Посейдоника II

Глава 5

– То есть, ты хочешь сказать, что ты – землянин? Не посейдонец?

Вопрос Алекса был адресован Игорю, который в этот момент увлеченно отстреливался от сразу двух наседавших на его позицию роботов. Благо, эти были не сильно крупные, видимо, из числа фабричных сортировщиков, и из оружия имели только стандартные манипуляторы с двупалыми захватами. Но для Игоря, который был без боевого скафандра, даже эта парочка представляла серьезную проблему. Впрочем, преимущества закрытой позиции давали о себе знать. Игорь стрелял через окно северного крыла обсерватории, которое он и Алекс в эту смену обороняли вдвоем. К счастью, строили обсерваторию в свое время на совесть, явно понимая, что в глубине джунглей далекой планеты любое строение должно быть еще и форпостом. Поэтому окна были больше похожи на бойницы, а стены из армированного плексобетона внушали уважение к строителям, не пожалевшим дорогих материалов и не схалтурившим в погоне за прибылью.

Их группу осаждали в здании обсерватории уже вторые сутки. Основным узлом обороны были главные ворота, которые заблокировали бронетранспортером, используя его как стационарную огневую точку. Но по всему периметру немаленькой, кстати, обсерватории окна которой образовывали взаимно пересекающиеся сектора для огня, и стоящие на постах пары бойцов могли легко контролировать подходы к окнам и предотвращать попытки взобраться на крышу. При первом штурме это в полной мере испытали на себе автономики, перешедшие к планомерной осаде с периодическими вспышками активности то на одном, то на другом участке. Это, в общем-то, и спасло всю группу, потому что второго мощного штурма они бы явно не выдержали. Мало того, что в первом они потеряли семерых десантников и девять абордажников, так еще и боеприпасы, а главное – заряды батарей скафандров начали подходить концу. В итоге было принято решение слить все двадцать батарей в десять, а уже из них сформировать костяк обороны на центральном входе и мобильный резерв. С учетом отказавшихся от участия в такой оптимизации сил Аристарха, Феофана и Маноэла, у группы, оборонявшей обсерваторию, осталось тринадцать бойцов в боевой броне и двенадцать – без нее. Вот безбронных, одним из которых был Игорь, и распределили присматривать за окнами. Алекс же оказался на его позиции в качестве усиления, когда тут стало жарковато, и автономики полезли в настоящую атаку. Присутствие Алекса в его огромном камуфлированном скафандре быстро изменило расклад сил на участке, автономики явно поумерили пыл, хотя попыток нащупать слабое место в обороне так и не оставили. Добив последних двух нападавших, Игорь устало сел на пол напротив окна, прислонив карабин к стене рядом с собой.

– Не совсем землянин, формально я с Первоуральска, точнее, со станции «Заря-4» в астероидном поясе этой системы. Думаю, по моему имени ты и сам догадался. Не самое распространенное сочетание для метрополии.

– Да. Была такая идея, – хмыкнул Алекс. Забрало шлема у него было поднято, и Игорь видел, что десантник очень устал, под глазами залегли чёрные мешки, лицо осунулось, а обычно цепкий и внимательный взгляд слегка блуждал. – Мы, получается, почти земляки. Мои предки несколько поколений назад оттуда переехали обратно на Землю, даже фамилию сохранили, хотя по-русски я, наверное, и двух слов не свяжу. Но все-таки. Как тогда получилось, что ты один из этих? Прежде чем ответить, Игорь взял долгую паузу, пытаясь понять, что стоит говорить этому суровому вояке, который явно не слишком симпатизировал посейдонцам, а что нет. Потом решил, что главное правило на Посейдоне: не знаешь, что сказать, говори правду, – вполне применимо и в этой ситуации. Какой смысл что-то выдумывать, сидя в окружении врагов в дальней глуши непонятной планеты?

– Все очень просто. Когда-то давно их корабль спас меня от неминуемой смерти, они взяли меня с собой, дали возможность жить среди них и делать то, что я хочу. И честно тебе признаюсь, я безумно счастлив, что именно так и получилось, и не променял бы сейчас жизнь на Посейдоне ни на что другое.

– Серьезное заявление, – сказал Алекс и с грохотом сел спиной к стене напротив Игоря. – Ну, а то, что они воюют против твоей родины, убивают твоих сограждан, тебя не смущает?

