Последний ранг. Том 3

Эпизод 13

— Это Бринер, — сказал я в телефонную трубку, как только мне ответили. — Соедините с Жаном Николаевичем. Код триста, пять, ноль.

Я бы мог назвать другой код, потому что дело было серьёзным, но мне не хотелось сейчас лишней шумихи. Пусть она будет потом.

Секретарь генерала Чекалина ответил почти сразу.

— Нужен пропуск, — сообщил я без пояснений.

Жан Николаевич сразу понял, что речь идёт о пропуске через границу на нулевом меридиане.

Причём это был первый подобный документ за последние пятьдесят лет. Люди не посещали Нео-сторону из-за тёмного эфира, а подобные пропуска получали только представители нео-рас, пересекающие границу.

Секретарь смолк.

Когда его напряжённое молчание затянулось, я спросил:

— Вы меня слышите?

Он прокашлялся.

— Да, Алексей Петрович. Слышу. Я знал, что это когда-нибудь случится, но всё равно оказался застигнут врасплох. Простите мне мою… мою растерянность. Вы идёте на большой риск.

Он редко говорил так много слов по телефону, поэтому вывод напрашивался очевидный: Жана Николаевича что-то беспокоит.

— В чём дело? — прямо спросил я. — С пропуском могут быть проблемы?

Он быстро пришёл в себя и ответил по-обыкновению коротко:

— Проблем не будет. Сделаем.

— И ещё кое-что, — добавил я. — Мне нужна уборщица. Накопилось много пыли.

Секретарь опять забеспокоился.

— Уборщица, которая… — начал он.

— Да, она самая, — перебил я. — Буду ждать её послезавтра.

— Сделаем, — опять отчеканил Жан Николаевич. — А что насчёт госпожи Ворониной? Мы можем забрать её уже сегодня.

Мне пришлось врать в очередной раз.

— Нет, ей надо ещё пару дней, чтобы закончить эксперимент. Думаю, это будет прорыв.

— Хорошо, — согласился секретарь, полностью мне доверяя, — тогда отправлю своих ребят к вам через два дня.

Я положил трубку и потёр лоб.

Моё враньё насчёт Виринеи, уж точно, не прибавит мне расположения военных. Спасало лишь то, что через два дня меня здесь уже не будет. Главное, чтобы и Виринея не сгинула на Нео-стороне.

«Абу! Как они там? Как на них действует тёмный эфир?» — обратился я к своему фантому.

Абубакар ответил не сразу, хотя на одиннадцатом ранге между нами была мощнейшая ментальная связь.

Через минуту он наконец оповестил:

«Прости, хозяин, я был немного занят! Но… э-э… давай лучше покажу, что с ними происходит. Так будет быстрее».

Картина в сознании предстала неприятная.

Прикрывая лица капюшонами курток, Виринея и Зигбо тайно покинули дилижанс с депортированными нео-расами, но Тропа Ветра не спасла их от атаки тёмного эфира. А ведь они долго обсуждали по дороге, как им этому противостоять. Виринея даже сделала себе и Зигбо по два укола какой-то некромантской субстанции.

Не помогло.

Прямо в ближайшем закоулке, у высокого каменного забора, их облепил густой чёрный туман. Девушка повалилась на колени, прижав руки к животу и выронив сумку, а Зигбо приник к забору, обхватив голову руками и зажмурившись.

Кто бы знал, каких усилий мне стоило не попросить Абубакара помочь им. Он бы вытащил их обратно к границе, в тот самый дилижанс, на котором они прибыли и который через несколько минут должен был отправиться обратно на Палео-сторону.

Но нет.

Я ничего не предпринимал. Просто наблюдал, как Виринея и её проводник мучаются от атаки тёмного эфира.

«Хозяин?.. А может, им помочь? — Даже фантом не выдержал. — Они же помрут от истощения, хозяин! Тебе разве не жалко свою некромантку?».

Мне было её не просто жалко — я всем сердцем хотел её защитить, но всё равно продолжал смотреть на её мучения и ждать.

«Хозяин! — не унимался Абу. — Ну хозяи-и-и-ин!».

