Последний из рода Ашина

Глава 8

Глава-8.

Сказать, что я был в ярости, значит, покривить душой. Это был какой-то вариант с трудом сдерживаемого помешательства. Но сейчас не время сходить с ума, а наоборот, необходимо быть максимально спокойным и сосредоточенным.

Посреди двора собрались практически все жители усадьбы. Передо мной на коленях стоит тётка Эсин, которая бьётся в истерике. Рядом разместился Баял, глава нашего посёлка. Тот особых эмоций не показывает.

— Как ты мог это допустить? — тихо спрашиваю старого недоумка.

А дело проще простого. Этот неадекват умудрился отпустить Шамал с Андроной в ближайшее стойбище к нашему родному дяде Тамаю. Якобы, я прислал весточку, что остановился там подобрать лошадей. Заодно позвал их — мол, подарки надо разобрать, если я задержусь. Вот эти две дурры, в сопровождении трёх молодых охранников, рванули непонятно куда. Правда, гонец был из наших, что сняло подозрение в подставе. Но Баялу ясно было сказано, что сестрёнка не может даже на рынок ходить без сопровождения десяти людей, и никаких поездок за пределы усадьбы, пока я не вернусь. И вот вчера днём эти безбашенные девки сорвались якобы ко мне на встречу.

Тут слышу топот сразу двух небольших отрядов. Первым подскакал Тамызак и сразу сообщил.

— На западе вырезаны пять наших патрульных отрядов. Сначала посекли стрелами из засады, потом порубили. Хан уже собирает две сотни, я поведу их вместе с тобой, Алтан.

Сердце предательски рухнуло куда-то в район пяток. Но раз убили наши дозоры, значит, хотели захватить девчонок живыми. Это и подтвердили прискакавшие побратимы. Необычно бледный и взволнованный Тархан сразу выпалил.

— Похитители отошли на север едва на две версты, где произошло нападение. Сопровождение убили, как и предателя. Пленниц увезли на запад, но, скорее всего, далее они ушли на юг. А ещё за ними крадётся одинокий всадник на какой-то мелкой лошадке.

— Так чего ты ждёшь? — спокойно спрашиваю ближника, — Быстро меняй коней, бери припасы, собери нужных людей, кто умеет читать следы, и чтобы через полчаса вы уже были в пути. Нас будет больше, поэтому мы поедем вслед за вами часа через два. Мы же не знаем, сколько похитителей, поэтому хан даёт большой отряд. Но людей надо ещё собрать.

Некоторое время собираюсь с мыслями. Потом говорю экономке.

— Тётка, — обращаюсь к раскачивающейся и воющей на одной волне Эсин, — Быстро приготовь нам походной еды на три дня и заполни бурдюки водой. Встала и пошла!

Последнюю фразу я гаркнул так, что стоящие рядом люди аж подпрыгнули. В глазах Эсин тем временем появилось понимание, она вскочила и понеслась в сторону дома. Затем остановилась и, в свою очередь, заорала на служанок, мол, чего они стоят и не помогают.

Оборачиваюсь к приободрившемуся Баялу, в глазах которого даже нет и грамма раскаяния.

— Повторяю вопрос. Как ты посмел отпустить мою сестру, если у тебя был приказ удерживать её в усадьбе?

— Я ей не нянька, — вдруг окрысился староста, — Скакала по округе, как юноша, и никого не слушала. Твоя сестра, вот надо было её правильно воспиты…

Последние слова этот ублюдок не договорил. Шелест вынимаемой сабли и голова Баяла слетает с его плеч. Из раны продолжал бить фонтан крови, даже когда труп упал на землю. Народ выдохнул, но никто не произнёс ни единого слова. Я здесь хозяин и игрушки закончились. Имею право карать и миловать. А у самого в голове беснуются предательские мыслишки Серёжи Волкова — что же я творю? Вошёл в роль и стал уже людей убивать? Что может быть страшнее офисного планктона, сошедшего с ума от безнаказанности. В сторону рефлексии — подумаю об этом позже.

— Инал, — обращаюсь к низкорослому и сухощавому мужичку, кстати, торку по национальности, — Ты пока назначаешься временным главой посёлка. Убери сначала эту падаль, а всю его семью и двух помощников посади в яму. Буду разбираться, когда вернусь. Только не подвели меня, пожалуйста.

Не знаю, чего там торк прочитал в моих глазах, но он долго нервно тряс головой в знак согласия.

