Глава 6. Тайная жизнь Подземки гигаполиса Птиола.

Должно быть, на некоторое время Латэла задремала. Но, услышав, что кто-то называет ее имя, мгновенно стряхнула дремоту и настороженно огляделась. Оказалось, что опасности нет никакой. Звук исходил из портативного телеприемника, который держал в руках один из пассажиров. Экрана Латэла не видела, но звук был включен достаточно громко, чтобы его можно было расслышать сквозь стук колес метропоезда на стыках рельсов.

— …Я, Агала Котран, корреспондентка Круглосуточного Информационного Канала, получила самые свежие сведения о сегодняшнем суперкровавом происшествии. Напоминаю нашим телезрителям, что речь идет об особо опасной преступнице Латэле Томпа, на счету которой десятки убитых и раненых…

Услышав это, Латэла еще раз осмотрелась. Ее изображение, наверняка, уже демонстрировалось по всем телеканалам в каждом выпуске новостей. Пассажиры Подземки могли узнать ее и сообщить в полицию. Впрочем, увидев вокруг себя одни лишь равнодушные, безразличные, унылые лица, Латэла успокоилась. Здесь, в этом подземном мире, люди были настолько озабочены своими собственными проблемами, что не обращали внимания на окружающих… Или делали вид, что не обращали…

А телеприемник между тем продолжал вещать:

— …Сейчас у полиции нет уверенности, явились ли преступления Латэлы Томпа результатом внезапного помешательства, или же они были заранее спланированы. Известны только подтвержденные свидетелями факты: вначале Латэла Томпа убила любимца всей Велпасии, лучшего актера десятилетия Райнола Равалдо и покушалась на жизнь величайшего режиссера современности Крейла Кирса. Благодаря решительным и мужественным действиям охраны Кирс остался цел и невредим, а Латэла Томпа вынуждена была бежать. При попытке задержать ее в здании Главного Агентства Пропаганды Латэла Томпа открыла огонь из автоматического оружия. Были ранены несколько гражданских лиц…

Латэлу не удивила подобная ложь. Ведь не станет же корреспондентка рассказывать, что перестрелку в переполненных людьми лифтах и коридорах начала служба охраны.

— …После этого Латэла Томпа сумела выбраться из здания и попыталась скрыться на метростанции «Площадь Кабирала». Полиция блокировала входы и сделала все возможное для обеспечения безопасности пассажиров. Несмотря на усилия мужественных стражей порядка, Латэле Томпа удалось скрыться, оставив на своем кровавом пути десятки раненых и убитых. Некоторые офицеры службы безопасности полагают, что Латэла Томпа действовала не одна. Ей, несомненно, помогали сообщники. Иначе как объяснить, что преступница сумела скрыться от мощи нашего демократического правосудия? По данным из неофициальных источников мне стало известно, что речь может идти о принадлежности Латэлы Томпа к тайной организации «Народные Мстители»…

Дальше Латэла слушать не стала. Агала Котран начала нести полную чушь, которой могли поверить лишь неискушенные в рекламном и новостном бизнесе обыватели. Тайные, неуловимые и до сих пор никем не разоблаченные террористические организации Латэла считала очень удачным вымыслом чиновников и оплачиваемых ими журналистов. На мифических террористов списывались все происходившие аварии и катастрофы.

Вместо того, чтобы отчитываться об израсходованных финансах или расписываться в собственной профессиональной непригодности, чиновники заявляли, что, к примеру, поезд сошел с рельс не из-за того, что деньги на ремонт дороги были украдены, а по причине диверсии какой-нибудь выдуманной «Армии Сопротивления». Точно так же и теперь. Полиция не могла признать, что молодая девушка легко обманула многочисленную и хорошо оплачиваемую армию стражей порядка. Руководству было выгоднее заявить, что иметь дело пришлось не с одной Латэлой, а с целой преступной организацией.

Опытный рекламист Латэла Томпа слишком хорошо знала, как создается пропагандистская ложь, поэтому со смесью презрения и насмешки выслушала заключительные слова корреспондентки:

— …Официальные представители полиции заверили меня, что опасная преступница Латэла Томпа будет обнаружена и обезврежена в самые кратчайшие сроки. Мы передаем ее портрет, чтобы все честные граждане Птиола оказали содействие в поимке преступницы.

На всякий случай Латэла наклонила голову вниз и притворилась спящей. Хотя теперь ей было не до сна. Все ее органы чувств были напряжены, а мозг искал выход из сложившейся ситуации. Эйфория после удачного бегства быстро улетучивалась и наступало отрезвление. Латэла осталась без денег, без знакомств, без документов в чужом мире Подземки. Ее преследовала не только полиция. Как только за ее поимку будет объявлено вознаграждение, любой житель Птиола с радостью сообщит о ее местонахождении.

Исподлобья, не поднимая головы, Латэла начала изучать схему метро на противоположной стене. К ее собственному удивлению, она быстро разобралась в переплетении метропутей и переходов между метростанциями. Оказалось, что сейчас Латэла находилась в метропоезде, который двигался в сторону района «Керлон», где недавно были выстроены высотные многоквартирные домов. Латэла знала, что в таких районах в основном жили рабочие и мелкие служащие. Она никогда в жизни не бывала в бедных кварталах и потому засомневалась в правильности выбранного пути.

Латэла уже начала подумывать, не сделать ли очередную пересадку, когда ее размышления были внезапно прерваны. На очередной метростанции в полупустой вагон ввалилась шумная компания из пятерых юношей. К шестнадцати-восемнадцати годам их тела выросли под два метра, мускулы налились силой, тогда как извилины в черепных коробках по-прежнему пребывали в зачаточном состоянии.

Юноши громко смеялись, толкались, пили пиво из бутылок и кидали друг в друга жареным картофелем. Капли и крошки при этом щедро сыпались на сидевших пассажиров, но никто из них не решился сделать замечание распоясавшимся подонкам.

На следующей остановке веселящаяся компания выкинула пустые бутылки на перрон и со смехом пронаблюдала, как люди отшатнулись от брызнувших во все стороны осколков. И вновь никто не попытался остановить наглых молодчиков. Чувство безнаказанности опьянило их сильнее, чем алкогольный напиток.

Когда метропоезд поехал, самоуверенные негодяи двинулись по проходу между сидениями, нарочно толкая людей и по мере возможностей наступая им на ноги. Каждая такая удача сопровождалась дружным хохотом и весьма обидными высказываниями в адрес тех, кто не успел вовремя поджать ноги.

Компания приближалась к Латэле. Девушка еще ниже склонила голову и постаралась стать незаметной. Это у нее не получилось — уж слишком выделялись дорогая одежда Латэлы, ее ухоженные кожа и волосы из общей серой массы пассажиров метропоезда.

С замиранием сердца Латэла почувствовала на себе взгляды пятерых негодяев. Они затихли, подталкивая друг друга локтями и с ухмылками указывая на намеченную жертву.

Возле Латэлы раздались громкие уверенные шаги, и юношеский, слегка надтреснутый, но полный заносчивости голос произнес:

— Смотрите, братаны, какая цыпочка залетела в наш курятник!

Латэла притворилась, что эти слова относились не к ней.

Увидев, что его игнорируют, юноша от слов немедленно перешел к делу. Он попытался протиснуть свое колено между сжатых коленей Латэлы. Компания загоготала.

— Ну что, твердо? — спросил заводила. — А повыше колена у меня еще тверже!

Не поднимая головы, Латэла бросила быстрые взгляды по сторонам. Никто из пассажиров не смотрел в ее сторону. Наоборот, все сидели, делая вид, что ничего не происходит. Никто не собирался вступаться за честь женщины или вызывать полицию.

Юноша протянул руку и взял Латэлу за подбородок:

— Посмотри на меня, цыпочка. Разве я тебе не нравлюсь?

Телом Латэлы вновь завладела неведомая сила. Одним легким движением она смахнула в сторону руку юноши. Тот взвизгнул от боли, отпрыгнул и начал потирать ушибленное место.

Не вставая, Латэла уверенно и насмешливо осмотрела всех пятерых подонков:

— Сегодня не ваш день, щенята. Пошли прочь, пока я вас не погнала пинками!

— Ах ты стерва! — вскричал ушибленный заводила. — Ты что, не видишь, что нас пятеро?!

Латэла вскочила, словно ее подбросила невидимая пружина. Латэла не обладала силой Найи Кайдавар, но ее боевое искусство было совершенно и смертоносно. Двое негодяев мгновенно оказались на полу. Латэла даже не знала, оглушены они или убиты. Тело действовало самостоятельно и не отчитывалось перед головой, куда и какой силы наносятся удары.

— Ты говорил, что вас пятеро? — торжествующе усмехнулась Латэла. — Но ведь вас уже трое.