Так прошло ещё около пяти минут.

Потом Виринея закашлялась и принялась искать оброненную сумку — поползла на четвереньках по бетонной дорожке, шаря руками перед собой. Первый шок прошёл, и девушка наконец начала предпринимать попытки себя спасти.

Нашарив сумку, она вытряхнула содержимое, но потом замерла на месте, будто до чего-то додумалась, ну а затем торопливо расстегнула молнию на куртке и сдёрнула шарф.

Дрожащими от напряжения пальцами она вытянула кулон, висевший у неё на шее. Тот самый розовый кулон в виде сердца, что я подарил ей вместе с ядом анчара ещё перед Балом Мёртвых.

Девушка щелчком открыла его.

Внутри лежал локон рыжих волос.

— Приди, моя Вечная Слуга… дочь Волота… — зашептала она, зажмурившись и стиснув в кулаке локон. — Приди, дочь того, кто создал это тёмное проклятие… та, в чьих жилах текла его кровь… единственная, кому он не желал зла… приди ко мне… останови поиски Цели и приди прямо сейчас… прошу тебя…

У меня холодок пробежал по спине.

Минут через пять я увидел рядом с Виринеей силуэт Анастасии Баженовой. Дух дочери Волота зловеще встал за её спиной.

Виринея сразу ощутила присутствие духа, распахнула глаза и обернулась.

— Помоги… помоги отогнать тёмный эфир от наших тел!.. Он мешает поиску Цели. Потрать часть своих великих сил на мою защиту, иначе найдя Цель, ты не сможешь с ней справиться без меня. А я не справлюсь без него. — Виринея указала пальцем на Зигбо, который корчился у забора. — Он мой проводник! Ему тоже плохо! Помоги нам!

Дух Анастасии склонил голову набок, пристально и с улыбкой наблюдая, как страдают люди от атаки тёмного эфира.

— Хорошо, — наконец ответила она. — Я сделаю то, что ты просишь, моя Госпожа. Я отгоню от вас скверну, потратив часть сил на твою защиту. Отныне тёмный эфир будет видеть в тебе дочь Волота, которую он не тронет. Как бы отец со мной ни обращался, он не желал мне смерти. Но знай, что из-за траты моих сил затянутся поиски Цели.

Виринея снова согнулась от боли и зажмурилась, но всё же поднялась с колен.

— Тогда действуй… давай… у нас есть ещё время… я слишком много отдала, чтобы сюда попасть… я не могу отступить.

Анастасия приблизилась и обняла Виринею сзади, а потом её полупрозрачное тело проникло в тело своей хозяйки, объединившись с ним. В ту же секунду чёрный туман отпрянул, будто действительно принял Виринею за Анастасию — за дочь Волота, которой её злосчастный папаша всё же не желал смерти.

Виринея наконец выпрямилась и с облегчением выдохнула, ну а потом поспешила к Зигбо.

Стоило ей к нему прикоснуться, как тёмный эфир отступил, перестав атаковать и истощать пацана. От неожиданности тот замер, после чего сполз по забору на пол.

— Всё хорошо, Зигбо… больше больно не будет, — прошептала Виринея, положив ладонь ему на плечо. — Слышишь? У нас теперь есть защита.

Он еле поднял голову и посмотрел на девушку, продолжая подрагивать от пережитой боли.

— Защита?.. И как надолго?

Виринея не стала скрывать от него правду.

— Защита будет действовать, пока жив дух, который нас защищает, и пока его Цель не найдена. Как только он найдёт Цель и встретится с ней, то наша защита будет уже под вопросом. Ты готов на такое пойти? Я не держу тебя больше. Ты можешь вернуться обратно на Палео-сторону и забыть обо мне.

Зигбо нахмурился, тяжело переводя дыхание.

Его раздумье было недолгим.

— Нет, никуда я не уйду. Мы возродим Волота.

Девушка улыбнулась и подала ему руку.

— Тогда вперёд! Не будем терять времени. На самом деле, его у нас совсем немного.

Виринея помогла парню подняться, и они вместе поспешили прочь из переулка.