Лагерь похитителей мы настигли через два дня бешеной скачки на рассвете. Карабаш, как заправский охотничий пёс вывел отряд к расположению наших разведчиков. Я, к своему удивлению, увидел среди пятёрки следопытов мальчика конюха Бузлара. Это именно он на своей лошадке шёл по следу похитителей и сам вышел на отряд Тархана, не дав тому попасть в засаду.

— Кошевой, — тихо обратился ко мне мальчик, — Могу я поговорить с тобой наедине?

Отойдя в сторонку, Бузлар перестал сдерживать эмоции и заплакал.

— Прости, хозяин, — начал он, размазывая слёзы на грязном лице, — Я ничего не мог поделать. Вчера в лагере творилось, что-то ужасное. Они так кричали, особенно Шамал! Но я должен был выследить врагов, не показывая себя, и потом привести мстителей. Так нас воспитывал учитель Бурче. А недавно часть отряда похитителей с важным человеком в халате, уехала на повозках. Остались только воины из бродников, клобуков и ясов. Обычные степные грабители, без роду и племени.

Я с трудом удержался, чтобы не зарычать. К горлу подкатил комок, который не давал даже дышать. Немного успокоившись, я положил руку на плечо мальчика и сказал.

— Ты поступил, как настоящий воин. И нет твоей вины в случившемся.

Далее я быстро подошёл к дяде.

— Бери на себя командование, надо срочно брать лагерь, и чтобы никто не ушёл. Есть второй отряд, но медленнее. Мы должны нагнать его сегодня.

Стоянку бандитов мы взяли молниеносно, предварительно вырезав пару часовых. В живых оказалось двенадцать человек, среди которых выделялся статями один бродник и резкий невысокий воин, непонятного происхождения, похожий на касога. Пока мы вязали вражин, Тархан метнулся к двум свёрткам, лежавшим недалеко от костра, и вдруг оттуда раздался просто нечеловеческий и полный отчаяния вой ближника. В принципе я уже понял, что сестрёнки и Андроны нет в живых. Подошёл к беснующемуся другу, посмотрел на истерзанные тела моих женщин. Невинных жертв, которых не уберёг именно я.

Теперь я понял причину, почему сестрёнка и Тархан бросали друг на друга странные взгляды. Слепец! Они же любили друг друга. Но сейчас не до эмоций, как бы плохо мне не было.

— Встать, Тархан! — ору бьющемуся в истерике другу.

Тот, ничего не понимая, но вскакивает на вбитых рефлексах. Хватаю друга за шею и прижимаю свой лоб к его голове.

— Главные организаторы и убийцы ушли. Но они идут с грузом и на телегах, так что мы ещё можем их догнать. Ты хочешь отомстить или будешь далее плакать как баба? Надо срочно иди по следу, и выследить беглецов. Мы пойдём за вами.

В глазах Тархана полыхнула такая ненависть, что я аж струхнул маленько. Он резко откинул мою руку. Огляделся вокруг, выкрикнул какую-то команду своим людям, и молча отправился к коню. Следом за его отрядом увязался Бузлар, которого никто не думал выгонять.

— Тамызак, — обращаюсь к сотнику, — Оставь здесь наиболее спокойных и опытных своих людей. Мне надо, чтобы эти ублюдки дожили до моего возвращения. Наденьте на них кляпы, чтобы они не могли откусить себе язык, поите водой, но все должны быть живы.

— Эх, как кричала твоя сестра куман! Особенно, когда мы исследовали все её дырочки по третьему разу! — прохрипел бродник и гнусно ухмыльнулся.

Перехватываю руку Карча, который чуть не размозжил голову ублюдку. И поворачиваюсь к Тамызаку.

— Вот потому здесь должны остаться самые спокойные и опытные воины, которые не поведутся на провокации, — затем обращаюсь к броднику, — Ты не получишь быстрой смерти. Вы все будете умирать долго и очень мучительно. Я вам это обещаю!

К стоянке основного отряда похитителей мы приблизились ближе к вечеру. Нас опять встретил мальчишка Бузлар и проводил к небольшому ивняку, который располагался в полуверсте от более крупной рощи, где расположились враги. Атаковать решили сразу, предварительно сняв часовых, места расположения которых Тархан уже разведал.

Я некоторое время наблюдал за лагерем псевдокупцов и всё более поражался их организации. Ни одного лишнего движения и слова, всё работает как часы. Чую, что нам будет очень нелегко. Возвращаюсь к дяде и выдаю результат своих наблюдений.

