Глава 3 "Куклы и кукловоды"

Эмиль молча подвел девушку к черной машине графа и распахнул пассажирскую дверь. Она села и осторожно оглянулась: второй ряд кресел был сложен и на их месте стоял гробом, раскрытый и полный роз.

— Они твои, — бросил Эмиль, отъезжая от бордюра. — Но не советую к ним прикасаться. Они хуже веретена. Уколовшись, можно уснуть насовсем.

Валентина сглотнула и уставилась вперед.

— Ты чувствуешь запах моей крови?

— Да, — ответил вампир сухо. — Но я умею себя контролировать. Впрочем, я не знаю, что такое тяга охотника к жертве и наоборот. Возможно, это что-то действительно ужасное и обвинять графа в отсутствии самоконтроля с нашей стороны как бы немилосердно.

— Немилосердно? — усмехнулась Валентина чисто английскому юмору профессора Макгилла.

Потом взглянула ка руль — эти пальцы могут сжать шею сильнее руля и намеренно причинить боль. Ту, что намного сильнее его острых слов. Они все монстры — даже те, кто якобы не кусает людей.

Глаза защипало от подкативших слез. Валентина силилась не разреветься, но слишком уж сильно клокотало сейчас в груди от всего пережитого ею в квартире, чтобы не уронить хотя бы одной слезинки. Она подняла к лицу руку и вытерла щеки.

— Хорошо, что я без грима.

Эмиль лишь усмехнулся. Его губы жили, а глаза были спрятаны за темными очками. Все равно — вампиры показывают ей лишь те эмоции, которые она достойна увидеть.

Машина шелестела шинами по сухому асфальту, и сердце в живой груди подскакивало к горлу на каждой выбоине.

— А вам обязательно смотреть на дорогу? — спросила Валентина, устав от тишины.

Даже попав на набережной реки Фонтанки в пробку, Эмиль не включил музыку.

— Нет, необязательно. Я и так знаю, что сделает каждый водитель в следующую секунду. Просто мне не хочется смотреть на тебя. Я чувствую себя виноватым. Перед тобой.

— Зачем ты врешь?

— Не вру. Можно было укусить тебя после клуба. Это было бы милосерднее.

— Александр не знает милосердия. Он сказал мне это в саду. А он никогда не врет. Если это касается не укусов.

Эмиль с усмешкой взглянул на нее сквозь темные очки, Валентина улыбнулась в ответ.

— Следов не останется, — сказал он.

— Я знаю.

Эмиль улыбнулся еще шире, и Валентина с облегчением увидела его ровные зубы без выдающихся клыков.

— Послушай, а ты можешь отрастить клыки без желания укусить?

— Тина, я знаю, что про вампиров и автомобили в научной литературе ничего не написано, но вот про клыки существует множество трактатов. И моих видео-уроков. Кстати, мне надоел черный ворон, который начитывает за меня лекции. Можно одолжить у тебя марионетку графа?

— Нет, — отрезала Валентина. — Сделай так, чтобы ты отражался в зеркале и был виден на камере.

Эмиль расхохотался в голос.

— Я люблю, когда ты злишься! Ты даже не попросила у меня колы. И это радует.

Ее это тоже радовало. Она думала, что даже сидеть у нее не получится и придется висеть на ремне безопасности. Расстроиться пришлось, когда вся улица оказалась заставленной машинами — с парковкой в центре всегда беда, а на длинной машине вообще не встанешь. И вот она заметила вдалеке свободное место, но как всегда бывает, его увели перед самым носом.

— Ненавижу красные "гольфы"! — выкрикнула она зло.

— Они сейчас уедут, — отозвался Эмиль спокойно, сбрасывая скорость почти до нуля.

— Да куда там, они только припарковались!

— Сама посмотри, уезжают, — Эмиль легонько крутанул руль в сторону, чтобы направить машину в освободившийся прямоугольник.

— Чего еще нет в трактатах о вампирах? — хихикнула Валентина злобно.

— Этого добра как раз сколько хочешь. Мы сейчас снова будем применять силу убеждения? Или я выгляжу, как вампир и без всяких клыков? Мой дресс-код подходит для вампирского вечера? Или мы будем — сопровождающие ее лица?

Валентина рассмеялась в голос и открыла пассажирскую дверцу. Она перешла дорогу и только под аркой сообразила, что не чувствует больше никакой слабости. Обернулась к Эмилю, чтобы поблагодарить за помощь, но увидела уже всю вампирскую троицу.

— Вы не чувствуете раскаяния, ну совсем не чувствуете…

Она прижала руки к груди и не смогла сдержать улыбки. Но ведь она не хочет улыбаться, не хочет!

— Только попробуй вложить какую-нибудь чушь в уста моих кукол. Они танцуют молча!

