Глава 34 "Свидание в зимнем саду"

Валентина не закрывала глаз — темнотой оказалась грудь графа, затянутая в черный пиджак. Отстраниться было первой мыслью недавней жертвы, а второй — прижаться ухом еще сильнее, чтобы в который раз убедиться, что эта грудь пуста. Нет, в ней сейчас бьется сердце — это отголосок ее собственного, но какая разница, когда оно так сильно бьется, что его хватит и на троих… Прочь, прочь эти мысли! Они не ее собственные, они чужие и лезут в голову против ее воли!

— Александр… — Валентина с трудом выговорила имя, с каждым новым звуком все больше и больше сомневаясь в уместности подобной фамильярности после рокового вальса. — Дайте мне, пожалуйста, руку. Я никогда бы вас об этом не попросила, но самостоятельно мне не вернуться в башню.

Он молча сжал ей пальцы и, скинув со своих плеч шубу, накинул поверх куртки.

— Мне не холодно, — пролепетала Валентина, глядя на свои красные сапоги. Смотреть вампиру в глаза она боялась. — И у меня достаточно плотные перчатки, чтобы не чувствовать холода вашей руки, — голос дрожал, не подчинялся. И Валентина пошла на хитрость, подсказанную профессором Макгиллом, начала грубить: — Ваша рука — необходимость, с которой придется на данный момент смириться.

Граф отступил на шаг и теперь держал ее будто в танце — смертельном, и Валентина вновь вздрогнула от накативших воспоминаний.

— Как ты себя чувствуешь?

Она вскинула глаза — злость придала сил телу и голосу. Чего бояться? Умереть? Да он убьет ее, глазом не моргнув, если пожелает… Слова ничего не добавят и не убавят от его желания, зато хоть чуть-чуть согреют ей душу — уберут, пусть всего на мгновение, чувство полной беспомощности.

— Вашими молитвами…

— Валентина, прости меня.

Они смотрели друг другу в глаза, и с каждой секундой в груди Валентины становилось теплее и теплее от охватившего ее гнева

— Послушайте, граф! — она не могла заставить себя еще раз обратиться к хозяину замка по имени. — Не надо только лицемерия. Я ни на секунду не поверю, что вы раскаиваетесь. Только прошу, в следующий раз доведите начатое до конца. Не бросайте меня в состоянии полусмерти.

— Другого раза не будет, — сухо ответил граф и вложил ей в руку автомобильные ключи. — Завтра Рождество. Ведь этот подарок ты просила?

Не нужно было разжимать пальцы, чтобы понять, что она не ошиблась.

— Спасибо, — Валентина была рада, но голос не выражал ни радости, ни сожаления. Он звучал так же бесцветно, как у стоящего перед ней вампира. — Правда, я не уверена, что смогу сейчас сесть за руль. Я даже стоять больше не могу. Можно мы присядем вон на ту скамейку?

Вместо ответа вампир подхватил ее на руки — она даже вскрикнуть не успела, да и к чему кричать — она не испугалась. Он отнес ее к скамейке и, поставив ногами на самый край, расчистил голой рукой снег. В шубе Валентина не почувствовала холода скамейки. Только облегчение

— Я точно пьяная, — проговорила она с подобием улыбки — От свежего воздуха

Затем взглянула на луну — та сияла так ярко, что пришлось зажмуриться, и Валентина тут же почувствовала легкое головокружение, и вот она уже лежит головой на коленях графа Руки сами собой потянулись к его груди, чтобы оттолкнуть, но замерли на половине пути

— Это глупо, но я вам до сих пор верю

Александр поймал ее руки и притянул к своей груди, но взгляд от лица отвел.

— Какое ясное небо, никаких туч. Тебе нравится?

Она не стала смотреть на небо, куда был устремлен взгляд вампира Она не сводила глаз с его профиля, вернее висков, на которых засеребрилась седина Шел бы сейчас снег, она бы даже не обратила на нее внимания

— Мне все равно, — ответила она совершенно спокойно и про небо, и про его тревоги, если действительно имела хоть какое-то отношения к метаморфозе мертвых волос. — Я уже и вспомнить не могу, когда последний раз видела солнце. Я вообще мало чего помню после того, как вы… Укусили меня там, около церкви

— Я был бы рад забыть… — тихо ответил граф и вдруг прижал ее к себе с такой силой, что Валентина и через синтепон, и через мех почувствовала холод его мертвого тела

— Отпустите меня!