— Они не купцы. И даже не охранники каравана. Это воины, опытные и очень опасные. Всё в твоих руках, дядя. Но главное — предупреди всех, чтобы главного в парчовом халате, крысу, которая за нами следила и непонятного дедка в чёрных одеждах, взяли живьём. Мне неважно, сколько погибнет наших, но похитители должны быть живы. Если кого не устраивает такой расклад, то может не участвовать в бою.

Но атаковать лагерь согласились все. В нашем отряде было много родственников убитых патрульных. Да и сестрёнку мою в Шарукани очень любили.

Незаметно напасть всё равно не удалось. Один из секретов поднял тревогу. Дядька выстроил нападавших в три колонны, а ещё разместил несколько небольших отрядов лучших стрелков по периметру. Я особо не спорил и занял своё место с одним из опытных воинов на площадке, откуда мог достать убегающих врагов. И такие были. Пришлось отправить на тот свет троих и ранить этого юркого шпиона, который умудрился выскользнуть из драки.

Как оказалось, больше всех неприятностей доставил невысокий и сухой мужичок совершенно затрапезного вида. Он умудрился убить троих наших, ранить Карча, и только дядька смог его подловить, проткнув бок. Лидера в парчовом халате с дедком в чёрном кафтане спеленали и воткнули в рот деревянные кляпы, дабы те не откусили себе языки или не отравились. Уже при свете факелов мы собрали всё имущество врагов, положили на повозки своих убитых с ранеными и выдвинулись в первый лагерь.

Там никаких действий производить не стали, а просто все рухнули спать. Только Ашур с шаманом помогали раненым, и бодрствовали секреты. Уж очень тяжёлый был день, настолько, что меня не смущали даже стоны раненных и жуткие мысли, которые скакали в голове. Спал я мёртвым сном.

Утром Тамызак отправил основной отряд в Шарукань, который забрал раненых и хабар. Сам сотник остался. Его люди перед отъездом помогли нам с рытьём могилы, одним нам было бы успеть за день сложновато. Предварительно я только обыскал троих интересующих меня вражин и нашёл то, что искал. Это многое объясняет, кроме того, зачем убили сестрёнку и Андрону.

Далее мы начали готовить погребальное место. Я старался не смотреть на истерзанные тела Шамал и Андроны. И старательно гнал мысли, что эти изуверы с ними сделали. Тархан совсем расклеился и готов был впасть в новую истерику, поэтому я отправил его заготовить ровные колья длиной метра три. Когда до ближника дошло, для чего они, то он схватил топор и понёсся как метеор в ближайшую рощу, прихватив с собой Бузлара и пару ребят.

Женщин у куманов хоронят немного иначе, чем мужчин, особенно знатных. Но мы подготовили могилу, напоминающую землянку с несколькими ходами, положили туда убитых, добавили драгоценностей, обрезов ткани и ещё разного рода женских штучек. Чтобы в чертогах Тенгри они не выглядели нищенками. Засыпали могилу, завалили её камнями и сразу посадили кустарник, чтобы разного рода шакалы, разоряющие могилы, не догадались, что здесь похоронены половчанки. Хотя Андрона вроде христианка, но особого религиозного рвения я за ней не наблюдал. Поэтому пусть спит спокойно рядом со своей подружкой.

— Шаман, — спрашиваю подскочившего Дундука, — Ты умеешь снимать с человека кожу живьём?

Наш духовный вождь посмурнел и начал отнекиваться. Мол, он шаман и воин, но не палач.

— Я умею, — вдруг звонко произнёс Ашур, — Ранее я занимался тем, что изготавливал чучела животных. С человеком тоже должно получиться.

Хорошее мы сделали приобретение в Киеве. Да и парнишка, всё схватывает на лету. За полгода выучил словенский, пока мы были месяц в пути, вполне себе нормально начал понимать и пытаться разговаривать по-кумански. Неплохой врач, ещё и кожу с человека может снять. Прямо-таки золотой человек. Боже, какая мерзость мне лезет в голову. Да и не мои это мысли. Будто моими действиями управляет кто-то другой. Но останавливаться я уже не собираюсь. Пленные внимательно нас слушали и большинство сбледнуло с лица, поняв, что их ждёт. Я никому из них не собираюсь дарить быстрой смерти.

