала лезть не в своё дело и напоминать, что я «развратник» и «ходок по бабам», особенно она любила говорить об этом за завтраком (зато неплохо готовила, хотя об этом её никто не просил — сама вызвалась).

Когда же лаборатория для Виринеи была наконец готова, я вошёл в библиотеку уже через дверь и оборвал эксперимент девушки.

— Всё готово, — сообщил я. — Там тебе точно будет удобнее.

Она оторвала взгляд от флакона с тёмным эфиром, только уже не чёрного цвета, а ярко-жёлтого, и хмуро на меня посмотрела. Прежнего энтузиазма в её глазах уже не было, зато появился зловещий ведьминский блеск.

— Про гроб не забыл?

— Не забыл, — ответил я. — Как и про твои экспериментальные образцы в мензурках и про иголки, которыми ты сшиваешь мёртвую кожу на некро-големах. Привёз даже кадку с розами и тот легендарный диванчик из твоей оранжереи. На всякий случай. Вдруг понадобится.

Виринея улыбнулась.

— Ты такой заботливый и романтичный. А топор привёз?

— Преступницам топоры не полагаются, — тоже улыбнулся я.

Мы вместе спустились в подвал, потому что более удобного места для некромантской лаборатории не найти.

Тут тебе и гроб для отдыха с ортопедическим матрасом, и верстак для работы с мёртвыми телами, и сейф с холодильником для хранения особых растворов, и, конечно, наборы опытного экспериментатора-некроманта: колбы, воронки, банки, пробирки, штативы, шпатели, лопатки, микроскопы, скальпели, иглы, пипетки, шприцы, молотки, очки, кожаные фартуки и прочая радость.

— Какая красота! Даже лучше, чем я думала! — ахнула Виринея и кинулась меня обнимать. — Гедеон! Ты самый лучший! Самый-самый лучший!

Я мысленно усмехнулся. Стоит подарить девушке лабораторию для издевательств над мёртвой материей — и вот ты уже самый-самый лучший.

— Тут есть радио, чтобы тебе не было скучно, — добавил я, крепче прижимая Виринею к себе. — И еще диванчик…

На этом всё закончилось.

Девушка тут же высвободилась из моих объятий и принялась выталкивать меня из своей вотчины, как бульдозер.

— Всё, Бринер. Иди-иди. Никаких диванчиков.

Я встал, как вкопанный.

— В смысле? Совсем никаких?

Она приложила еще больше усилий, чтобы меня выдворить, и с натиском ледокола навалилась ладонями на мою грудь. Но в итоге всё же поспешила исправиться и смягчить тон:

— Нет, не совсем. Но диванчик пока подождёт. А ты иди, у меня много дел… очень-очень… много дел…

— Ну что ж, тогда не буду мешать.

Я не стал настаивать, но Виринея вдруг сама перестала меня выталкивать и покосилась на диванчик.

Потом — на меня.

Потом — на диванчик.

Ну а после ухватила меня за грудки и жадно поцеловала.

Диванчик пошёл в дело уже через несколько секунд, и в очередной раз мне пришлось убедиться, что он чертовски удобный, хоть и маленький. Собственно, для этого я его и привёз. Не сидеть же на нём, в конце концов.

Правда, Виринея забыла про диван почти сразу.

Не знаю, что именно на неё так повлияло. Может, то, что у нас долго не было секса. Может, отчаяние и скорбь по дяде. Может, надежда на спасение и искупление. Может, страх и тревога за будущее. Может, её тёмное происхождение.

А может, всё сразу.

Но то, что Виринея вытворяла в порыве страсти, заставило и меня забыть про чёртов диванчик. Вообще про всё на свете.

Именно в тот момент я в полной мере осознал, что занимаюсь любовью с сильнейшей тёмной ведьмой этого мира, которая ещё не понимает своего могущества.

Она стонала, закрывала глаза и шептала призывы, а я отчётливо ощущал на своей голой спине не только её горячие пальцы, но и прикосновение мёртвых духов из бездны Эреба. Ну а достигнув пика, Виринея совсем потеряла контроль — нас охватили сотни теней.