Не отрывая взгляда от выпученных глаз главаря, двумя молниеносными ударами она уложила на пол еще двух членов шайки.

— Вот ты и остался один, — сказала Латэла. — Что собираешься делать дальше?

Юноша находился совсем не в том состоянии, когда принимают разумные решения. Он выхватил складной автоматический нож. Лезвие раскрылось с металлическим щелчком.

Латэла позволила нападавшему сделать всего один выпад. После чего выбила нож из его руки, повалила лицом на пол, подняла нож и воткнула его по самую рукоятку в мягкие ткани тела, расположенные ниже спины. Юноша зашелся в вопле. Латэла стукнула его по голове, чтобы успокоить. В вагоне метропоезда наступила тишина.

Пассажиры старательно делали вид, что ничего особенного рядом не происходит. Но Латэла чувствовала, что за ней следят десятки внимательных глаз.

Она громко произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Если кто-нибудь вздумает рассказать обо мне полиции, то я найду его и искалечу так, что он пожалеет, что остался жив. Всем ясно?

Латэла убедилась, что обитатели Подземки понимают только один язык — язык силы, жестокости и угроз.

Метропоезд начал тормозить. Латэла склонилась над неподвижными телами и быстро обшарила их карманы. Еще вчера подобное просто не пришло бы ей в голову. Но изменившаяся Латэла сделала это быстро, ловко и так естественно, словно всю жизнь занималась потрошением чужих карманов. Остаткам прежней Латэлы осталось лишь со смесью удивления и радости подсчитывать «улов».

Оказалось, что юные мерзавцы имели при себе довольно значительные суммы в наличных деньгах. Это было именно то, в чем нуждалась Латэла. Кроме того, она сдернула с безвольного тела одного из юношей легкую куртку и, преодолев брезгливость, надела ее на себя. Куртка была велика, но зато полностью скрыла офисный костюм номер сорок шесть от Дома Данликалло. Второпях распихав по карманам наличность, Латэла успела закончить перевоплощение к тому времени, когда поезд остановился на метростанции.

Латэла выскочила в раскрывшиеся двери и, пройдя быстрым шагом несколько десятков метров, резко обернулась, чтобы проверить, не следит ли за ней кто-нибудь. Ее опасения оказались напрасны. Никто из пассажиров, ставших свидетелями расправы, не покинул своих мест. Вновь вошедшие в вагон люди спокойно занимали свободные сидения, не беспокоясь о том, что на полу лежат пять тел, не подававших признаков жизни.

— Подземка оказалась именно такой, какой ее описывают, — с некоторой долей удивления вынуждена была признать Латэла. Удивлена она была тем, что в Велпасии хоть о чем-то сообщали сравнительно правдивую информацию.

Пройдя по метростанции, Латэла задумалась над тем, куда ей двигаться дальше. Пересадок на другие пути здесь не было, наверх выходить было небезопасно. Впрочем, и в Подземке также надо было постоянно опасаться как полицейских, так и преступников.

Осмотревшись вокруг, Латэла заметила рекламный голографический экран, призывающий посетить кафе «Закуси на бегу». «Новая» половина раздвоенного сознания девушки сразу оценила удобство расположения подземной закусочной. Она находилась рядом с эскалаторами, ведущими наверх, так что, сидя за столиком, можно было вовремя заметить спускавшихся на станцию полицейских. «Старая» половина Латэлы не задумывалась о таких вещах. Она просто кричала: «Есть! Я хочу есть!» Не удивительно, ведь после легкого завтрака у Латэлы во рту и крошки не было.

Приближаясь к кафе, Латэла наблюдала за действиями немногочисленных посетителей и с удивлением обнаружила, что они сами подходят к прилавку, сами заказывают еду, сами ее оплачивают, и сами несут к столикам. Как это было непохоже на надземные рестораны, где менеджеры-диетологи составляли меню для своих клиентов, а предупредительные официанты разносили заказы.

— Теперь я живу новой жизнью, — напомнила себе Латэла.

Смирив свою гордость, она встала в очередь к продавцу и принялась изучать названия предлагаемых блюд. Практически все они были незнакомы Латэле, и, когда пришло время заказывать, она выбрала самые дорогие, предположив, что они окажутся наиболее качественными и полезными для здоровья.

Получив поднос с едой и напитками, Латэла расплатилась наличными и заняла столик, с которого просматривались и эскалаторы, и большая часть перрона метростанции. Убедившись в относительной безопасности своего местоположения, Латэла приступила к трапезе.

Вкус дешевой «подземной» пищи оказался непривычен, но не отвратителен. Правда, и особого удовольствия он Латэле не доставил. На этот раз привередничала «старая» половина сознания, подсчитывающая, сколько с каждым проглоченным куском в организм попадает калорий, канцерогенов, нитратов, солей тяжелых металлов и прочих гадостей.

Тщательно разжевывая пищу и настороженно озираясь по сторонам, Латэла подумала, что похожа сейчас на хищницу из семейства кошачьих, случайно попавшую в мир людей. Ей не давала покоя мысль, что она сходит с ума. Иначе как можно было объяснить все то, что она натворила сегодня?

Впрочем, вспомнив свои беседы с психоаналитиком, Латэла усомнилась и в своем безумии. Если она критически относилась к своему психическому состоянию, то, скорее всего, была здорова. Вот если бы она была уверена, что абсолютно нормальна и психически адекватна, то тогда бы, наверняка, являлась сумасшедшей. По крайней мере, так утверждала официальная медицина.

Углубившись в самотестирование, Латэла на какое-то время упустила из вида переменчивый окружающий мир. Поэтому для нее полной неожиданностью стало появление сгорбленной женщины в длинном мятом плаще и в шляпе, загнутые вниз поля которой закрывали лицо. Женщина бесцеремонно уселась за столик Латэлы, хотя в руках у нее не было подноса с пищей.

Латэла внутренне возмутилась, но промолчала.

Женщина несколько секунд молча посидела, а потом тихо произнесла:

— Нам надо уходить отсюда. Тебе угрожает опасность. Я тебе помогу.

Латэла едва не подавилась едой:

— Ты, собственно, кто такая?

— Не важно, кто я. Важно, кто ты. За тобой охотится полиция. Значит, ты наш друг. Друзьям мы помогаем. Так что вставай и иди за мной.

— Никуда я не пойду, — заявила Латэла. — Сначала объясни мне, чего ты от меня хочешь? Кто ты?

— Нет времени. Все хозяева подземных кафе стучат полиции. Тебя, Латэла Томпа, уже узнали. Если ты не пойдешь за мной, через пять минут тебя схватят.

Сказав это, женщина встала и неожиданно быстро зашагала прочь. Латэла колебалась всего несколько мгновений. Затем вскочила и побежала следом. Краем глаза она отметила, что продавец, увидев ее уход, занервничал и наклонился, скрывшись за стойкой.

— У него там телефон, — сообразила Латэла.

Она еще не готова была доверять своей неожиданной спасительнице, но не могла не признать, что поведение продавца очень и очень подозрительно.

Следуя за провожатой, Латэла была готова к любым неожиданностям. Но женщина шла, не оборачиваясь и не разговаривая. Они поднялись на эскалаторе и вместо того, чтобы направиться к выходу из метростанции, свернули вбок, к техническим помещениям.

Задержавшись возле одной из дверей, на которой был нарисован череп с перекрещенными костями, таинственная женщина подобрала ключ из большой связки и отперла замок. Пропустив вперед Латэлу, женщина сказала:

— Стой на месте. Тут везде высокое напряжение.

В неярком рассеянном свете, исходившим от нескольких тусклых лампочек, Латэла разглядела окружавшие ее толстые провода и внушительные рубильники.

Заперев за собой дверь, женщина вновь пошла впереди.

— Осторожно, — время от времени предупреждала она, указывая на концы оголенных проводов, скрывавшихся в самых неожиданных местах.

«Новая» Латэла готова была поспорить, что это сделано нарочно, чтобы затруднить передвижение непрошеным гостям. Пройдя через опасный участок, женщина открыла еще одну дверь. За ней оказалась узкая винтовая лестница, ведущая вниз.

— Быстрее, — приказала женщина, — у нас мало времени.

Спустившись вниз на несколько метров, лестница сделала полный оборот, и Латэла увидела еще одну металлическую дверь. Женщина продолжала спускаться. Они прошли несколько этажей, прежде чем женщина сказала:

— Пришли, — хотя лестница уходила дальше вниз и терялась во тьме бездонной шахты.

Открыв дверь, женщина пошарила рукой и включила тусклую лампочку. Латэла увидела небольшое помещение, которое почти полностью занимала маленькая открытая четырехместная дрезина. Дрезина была приподнята и закреплена на механическом подъемнике. За ней виднелись узкие рельсы, которые расходились в обе стороны и исчезали в темных отверстиях узкого тоннеля.