«Хозяин… вот это поворот!» — оторопел Абубакар, вместе со мной наблюдая, как они уходят.

Я нахмурился.

Да, поворот был непростой, но всё же он обеспечил Виринее и Зигбо возможность находиться на Нео-стороне и не сдохнуть от истощения.

«Продолжаю наблюдение! Отбой!» — отрапортовал фантом.

«Будь осторожнее, — сказал я напоследок. — Ты тоже подвержен влиянию тёмного эфира».

Это, кстати, было серьёзным испытанием для фантома.

Если бы я не научился сопротивляться тёмному эфиру у вейги Азель, то и Абубакара не смог бы защитить. Но при нашей сильной связи на высоких рангах я постоянно поддерживал защиту фантома, как будто сам находился на Нео-стороне. Только это и спасало его прозрачную хвостатую задницу.

Когда картинка от разведчика исчезла из моего сознания, то я снова остался наедине с самим собой и своими задачами, которые надо было срочно решать.

Первое.

За ближайшие два дня предстояло всё окончательно продумать и подготовить.

Второе.

Осталось закрыть девять червоточин и получить все пятьсот источников чистого эфира Сердец Силы.

Я не знал, что именно произойдёт, когда это случится, но знал, что есть риск окончательно потерять источники, если до них доберется Волот, так что надо было действовать аккуратно, но в то же время быстро. Очень быстро.

Пару месяцев назад я бы покрутил пальцем у виска, если бы услышал, что за два дня надо закрыть девять червоточин, но сейчас это была необходимость. Выполнимая, кстати, если постараться и нажать на правильных людей.

Нажимать пришлось на Чекалина, а через него — на самого императора. После его приказа сверху мне организовали рабочие поездки в три страны за два дня.

В первые сутки я закрыл три червоточины в Японии и три — в Африканской Империи. Назавтра вместе со штурмовой группой Карпова мы отправились в Еврореспублику — там осталось закрыть ещё две червоточины. Одну на землях Балканского полуострова, а вторую — Аппенинского.

Единственной проблемой стала последняя червоточина.

Она находилась на спорных землях между Российской Империей и скандинавской частью Еврореспублики, рядом с Хибинским взгорьем. Дипломаты обещали разобраться с вопросом через неделю, но у меня не было столько времени.

В итоге я решил намеренно оставить последнюю червоточину.

У меня сейчас имелось четыреста девяносто девять источников, заключённых в одной жемчужине. Она болталась на моей шее, невероятно ценная, но пока бесполезная. Она не давала мне эфир, не защищала и не гарантировала ничего.

Она просто ждала своего часа, который ещё не настал.

Уже к вечеру второго дня я вернулся в Изборск, уставший и немного нервный. Восьми закрытых червоточин с приличной порцией чистого эфира мне всё равно не хватило для двенадцатого ранга. Я так и остался на одиннадцатом.

С паршивым настроением я ввалился в свой пустой дом, не успев даже как следует взгрустнуть о том, что меня тут никто не ждёт. Успел только зажевать бутерброд из черствого хлеба и консервированной селёдки, которую выискал на кухне.

В дверь позвонили.

Дожёвывая свою нехитрую еду, я открыл дверь.

На пороге стояла вейга Азель. Всё такая же маленькая, кудрявая и вредная. В униформе для горничной, с рюшами на фартуке и прочей милотой.

Метёлка для пыли мгновенно ткнулась мне в живот.

— Ну что, мерзавец? Соскучился? Жрать нечего, да? — угрожающе и победно сощурилась вейга. — Так и знала, что ты без меня не сможешь.

— Ты незаменима, — улыбнулся я и шагнул обратно в прихожую, а за собой втянул и вейгу, ухватившись за метёлку.

— Говорят, у тебя тут пыль накопилась, — хмыкнула Азель, разглядывая дом на наличие пыли и других подозрительных веществ, предметов, людей. Возможно, даже любовниц.

— Без тебя я уже весь грязью покрылся, — усмехнулся я.