Они обрушились с потолка, который теперь выглядел как огромная космическая впадина. Такое уже было, когда мы сражались на Балу Мёртвых, только на этот раз духи подчинялись своей Тёмной Госпоже и не могли ей навредить.

Девушка выгибалась в сильнейшем оргазме, а они метались по лаборатории и жадно рычали, будто наслаждаясь вместе с ней.

В те минуты мне казалось, что эти опасные твари готовы меня растерзать лишь за то, что я посмел заняться сексом с их госпожой, а она с блаженством подчинилась мне.

Не знаю, как долго всё это длилось, но когда мы оторвались друг от друга, то тени исчезли, как и рычание, как и бездна на потолке. В лаборатории опять воцарилась умиротворяющая тишина.

Девушка еле отдышалась и прильнула к моему плечу.

— Гедео-он… напомни, что я здесь делаю?.. — промурлыкала она, сладко потягиваясь и зачем-то прикрывая голую грудь пледом.

— Кажется, ты говорила, что у тебя много дел, — так же лениво ответил я.

— Ах да… Мы собирались спасти мир, совсем забыла.

Виринея нежно прижалась губами к моей плечу, ещё раз потянулась, ну а потом вскочила с дивана и превратилась уже в другую Виринею — строгую и занятую делами.

Она торопливо завернулась в плед, потом собрала всю мою одежду и сунула мне в руки, после чего объявила:

— Это было впечатляюще прекрасно, Гедеон. Но теперь можешь отвалить.

Я усмехнулся:

— Ты настоящая мечта любого мужчины. Переспал — отвалил. Ничего лишнего.

— Ха-ха, — закатила глаза Виринея.

Вот теперь пришлось позволить ей вытолкать меня из лаборатории окончательно. У неё действительно были дела, как и у меня.

— Если что, в доме еще много диванов, — намекнул я, уже у выхода.

Она многообещающе сощурилась, после чего дверь захлопнулась перед моим носом.

Месяц спустя

Там же

В дверь постучали.

Виринея всем сердцем желала, чтобы это был Бринер.

Она даже представила, как бросится ему на шею, жадно поцелует, а потом втащит его в лабораторию, и они займутся любовью на том самом диванчике из оранжереи.

Но увы.

Виринея сама сделала так, чтобы весь прошедший месяц между ними не было и намёка на близость. Она не хотела отвлекаться на чувства и все силы тратила на эксперименты. Так что когда дверь распахнулась, а вместо Бринера на пороге показалась горничная Азель, то Виринея ощутила волну разочарования.

Вейга принесла коробку с флаконами темного эфира — там должно было лежать ровно пятьдесят штук. Таких коробок Виринея использовала уже четырнадцать.

— Какой по счёту эксперимент? — спросила Азель, с тревогой оглядывая уставшую Виринею.

— Три тысячи сто восьмидесятый, — без энтузиазма ответила Виринея.

Вейга посчитала в уме число и ужаснулась:

— Ты провела уже шестьдесят экспериментов и использовала семьсот флаконов? За месяц? И все без результатов?

— Да.

Виринея забрала коробку и уже собралась закрыть дверь, но Азель тут же предложила:

— Может, тебе принести чего? Лимонад хочешь? Или малиновый чай? Ну или хотя бы примочки под глаза?

— Нет, — опять односложно ответила Виринея.

Ей не хотелось разговаривать или произносить лишние слова просто так, тратить на них силы. Если уж она не тратила энергию на чувства к Бринеру, на скорбь по дяде и на волнения о будущем, то на болтовню с вейгой не хотела и подавно.

У Виринеи сейчас была одна задача — поменять состав тёмного эфира. Остальное для неё исчезло.

Даже Коэд-Дин.

Она любила его, очень любила, и скучала, когда долго не видела, но это не помешало ей отстраниться от него на весь этот месяц. Они спали в разных комнатах и в последнее время встречались только в столовой, чаще всего за ужином.