— Не хочу и не могу… Ты стала частью меня… Твоя кровь..

— Отпустите… — уже со слезами взмолилась она и зажмурилась

— Почему ты не хочешь остаться со мной?

— Да потому что вы не человек! — вскричала живая девушка, но крик не ослабил нечеловеческих объятий, в которые ее заключили

— А если бы я был человеком? — граф шептал, уткнувшись носом в меховой воротник, и губы его были слишком близко от подживших ранок

Валентина сжалась и даже вскрикнула, когда по телу, точно электрическим разрядом, прокатилось воспоминание о пережитой боли Или боль была новой, и он снова кусал ее… Пальцы разжались, и ключи упали в едва притоптанный снег. Граф тут же ослабил хватку, чтобы нагнуться за брелком Валентина чуть приоткрыла глаза — губы его оставались темными, без кровавых подтеков. Значит, не укусил…

— Вы не человек, — прошептала она, чувствуя, как сводит виски от невыносимого холода — И здесь нет места для "если"

— Отлично! — граф держал ключи, точно приманку: протяни она руку, и он тотчас уберет свою — Если меня нельзя сделать обратно человеком, то ведь всегда можно обратить тебя…

Валентина протянула руку, но, как и ожидала, схватила дрожащими пальцами воздух.

— За что? Вы же отдали мне ключи..

На лице вампира не отражалось никакой эмоции — посмертные маски и то выглядят более живыми

— Я отдал их тебе, чтобы у тебя был выбор. Я не сказал, что хочу, чтобы ты уехала.

— У меня с памятью теперь большие проблемы, но я все же, пусть не дословно, но помню, как мы обсудили все до вальса. И если я не побежала сейчас к машине, то лишь потому, что ноги меня не слушаются. И вы же спасали меня не для того, чтобы снова убить? — выкрикнула она уже с отчаянием.

— Я не собирался тебя спасать… — усмехнулся граф — Жажда затмила все, но сейчас, когда Дору, подаривший мне первый шанс с тобой, дал второй, я хочу им воспользоваться. Не жмурься, смотри на меня без страха. Сейчас я с тобой человек. Для вампира ты всего лишь кожаный бурдюк с кровью, и если я захочу вновь его откупорить, ты никуда от меня не денешься.

Валентина попыталась дернуться, но не смогла. Тело окоченело. Все, что она чувствовала, это обжигающий холод его губ, вжатых в ее шею — хотелось кричать, бежать, но тело против воли тянулось к мучителю.

— Вот видишь, — прошептал вампир ей на ухо. — Я контролирую себя, а ты — нет, ты всего лишь беззащитная смертная…

Он тут же отпустил ее, и Валентина упала на скамейку лицом вниз. Руки судорожно затянули меховой воротник, по щекам уже катились слезы, которые она пыталась и не могла сдержать. Она зарыдала в голос и рыдала в гнетущей тишине ночи довольно долго, а потом слезы высохли сами собой, будто их и не бывало. Валентина сразу села, чувствуя полную свободу — ключей в кармане больше не было, но рядом не было и графа, несущего с собой мучительную смерть.

Валентина попыталась подняться — если она не вернется в замок, то простудится. Добавлять своему несчастному телу еще больше мучений было верхом мазохизма Чтобы подняться, Валентина вцепилась пальцами в чугунный подлокотник скамейки, но сделав осторожно первый шаг, тут же сообразила, что назад дорога все же немного короче

— Вы..

Граф стоял на тропинке и смотрел на луну

— Ты думала, я брошу тебя здесь?

Он так и не перевел на нее взгляда, и Валентина, судорожно кутаясь в меха, спросила довольно громко:

— Что вам от меня в действительности нужно?