Допрос я проводил в отдельном закутке в присутствии дяди. Откуда из меня всё это лезет, в том числе абсолютная безжалостность, я уже понял. Ведь и советы черниговцам я раздавал весьма дельные. Андрей сначала улыбался, но потом весьма серьёзно отнёсся к моим рекомендациям, как правильно сидеть в осаде, использовать преимущества детинца и ловить шпионов с предателями. То же самое касалось Мстислава. Улыбочка, более похожая на ухмылку — мол, мели, Емеля. Зато когда я выдал ему чёткий политический расклад, предстоящие трудности с некоторыми княжествами и перспективы создания собственного королевства, князь стал весьма серьёзен. Правда, меня посетила мысль, как бы он меня по-тихому не удавил. Но обошлось. И вот сейчас я командую, пытаю и казню, как заправский местный правитель. И народ воспринимает это нормально. Родовая память десятков предков, которую открыла передо мной Мать волчица, периодически прорывалась и брала верх. Вчерашний студент и добрячок Серёжа Волков точно не был на такое способен.

Но в одном я немного ошибся, а может, наоборот, угадал. Мелкий шпион, похожий на крысу, оказался крепким орешком. Хорезмиец в парчовом халате и, оказавшийся китайцем чернокафтанник, постепенно впадали в тоску, наблюдая, как мы с Ашуром ломали косточку за косточкой у шпиона и наконец-то его раскололи. Самое забавное, что он ни хрена не знал и был именно профессиональным соглядатаем на побегушках у купца ибн Рахмана.

Меж тем парни начали методично сажать вражин на кол с планкой, чтобы дольше помучались. Купца наконец-то пробрало, и он мелко затрясся. Выяснилось, что он не из Хорезма, а турфанец, то есть уйгур. Работает на монголов и служит прикрытием господину Шинэ, который не совсем китаец, а тангут. В принципе один чёрт, сейчас это неважно. Именно у этого псевдокитайца я и нашёл серебряную пайцзу. Тот сначала подумал, что я не понял о чём речь. Придётся его удивить. Получается, наш шпион не особо высокого ранга. Сама система пайцзы была скопирована монголами у династии Сун, и главной считалась золотая голова тигра, далее просто золотая дощечка. Наш пленник был из третьей категории. После шла металлическая, и самая простая — деревянная дощечка.

Шинэ особо не сопротивлялся, особенно когда раздался очередной безумный крик, сажаемого на кол человека, в сопровождении стонов его собратьев по несчастью.

Обычный шпион, кои начали проникать в Булгарию и Русь ещё за несколько лет до рейда Субэдэя и битвы на Калке. Задание — следить за мной и по возможности убить, получил от своего куратора, если так можно сказать, тоже тангута по имени Галшар, который отбыл с докладом в Монголию пару месяцев назад.

Причина охоты на меня простая — главный агент узнал, что я — Ашина. В смерти отца и некоторых моих родственников тоже виноват именно он. Тангут почему-то решил, что наш род может представлять угрозу новым правителям Великой Степи. Потому что Чингисхан из худого рода, совсем неизвестного среди кочевников. Слушая это, у меня скрипели зубы, и холодная ярость просто выворачивала наизнанку. Было это решением кого-то из монгольской верхушки, или инициатива агента — неважно. Теперь для меня это уже дело личное.

Вообще, обладатель пайцзы рассказал достаточно много интересного про целую разведывательную сеть, на кого монголы делали ставку в регионе, и даже указал некоторые персоналии. Завязаны были в первую очередь бродники, несколько кимакских родов и часть чёрных клобуков, подчиняющихся переяславцам. Отдельные агенты сидели в Булгаре и Киеве на постоянной основе. Видя, как на кол посадили крысёныша и купца, Шинэ затараторил со скоростью пулемёта. Рассказал о внутриполитических раскладах степи, которые мне были неизвестны. Уж очень хотел жить этот тангут. Смотрел на меня чуть ли не глазами самого преданного пса. В конце допроса, я его спросил, зачем им была нужна Андрона. И зачем было так жестоко насиловать фактически ребёнка?

— Так ведь девка от тебя была непраздна. А Галшар приказал всех Ашина уничтожить. Ну а насиловали, потому что надо было дать возможность воинам потешиться. Зачем девок сразу убивать?

Стою и смотрю на вечернее небо. Не могу я понять подобную логику и звериную жестокость. Но если здесь так принято, то молитесь твари, потому что вы разбудили во мне зверя. Очнувшись через некоторое время, говорю медику.

— Ашур, готовь свои инструменты и соли побольше. Будем снимать кожу с этого урода.

Тангут завыл, затем начал вымаливать прощение, потом угрожать и снова выть.

Чуть позже, я сам натаскал веток подальше от полянки, где мы казнили изуверов, и запалил огромный костёр. Люблю я смотреть на огонь. Но сейчас этого хотела какая-то сила, проснувшаяся внутри меня. И ещё она требовала какого-то выплеска. Стоны и крики умирающих людей уже не радовали. Просто свершилась месть. Но это только начало. Теперь я точно знаю, что на этой земле мне не ужиться с чингизидами.