Бринер уходил рано, еще перед рассветом, а возвращался к вечеру. Он частенько являлся уставшим и голодным, но Виринее нравилось наблюдать, как он садится за стол, с еще влажными волосами после душа, и уплетает ужин.

В такие моменты Виринее казалось, что они — семья.

Он и она.

Виринея занималась своими задачами, а Гедеон — своими, но от этого они не перестали делать общее дело. Чем конкретно был занят Бринер весь этот месяц, Виринея не знала. Он ей не докладывал, а она не спрашивала.

Хотя тут и без слов можно было догадаться: он штурмует червоточины вместе с военными, набирает силы и готовится к своему главному столкновению.

Но сегодня, когда уставший Бринер привычно поглощал ужин, как будто ел в последний раз, Виринея заметила, что в нём что-то изменилось.

От него начала исходить ещё более заметная аура силы, чем раньше, а тело стало более крепким — бугры мышц отчётливо угадывались под рубашкой.

И ещё… Его кольцо.

Впервые Виринея заметила, что рисунок крылатого кота поменялся: теперь там был изображён лев с орлиными крыльями. Самый настоящий лев — с гривой и мощным телом. Точно такой же, как на барельефе у входа в этот дом.

Она сразу поняла, что теперь перед ней сидит сидарх уже не шестого, а седьмого ранга.

Значит, за это короткое время Бринер умудрился не только восполнить истощённый магический резерв, но еще и накопить силы для нового ранга.

В итоге Виринея не выдержала и спросила:

— И сколько ты закрыл червоточин за этот месяц?

— Восемьдесят пять, — коротко ответил он.

— А сколько всего?

— Сто тридцать пять.

Виринея опешила от неожиданности.

Она знала, что у него есть карта с точками червоточин, и что он методично по ним работает. А еще он говорил, что в Российской Империи их насчитывается больше, чем в любом другом государстве Палео-стороны.

286 червоточин из 500.

И если Бринер закрыл уже сто тридцать пять, то оставалось ещё чуть более половины — и страна избавится от червоточин.

Это был серьёзный результат. Всего за месяц!

А вот у неё — самой Виринеи — никаких результатов не имелось. Она испортила сотни флаконов с тёмным эфиром, но так и не продвинулась к достижению цели.

Теперь понятно, почему Бринер даже не удосужился рассказать ей о том, что получил седьмой ранг. Чтобы она не чувствовала себя неудачницей на его фоне.

Виринея не стала поздравлять его с повышением сил. Вместо этого резко сменила тему, изображая невозмутимость и выдержку «хорошей жены»:

— Кстати, Эсфирь сегодня звонила. Передавала тебе привет.

Бринер сразу забеспокоился.

— У неё всё в порядке?

— Всё хорошо, — кивнула Виринея. — Но она сообщила, что написала жалобу на какого-то профессора Стекловского, у которого аллергия на Пыль Грядущего. А ещё Эсфирь волнуется, что уже месяц не может встретиться с Феофаном. Всё время какие-то причины. То он перед встречей упал и нос себе разбил, то секретарь ошибся с кабинетом, то ключ потеряли, то выключили электричество, то прорвало трубу, то на одном из уроков что-то взорвалось, то ещё какая-то ерунда.

Услышав это, Бринер помрачнел.

Похоже, он знал о необычной проблеме.

— Кстати, насчёт Феофана, — нахмурился он и посмотрел на Виринею как-то странно: исподлобья и с ожиданием чего-то неосуществимого.

Она сразу догадалась, куда Бринер клонит, но сделала вид, что ничего не поняла.

— А что насчёт Феофана?

Он прочистил горло, будто вдруг смутился собственного вопроса или того, что лезет не в своё дело.

— Помнишь, ты говорила, что хотела бы его усыновить, и что…

— Я передумала, — перебила она. — Сейчас не время. К тому же, я преступница, если ты забыл. Мне светит тюрьма. Феофану будет лучше и безопаснее в той школе.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

Было видно, что в глубине души Бринер ощутил что-то похожее на сожаление. А может, это было разочарование из-за того, что Виринея ещё не готова взять ответственность не только за саму себя. По крайней мере, пока.