– Родины? – Игорь иронично приподнял бровь. – Давай поговорим о том, что такое Родина. Мои родители работали всю жизнь на станции, принадлежащей корпорации «Rugerstoll». Пытались заработать достаточно, чтобы перебраться хоть куда-нибудь. И что в итоге? Кредиты сжирали все доходы, а когда для лечения матери отец использовал сумму, большую, чем смог погасить, судебные исполнители заблокировали все его счета. Больница без денег не стала делать операцию, банк отказался реструктуризировать кредит. Мама умерла. Потом приставы пришли выселять нас из квартиры, отец сорвался, бросился на них с кулаками и загремел в тюрьму. А там у него случился приступ...

Игорь надолго замолчал, погрузившись в воспоминания, и Алекс не стал его теребить. Когда Игорь продолжил, в его голосе уже не было иронии, лишь грусть.

– И что же мне предложила Родина? А ничего. Руки-ноги есть? Школу окончил? Зарабатывай на жизнь, крутись, как хочешь. Ну и на остатки после продажи отцовского бизнеса с торгов я смог на черном рынке купить себе документы о льготе для поступления в военную академию, сдал экзамены и даже почти успел окончить ее, когда подлог вскрылся, и меня выперли, несмотря на то, что я был лучшим пилотом на курсе. Вот тебе и вся забота от Родины. А потом я вынужден был возить контрабанду для всякого отребья во внешнем поясе, чтобы свести концы с концами. Эту Родину ты предлагаешь любить?

– Ну а Посейдонцы? – неожиданно деликатно спросил Алекс.

Он как командир боевого подразделения понимал, что когда человек находится в подобном состоянии, с ним нужно разговаривать максимально спокойно. – Они-то что для тебя сделали?

– Все просто. Они сделали меня счастливым.

Ответ явно обескуражил Алекса своей простотой. Он ждал, что Игорь продолжит развивать тему, но тот улыбался и думал о чем-то своем. Тогда Алекс все ж не выдержал и спросил прямо.

– В каком смысле счастливым? Поясни.

И тут Игорь сделал то, что много лет назад твердо пообещал себе не делать никогда – посмотрел на Алекса, как взрослый смотрит на ребенка, задавшего глупый вопрос. Именно так, как на него в свое время смотрели посейдонцы, когда он пытался понять, как устроен их мир. Алекс, слава богу, этот взгляд пропустил, видимо, ввиду большой усталости потерял концентрацию, а Игорь быстро взял себя в руки и, затолкав подальше накатившую снисходительность, ответил максимально деловым тоном.

– Ну, смотри, дружище, тут все очень просто. Все общество Посейдона построено на двух основных принципах. Первый – это право каждого на счастье. Да, именно так и звучит. Может, странно, но потом станет понятно. И второй – самоограничение социума.

– Что-то я не вижу ничего простого, – улыбнулся Алекс.

– Сейчас объясню. У посейдонцев на первом месте стоит возможность человека быть счастливым. В их понимании это значит, что любой человек может удовлетворить свои ожидания от жизни, как в материальном, так и в интеллектуальном плане. Мы считаем, что человек может быть по настоящему счастлив только тогда, когда имеет возможность заниматься любимым делом и реализовать себя, а бытовые потребности удовлетворены в той мере, которую сам человек считает достаточной.

– Звучит… как бы это сказать... – Алекс некоторое время пытался подобрать непослушное слово, – утопично. Да, именно утопично. Как в сказке. Мы ведь понимаем, что так не бывает.

– Бывает. Конечно, бывает, – в этот раз Игорь сумел сдержаться, не закатив глаза и никак не выдав своих эмоций. – Я сам сначала не верил. Все искал подвох, но его не было и не было, если не считать еды, но и к ней со временем привыкаешь. Но главное в другом. У них есть четкое понимание, что ты можешь быть именно тем, кем хочешь, и делать то, что хочешь. Не то, что нужно, не то, чего от тебя ждут, не то, что престижно или выгодно, а именно то, что хочешь ты, что сделает тебя счастливым.

– Ну а если мне нравится грабить и насиловать? – с неким раздражением вдруг спросил Алекс. – Что тогда?

– Тогда на Посейдоне тебе будет сложно, – с улыбкой ответил Игорь. – К преступности у них отношение очень суровое, хотя я за много лет именно умышленной преступности, наверное, даже и не встречал. Бытовые всякие ссоры да, много раз, народ там увлеченный и часто отстаивает свою правоту и кулаками в том числе. Пару раз слышал про то, что кто-то уничтожил чьи-то результаты работы в порыве ревности, но не более того. Ну, из-за женщин бывают конфликты, куда ж без них...