Несколько раз повернув рычаг, женщина привела в действие механизм, который опустил дрезину и поставил ее на рельсы.

— Садись, — показала женщина на дрезину. — Ты не боишься темноты?

— Нет.

— Тогда беспокоиться не о чем.

Загадочная спутница Латэлы села на место водителя и одним нажатием кнопки запустила электродвигатель. Дрезина тронулась с места и быстро покатилась по рельсам. Свет в опустевшем помещении погас, стоило только въехать в тоннель. Наверное, сработало автоматическое устройство отключения. Путешественниц мгновенно окружила непроглядная темнота. О том, что она не одна, Латэла могла судить лишь по дыханию женщины и по теплу ее тела. Кроме того, потоки воздуха сообщали, что стены и потолок совсем рядом, поэтому Латэла инстинктивно пригнулась.

— Куда мы едем? — спросила Латэла спустя несколько минут.

— Это линия идет параллельно основным метропутям, — невпопад ответила женщина. — Она давно не используется, и начальство считает, что все дрезины сгнили от старости. Однако мы нашли их и восстановили.

— Мы? — переспросила Латэла. — Кто это «мы»?

— Имей терпение, — строго сказала женщина. — Скоро ты все поймешь.

— Скажи хотя бы, как тебя зовут?

— Огала Ротта.

— Огала, куда мы едем? — Латэла постаралась придать своему голосу побольше решительности.

— Я везу тебя к друзьям. Они тебе помогут.

Поняв, что разговорить Огалу не удастся, Латэла замолчала. Так они ехали минут пятнадцать. За это время Латэла не увидела даже проблеска света. Но по эху от стука колес и по изменению плотности встречного потока воздуха она поняла, что еще трижды дрезина проезжала мимо станций, видимо, подобных той, через которую они попали в этот тоннель. Вполне возможно, что и на них находились готовые к применению дрезины.

Совершенно внезапно Огала притормозила и включила фары, которые, как выяснилось, у дрезины все-таки существовали. Латэла невольно зажмурилась, так как переход от тьмы к свету оказался слишком резок, но почти сразу же начала осматриваться прищуренными глазами.

Тоннель оказался даже уже, чем казался в темноте. Массивные полукруглые бетонные своды гнетуще нависали над головами путешественниц. Латэла даже порадовалась, что раньше они ехали в темноте. Едва ли она смогла бы выдержать зрелище проносящихся мимо серых стен.

Огала вела дрезину медленно, словно чего-то искала. Цель ее поисков возникла совершенно неожиданно. В стене открылась довольно просторная ниша, занятая точно таким же механизмом, который устанавливал дрезину на пути.

Огала остановила свой транспорт возле подъемника и сказала Латэле:

— Выходи, только будь осторожна. Не наступай на рельсы.

Следом за своей провожатой Латэла выбралась из дрезины и протиснулась мимо механизма на свободное место. Огала несколько раз повернула рукоятку подъемника. Тот зацепил дрезину, снял ее с рельс и убрал в нишу, освободив дорогу для других подобных средств передвижения.

Огала нащупала на гладкой бетонной стене нужное место и надавила. Замаскированная панель повернулась, открыв пульт управления с разноцветными кнопками. Огала набрала сложную комбинацию. За стеной послышалось шипение пневматических приводов. Сбоку открылся узкий проход, образованный отошедшей в сторону панелью.

Огала сделала рукой приглашающий жест:

— Прошу пожаловать в наше убежище.

— Только после тебя, — ответила Латэла.

Женщина издала звук, похожий на сдавленный смешок, но вошла первой. Латэла не отставала от нее, чтобы в случае опасности использовать, как живой щит. Но открывшийся перед глазами вид настолько поразил ее, что она забыла о своей проводнице, и даже не заметила, как за ней закрылась потайная дверь.

Латэла и ее спутница находились на небольшой металлической площадке, прилепившейся к стене невероятно огромного помещения. Гигантские механизмы непонятного назначения пыхтели, сопели, ухали и урчали. Из них во все стороны разбегались чудовищно толстые трубы. По стенам тянулись кабели толщиной с человеческую ногу. В сравнении с этими огромными устройствами узкие металлические лесенки и переходы, предназначенные для людей, казались муравьиными тропинками.

— Что это? — выдохнула Латэла.

— Это водонапорная станция, обслуживающая район «Погорельники», — равнодушно произнесла Огала, а потом более торжественно добавила: — Здесь наше убежище.

Латэла вспомнила, что этот район Птиола был построен сравнительно недавно. В нем преобладали многоэтажные жилые дома. Наверное, именно поэтому водонапорная станция была оборудована такими титаническими насосами.

Огала сняла свою шляпу, смяла ее и запихнула в карман плаща. Латэла с удивлением посмотрела на свою провожатую. Несмотря на то, что она легко двигалась и обладала немалой силой, Латэла считала, что это женщина средних лет. На самом же деле Огала была почти ее ровесницей, может, лишь на два-три года постарше. Ее старили согнутая фигура и седая прядь в волосах.

Где-то внизу под площадкой послышались человеческие шаги, хорошо слышимые, так как каблуки топали по железным мосткам. Латэла насторожилась, но постаралась сохранить внешнюю невозмутимость.

— Ну как? — послышался мужской голос.

— Все в порядке, Бэр, — откликнулась Огала. — Я ее привезла. Можно сказать, выхватила прямо из-под носа у полицейских.

— Спускайтесь, мы вас ждем.

— Вот лестница, — показала Огала Латэле.

Латэла не сдвинулась с места.

— Ах, да, — спохватилась Огала, — только после меня.

Она довольно ловко начала спускаться с площадки по крутой лестнице, похожей на корабельный трап. Последовав за ней, Латэла увидела молодого мужчину лет тридцати — тридцати пяти, одетого в рабочий комбинезон с эмблемами Службы Городского Водоснабжения.

— Добро пожаловать в наш мир, Латэла Томпа, — дружелюбно улыбнулся мужчина.

Латэлу сразу расположили его серые глаза, высокий лоб и приятные черты лица. Мужественными их назвать было нельзя, а приятными — можно.

Но, несмотря на возникшую симпатию, Латэла с напором произнесла:

— Мне объяснят, в конце концов, кто вы такие и что вам от меня нужно?!

Огала тихо пробормотала себе под нос, но так, чтобы это услышала Латэла:

— Скорее, это тебе что-то нужно от нас.

Мужчина в комбинезоне был более приветлив:

— Меня зовут Бэр Лигволд. Я возглавляю ячейку организации «Народная правда». Наверное, ты о нас слышала?

— Слышала, — механически ответила Латэла.

Она очень удивилась. До сих пор Латэла была совершенно уверена, что подобных организаций в действительности не существует.

Лигволд принял удивление девушки за недоверие. Он сказал:

— Я понимаю, что словам ты теперь не веришь. Что же, приглашаю тебя в наше убежище. Там ты получишь помощь и защиту. Надеюсь, это убедит тебя, что мы твои друзья, и что мы те, кем себя называем.

Бэр указал на маленькую металлическую дверцу, едва заметную среди огромных машин и механизмов.

Огала прошла вперед и открыла дверь. Бэр сделал один шаг и вопросительно посмотрел на Латэлу:

— Так ты идешь?

Латэла решилась и, пригнувшись, вошла. Здесь ее поджидал еще один сюрприз. Латэле показалось, что она вошла в обычную городскую квартиру. Ее глазам открылась просторная гостиная с коврами, закрывавшими металлические пол и стены и удобными диванами вокруг низкого круглого стола. Несколько дверей наводили на мысль о том, что за ними находятся не менее комфортные комнаты.

На одном диване сидели два человека — мужчина и женщина — и о чем-то увлеченно беседовали. Увидев Латэлу, они замолчали и оглядели ее вежливыми, но внимательными взглядами.

Мужчина встал:

— Добро пожаловать в нашу компанию, Латэла. Меня зовут Валн, но все называют меня «Бумерангом». Не потому, что я люблю возвращаться, а потому, что люблю делать «Бу-у-ум!»

Он показал руками взрыв и клубы дыма.

— Меня зовут Ирда, — представилась женщина. — Я считала, что тоже кое-что умею, но в сравнении с тобой, Латэла, я признаю себя дилетанткой.

— Что вы имеете в виду? — не поняла Латэла.

— Я говорю о твоих сегодняшних подвигах. Ты легко раскидала четверых охранников из Бюро Персональной Защиты. Если не секрет, кто твой учитель?

— Мой отец… — Латэла замялась, не зная, что говорить дальше, как объяснить, что в последнее время ее телом иногда управляет кто-то другой.

Ее выручил Лигволд, вошедший последним и заперший за собой дверь:

— Вы уже познакомились? Вот и отлично. Пришло время для серьезного разговора. Бумеранг, тебе не трудно сходить на кухню и принести пару упаковок пива? Нашей гостье не помешает немного расслабиться.