— Может, всё же подумаешь? — начал давить он. — Я бы помог тебе, мы бы могли вместе…

— Нет, — отрезала Виринея.

Бринер неожиданно чертыхнулся себе под нос и выдал странную речь, уже совсем другим тоном, категоричным, даже командирским:

— Я бы сам его усыновил, но нужна именно ты. Они с Эсфирь не смогут встретиться, пока ты не усыновишь Феофана. Именно ты. Не спрашивай меня почему. У меня один ответ: потому что они пророки. Этим всё сказано. Надо сделать это как можно быстрее.

— Ты шутишь?.. — оторопела Виринея.

Судя по лицу, он был далёк от шутливого тона. Но ей, если честно, совсем не нравилась вся эта история. Опасно было усыновлять Феофана — у Виринеи имелось слишком много врагов и грандиозных планов.

Она поднялась из-за стола.

— Ты не против, если мы потом об этом поговорим? Я в лабораторию.

Бринер вскинул брови.

— Опять? Ты же только что оттуда. Не хочешь отдохнуть?

— На том свете отдохнём, — бросила она хмуро.

— Из уст некроманта это звучит, как о курорте, — не удержался он от шпильки.

Виринея была готова его растерзать. Он еще и шутить над ней вздумал, подлец!

— Заткнись, Бринер. Встретимся утром. — Виринея стремительным шагом направилась к выходу из столовой, пригрозив напоследок: — И только попробуй сунуться ко мне в виде призрака! Убью!

— Остынь, тигрица, — по-ребячески беззаботно улыбнулся он. — И не взорви лабораторию.

Виринея лишь фыркнула в ответ.

Если честно, она сама от себя не ожидала такой бурной обиды. И на что? На то, что у Бринера есть результаты, а у нее — нет? Или на то, что он требует от неё усыновить Феофана, потому что так надо?

И на кого тут обижаться? Уж точно, не на Бринера. Но она всё равно злилась на всё подряд, и на него — тоже.

В конце концов, всю эту тёмную злость Виринея решила направить на очередной свой эксперимент. Три тысячи сто восемьдесят первый. Только на этот раз она собиралась добавить к эксперименту кое-что еще.

Спустившись в лабораторию, Виринея закрыла дверь на засов (да, она сама попросила Бринера сделать засов, хоть и понимала, что этот гад легко проходит сквозь стены).

Затем она быстро достала из шкафа всё, что нужно: колбы, пробирки, штативы и целый ворох баночек с ингредиентами для приготовления специального раствора. Он должен был получиться особенным, самым сильным и густым из всех, что ей приходилось когда-либо создавать.

Самым главным в её практике.

Самым бесценным.

Виринея принялась за изготовление раствора с большим энтузиазмом, но каждый раз ловила себя на мысли, что ею руководит не только желание спасти мир, помочь Бринеру и всем магам на свете, но ещё и собственные амбиции.

Тёмная Госпожа не может быть неудачницей.

Тёмная Госпожа не может злиться из-за провалов.

Нет.

Она ищет изящное и правильное решение.

В итоге на создание раствора у Виринеи ушла вся ночь. Ненавязчиво играло радио. Песни сменялись рекламой; реклама сменялась новостями о депортации представителей нео-рас из всех государств Палео-стороны (это была новость номер один, и все о ней говорили); новости снова сменялись песнями, познавательными передачами, юмористическими шоу и рекламой, рекламой, рекламой.

И вот, когда мозг Виринеи уже навечно запомнил «Ла-ла-ла! Брось все дела! Съешь батончик „Чудо“ — и будешь весела!», она наконец закончила создание раствора.

Это была базовая жидкость для одного из видов атаки некроманта — наведения Мёртвого Прицела. Не хватало лишь последнего ингредиента — капли чьей-то крови.