– И что с ними сделали? С этими преступниками? – спросил Алекс.

– Ну а что тут сделаешь? Отдали на поруки базовой коллегии, в которой те состояли. Установили временное ограничение верхней планки социального статуса в этих коллегиях. Дополнили программу элсима системой оповещения и управления агрессией. Вроде все.

– Элсимы – это ваши встроенные в головы компьютеры, да? Насчет управления агрессией звучит зловеще, получается, человека программируют через этот элсим?

– Нет, не совсем так, – ответил Игорь, хотя и не очень уверенно.

Он как-то даже не задумывался над вопросом возможности внешнего программирования через элсим. Насколько ему было известно, элсим очень глубоко интегрировался в организм, и внешний доступ без воли владельца был слабореализуем. Но специалистом в этой области Игорь не был и гарантии дать не мог.

– Ему просто ставят дополнительный модуль, который активизируется при всплеске агрессии и рекомендует выработку определенных гормонов для ее подавления. Все это сугубо добровольно. Просто не все сами могут адекватно оценивать свое состояние в такой период. Впрочем, это исключительная редкость. Посейдонцы в большинстве своем весьма спокойные и дружелюбные люди. Как раз потому, что они счастливы, и поводов для негатива у них немного.

– Ага, видел я этих дружелюбных ребят с тесаками размером с мою руку. Шинковали ими моих бойцов, как тот шеф-повар овощи для рататуя.

– Ну, это война. Вы сами напали, чего тут ждать? – Игорю не нравилось, куда заходит беседа, и он корил себя за то, что позволил разговору скатиться на тему войны. – Давай начистоту. Мы застряли в самой глубокой заднице из возможных и не факт, что сможем выбраться, поэтому обойдёмся без ритуальных плясок про хороших и плохих. Я был в составе делегации, установившей первый контакт, был на всех этих официальных мероприятиях, приемах, телешоу. Интервью разных я дал, наверное, всем новостным каналам всех, даже самых задрипанных, планет. Я знал каждого члена этой делегации и знал весьма неплохо. Ну не убивали мы президента, не убивали! Зачем нам это?!

Игорь встал и начал ходить по комнате, отчаянно жестикулируя.

– У нас складывались прекрасные отношения с президентом МакАртуром, он был отличный мужик: очень умный и открытый новым знаниям. Какой смысл его убивать и провоцировать войну? Да к тому же так глупо?! Выстрелить на виду у десятков видеокамер в момент его выступления, в котором он должен был рассказать о перспективах развития отношений Федерации и Посейдона! Я не знаю, был ли это последующий монтаж, или просто киллера загримировали под Нор Клиаза, но я точно знаю, что он этого не делал. В это время мы все были вместе на каком-то дурацком брифинге, устроенном службой безопасности президента. Один из тех, кто нас спас, выдвинул предположение, что война как раз нужна правящей верхушке Федерации для сохранения власти. Возможно. Точно одно – посейдонцы не начинали эту войну.

Алекс выслушал тираду Игоря, не двигаясь с места, все так же сидя у стены. Он некоторое время обдумывал услышанное, а потом очень спокойно сказал:

– Я верю тебе. Ты знаешь, я командовал абордажной группой, которая захватила ваш первый корабль, тогда... в системе Дракон, и видел, что ваши люди не были готовы воевать. У них даже оружия-то толком на борту не было. Когда мы захватили их, они были в явном недоумении, не понимали, что происходит. А потом, когда соотечественники их пришли спасать и раздолбали нашу эскадру, то, забрав своих, они просто улетели, не став добивать уже разгромленный флот. Так не сражаются те, кто решил развязать войну. Но, боюсь, мое мнение мало кого интересует.

– На Посейдоне есть хорошая поговорка: маленькими шагами прокладывается дорога к самым дальним звездам, – улыбнувшись, ответил Игорь.

Эти простые слова, к удивлению для самого Алекса, вселили в него уверенность, что все будет хорошо. Казалось, такая мелочь, как значимость его мнения для малознакомого человека с чужой планеты, почему-то сделала его немного счастливее. Долгие годы службы вбили в него привычку жить «как надо», «как приказано», и он банально отвык от того, что для кого-то может быть важно, во что он верит и что думает.