— Спасибо, пиво я не пью, — сказала Латэла.

— Почему? — удивился Бумеранг.

В Латэле проснулась «старая» половина:

— Пиво — напиток для быдла!

«Новая» половина попыталась смягчить эти слова:

— Извините, я не хотела вас обидеть. Просто я имела в виду, что консервированное баночное пиво не имеет ничего общего с настоящим напитком. Это сплошная химия, вредная для организма. Поверьте, я знаю, что говорю. Я пять лет проработала в отделе рекламы продовольственных товаров. Я знаю правду.

— Может, тогда чашку крепкого наклавина? — предложила Ирда.

— У вас здесь есть настоящий свежий наклавин? — удивилась Латэла.

— Что значит «настоящий»? Он же быстрорастворимый…

— Спасибо, но от него я тоже должна отказаться. Наклавин можно пить только тогда, когда его зерна при вас поджарены, смолоты и заварены. Гранулированный быстрорастворимый наклавин в банках опасен для жизни. Те клейкие вещества, которые используются для создания гранул, впитываются в организм человека и затем откладываются на стенках сосудов. Несколько лет употребления такого напитка — и инсульт обеспечен.

— Тогда могу предложить чистую воду, — ничуть не обижаясь на привередливую Латэлу, сказала Ирда. — Уж к воде-то у тебя претензий быть не может. Я сама пропустила ее через очищающий фильтр фирмы «Аква-Фтор».

— Ты пропустила воду через фильтр? — ужаснулась Латэла.

— Да, а что?

— Да после этого ее нельзя не только пить, даже умываться ей нельзя.

— Но ведь реклама…

— Вся реклама — ложь! — отрезала Латэла. — Уж я-то об этом знаю. Конечно, фильтр очищает воду от взвешенных твердых частиц и от хлорки, которую добавляют в водопроводную воду. Но при этом из самого фильтра в воду попадают активные соли тяжелых металлов и скопившиеся внутри него бактерии. Пропущенная через фильтр вода в тысячу раз вреднее, чем обычная водопроводная.

— Ишь, какая привередливая, — проворчала Огала. — А когда я тебя встретила, ты сидела в самом обычном кафе и трескала самую обычную пищу. Там ты не выбирала, что можно есть, а что нельзя.

— Но тогда я ужасно проголодалась, — попыталась объяснить Латэла.

— Вот то-то и оно! — подняла указательный палец Огала. — Когда урчит в пустом животе, человеку не до разговоров о здоровом питании. Когда грозит смерть от голода, не думаешь о том, насколько вредна или полезна еда. Главное, чтобы она вообще была.

Латэла вынуждена была признать, что устами этой женщины глаголет истина.

— Извините меня, — сказала она. — Я слишком много пережила за сегодняшний день. Я не понимаю, что говорю и что делаю. От этого все мои сегодняшние беды.

— Вот и расскажи нам о них, — мягко произнес Бэр Лигволд. — Садись поудобнее на диван и все подробно расскажи. Уверяю тебя, когда выговоришься, станет легче. Мы тебе поможем. — Он улыбнулся. — До сегодняшнего дня мы ничего не знали о тебе, а за короткое время не успели получить нужную информацию.

Глядя в серые глаза Бэра, Латэла ощутила исходящую от него волну участия и доброжелательности. Она на несколько секунд задумалась, собираясь с мыслями, а затем начала пересказывать свой необыкновенный сон, в котором она была баронессой Найей Кайдавар. Теперь Латэла не сомневалась, что все началось с этого сна. Именно он перевернул ее жизнь и пробудил в глубине сознания дремавшие до поры до времени необъяснимые силы.

Увлекшись своим собственным рассказом, Латэла даже не заметила, как выпила две чашки наклавина и съела биг-бургер. Остальные налегали на еду более основательно, так что вскоре в мусорное ведро полетели пустые банки из-под пива и обертки от биг-бургеров.

— Так что же со мной случилось? — произнесла Латэла в конце своего рассказа. — Почему из преуспевающей старшей рекламистки я превратилась в преступницу, которую разыскивает полиция?

— Наверное, у тебя проснулась совесть, — тихо сказал Бэр Лигволд.

— Совесть? — переспросила Латэла.

— Вот видишь, даже само слово «совесть» вызывает у тебя удивление. Возможно, последний раз ты слышала его еще в детстве, а потом забыла. В том мире, — Бэр показал пальцем наверх, — совесть не нужна. Более того, она мешает людям делать карьеру, делать деньги, делать жизнь. Я не психоаналитик, но думаю, что твой сон явился реакцией мозга на постоянное давление окружающего мира. Ты жила в мире лжи, внутренне понимала это, но боялась в этом признаться даже себе самой. Твое второе «я», загнанное в глубину подсознания, сжималось и сдавливалось, чтобы в один прекрасный момент вырваться и распрямиться, подобно пружине.

— Да уж, — покачала головой Латэла, вновь переживая события сегодняшнего дня, — момент, действительно, был выбран «прекрасный». И зачем этот актеришка полез в драку?…

— Не переживай из-за его смерти. Он ее заслужил. Не ты, так кто-нибудь другой свершил бы правосудие. Возможно, это оказался бы кто-нибудь из нас.

— Из вас? — Латэла посмотрела на окружавших ее людей. — Вы хотите сказать?…

— Вот именно, — сказал Лигволд. — Ты попала как раз туда, где твои таланты нужны более всего. Мы — лишь одна ячейка, ничтожная часть тех сил, которые борются с несправедливостью. Мы приводим в исполнение приговоры, которые выносит преступникам честь и совесть истинных патриотов Велпасии. Мы, организация «Народная правда», караем тех, кто является врагом нашей страны и нашего народа. Как правило, наше мнение расходится с мнением тех, кто стоит у власти. Они называют нас террористами. Ну и пусть. Если террор — единственное доступное нам средство справедливого возмездия, мы вынуждены его использовать. Государство убивает своих граждан. Оно посылает их на бессмысленные войны, травит искусственными продуктами и ядовитыми лекарствами, лишает людей надежды на справедливый суд и запрещает им отстаивать свои права. Что остается нам, простым гражданам? Уничтожать тех, кто ведет войну с собственным народом!

Новые знакомые Латэлы: Огала, Ирда и Бумеранг Валн внимали своему предводителю с таким интересом, словно слушали его в первый раз.

И «прежняя» и «новая» части Латэлы были одинаково недоверчивы и прагматичны, поэтому восприняли лозунги Бэра Лигволда с изрядным скептицизмом. Правда, произносились эти слова с таким жаром и убежденностью, что Латэла почти позволила себе поверить в их справедливость. Она и сама знала, что при нынешнем состоянии Велпасии политическая борьба за свободу и социальную справедливость невозможна. Вся мощь государственной машины была направлена на защиту лживой власти грабительского капитала.

— Так ты готова присоединиться к нам? — спросила Ирда, испытующе глядя на Латэлу.

— Ничего другого мне не остается, — произнесла Латэла. — Но после того, что я вам рассказала — не передумаете ли ВЫ? Теперь вы знаете, что смерть Райнола Равалдо была нелепой случайность. Я, видимо, вначале слегка сошла с ума, а теперь вдобавок стала жертвой той самой пропагандистской машины, частью которой являлась.

Террористы с улыбками переглянулись.

Огала показала на свою седую прядь:

— Думаешь, ты одна стала невинной жертвой нашего государства? Хочешь знать, как я оказалась здесь? Когда-то я преподавала историю в престижной школе, где учились детки богатых родителей. И вот однажды на моем уроке затеяли драку два десятилетних мальчика: сын банкира и сын главаря преступной группировки. Я применила силу, чтобы растащить их в стороны, и выставила за дверь. К сожалению, я думала только о сорванном уроке, а не о последствиях своего поступка. После урока эти мальчишки уже забыли о причинах своей ссоры, и вся их ненависть обратилась на меня. Когда я вышла из класса, мне в лицо полетели яблоки. Я приказала мальчишкам немедленно отправляться к директору. Но они обозвали меня не по-детски грязными словами и пообещали мне крупные неприятности. Представь, Латэла, в каком состоянии я вернулась домой. Ночь я не спала… А наутро в кабинете директора меня ждали отцы этих мальчишек. Какие мерзости я выслушала о себе, произнести вслух не смогу. Родители не только повторили угрозы своих детей, но и добавили кое-что от себя. Директор, естественно, принял сторону этих мерзавцев. Меня уволили. Выйдя из школы, я потеряла сознание. Очнулась в больнице. Оказалось, что у меня был инфаркт. Когда через две недели я вернулась домой, то увидела ограбленную и разгромленную квартиру. Моя машина исчезла. Все мои банковские сбережения ушли на оплату больничных счетов и лекарств. Я пошла в полицию, чтобы заявить об ограблении, но надо мной лишь посмеялись и выкинули на улицу. Я попыталась устроиться на работу, но ни в одной школе меня не пустили дальше порога. Так я оказалась на улице — без денег, без надежды, без будущего. Тогда-то я поняла ИСТИННУЮ ценность наших законов и нашей демократии. Единственная работа, на которую мне удалось устроиться, стала должность уборщицы в Подземке. А потом меня нашли друзья из «Народной правды»… Ну, остальное понятно.