— Угу. Я проверю всю твою грязь, не сомневайся, — отреагировала вейга и оценивающе оглядела меня с головы до ног. — А франтоватый костюмчик ты зачем надел? На свидание собрался?

Я глянул на свой эхос в виде наручных часов и ответил небрежно:

— Нет, только вернулся. Закрывал очередную червоточину, пока были свободные пять минут.

— Угу-угу, — даже не улыбнулась Азель. — Шутить изволите? Это хорошо. Люблю осаживать шутников.

Я указал большим пальцем в сторону кухни.

— Там, в большом шкафу, для тебя кое-что есть. В качестве извинения.

— Можешь извиняться, сколько влезет, — пробубнила она, но на кухню всё же отправилась, продолжая ворчать на ходу: — Извиниться он решил, белобрысый паршивец. Никакие извинения со мной не пройдут, так и знай, потому что… о-о-ой, ма-а-а-мочки!..

Из кухни донёсся шум.

Я с улыбкой представил, как вейга открывает шкаф, а оттуда на неё вываливаются сотни упаковок.

— Зефи-и-ирк-и-и! — запищала Азель, шурша упаковками. — И все белые! И не в виде сердечек! Зефирки! Какие замечательные зефирки!..

Потом была непереводимая игра слов и восторги на забавном языке оголодавших вейг:

— Ам-м-ням-ням… ай-ай… зефи-нямки… нямки… уру-ру… уфти… ня-я-ям…

Шуршание пакетов.

— Нямки-зефирки… чиб-чиб… тиш-тиш-тай…

Ещё шуршание.

— Угу… извиниться он решил… угу-угу… нас не подкупить зефирками… нямками… чиб-чиб… уру-ру…

Ещё шуршание.

Я усмехнулся и снова посмотрел на наручные часы, а когда поднял взгляд, то от неожиданности вскинул брови.

Вейга стояла напротив меня, облизывая пальцы.

— Ты уже всё съела?.. — оторопел я.

— А чего там есть-то? — пожала плечом вейга. — Не ожидала, что ты такой жадный. Там было всего триста пятьдесят упаковок. Таким методом ты точно не извинишься.

Я чуть не закашлялся.

— Ну тогда в соседнем шкафу есть орешки.

— Орешки?.. В соседнем шкафу?.. — вейга закусила нижнюю губу, еле удерживая себя на месте. Её нога в маленькой чёрной туфле нервно застучала о паркет.

— Не арахис, — добавил я.

Это решило всё.

Вейга кинулась обратно на кухню, забормотав себе под нос: «Не арахис… не арахис…». Ну а потом все шумы, шуршания и восторги повторились.

Ам-ням-ням.

Орешки-нямки.

Чиб-чиб.

Тиш-тиш-тай.

И, конечно, уру-ру.

Я даже запомнил некоторые выражения, чтобы потом спросить у Азель, как это переводится на русский, и чтобы лучше понять таких странных созданий, как вейги.

Через несколько минут Азель вышла из кухни, как ни в чём не бывало. В руке она держала последнюю упаковку с орешками.

— Ассорти… м-м-м… прелесть, — пробормотала она с набитым ртом. — Люблю ореховое ассорти… хрум-хрум… и без соли… и без арахиса… как ты догадался?

— Интуиция, — пожал я плечом.

Вейга быстро опустошила упаковку, смяла её в маленьком кулачке и сунула в карман фартука.

— Ладно, уговорил. Извинения приняты. И что теперь?

— А теперь ты отправишься со мной на Нео-сторону, — прямо сказал я и снова посмотрел на часы. — Через сорок пять минут.

Хорошенькая мордашка Азель вытянулась.

— Чего?..

Её реакция могла быть какой угодно, и не факт, что хорошей, даже после поедания тонны зефирок. Однако пока что Азель просто стояла, глядя на меня своими огромными глазами и пребывая в настоящем шоке.

Она, конечно, понимала, что когда-то это случится, но не знала, что сегодня, да ещё и через сорок пять минут.

— Эй? — Я наклонился к её лицу. — Ты в порядке?