— Мы в курсе, — ответил за брата Дору и вдруг замер. — Бог мой, забыли! Эмиль, пошли!

Валентина тоже хотела выругаться — засранцы вновь нагло сбежали, оставив ее один на один с графом. Слабость тут же вернулась, и Валентина привалилась к покрытой граффити стене арки. Граф сделал к ней шаг. Один, другой. Ей отступать было некуда — едва на ногах стоит, куда там — проломить стену!

Валентина не поднимала на вампира глаз — голова тянула ее к земле, точно гиря. Где-то далеко пикнула сигнализация черной машины, отключая последнюю защиту смертной девушки. Голова коснулась плеча графа, и он нежно сжал ледяными пальцами ее влажную горячую ладонь…

— Эмиль, ты взял с собой распятие? — услышала она совсем близко голос Дору, и рука графа тотчас исчезла.

Через силу Валентина подняла голову — братья тащили гроб.

— Зачем? — спросила она в унисон с графом.

— В качестве подмосток для танцев, — усмехнулся Дору. — А потом можно будет раздарить розы прекрасным дамам. Что красоте пропадать?

— Здорово придумал! — прошептала Валентина, действительно радуясь такому творческому решению.

A вот графу идея не понравилась. Или же волну возмущения в холодной груди вампира вызвал театральный плащ, который Дору успел накинуть, бегая за гробом.

— Ты решил соответствовать книжным стандартам? — проговорил граф очень сухо.

— Тебе мало того, что ты играешь человека, который играет в вампира?

Дору рассмеялся, и его звонкий смех гулким эхом отскочил от высоких сводов арки.

— Тебе смешно, а меня трясет от возмущения! — выплюнул в сторону сына граф.

— Я не понимаю, почему кому-то хочется выглядеть вампиром! — граф щелкнул ногтем по фибуле плаща. — Летучая мышь! Ну что за бред?! Никогда не делали подобные фибулы. Фибула твоего прадеда, если ты вдруг забыл, изображает звериные когти — и служат они охраной от зла…

— Рарá, умоляю… Я буду петь похоронные песни… И если вас заранее тошнит от моего вида, то не идите дальше…

— Похоронные песни? Мы под них будем танцевать?

— Я сыграю для вас вальс снежинок, — тряхнул головой Дору. — Там будет рок-н-ролл. Люди пришли потанцевать и покрасоваться костюмами. Без костюма вам будет сложно выглядеть настоящим вампиром. Хоть бы плащ у Эмиля одолжили, что ли…

Граф развернулся и развернул вместе с собой Валентину, да так резко, что та едва не ободрала ладонь, которой держалась за стену.

— Идем! — выдал граф нетерпеливо, и Валентине пришлось бежать.

Лишь у ступеней, ведущих в подвал, она схватилась за перила и выдохнула:

— Погодите! Мне плохо…

Она увидела на бледном лице гримасу боли или ей просто очень хотелось отыскать в стеклянных глазах сожаление… Граф переместил руку ей на локоть и помог спуститься.

— Интересно, как мы внесем гроб? — выкрикнул им в спину Эмиль по-английски, но они не обернулись.

Охранник придержал для них дверь, хотя смотрел только наверх, на гроб.

— Это реквизит, — процедила Валентина сквозь зубы. — Есть какие-то варианты с черным ходом?

— У нас тут и есть черный ход, — оскалился охранник, показав пластмассовые клыки. — Давайте как-то так, по лестнице.

И крикнул по-английски "Камон, гайз!", а потом снова обратился к Валентине:

— Надо было вчера внести, до посетителей.

— У нас там розы… Для, — она улыбнулась, — для посетительниц.

За дверью к ним тут же подвалил юноша в чудаковатом плаще.

— Ваши пригласительные!

— Проверьте список, пожалуйста. Меня зовут Валентина Усакова, там в скобках написано "куклы".

— Да, есть такая, — юноша поднял голову от планшета. — А остальные?

— Костя в курсе, что у меня будет помощь с куклами.

— Три человека? Я не думаю, что смогу всех пропустить.

— Один человек. Там в списках есть Дору Мороз плюс один, — Дору ткнул пальцем в Эмиля. — Он не говорит по-русски.

— О, да… Рояль в скобках, да?

— Рояль так рояль, — усмехнулся вампир. — Но я еще и пою как бы…

— Как бы, — усмехнулся юноша, поправляя красную бабочку, скрепляющую ворот черной рубашки. — Что-то у нас душно, — бросил он охраннику. — Подержи дверь открытой.

— Пойдемте скорее!

Валентина легко догадалась о причинах повышения температуры в теле юноши и потянула графа за собой.

— Хорошей охоты! — крикнул им юноша, а Валентина, обернувшись, выплюнула:

— Типун тебе на язык!