— Понятно, — вздохнула Латэла. — Но тебя, по крайней мере, не ищет полиция.

— Это верно, — согласилась Огала. — Но я готова поменяться с тобой ролями, если бы на месте Райнола Равалдо оказались один известный банкир и один депутат Народного Представительства… он же вор в законе.

— Так в чем же дело? — спросила Латэла. — Насколько я понимаю, для этого вы все тут и собрались.

Огала только невесело усмехнулась.

Ответил Бэр Лигволд:

— Наша организация нуждается в смелых и решительных людях. Но мы не можем убивать всех, кто причинил нам зло. Пока не можем. Каждая наша акция возмездия долго и тщательно готовится. Мы же не самоубийцы, готовые разменять свои жизни на жизни высокопоставленных злодеев.

С этим утверждением Латэла была согласна целиком и полностью. Более того, ей вдруг показалось, что она уже не только слышала эти слова, но и сама произносила нечто подобное. Но когда и где? Совершенно точно, не в этой жизни и не во сне про Найю Кайдавар…

Латэла закрыла глаза и приложила ладони к вискам, чтобы унять головную боль, внезапно пронзившую голову. Попытка разглядеть неясные образы неведомых воспоминаний закончилась неудачей.

— Что с тобой? — спросил Лигволд. — Тебе плохо?

— Да, — прошептала Латэла. — Голова раскалывается.

— Ирда, Огала, отведите Латэлу в свободную комнату и помогите ей раздеться, — распорядился Лигволд. — Продолжим наш разговор завтра. Сегодня у нашего нового товарища был очень тяжелый день. Ей поможет только сон. Да и нам пора на боковую. Наверху уже ночь.

Латэла попыталась идти сама, но помощь двух женщин оказалась совсем не лишней. Оказалось, что из уютной гостиной одна из дверей вела в узкий, облицованный металлическими пластинами коридор, по обеим сторонам которого находились раздвижные дверцы, похожие на створки шкафов.

— Все удобства общие, в конце коридора вон за той дверью, — показала Ирда. — Тебе помочь?

— Спасибо, кажется, мне немного лучше, — Латэла, действительно, обрела твердость в ногах, а головная боль слегка утихла. — Дальше я сама.

После того, как она приняла душ и совершила иные гигиенические процедуры, Ирда и Огала показали ей ее новое жилище. Оказалось, что похожие на шкафы дверцы вели в маленькие комнатки, в которые едва помещались узкие кровати, тумбочки и открытые вешалки.

— Раньше тут жили наладчики водонапорных насосов, — объяснила Ирда. — Теперь, когда подстанция запущена в работу, здесь никто не появляется. Так что можешь спать спокойно. В случае чего, мы рядом.

— Разве вы тоже живете здесь, под землей? — удивилась Латэла.

— Конечно, — пожала плечами Ирда. — Огала и Бэр здесь и живут, и работают. А мне и Бумерангу наверх вообще показываться нельзя — нас, как и тебя, ищет полиция.

Латэла хотела спросить: «За что?», но передумала. Глаза ее слипались. А этот вопрос, наверняка, вызвал бы еще один длинный рассказ. Или даже два.

Но, прежде чем пожелать всем «покойной ночи», Латэла все же спросила:

— Огала, ведь ты хорошо знаешь историю. Скажи, пожалуйста, когда я рассказывала свой сон о Найе Кайдвар, тебе это ничего не напомнило? Ты никогда раньше не слышала о морском народе и зиганьерах?

— Нет, — отрицательно покачала головой Огала. — Если это и история, то не нашей планеты. Спи и не забивай себе голову всякими сказками. Завтра ты должна быть свежей и отдохнувшей.

Засыпая, Латэла подумала, что хорошо было бы, если бы весь сегодняшний день тоже оказался сном. Тогда, проснувшись, она вновь стала бы старшим рекламистом Главного Агентства Пропаганды…


* * *

…Но, когда раздался стук в железную дверь и послышался голос Ирды: «Пора вставать, наверху уже утро!», Латэла поняла, что ее новая жизнь, к сожалению, не сон.

Ирда, похоже, решила взять «шефство» над Латэлой.

— Я приготовила для тебя свою одежду, — сказала она, входя в комнату. — Все чистое, выстиранное. Мы с тобой примерно одного роста и веса, так что тебе все придется впору.

Латэла с благодарностью приняла кипу сложенных нарядов. В ней преобладали хлопчатобумажные брюки, клетчатые рубашки и удлиненные куртки. По-видимому, Ирда предпочитала практичный «уличный» стиль, не делающий разницы между мужским и женским полом.

Стилист Латэлы пришел бы в ужас от того, что одела на себя его клиентка. Но сама Латэла с неожиданным удовольствием ощутила на теле прикосновение мягкого натурального полотна. Это напомнило ей детство, когда она бегала в школу в простых платьицах и костюмчиках.

За завтраком, который проходил в импровизированной кухне — тесной комнатушке, где были установлены холодильник, плита и прямоугольный узкий стол — террористы были с Латэлой предупредительны и дружелюбны. Латэла больше не привередничала и ела то же самое, что и все.

Когда завтрак подходил к концу, Лигволд обратился к Латэле:

— Я решил, что ты сегодня можешь быть нам полезна. У нас готовится одна операция…

Латэла застыла с поднесенной ко рту чашкой.

Ирда рассмеялась:

— Не волнуйся, Латэла, тебе не придется никого убивать.

— Тогда зачем?… — начала Латэла.

Ирда ее перебила:

— Не бойся, мы не хотим тебя подставить полиции. Просто ты должна кое-что понять о нас и о самой себе.

— Я не об этом думала… — смутилась Латэла.

Бэр Лигволд улыбнулся:

— Если ты боишься, что полиция тебя захватит, то твои страхи напрасны. Ирда поможет тебе замаскироваться.

— Я уже два года нахожусь в государственном розыске, но это не мешает мне подниматься наверх, — сказала Ирда.

— Правда? — Латэла с любопытством посмотрела на Ирду. Эта женщина выглядела лет на сорок и совершенно не была похожа на террористку. Увидев ее на улице, можно было решить, что она работает продавщицей в небольшом магазине или парикмахершей в салоне. Но Латэла чувствовала — под неприметной внешностью скрывается нечто иное.

Бэр продолжил:

— Скоро мы и тебе сделаем новые документы.

— Вы так легко приняли меня в свою организацию, — сказала Латэла. — Не боитесь, что я агент тайной полиции?

Бумеранг Валн от смеха едва не подавился бутербродом.

— Мы не так наивны, как тебе могло показаться, — ответил Лигволд. — Пока ты спала, я связался с нужными людьми и получил полную информацию о тебе.

— Это интересно, — хмыкнула Латэла.

— Ничего интересного. Самая обычная биография. Мы получили подтверждение, что все сказанное тобой — правда.

— Но мою ложную биографию могла создать и тайная полиция.

— Латэла, — серьезно посмотрел на девушку Лигволд, — ты, наверное, еще не поняла, что те, кого ты видишь перед собой — лишь малая часть борцов за справедливость и правду. Наши единомышленники работают в самых разных сферах, вплоть до самых высших. Но не пытайся узнать их имена. На связь с другими ячейками выхожу только я. Даже Ирда, которую я завербовал раньше всех, не знает о моих связниках. В свою очередь, и мои связники ничего не знают о вас. Так что, если один из нас, или даже целая ячейка будут арестованы, это не слишком повредит всей организации.

Латэла не услышала ничего нового. Все структуры нелегальных и террористических группировок строились одинаково. Об этом знали все, кто смотрел полицейские боевики и детективы.

— Мне, в общем-то, все равно, откуда вы берете сведения, — пожала плечами Латэла. — Если вы мне доверяете, я очень рада. Скажите, чего вы от меня хотите, и я постараюсь это сделать.

Лигволд рассмеялся:

— Сразу чувствуется хватка деловой женщины! Я воспользуюсь твоим предложением. Итак: сегодня мы с Ирдой отправляемся на одну акцию. Ты пойдешь с нами.

— Ладно, — равнодушно согласилась Латэла.

— Ты даже не хочешь узнать, кто наша цель?

— Честно говоря, мне это безразлично.

— Ну, что же. Спокойствие и выдержка у тебя, что надо. Так что для тебя не будет большим потрясением, если я назову имя Фралда Гибра.