Она наконец подала первые признаки жизни — подозрительно сощурилась:

— Хм. На шутку, вроде, не похоже. — Ну а потом задала самый важный вопрос, который её интересовал: — А зефирки мы с собой возьмём?

Я улыбнулся.

— Конечно. Без зефирок я даже из дома не выхожу.

На самом деле вопросы про зефирки были только началом. После этого Азель было уже не остановить. Она завалила меня вопросами:

— А Чекалин знает?

— Ты уже получил пропуск?

— Ты уверен, что сможешь противостоять темному эфиру на Нео-стороне, а не сдохнешь через пару дней?

— На кой-хрен тебе туда надо?

— У тебя есть план «Б»? Ну или хотя бы план «А»?

— А совесть у тебя есть?

— Ты зарубил себе на носу, что я не будут тебе готовить, не буду за тобой убирать и что я вообще-то духовный практик, а не уборщица?

Ну и напоследок:

— А твоя Тёмная Госпожа в курсе, куда ты собрался? Почему она ещё не устроила истерику?

Вот на этой теме пришлось особенно чётко обозначит границы.

— Тёмной Госпоже не обязательно об этом знать. У неё есть другие задачи. Как и у тебя.

Азель закатила глаза.

— Ой-ой. Скажи мне, как она тебя терпит, а? В чём твой секрет? Ты же в отношениях самый настоящий… этот самый… как бы это помягче выразиться… пусть будет подлец. Мне её так жаль, бедняжку! Ты же поматросил её и бросил… так у вас говорят, да? А сегодня её заберут обратно в тюрьму — и всё. Ты же испортил ей жизнь, если ты ещё не понял.

Пришлось срочно менять тему, пока она не раздухарилась.

Я быстро прошёл к шкафу в прихожей, выдвинул ящик и достал пустой ремень с карманами из коллекции «Умного снаряжения Бринеров».

Протянул его вейге.

— Это тебе. Надевай. У тебя полчаса, чтобы закинуть в ячейки своего ремня тысячу пачек зефира и тысячу пачек орехового ассорти. Всё это лежит в кладовой. Ты ведь знаешь, где она находится?

Этого было достаточно, чтобы Азель забыла про тяжёлую судьбу Виринеи Ворониной, которую поматросили во всех смыслах.

— Ну конечно, знаю! — Вейга ринулась из прихожей в сторону кладовой, которая была сразу за кухней.

Я снова посмотрел на часы (времени оставалось немного), а затем быстро переоделся. Вместо «франтоватого костюмчика» теперь на мне была военная полевая форма. Сверху я накинул куртку, нацепил на голову фуражку и закинул на спину довольно лёгкий рюкзак. В нём было всё, что я уже давненько собрал в дорогу, и самое главное — несколько ремней с карманами. В них хранилось много чего нужного: от провианта до тёплой одежды, оружия и снаряжения.

А вот самый важный ремень был сейчас на мне.

В одной из его ячеек находилось то, что Виринея положила для меня перед своим побегом и просила пока не использовать. В другие ячейки я отправил не менее важные вещи: серебряную пробирку с последней каплей крови Волота (её Виринея оставила в сейфе в своей лаборатории) и лампу хоа для благовоний, которую я забрал у Зигбо.

И, наконец, жемчужину с источниками.

Я снял её с шеи и тоже спрятал в ячейку ремня, хотя не любил складывать всё в одно место, даже если оно казалось мне неуязвимым. Единственное, что могло защитить этот ремень от чужих глаз и рук — это мой навык одиннадцатого ранга.

Навык назывался «Создание Призрака».

Это значило, что теперь я умел делать вещи прозрачными. Именно таким я и сделал свой ремень, а сверху на него надел второй, уже видимый.

Пока я возился с ремнями, вейга в это время копошилась в кладовой. Изредка оттуда доносились изумлённые возгласы, довольное «уру-ру» и шуршание пакетов. Потом Азель потратила ещё десять минут на переодевание. Вместо униформы горничной она надела почти такую же военную полевую форму, только на десять размеров меньше, затем заплела кудри в две косички и накинула на плечи школьный рюкзак (пришлось покупать в детском отделе).