Дождавшись, когда Бринер позавтракает и уйдёт из дома по делам, а за ним и вейга, Виринея приглушила свет в лаборатории, зажгла свечи и поставила на рабочий стол колбу с раствором.

Теперь — самое главное.

Похолодевшие пальцы коснулись кулона на шее. Того самого розового стального кулона, который ей подарил Гедеон перед Балом Мёртвых и где был спрятан коготь с ядом Анчара.

Теперь яда там не было, но хранилось кое-что другое.

Щелкнув крышкой на стальном сердце, Виринея достала тонкий и волнистый локон рыжих волос — всё, что осталось у неё от Анастасии Баженовой. Перед смертью она завещала себя Виринее, но из-за того, что её мёртвое тело Виринея забрать не могла, так как его уничтожили военные, то ей пришлось взять на службу только её дух.

Стиснув в кулаке локон рыжих волос, Виринея обратилась к силам Эреба. Это было похоже на то, как её дядя когда-то пользовался силой Юлиана, призывая его дух с помощью черепа.

То же самое сейчас сделала Виринея.

Ждать пришлось недолго. Через пару минут на неё дыхнул ледяной мрак с потолка. Огни свечей затрепетали, тени растянулись по стенам, колбам и полкам с книгами. Отчётливо запахло серой.

Ну а потом за спиной Виринеи произнесли глубоким и тихим голосом:

— Ты звала меня, Тёмная Госпожа?

Виринея обернулась.

Перед ней стоял дух Анастасии.

Девушка выглядела такой же, как на Балу Мёртвых: в красном облегающем платье и чёрных перчатках до плеч. Только босиком. Ковёр, на котором она стояла, покрылся инеем вокруг её ног.

А ещё в руке она держала свой меч, с которым билась за статус на Балу Мёртвых.

— Здравствуй, Слуга моя, — поприветствовала её Виринея.

Даже на девятом ранге она ощущала страх перед тёмным духом, ведь у неё никогда не было настолько сильной Слуги. Единственной помощницей когда-то была её собственная няня Аглая, но её нельзя было даже сравнивать с Анастасией, при жизни магом Пути Эреба десятого ранга.

Это было опасное существо.

Однако для полной силы Анастасии кое-чего не хватало.

Виринея протянула на ладони рыжий локон, и дух тотчас забрал его. Анастасия прикрепила его к голове, смешав с другими локонами, но всё же он отличался от них, потому что был материальным.

— Что теперь, моя Госпожа? — спросил дух.

— У меня есть Вечная Цель для тебя, — ответила Виринея. — И не будет тебе покоя, пока эта Цель не будет достигнута. Ты убьёшь всех, кто встанет на пути к твоей Цели. Даже если я погибну, твоя Цель останется.

— У меня одна Цель, Тёмная Госпожа, — зловеще произнесла Анастасия.

— Знаю. Я лишь дам тебе ориентир и отправлю в путь.

Виринее показалось, что дух улыбнулся, но это длилось всего мгновение.

Затем она открыла сейф и вынула маленькую серебряную пробирку. Там было всего три капли крови. Три драгоценнейших капли.

Чтобы не передумать, Виринея немедля подошла к столу и склонила серебряную пробирку над колбой. В раствор скользнула капля и тут же окрасила базовую жидкость в бордовый.

Когда серебряная пробирка с оставшейся кровью была спрятана в сейфе, Виринея взяла раствор с Мёртвых Прицелом и опять повернулась к Анастасии.

— Ты готова получить ориентиры, моя Вечная Слуга?

— Готова, Тёмная Госпожа. — Дух протянул руку с раскрытой ладонью, ожидая своего подарка.

И вот в гробовой тишине лаборатории Виринея наконец сделала то, что противоречило всем договорённостям с Коэд-Дином. Это, наоборот, нарушало все его строгие запреты.

Она наклонила колбу с раствором и капнула на ладонь Анастасии.

— Этого не хватит, моя Госпожа, — прошептала та, мгновенно впитав жидкость.