— Тот самый Фралд Гибр — владелец банка «Монолит»?

— Да, именно он. Сегодня он будет выступать перед зданием «Вечного блаженства», где кремируют его жену.

— Ну да, конечно, — презрительно фыркнула Латэла. — Он же собирается баллотироваться в Народное Представительство. А тут появился лишний повод показать себя перед телекамерами. Ему даже не придется платить журналистам за свою рекламу — стая стервятников-корреспондентов сама слетится на трупный запах.

— Кстати, — сказала Ирда, — ты знаешь, почему погибла его жена?

— Я что-то слышала в новостях про автомобильную катастрофу… — Латэла подняла удивленный взгляд: — Неужели?!…

— Нет, это не наша работа. Это другая ячейка нашей организации.

— Примите мои поздравления, — Латэла усмехнулась. — Но почему в новостях об этом ничего не прозвучало?

Бэр усмехнулся:

— Уж ты-то знаешь, что в новостях звучит только то, что нужно. Но на этот раз об истинной причине аварии знают только несколько человек. Фралду Гибру было сделано предложение поделиться своими грязными доходами. Он на него никак не прореагировал, поэтому лишился одного из членов своей семьи. Но банкир не внял и этому средству убеждения. Он безнадежен. Кстати, ты не находишь наши методы излишне… резкими?

Латэла равнодушно пожала плечами:

— И Фралд Гибр, и его жена вполне заслужили наказания. У меня есть и личные причины желать им смерти. Жена Гибра возглавляла «Фонд помощи ветеранам вооруженных конфликтов». На этом она сделала себе многомиллионное состояние, а ветераны, среди которых был и мой отец, получали нищенскую пенсию. Сам Гибр, насколько я знаю, отмывает через свой банк прибыли от детской проституции.

— Ну, об этом знают все, — заметил Бумеранг.

— Также все знают, что ни один банкир не заработал свои деньги честным путем, — добавила Огала.

Лигволд сказал:

— Ни один крупный капитал не заработан честным путем. Честные люди трудятся от зари до зари, но получают за свою работу ровно столько, чтобы не умереть от голода.

Латэла показала на остатки завтрака:

— Может, лучше умереть от голода, чем от язвы желудка, рака печени или закупорки сосудов? То, что мы едим, приближает нас к смерти быстрее, чем голодание.

— А это тоже политика правительства, — подхватил Лигволд. — Если большинство людей не доживет до пенсионного возраста, то и незачем беспокоиться об их содержании.

— Да, наша Велпасия необычайно мудро и рационально устроена, — вздохнул Бумеранг.

— Но мы боремся за то, чтобы страна освободилась от грязи, — произнес Лигволд. — Если мы будем методично уничтожать врагов народа, то в конце концов правительство вынуждено будет принять справедливые законы и уравнять в правах бедных и богатых.

Ирда выразительно постучала по своим наручным часам:

— Бэр, ты увлекся. А мне еще надо загримировать Латэлу.

— Извини, я заболтался, — Лигволд поднял руки вверх, признавая правоту женщины. — Собирайтесь, я буду ждать вас в гостиной.

Ирда отвела Латэлу в свою комнатку, усадила на кровать и достала с полки большую пластиковую коробку. Внутри коробки оказались косметические средства, похожие на те, которыми пользовались гримеры на телестудиях.

— Закрой глаза, — с улыбкой сказала Ирда. — Сейчас я сделаю тебя неузнаваемой. Полицейские сканеры не смогут тебя вычислить среди прохожих.

Латэла послушно опустила веки. Ей показалось, что она вновь оказалась у себя дома, а ее лицом занимается аппарат нанесения макияжа. Движения Ирды были легкими и уверенными, и Латэла подумала, что до занятия террористической деятельностью ее новая знакомая вполне могла работать в каком-нибудь салоне красоты.

— Ты и прически делать умеешь? — не открывая глаз, спросила Латэла.

— Не разговаривай, — сказала Ирда, — грим на подбородке еще не «схватился». А на счет причесок… Их я тоже умею делать. Нас учили маскироваться. Ведь раньше я была ликвидатором в тайной полиции.

Латэла попыталась открыть рот, чтобы задать новый вопрос, однако немедленно получила мягкий, но довольно ощутимый толчок в подбородок.

— Разговаривать тебе еще рано, — строго произнесла Ирда. — Пока послушай меня. Я была простым агентом, которого «наводили на цель» и запускали в дело. Однажды я допустила серьезный промах и сама стала мишенью. Умирать мне почему-то не хотелось, поэтому я пустилась в бега… Так я оказалась в Подземке, а потом и в «Народной правде». Они помогли мне: сделали новые документы и новую жизнь. Так что я всего лишь продолжаю делать то единственное, что умею в жизни — убивать. Только теперь я воюю по другую сторону баррикад… Ну вот, готово! Можешь на себя полюбоваться.

Латэла открыла глаза и изумилась. Из зеркала, которое держала довольная улыбавшаяся Ирда, на нее глядела совсем юная восемнадцатилетняя девчонка. Исчезли морщинки вокруг глаз, нос стал более заостренным, овал лица и линия подбородка изменились до неузнаваемости, кожа светилась юным свежим румянцем.

— Сейчас завяжем твои волосы в две косички, и получится настоящая школьница, — пообещала Ирда.

Новое лицо Латэлы прекрасно подходило к «уличной» одежде. Действительно, теперь она стала похожа на ученицу старшего класса. Едва ли полицейские опознают ее в этом облике.

Когда две женщины закончили свои сборы и вышли в гостиную, Бэр Лигволд поднялся с дивана и восторженно присвистнул:

— Замечательно! Теперь мы похожи на добропорядочную семью, пришедшую на траурный митинг, посвященный кремации жены Фралда Гибра.

Только сейчас Латэла заметила, что Лигволд, наоборот, выглядел старше своих лет за счет искусно выполненных морщин на лбу и нанесенных под глазами теней.

— Тебя гримировали Огала или Бумеранг? — спросила Латэла. — Очень здорово получилось.

— Спасибо за комплимент. Гримировался я сам. Огала уже отправилась на свою официальную работу, а Бумеранг пошел заниматься нашим новым проектом.

Слово «проект» неприятно резануло слух Латэлы. Так в Главном Агентстве Пропаганды называли кампании по одурачиванию граждан Велпасии. Впрочем, она не придала этому особого значения, так как слово постоянно звучало в речи людей. «Проектами» могли именоваться и планы вторжения в соседнее государство, и первые свидания влюбленных.

Латэла и ее новые товарищи прошли по узким металлическим мосткам вокруг громадных работавших насосов, затем поднялись по лестнице на площадку к техническому лифту.

Когда зарешеченная кабинка поползла наверх, Латэла ощутила некоторую слабость в коленях. Всего сутки провела она в Подземке, но выход в верхний мир уже казался ей опасным.

— Волнуешься? — сочувствующе посмотрела на нее Ирда.

— Да, немного, — честно призналась Латэла.

— На выходе из нашего убежища опасности нет, — заверил ее Бэр.

Глядя на водонапорную станцию сверху, сквозь ограждавшую лифтовую шахту сетку, Латэла еще раз поразилась, как такое сооружение смогли разместить под землей. Затем лифт прошел сквозь отверстие в толстом бетонном потолке и остановился в помещении с гладкими, также бетонными стенами. Прямо напротив лифта находилась единственная металлическая дверь. Справа от нее Латэла разглядела небольшой прямоугольник с кнопками.

Лигволд набрал на клавиатуре нужный код, и дверь открылась. Латэлу даже не удивило, что дверь представляла собой бронеплиту в десять сантиметров толщиной.

— Вы неплохо устроились, — как бы про себя произнесла она. — Наверное, даже у тайной полиции нет таких защитных устройств, как у террористов.

Лигволд с улыбкой объяснил:

— Эта дверь защищает не нас, а стратегически важный объект — водонапорную станцию. Станцию построили недавно, так что она оборудована самыми совершенными замками и запорами. Парадокс заключается в том, что эти бронированные двери должны защитить станцию от проникновения террористов.

Они вышли наружу и оказались на территории подземной автостоянки.

— А вот и наш автомобиль, — показал Лигволд на машину среднего класса. — Прошу садиться, дорогие мои жена и дочка.

Латэла и Ирда сели на заднее сидение, а Бэр занял место водителя. Машина не была оборудована системой автовождения, поэтому он вручную завел двигатель и тронулся с места. Автомобиль проехал мимо рядов других припаркованных машин и вырулил на наклонный пандус, уходивший вверх широкой спиралью. Поднявшись на несколько этажей, автомобиль притормозил возле поста охраны.

Сердце Латэлы замерло. Но дежурный охранник совершенно не заинтересовался личностями пассажиров. Он лишь сверил номер машины и отпечатки пальцев водителя. Убедившись, что автомобиль не угоняют, охранник нажал на кнопку и открыл ворота.