Смотрю на играющие блики огня, слушаю треск веток, и всё никак не могу понять, что сестрёнка и Андрона погибли.

Чем там были известны половцы, кроме своих набегов? Половецкие пляски красивых девушек? Лицо исказила гримаса ненависти. Будут вам пляски. Сердце требует какого-то движения.

— Бузлар, — зову мальчика, — Тащи свой инструмент, как она там называется. Ну, эта палка, две струны и смычок. И позови Ашура, я видел у него дудочку или свирель.

К костру подбежали не только юноши, но и подтянулась вся остальная братва с сотником Тамызаком, который остался с нами.

Быстро объяснил ребятам, какую мелодию я хочу услышать. Парни помучили инструменты и наши нервы. Но наконец у них стало получаться что-то удобоваримое. В этот момент из меня и полезло, что-то такое странное. Не хорошее и не плохое, а просто древнее и безжалостное. Будто все души моих предков — головорезов, предателей, отравителей, братоубийц, героев, святых и великих воинов — объединилась в одну силу. Даже волчица затаилась и не показывалась, хотя я всегда ощущаю её присутствие.

Вытаскиваю саблю, делаю пару притопов и начинаю, постепенно ускоряться и исполнять какой-то дикарский танец вокруг костра. А из горла самопроизвольно полезла песня, жутко звучащая с учётом моего охрипшего голоса.

В прошлой жизни я стихов не писал,

В прошлой жизни я на трупах плясал.

Душегубом слыл, мерзавцем и псом.

Нож за поясом да грудь колесом!

Хэй!

Орут мои ближники, которые скачут вслед за мной, размахивая оружием. Только Дундук колотит в свой бубен. Картина маслом — индейцы танцуют свои воинственные танцы, откопав томагавк войны. Какая дурь опять лезет в голову. Я меж тем продолжил.

Звон монет меня дурил, будто хмель.

Резал я и стариков, и детей.

Жил предательством, валялся в крови

И не верил ни судьбе, ни любви.

Хэй!

Осаждённые как черти рычат,

Льют смолу со стен в чернеющий чад…

Потому — слышь! — и война мне мила,

Что вершит она лихие дела.

Хэй!

И клянусь, что буду я не поэт,

Коль расщёлкать не сумею ответ,

Как две жизни переплавить в одно

И скрестить со звоном Меч и Перо!

Хэй![1]

https://www.youtube.com/watch?v=0rPIXEF0WLY&list=RDGMEMc6JZQrQ__ROET3gGdz-TrwVM0rPIXEF0WLY&start_radio=1

Останавливаюсь и смотрю на разошедшихся ближников. Даже Тархан пришёл в себя, и его лицо перестало напоминать маску.

— Бузлар, неси чашу и бурдюк с кумысом.

Мальчик метнулся к поклаже, и вот я наливаю кумыс в большую чашку. Затем достаю нож, надрезаю палец и капаю в неё свою кровь.

— С этого дня у меня есть цель и враг. Нам не ужиться на этой земле. Поэтому я начинаю свою войну. Те из вас, кто захотят присоединиться к этому походу, должны понимать, что обратного пути не будет. Тем, кто пойдёт со мной, я предлагаю стать кровными братьями. Враг страшен и силён, но именно мы сломаем ему хребет. Или погибнем, как суждено настоящим воинам!

Первым нож схватил Бурче и тоже надрезал палец. Далее это сделали все, даже мальчишка Бузлар и Ашур. После этого мы отпили ритуального напитка и остаток я выплеснул в огонь. Таким образом, десять самоубийц бросили вызов целой Монгольской Империи.

Отхожу от костра и смотрю на ночное небо. Сегодня полная Луна. Мне стало вдруг так тоскливо, что я завыл, как самый натуральный волк, а внутри меня поддержала Мать Волчица. Этим воем я хоронил Серёгу Волкова, который уже никогда не вернётся домой. И нет уже прежнего беззаботного Алтана, сегодня превратившегося в безжалостного убийцу. А ещё, мы наконец-то объединились в одно целое, и слышали шёпот поддержки сотен голосов. Предки были с нами и готовы помочь, как бы странно и безумно это ни звучало. Я переплавил две жизни в одну, как орал в недавней песне.

— Волк вернулся! — слышу за спиной охрипший голос шамана, — Хозяин Великой Степи снова с нами! Да поможет ему Тенгри!

[1] Автор текста Дмитрий Фокин, исполнитель группа «Лёдъ». Опубликовано с разрешения группы.