Виринея капнула еще раствора ей на руку, и снова жидкость исчезла.

— Ещё, — попросила Слуга.

Виринея добавила ещё.

— Ещё… ещё… — продолжала просить Анастасия, пока в колбе не осталось совсем чуть-чуть.

Наконец Слуга сжала ладонь в кулак и снова дыхнула на хозяйку могильной прохладой.

— Вот теперь достаточно, моя Госпожа.

Виринея прижала колбу с остатками раствора к груди. Как только приспешники Волота узнают, что она навела Мёртвый Прицел на Волота и натравила на него Вечного Слугу, то будут гоняться за этим раствором, чтобы его уничтожить.

Но сначала пусть попробуют отыскать.

Во мраке лаборатории Анастасия и Виринея улыбнулись друг другу, как будто смотрели в зеркальное отражение. Две опасных некромантки: одна — живая; другая — мёртвая.

Виринея мысленно попросила у Коэд-Дина прощения. Она намеренно истратила одну из драгоценных капель крови Волота, и теперь пути назад нет.

Отныне Вечная Слуга Анастасия Баженова будет искать Волота, пока не найдёт, или пока раствор не будет уничтожен — так и работает Мёртвый Прицел.

— Ты чувствуешь Цель? — шёпотом спросила Виринея у духа.

Анастасия повела головой, затем дотронулась зеленоватым пальцем до рыжего локона у виска и прикрыла глаза.

— Чувствую, моя Госпожа.

Дух вытянул руку и, не открывая глаз, медленно указал на коробку с флаконами тёмного эфира, которую принесла Азель.

— Цель там, где тёмный эфир, — добавила Анастасия, открыла глаза и посмотрела на Виринею. — Там, где много тёмного эфира. Очень много. Столько не выдержит ни один обычный маг.

— На Нео-стороне? — спросила Виринея, хотя знала ответ: Гедеон еще месяц назад говорил, что Волот, скорее всего, будет восстанавливаться именно там.

Только была проблема: Нео-сторона огромна. Это половина земного шара. Как найти ту точку, где будет возрождаться Волот? У Гедеона имелись свои соображения на этот счёт, которыми он пока не делился ни с кем.

Виринея же решила действовать по-своему.

— Ты сможешь отыскать Цель? — спросила она у духа.

— Смогу, — ответила Анастасия, — но ты должна быть рядом со мной. Одна. Без Коэд-Дина.

Виринея нахмурилась.

— Почему без него?

— Он нам помешает, — твёрдо и безжалостно сказала Слуга. — А ещё он рискует там погибнуть. Ты не видишь того, что вижу я. За ним ходит смерть. Я знаю, чего ты боишься… о-о да, я знаю. Ты боишься, что когда он получит свой последний ранг, то бросит тебя. Исчезнет, и ты больше никогда его не увидишь. А ещё ты боишься, что он погибнет в погоне за Волотом. Погибнет точно так же, как твой дядя.

Виринея сжала кулаки.

Она действительно боялась потерять Коэд-Дина. При этой мысли её охватывал ужас.

— Но мы можем сделать иначе, — добавила Анастасия. — Если не хочешь его погубить, то действуй одна. Когда ты победишь, он простит тебя. Победителей не судят, ты знаешь. А он мыслит как победитель. Это ты тоже знаешь.

— Но как я выйду из этого дома? И как попаду на Нео-сторону?

— Это уже твоя задача. А моя — отыскать Цель. Я готова это сделать. А ты?

Дух смолк и уставился в одну точку, ожидая ответа.

Вот только Виринея ничего не успела сказать — наверху, на первом этаже, что-то упало и разбилось. Даже при закрытой двери она услышала звук бьющегося стекла, а может, почувствовала его.

Виринею мгновенно бросило в холод.

Ни вейги, ни Гедеона сейчас дома не было. Охрана внутрь не входила.

Тогда кто это?..