Латэла невольно зажмурилась оттого, что ей в глаза брызнули солнечные лучи. Машина наконец-то выехала на улицу.

— Можешь полюбоваться на надземные сооружения водонапорной станции, — показала Ирда.

— Но это же кинотеатр! — воскликнула Латэла.

Действительно, здание кинотеатра находилось как бы в кольце высотных домов. Из подземного гаража одного из них они только что и выбрались.

— Земля в Птиоле слишком дорога, чтобы расходовать ее под технические сооружения, — сказала Ирда. — Главный въезд на станцию находится рядом с кинотеатром, отсюда его не видно. Через него на станцию доставляют крупные запчасти для насосов. Тот вход охраняют сотрудники Городского Водоснабжения. А мы выбрались через запасной «пассажирский» выход. Он оборудован кодовым замком, и поэтому его никто не охраняет…

— Как и тот тоннель, которым меня привела Огала, — добавила Латэла.

— Вот именно. Станция — идеальное место для нашего убежища. Даже во время плановых инспекций жилые отсеки не привлекают ничьего внимания. В крайнем случае, пока лифты спускаются вниз, мы всегда можем исчезнуть в тоннеле узкоколейки.

— Я же говорю, вы неплохо устроились.

— Это все заслуга Бэра. То, что мы обосновались на водонапорной станции — его удача.

— Да уж, удача, — беззлобно проворчал Лигволд, не отрывая взгляда от дороги. — Если бы не моя глупость, я бы сейчас сидел в собственном офисе и руководил какой-нибудь юридической конторой. У меня была бы роскошная жена и шикарный особняк. Мои дети ходили бы в престижную школу.

— И, возможно, тебя бы взял на мушку какой-нибудь борец за справедливость и равноправие, — дополнила картину Ирда.

— Да, возможно, — согласился Бэр. — Латэла, хочешь узнать, что привело меня в «Народную свободу»?

Латэла пожала плечами. По правде говоря, ей было все равно. Она уже достаточно наслушалась чужих историй. Но, по-видимому, Лигволд считал, что все члены его ячейки должны знать биографию своих товарищей.

— Я родился в семье вполне приличных и обеспеченных родителей, — начал рассказ Бэр. — Моя жизнь с самого детства была расписана и распределена. Я поступил в Дельстонский Университет на факультет юриспруденции. Мне прочили блестящую карьеру… Но, к сожалению, я был молод, горяч и по-юношески безрассуден. Я влюбился в одну девушку. Она познакомила меня со своими друзьями. Ее друзья, как я быстро понял, увлекались идеями революционного переустройства общества. Их взгляды заинтересовали и меня. Благодаря им я по-другому посмотрел на окружающий мир и увидел, что он полон лжи, лицемерия и несправедливости. Возможно, на этом бы дело и кончилось. Я разделял взгляды молодых бунтарей, но совершенно не собирался вступать в какие-либо организации или помогать этим людям. Но тут нашу компанию «накрыла» тайная полиция. Часть моих друзей была осуждена по «политической» статье: «Противодействие государственным структурам». Остальным, в том числе и мне, подобные обвинения предъявить было тяжело, поэтому, не мудрствуя лукаво, нам подбросили наркотики и посадили по «уголовной» статье: «Продажа наркотических препаратов». Так я на своей собственной шкуре убедился в том, как работает наша система правосудия и юриспруденции. Мои родители применили все возможные средства, чтобы вытащить меня из тюрьмы. Но все равно, вышел я оттуда только через три года. И стал я к тому времени совершенно другим человеком. В тюрьме я познакомился с революционерами, которых также посадили по «уголовным» статьям. От них я узнал о существовании «Народной свободы». После тюрьмы на моей юридической карьеры стоял большой жирный крест. Не без помощи своих новых товарищей я устроился в Службу Городского Водоснабжения. А через некоторое время меня назначили техником-смотрителем на эту подземную водонапорную станцию. Так я начал вести двойную жизнь. С одной стороны я простой работяга, бывший наркоторговец; с другой — мститель за попранную справедливость.

Пока Бэр рассказывал, автомобиль двигался в потоке машин, проезжал развязки, тоннели и эстакады. Латэла краем глаза следила за дорогой. Через какое-то время Бэр затормозил возле большого продовольственного магазина и поставил автомобиль на платную парковку.

— Выходим все! — объявил он. — Пересадка!

Латэла не поняла, что Бэр имел в виду, но послушно вышла.

— Пойдем сходим в дамскую комнату, — предложила Ирда, — а Бэр пока произведет замену.

— Замену чего?

— Машины, разумеется. Ты же не думаешь, что мы поедем на дело в своей собственной машине?

Латэла наконец-то поняла, о чем идет разговор. Они с Ирдой зашли в магазин, несколько минут постояли возле рекламного объявления, призывавшего покупать обезжиренное масло «Идеальная фигура», зашли в дамскую комнату, где Ирда еще раз проверила грим Латэлы. Когда они вышли на улицу, их уже поджидал Лигволд, сидевший за рулем совершенно другого автомобиля.

— Это машина одного из продавцов, — объяснил он, когда женщины забрались внутрь. — Едва ли ее хватятся до конца рабочего дня.

Латэла еще не разу в жизни не ездила на угнанной машине. Вначале она пугалась всякий раз, как их накрывала тень патрульного винтолета. Но постепенно спокойствие Бэра и Ирды передалось и ей. Жизнь террористов, похоже, была так насыщена приключениями, что угон автомобиля не казался им чем-то особо значимым.

Когда Бэр замедлил ход и начал искать место для стоянки, Латэла увидела впереди знакомые очертания Центрального крематория под названием «Вечное блаженство». Раньше она здесь не бывала, но несколько раз видела торжественные церемонии кремации на телеэкране.

Центральный крематорий представлял собой довольно старое сорокаэтажное здание, похожее на сильно вытянутую вверх пирамиду. Его окружал целый квартал парков и садов, где в тени аллей и на перекинутых через искусственные ручьи мостиках родственники умерших могли немного облегчить свое горе, созерцая природу и кормя уток и голубей.

(Вход в парк, разумеется, был платным, равно как и специальный птичий корм. Да и сама церемония кремации обходилась безутешным родным и друзьям покойных в весьма внушительную сумму. Центральный крематорий предназначался для богатых людей. Бедные довольствовались менее торжественными церемониями в общих печах районных телосжигателей.)

Еще на подъезде к автостоянке Латэла заметила полицейские винтолеты, висевшие в воздухе или приземлившиеся на мостовую.

— Полиции слишком много, — также заметила Ирда. — Если они начнут проверять документы…

— Не начнут, — успокоил ее Бэр. — Видишь, сколько людей собралось, чтобы посмотреть на это шоу? Если проверять документы у всех входящих, то церемонию придется отложить на сутки.

Действительно, несмотря на большое количество полицейских, вход в «Вечное блаженство» не был перекрыт. Охрана ограничилась обычными рамками металлодетекторов и анализаторами запахов взрывчатых и отравляющих веществ.

Когда трое террористов вышли из машины, Ирда протянула Латэле баллон, похожий на обычный дезодорант:

— На, брызни на себя. Если в базу запахов полиции занесли твои данные, то эта штука «отобьет нюх» у любого анализатора.

Хотя грим, переодевание и «дезодорант» Ирды практически свели к нулю возможность разоблачения, Латэла с некоторым колебанием проследовала к Центральному крематорию.

— Да не дрожи ты так, — шепнул ей Лигволд. — Если ты будешь держаться естественно, на тебя никто не обратит внимания. Посмотри вокруг: таких, как мы, сотни.

Умом Латэла понимала, что Бэр прав. На церемонию кремации жены известного банкира собрались не только приглашенные, но и обычные зеваки. Причем этих зевак было раз в двадцать больше, чем родственников и друзей покойной. Поглазеть на чужую смерть пришли не только простые люди, но и весьма обеспеченные бездельники.

«Быдло любит шоу,» — вспомнила Латэла первое правило Главного Агентства Пропаганды.

Трое террористов влились в общую толпу и приблизились ко входу в «Вечное блаженство». Латэла была бы рада, если бы сейчас ее телом вновь завладела вчерашняя сила — уверенная и решительная. Без этой поддержки ее ноги стали будто ватные, а зубы начали выстукивать предательскую дробь. До полицейских металлодетекторов и запахоанализаторов оставались считанные метры.

Наверное, Бэр и Ирда заметили состояние Латэлы. Они подхватили ее под руки с обеих сторон и беззаботно заговорили:

— Смотри, доченька, как замечательно украшены сегодня двери крематория! Какие яркие красочные плакаты, знамена и воздушные шары! Посмотри сколько людей вокруг, как все празднично одеты!