— Я сам не знаю, Валентина Действительно не знаю Я хотел от тебя ребенка, но сейчас… Я больше не верю, что стану ему хорошим отцом. Хотя бы в том плане, что сумею оставить его мать живой так надолго..

— Вы не можете хотеть от меня ребенка! — Валентина громко сглотнула. — Вы не хотите ребенка от женщины, которая вас

Она прикусила язык. Граф уже смотрел на нее, прожигая ледяным лучом, бьющим из горящих глаз, до самого сердца.

— Ну же, скажи уже наконец…

Валентина выдержала взгляд Затем на мгновение зажмурилась и решилась на отчаянный шаг:

— … которая вас любит

Минута тишины, минута холода, который пробрался под одежду и сжал сердце

— Магия больше не подействует, — проговорил вампир медленно — Я не превращусь из монстра в добряка так просто

Валентина смотрела, как исчезают в его большой ладони ключи как символ крохотной надежды на жизнь

— В одну реку не входят дважды, — еле вымолвила Валентина. — У вас есть уже один несчастный ребенок от нелюбимой женщины Заставив меня родить, вы убьете двоих, вместо одной Не желаете отпускать меня, то вот

Она отвернула меха и оттянула ворот пуховика В ее глазах стояли слезы

— Уже почти Рождество Если в вас осталось хоть что-то человеческое, будьте милосердны

Она сделала шаг вперед и опустилась перед ним на колени Граф положил руку ей на голову, чтобы удержать от падения

— Милая, я не знаю, что такое милосердие Я теперь знаю только вечную жажду и вечное одиночество, — он начал гладить ее по голове, сбивая шапку на затылок — Одной рукой я отдаю тебе ключи, а другой мне хочется прижать тебя к себе и никуда не отпускать Я не убиваю тебя лишь потому, что в моем мертвом сердце наперекор здравому смыслу поселилась надежда, что я могу получить и ребенка, и жену..

Валентина подняла на него влажные глаза, но встретилась с пустотой граф исчез Она вдавила руку в снег и, поднявшись на четвереньки, ухватилась за ледяную изогнутую ножку скамейки, но встать не успела — она взлетела в воздух и вновь оказалась прижатой к черной груди По щекам покатились слезы — огромные, горячие, бессильные Граф перехватил ее под коленки и медленно двинулся к выходу из сада

— У меня нет выбора, да? — пролепетала Валентина, глотая слезы, но так и не получила никакого ответа Даже простым кивком головы

Граф уже занес ногу, чтобы толкнуть дверь, но вдруг та распахнулась усилиями горбуна Внутри было светло от горящей елки Граф опустил Валентину по пол и сорвал с нее шубу Куртку она сняла сама, не сводя глаз со свечей, в теплом свете которых сверкали орехи и яблоки А на самом верху елки, к великому удивлению Валентины, парил, раскинув крылья, ангел

— Ты пока не представляешь, как вкусны яблоки из нашего сада, — проговорил граф глухо, оставаясь за ее спиной — Но ты попробуешь их Обязательно И полюбишь

Она не вздрогнула от его прикосновения и покорно откинула голову назад, высвобождая из ворота шею, но вампир лишь развернул Валентину к себе, стиснув до боли плечи

— Почти Рождество Не лишай меня в такой день надежды Во мне не умер еще маленький мальчик, верящий в рождественское чудо

Граф крепко взял ее за руку и подвел к накрытому столу. Валентина с ужасом уставилась на блюдо с гусем в яблоках, тушеную капусту с сосисками, пряники, облитые шоколадом и попыталась хотя бы чуть-чуть почувствовать голод.

— Я ничего не хочу… Вернее, не смогу съесть Позвольте мне сесть. Или лучше лечь. Я хочу уйти к себе… — она вдруг замерла от смысла, который нечаянно вложила в слова, но все же закончила начатую фразу, — в башню.

Граф без слов поднял ее в воздух и направился к лестницы. Проходя мимо елки, Валентина зажмурилась и вдохнула хвойный аромат полной грудью, чтобы сохранить запах детства на всю ночь и на весь день. На больший срок она боялась чего-либо загадывать.

Загрузка...