Ровно через сорок пять минут я и вейга вышли во внутренний двор, где стоял мой личный АЭ-Роптер.

— А пилот? — забеспокоилась Азель.

— А меня разве мало? — усмехнулся я.

Она осталась серьёзной, даже ещё более ворчливой.

— Тебя везде много, Бринер. Всю Палео-сторону на уши поднял, а теперь переключился на Нео-половину. Она же не выдержит твоего появления.

Я ничего не ответил, хоть и поймал себя на неприятной мысли, что Нео-сторона станет для меня серьёзным испытанием. Возможно, самым главным в жизни.

Под ворчание и монотонный бубнёж вейги я поднял АЭ-Роптер в воздух, но вместо того, чтобы направить машину в сторону Пространственного коридора на окраине Изборска, полетел в восточную часть города.

— Эй! А куда это мы? — заволновалась Азель.

— Захватим ещё двоих, — сообщил я без подробностей.

Вейга заёрзала на соседнем кресле в нервном недоумении.

— Каких таких «двоих»? Мы так не договаривались! Кроме нас ни у кого пропуска нет!

— А он им не нужен.

— Ты прихватишь с собой две табуретки, что ли? — съязвила Азель.

— Почти, — ответил я. — Табуретки с интеллектом.

Та вздохнула, затем сунула руку в карман куртки и вытащила упаковку с зефиром. Молча вскрыла и высыпала себе в рот всё содержимое сразу. Зажевала, округлив щёки. Проглотила. Ну а потом оповестила:

— Ты портишь мне аппетит, Бринер. Попрошу у Чекалина перевод в другой отдел, чтобы с тобой больше дел не иметь. И вообще, заработаю себе «полковника» и отправлюсь на пенсию. Перееду в деревню, открою магазинчик с зефиром и орешками. Надоело всё.

Под очередной бубнёж о несправедливости бытия наш АЭ-Роптер ювелирно приземлился прямо на крыше здания магазина «Мануфактура Севера».

Я открыл дверь машины.

— Жди тут. Я за табуретками.

Она открыла рот, чтобы отреагировать, но не успела — я захлопнул дверь.

Как и в прошлый раз, Троекурова в кабинете не оказалось, зато на двери висел листок, вырванный из блокнота. В образе призрака я смог прочитать, что на этом листке написано:

ПРОЙДИТЕ В ПОДВАЛ, ГОЛУБЧИК!

ПАРОЛЬ: ЦИКЛОТРИМЕТИЛЕНТРИНИТРОЗОАМИН

Я чертыхнулся и сдёрнул листок с двери, потому что сходу запомнить это слово было невозможно. По крайней мере, не будучи профессором алхимии.

Чёрт меня дёрнул в прошлый раз сказать Троекурову, что у него слишком лёгкий пароль. Ну чем мне не понравилось «мятное драже»?..

Вместе с листком я отправился в подвал, ну а когда дошёл до нужной двери и телефонного аппарата на ней, то мрачно вздохнул и взял трубку.

— Пароль? — как ни в чём не бывало спросили у меня.

— Циклотриметилози…

— Неверный пароль! — отозвались на том конце провода. — Попробуйте ещё.

— Зараза, — процедил я и, давя раздражение, добавил: — Открывайте, профессор. Вы ведь знаете, что это я.

— Неверный пароль! У вас последняя попытка.

Я скрипнул зубами и по слогам, как первоклассник, прочитал чёртово слово на листке.

— Пароль принят! — ответили мне. — Проходите, голубчик! Вы сегодня явно не в духе. Интересно, кто испортил вам настроение?..

К АЭ-Роптеру я вернулся только через полчаса.

Увидев, какие именно «табуретки» усаживаются в салон, вейга открыла рот. Да у неё чуть челюсть не отвалилась!

— А как… как это понимать?.. — выдавила она, пялясь из кабины пилота на двух мехо-големов в салоне.

— Познакомься, это Соломон-один, а это Соломон-два, — представил я Троекурова и его внука, когда они наконец уселись.

Вейга захлопнула рот.