Слушая непрерывное щебетание в оба уха, Латэла сама не заметила, как прошла сквозь охранные устройства. Оказавшись внутри здания, она выдохнула воздух и сразу почувствовала облегчение. Полиция обратила на нее внимания не больше, чем на любую другую девушку из толпы праздных зевак.

— Вот и все, — спокойно сказал Бэр. — Теперь пора приниматься за работу.

Только сейчас Латэла вспомнила, ЗАЧЕМ они явились на это мероприятие. Она удивилась тому, что Бэр и Ирда не имели при себе никакого оружия. Или имели? Если металлодетекторы не подняли тревогу, это еще не означало, что террористы пришли безоружными. Латэлу разбирало любопытство, но она пока не могла его удовлетворить. В самом деле, не станет же она спрашивать: «Бэр, Ирда, как вы собираетесь убивать Фралда Гибра?»

Сам банкир еще не явился, но к началу траурной церемонии все было готово. Телевизионщики уже настроили свои камеры, приглашенные гости заняли отведенные им места, зеваки плотно набились в зал.

Под высокими сводами раздавался неумолчный гул голосов. Латэла невольно сравнила этот звук с шумом работавших водяных насосов. Только насосы перекачивали необходимую для жизни жидкость, а люди говорили о сущей ерунде: обсуждали наряды почетных гостей, вспоминали предыдущие пышные церемонии, оценивали шансы Фралда Гибра на предстоящих выборах.

Наконец, стали появляться самые близкие друзья семьи банкира. Разумеется, они не входили вместе со всеми через главный вход. Их винтолеты садились на специальные площадки, располагавшиеся на разных уровнях пирамиды Центрального крематория.

Как и положено, одним из последних явился сам Фралд Гибр. Его появление было встречено рукоплесканиями, словно это он, а не его жена, являлся главным виновником сегодняшнего торжества. Впрочем, жена также не замедлила появиться. В полу раскрылись створки люка, и возле главной трибуны поднялся постамент, на котором находился гроб из редкого эбионового дерева с телом покойной.

Толпа зевак подалась вперед, чтобы поближе рассмотреть богатое убранство последнего ложа погибшей женщины.

— Вперед, — прошептал Лигволд и заработал локтями, прокладывая дорогу Латэле и Ирде.

Благодаря его усилиям все трое оказались в первых рядах. Латэла не могла понять, для чего это сделано. Если террористы собирались убивать банкира, то разумнее было бы это сделать из гущи толпы, чтобы не привлекать к себе внимания. Пока она озиралась вокруг, траурная церемония началась.

Фралд Гибр поднялся на главную трибуну и начал речь. Он говорил о том, о чем положено говорить в подобных случаях: как долго и счастливо он жил со своей женой, как она любила его, а он — ее, как они мечтали умереть в один день, чтобы не огорчать друг друга, и как злая судьба разрушила их светлые планы.

В порыве ораторского упоения Фралд Гибр сошел с трибуны и приблизился к постаменту с гробом покойной. Телеоператоры сопровождали каждый его шаг, фиксируя и шаркающую походку убитого горем человека, и скорбное выражение его лица.

Банкир поднялся на постамент и склонился над гробом, словно собираясь его обнять. В этот момент он находился ближе всего к тому месту, где стояли Бэр, Латэла и Ирда.

— Какой трогательный миг! — повернулся Лигволд к Ирде.

— Да, дорогой, я даже прослезилась.

С этими словами Ирда достала из нагрудного кармана тонкий полупрозрачный платок и поднесла его к лицу, словно бы собиралась промокнуть набежавшую слезу.

Фралд Гибр, нагнувшийся над гробом, внезапно выпрямился, звонко шлепнул себя ладонью по щеке и громко воскликнул:

— Ах, сволочная мошкара! Укусила, гнида паскудная!

Эти слова и тон, которым они были произнесены, входили в явный диссонанс с предыдущими трагическими нотами. Только теперь стало ясно, что банкир довольно искусно играл роль несчастного вдовца, но первая же неожиданность вывела его из этого образа.

Впрочем, дело на этом не кончилось.

Фралд Гибр впился в свою щеку ногтями и заорал:

— Что за дерьмо?! Жжет, словно плеснули поганой кислотой.

Он с удивлением отнял руку от щеки, посмотрел на свою ладонь, пошатнулся и рухнул на крышку гроба. Несколько секунд его конечности конвульсивно дергались, а изо рта вырывались нечленораздельные хрипы. Затем он затих.

Все собравшиеся в зале находились в шоке. Первыми опомнились друзья банкира:

— Врача!

— Полиция!

— Врача!

— На помощь!

Кто-то из приглашенных гостей бросился к Фралду Гибру, кто-то поспешил прочь из зала. Толпа зевак также заколебалась. Одни стремились протолкаться к центру событий, другие благоразумно потянулись к выходу.

В числе последних была и троица террористов. Вначале они с трудом пробивались сквозь встречный людской поток.

Но потом за их спинами раздался крик:

— Полиция! Никого не выпускать! Задержите людей для выяснения!

Кто и что собирался выяснять, толпу зевак не интересовало. Услышав это распоряжение, каждый представил себе, что его ждет многочасовое ожидание в зале, поверка документов, а потом еще и дача свидетельских показаний. Толпа ринулась в едином порыве и в одном направлении — к выходу.

Массу людей не смогли удержать ни кордоны полиции, ни угроза ответственности за бегство с места происшествия. Сейчас всех объединяло только одно желание, граничащее с животным инстинктом: оказаться как можно дальше от Центрального крематория.

Вместе с толпой террористов вынесло на улицу.

— Быстрее в машину! — приказал Лигволд. — Сейчас сюда слетятся винтолеты поддержки.

Автомобиль резко рванул с места. Он был не единственным. Остальные зеваки разъезжались прочь так же быстро. Никто не хотел попадаться полицейским.

— Все нормально, — сообщил через некоторое время Бэр, посмотрев в заднее стекло. — Облавы не будет. Полиция еще не сообразила, в чем дело. А когда сообразит, ей достанутся только самые неповоротливые и тугосоображающие свидетели.

— Да что же произошло? — наконец-то решила спросить Латэла.

Ирда широко улыбнулась и вынула изо рта маленькую пластмассовую трубочку, похожую на пустой стержень от авторучки:

— Вот и весь секрет.

«Прежняя» Латэла еще долго искала бы разгадку, но «новая» Латэла сообразила мгновенно:

— Духовая трубка? Ты убила Фралда Гибра ядовитой иглой, выпущенной из этой трубочки? Потому-то он и решил, что его укусило какое-то насекомое!

— Совершенно верно, — Ирда приоткрыла стекло на дверце автомобиля и выбросила свое оружие на дорогу. — Как тебе все это понравилось?

— Великолепная работа! — с искренним восхищением произнесла Латэла. — А вначале я и не подозревала…

Она осеклась, сразу представив, сколько еще высокопоставленных преступников можно казнить подобным оружием. Его не обнаружит ни один металлодетектор или запахоанализатор. Его можно спрятать где угодно и в нужный момент незаметно достать. Его можно пронести на любое достаточно многолюдное мероприятие. Ведь не станет же полиция заглядывать в рот каждому человеку?…

Хотя… В голове Латэлы быстро сложились несколько рекламных лозунгов, которые, несомненно, пришлись бы по вкусу отделу политической рекламы Главного Агентства Пропаганды: «Широкая улыбка — твой вклад в безопасность государства!», «Открытый рот — залог спокойствия граждан Велпасии!», «Единая нация широкими улыбками приветствует новый радостный день!» Латэла не сомневалась, что система государственной пропаганды могла бы заставить большинство людей ходить по улицам с открытыми ртами. А с тем меньшинством, которое не поддастся массовому внушению, легко разберется полиция…

Ирда не без гордости сказала:

— При кажущейся простоте эта трубочка требует долгой тренировки. Конечно, если ты не хочешь, чтобы ядовитая игла оказалась у тебя во рту. Требуются специальные дыхательные упражнения, чтобы добиться и дальности выстрела, и точности попадания…

Восторги Латэлы несколько поутихли.

— …Да и состав яда довольно сложен. Не каждый может его изготовить. Такие трубочки мы используем редко.

— Этому искусству ты научилась в тайной полиции? — спросила Латэла.

— Да. Его разработали для устранения активных борцов с государством: террористов, оппозиционных журналистов, поэтов… В общем, для убийства честных людей.

— Ирда, а меня ты научишь?

Бывшая женщина-ликвидатор оценивающе посмотрела на бывшую старшую рекламистку:

— Да у тебя и своих талантов хоть отбавляй. Впрочем, если хочешь, то научу.

Террористы вернулись к магазину, спокойно пересели на свою машину и вернулись на водонапорную станцию. В магазине они купили хорошее вино, чтобы отпраздновать очередную победу над угнетателями и эксплуататорами.

Загрузка...