В то же время

Магазин «Мануфактура Севера», отдел «Умное снаряжение Бринеров»

— Алекс! Эй, Алекс! — металлический голос Семёна Троекурова выдернул меня из странного ступора.

Внезапно обрушилось чувство, что что-то случилось.

Возможно, интуиция. Не знаю.

За прилавком, как всегда, работал мой верный продавец «Умного снаряжения». По совместительству Соломон-1, которому жить оставалось, по моим прикидкам, всего месяц.

Этот вывод я сделал из того, что увидел в червоточине с тёмным эфиром и будущим. В Музее стоял экспонат, точно такой же стальной увалень мехо-голем, каким сейчас был Семён, и там он значился «неудачным образцом». Как выяснили маги в будущем, человеческий мозг не способен выжить в таком механизме более пяти месяцев.

И если учесть, что Семён находится в своей железной оболочке уже с четвёртого июня, а на дворе третье октября, то жить парню осталось месяц.

Всего тридцать, мать их, дней.

Конечно, я первым делом рассказал об этом профессору Троекурову, как только смог, и он уже месяц искал решение. Без паники, но всё же спешил и задействовал все свои связи.

Естественно, что выход он видел в создании другой модели Соломона, более высокотехнологичной и магически подготовленной. Тогда же я передал ему примерный чертёж нового мехо-голема будущего, один в один повторяющий тех андрогинов, которых видел в червоточине.

— Да у вас талант, голубчик! — восхитился тогда Троекуров и немедленно сгрёб мои корявые чертежи.

Руки у него дрожали от волнения. Ему было плевать на технический прорыв — на кону стояла жизнь его внука, которого он любил больше всех научных открытий.

Тем разговором я запустил ещё один маховик необратимости уже известного мне будущего.

От самого Семёна, кстати, я не стал скрывать правды — он имел право её знать. Самое занятное, что он даже глазом не моргнул, когда услышал о перспективах собственной смерти. Мехо-голем лишь с ходу вычислил, сколько возможных вариантов спасения у него есть, и что он может успеть за оставшееся время.

В итоге выбрал Семён ни много ни мало, а самое главное из возможных дел.

— Соломон-один готов пожертвовать собой ради спасения мира, — сообщил он спокойно и ровно, будто говорил о чём-то обыденном, вроде того, что надо бы смазать шарниры на двери.

— Ещё успеешь, — ответил я тогда.

И вот ему остался всего месяц, он продолжал спокойно торговать «Умным снаряжением Бринеров», а его неугомонный дедушка всё ещё искал способ спасти внука.

В любом случае, на Соломона-1 у меня были планы.

Я как раз собирался о них сообщить, когда почувствовал неясную тревогу.

— Алекс! — опять заговорил Семён, уставившись на меня. — Алекс, реакции твоего организма однозначно показывают, что твоя нервная система…

Его речь заглушил неожиданный вопль Абубакара в голове:

«Хозяин! Я нашёл того менталиста! Ну того, который убегал по Тропе Ветра! Я только что отчётливо его увидел! Упал ему на хвост, как говорят разведчики! Ха-ха!».

Я потёр лоб, продолжая смотреть на Семёна за прилавком и сохраняя железное спокойствие.

«Где он? Скажи мне, что он делает и где находится».

Абу заволновался.

«Прямо сейчас он проник в чей-то дом. Проник прямо через магическую границу, представляешь? Никогда такого не видел! Он ещё и троих некромантов за собой привёл. Они умеют ходить за ним по Тропе Ветра. Плохо умеют, но прошли. Правда, вазу случайно разбили…».

«Где этот дом, Абу?» — напрягся я.

Интуиция снова обрушила на меня паршивое предчувствие.

«Ой! Йо-о-опт!!! — заверещал Абубакар от ужаса. — Хозяин! Прости, я слишком увлёкся, следуя за его паршивой Тропой Ветра без ориентира, почти наощупь… поэтому не сразу понял, чей это дом… а сейчас ка-а-а-а-ак понял… Хозяин! Это же твой дом на Белом Озере!.. Твой собственный дом!..».