— А это Азель, очень сильный духовный практик по тёмному эфиру, — добавил я, глядя на вейгу.

Комплимента она не заметила, продолжая пялиться на мехо-големов.

Те в свою очередь пялились на неё и делали свои выводы.

— Это вейга. Особь женского пола, — металлическим голосом сообщил Соломон-два, то есть профессор Троекуров. — Судя по покрову головы, состоянию глазных белков, форме надбровных дуг и цвету кожи, она не старше сорока лет. У неё множество кровных родственников, об этом свидетельствуют родимые пятна на шее. Родилась в Объединённой Южной Америке с вероятностью девяносто восемь процентов.

Он смолк.

— Соглашусь, уважаемый дедушка, — тут же дополнил Соломон-один, по совместительству Семён Троекуров. — Добавлю также, что, судя по торчащему из рюкзака инструменту под коммерческим названием «пипидастр», данная особь работает под прикрытием легенды «горничная», что неудивительно, потому что…

— Я почти полковник службы безопасности, вообще-то! — оскорбилась вейга.

— … потому что принято считать, что вейги обладают магическими способностями в области аннигиляции определённых органических веществ и непреодолимым стремлением к уничтожению пыли, а значит, их чаще всего нанимают для уборки, — закончил Семён ровным голосом.

Вейга покосилась на меня и тихо процедила:

— Табуретки, значит, да?

— Зато им не нужны никакие пропуски, — шёпотом ответил я. — Полноценными личностями их пока никто не считает. Плюс им не страшен тёмный эфир и не нужен радонит, но они сохранили часть своей магии.

— Хитрец ты, Бринер, — хмыкнула Азель.

— Ты мне лучше расскажи, про каких это родственников они говорили? — спросил я. — Много их у тебя?

Вейга насупилась, её рука опять потянулась к карману с новой пачкой зефира.

— Да, много. Устанешь считать, — буркнула она, но зефир доставать не стала. — Они все живут на Нео-стороне и не одобряют мой образ жизни. Так что знакомить я тебя с ними не собираюсь, понял? А если они узнают, что я притащила человека на Нео-сторону, они меня ещё больше возненавидят. Может, ты не в курсе, но у нас там не слишком приятная атмосфера. И вообще, не лезь ко мне в душу! Пойду поболтаю лучше с табуретками. Они более тактичные люди, чем ты.

Ждать ответа она не стала, а быстро отстегнула ремень безопасности и в один ловкий прыжок перескочила из кабины в салон.

Я же мысленно пожелал себе удачи. Компания у меня подобралась занятная: вейга размером с семилетнего ребёнка, которая «почти полковник», и два мехо-голема, очень умных, но не очень приспособленных к жизни.

Бойцы из них были никакие, но в остальном они очень даже могли пригодиться. Вейга — как проводник по Нео-стороне; а мехо-големы — как источники ценной информации, которой я могу не знать.

Но в первую очередь я надеялся на себя самого.

Всё это время, как только выдавалась свободная минута, я изучал труды учёных о нео-расах и их жизни. В основном о них было известно только то, что они сами о себе говорили, потому что на Нео-стороне люди не бывали.

Больше всего информации имелось о вейгах и лювинах.

Вейги в основном жили на территориях Объединённой Южной Америки, а лювины — на Британо-Гренландских островах. Эти мутанты смогли сохранить часть той людской культуры, на которой зародились сто лет назад, хотя новые поколения начали создавать свою цивилизацию, существенно отличающуюся от человеческой.

Намного меньше было известно о третьей нео-расе — о ка-хидах.

Редкие снимки, которые были сделаны экспедициями вейг и лювинов, давали лишь представление, как выглядят ка-хиды. Но о том, как они живут, было известно мало. Они занимали часть Объединённой Северной Америки и считались агрессивными, поэтому на Палео-сторону их не пропускали.

Единичные случаи встречи с ка-хидами обычно заканчивались смертью, причём довольно кровавой. Говорят, находили изрубленные тела вейг и лювинов, их отрезанные головы, снятые скальпы и даже алтари с кровью и вырванными сердцами.