За кулисами было не развернуться, и их отправили с гробом прямо на сцену, вокруг которой тут же собралась любопытная толпа. Граф ретировался с чемоданом в самую глубь сцены, но и оттуда быстро вышел на середину. Валентина схватила его за рукав и притянула к себе:

— Я не знаю, как помочь вам…

— Ты знаешь… — одними губами ответил граф и потащил ее к раскрытому чемодану. Они уселись в тени его крышки. Граф нагнулся, будто распутывал не спутанные нити, и Валентина, стиснув зубы, подсунула ему под губы запястье.

Чуть слышно вскрикнув, она отвернулась, как отворачивается пациент от врача, видя в его руке иглу. Но тут же встретилась с глазами Дору. Тот стоял за роялем и не сводил с нее глаз. Вдруг он осуждающе покачал головой, или просто все поплыло перед глазами Валентины. Очнулась она уже у окна, в подсобке. Воздух обдувал ей мокрый лоб. Граф смотрел в еще светлое небо. Белые ночи пошли на убыль и через час на какое-то время наступит привычная темнота, а пока вампир явно наслаждался забытыми городские красками, пусть и задрипанного двора.

— Для этого стоило ехать в Петербург, — опуская глаза к лицу Валентины, произнес он.

— Только для этого? — еле слышно выговорила она.

Он улыбнулся и стер ладонью испарину, покрывающую весь ее лоб.

— Дору говорил, что привезет тебя сам. И сейчас я понимаю, что это было бы намного лучше. Но я хотел показать тебе, как вожу машину. А вышло так, что меня даже из-за руля выгнали…

Она попыталась улыбнуться.

— Через двадцать минут наш выход. Что мы будем делать?

Она пожала плечами, и шея тут же отозвалась болью.

— Дору обещал сыграть для нас вальс, — продолжал граф, делая вид, что не заметил ее конвульсий. — Что если мы станем танцевать вместе с марионетками?

— И вы скова меня укусите…

Валентина улыбалась, хотя по телу и душе разлилась жуткая боль.

— Я сыт, девочка моя, сыт… Тобой. Мне нужно сохранить тебя живой.

— Я не чувствую себя живой. И если вы все еще надеетесь… Я спрашивала врача. Он сказал, я не сумею в таком состоянии выносить ребенка.

Граф провел рукой по лбу, стирая новые капли холодного пота.

— Ты отдохнешь у меня в замке, наберешься сил. В Румынии тоже рожают. Тебе не нужно для этого возвращаться сюда. И я больше тебя не отпущу, не надейся.

Он стиснул ее в объятиях, и она тихо вскрикнула, когда лацкан пиджака коснулся ранок на ее шее.

— Тише, тише…

Граф помог ей подняться и под руку довел до сцены.

— Классная наклейка, — сказал ей кто-то, — где покупала?

Она даже не обернулась. Просто буркнула:

— Это тату.

Незаметно она подняла к глазам руку — кровь вокруг ранок запеклась.

— Все пройдем, все пройдет, — прошептал граф ей на ухо и протянул марионетку.

— А если нет, будешь носить браслеты. Лучше покажи мне рычажки. Это сейчас важнее.

Она показала. Куклы стояли рядом, но между кукловодами все же оставалось расстояние в два шага.

— Пять минут до выхода, — Дору вырос подле них, точно из-под земли. — Вальс снежинок?

Граф кивнул. Валентина прикрыла глаза, отдаваясь во власть графа. И все прошло великолепно — вернее, она ничего не помнила. Очнулась уже на аплодисментах, радуясь, что нового укуса за танцем не последовало.

Они медленно сошли со сцены, и Валентина тут же попросилась на воздух. Эмиль перехватил взгляд графа и заявил:

— Я ее сам выгуляю.

Граф кивнул и присел подле гроба, чтобы раздать розы. Валентина, лишенная его поддержки, тотчас вцепилась в руку Эмиля, чтобы не упасть. На улице было холодно, и она с радостью приняла на обнаженные плечи кожаный плащ. Только тихо взвизгнула, когда воротник коснулся шеи.

— Отдашь мне марионеток? — спросил Эмиль еще раз, и Валентина кивнула:

— Они мне больше не нужны. Я вряд ли получу диплом.

— Зачем он тебе? — усмехнулся вампир и, присев на лестницу, ведущую в другой подвал, взял девушку себе на руки. — Все будет хорошо, все будет хорошо.

Она скривила губы.

— Не надо успокаивать меня. Я спокойна. Моя судьба решена и я приму все, что мне суждено принять.

— Откуда такая покорность? — Эмиль прижался к ее щеке и втянул ноздрями аромат ее кожи или крови. — Откуда?

По телу Валентины прокатилась волна дрожи. Губы вампира были слишком близко от свежих ранок.

— Я могу убить тебя и закончить твои страдания. Только скажи — да! — выдохнул профессор Макгилл ей в ухо.


Загрузка...