К тому же, я отлично помнил, что узнал в тёмной червоточине вместе с Волотом. После прорыва эфира на Палео-сторону именно ка-хиды распространились по всей планете. Они отлично перенесли влияние тёмного эфира, даже с усиленными мутационными свойствами. И если те же вейги или лювины не смогли этому противостоять, то ка-хиды прекрасно себя ощущали.

В итоге Волот захотел сделать ставку именно на ка-хидов.

Что же до другой расы — эмпиров — то о них не было известно ничего. Даже фотографий не имелось. Ни карандашных набросков, ни научных трудов — ничего.

Только легенды.

Вейги говорили, что эмпиры живут в Западной Африке и выглядят как горные великаны, что они познали некую тайну Вселенной, чтобы жить вечно и прятаться среди скал и пустынь.

Лювины говорили, что эмпиры живут среди озёр Северной Америки, у Гудзонова залива, и что они маленькие, худые и лёгкие, имеют крылья и умеют летать, как птицы.

В итоге ничего внятного про эмпиров я так и не выяснил. Только то, что их никто не видел, но все почему-то были уверены, что они существуют. Я же поймал себя на мысли, что в это не верю — за сто лет хоть какие-то признаки существования целой расы должны были появиться, а их не было.

Пока я об этом думал, наш АЭ-Роптер приближался к первому большому Пространственномй коридору. Он должен был перенести нас сразу к государственной границе. Пропуск и виза у меня имелись, как и у Азель, так что никаких проблем я не ждал. Ну а пропажу Виринеи должны были обнаружить только через несколько часов, когда мы будем уже за пределами страны.

Тем временем вейга шуршала очередным пакетом со сладостями и на полном серьёзе обсуждала с мехо-големами, каким образом арахис может ускорить приход апокалипсиса.

Страну мы покинули без происшествий.

Хотя небольшое волнение всё же возникло, когда во время проверки документов на меня чересчур долго смотрел инспектор таможни, но когда он наконец произнёс: «Рады видеть вас в Еврореспублике, господин Бринер! Приятного пребывания!», меня сразу отпустило.

Ещё несколько дней нам предстояло передвигаться на поезде, вплоть до бывшего Лондона. Теперь на месте огромного когда-то города размещался главный пункт пропуска через границу на нулевом меридиане.

Никто не спрашивал документы для механических големов, которые меня сопровождали, хотя оба Соломона всегда производили фурор.

Люди просили с ними сфотографироваться или спросить у них что-то, ну а мехо-големы изображали немного глуповатых роботов, односложно отвечая на любые вопросы.

Они не хотели, чтобы в них заподозрили людей.

— Ещё рановато для всеобщего ажиотажа, голубчик, — на четвёртый день сказал мне профессор Троекуров, когда люди разошлись после очередного фотографирования в нашем купе. — Уверен, многие захотят стать такими, как я. Бессмертными и неуязвимыми.

«Надеюсь, этого не понадобится», — хотел сказать я, но промолчал.

Не стал портить профессору его научный эксперимент.

К тому же, перед отъездом он отправил секретной почтой все свои наработки по программе «Спасение» напрямую генералу Чекалину, а это значило, что если я не справлюсь со своей задачей, то у человечества всё равно будет шанс выжить.

Под монотонный шум поезда я прикрыл глаза, погружаясь в медитацию и новое перераспределение силы. Мерно задышал, отгораживаясь от мира, и…

…Абубакар, паршивец, будто учуял, что я пребываю в спокойствии уже целых десять минут, поэтому решил прислать мне очередной доклад. Причём громким и зловещим шёпотом:

«Хозя-я-яин. Если ты сильно занят, то это может подождать. А может, и не может. Я тут в растерянности… но возможно, это не так уж и важно, а может…».

«Говори уже!» — отозвался я, окончательно обрывая медитацию.

Абубакар замешкался, но всё же сообщил:

«Тут, значит, такое дело. Тёмная Госпожа только что сказала, что они отправляются к ка-хидам. В связи с этим у меня возник вопрос: а кто такие ка-хиды? Они ведь тоже едят зефирки… или нет?..».