Посейдоника II

Глава 10

В любом бою настает момент, когда понимаешь, победил ты или проиграл. Этот момент может быть и в самом начале схватки, и ближе к концу, но он обязательно настает. Это чувство сродни тому, которое ощущает игрок в рулетку, когда шарик, совершив несколько кругов по барабану, наконец падает на красное или черное. В ту долю секунды вся судьба мира висит на одном волоске, а потом вдруг накатывают или радость победы, или осознание поражения. Для Игоря таким моментом стало падение Алекса под атакующей волной морфов. Абордажник был еще жив, и, даже лежа не земле, опутанный множеством механических щупалец, продолжал попытки отбиться, но было совершенно ясно, что это конец.

Игорь внезапно поймал себя на мысли, что больше всего ему жаль даже не того, что сейчас они все погибнут, а что не получится все-таки узнать, кто эти чужаки, зачем они здесь, и вообще, что все это значило. Даже тот факт, что теперь появился весьма однозначный ответ на вопрос одни ли люди во вселенной, никак не утешал. Ирония ситуации была в том, что посейдонцы больше тысячи лет искали братьев по разуму, обшаривая с фанатичным усердием каждую систему, куда могли долететь. Ответ же был там, откуда они бежали, чтобы начать свой поиск. Много раз на десятках разных лекций и научных бесед Игорь слышал мнение о том, что найти разумную жизнь у человечества нет шансов. Уж слишком огромна вселенная и слишком короткое время они ищут. На фоне миллиардов лет существования галактики, весь период исследований космоса людьми – это не более, чем мимолетная вспышка, и шанс, что несколько таких вспышек разума совпадут не только по времени, но и в пространстве, был практически нулевым. Но люди продолжали искать. Зачем? Почему? Потому что нет ничего страшнее одиночества. Знать, что вы одни в бесконечном и холодном космосе, было невыносимо страшно. Вот и улетали одна за одной экспедиции в поисках ответа на вопрос, волновавший людей с тех пор, как первобытный человек впервые поднял голову в звездное небо. Вопрос. который получил такой неожиданный, неприятный, но вполне однозначный ответ.

Игорь оглянулся в поисках друзей. Дарион азартно поливал огнем навалившихся на Алекса автономиков. Огромная мускулистая фигура посейдонца с двумя карабинами, по одному в каждой руке, хоть сейчас годилась на вербовочный плакат или постер к блокбастеру. Ярость в глазах, экспрессия в позе. Все, как положено. Разве что, летящих в стороны гильз не хватало, но конструкцией твердотельной винтовки они и не предполагались.

Маноэл был, наоборот, сдержан и даже угрюм. Впрочем, это вообще его обычное настроение, насколько Игорь успел понять траппера. Он с мрачным упорством посылал заряд за зарядом в наседавших на Стратиониса автономиков. Было не совсем ясно, то ли Маноэл настолько меток, то ли лейтенант Стратионис открыл в себе талант ближнего боя, но морфов ему удавалось если не остановить, то притормозить точно. Однако это уже не имело никакого значения. Игорь отчетливо видел, что за первой волной из-за угла обсерватории появляются все новые и новые враги, заполняя собой все пространство на поляне.

Краем уха Игорь уловил, казалось бы, давно забытый звук. Сколько лет назад он его слышал в последний раз? Восемь, десять? Правда и слышал-то он его всего дважды в жизни – на учениях по боям в атмосфере. Не самая популярная тема, хоть и входившая в обязательный курс обучения. В общем-то, услышав однажды звук пикирующего на сверхзвуке истребителя, потом его уже ни с чем не спутаешь. И это был он. Тот самый ревущий, свистящий звук!

Игорь поднял глаза к небу. И правда. Это он! «Немезида»! Громоздкий, но по-своему красивый истребитель, стать пилотом которого было мечтой любого мальчишки от Земли до Аркгауза. И он несся к месту боя, пикируя почти отвесно. Вот отделились несколько ракет и, оставляя сизый след, хищно метнулись к толпе наступающих морфов. Серия мощных взрывов разметала роботов в разные стороны, в воздухе замелькали оторванные конечности и целые гроздья металлических останков. Затем пилот пустил в дело носовую пушку и с ювелирной точностью отсек первые ряды от места основного боя, ударив по отрезанной его огнем группе еще одним ракетным залпом. На этом запас высоты у неизвестного пилота кончился, и он с видимым усилием вывел машину из пике, чуть не задев днищем верхушки деревьев.

– Так их! Давай! Молодец! – Игорь даже подпрыгнул от радости и какой-то иррациональной гордости за мастерство незнакомого пилота. Будто это он сам был в кабине того истребителя.

«Немезида», между тем, выполнила петлю Иммельмана[1] и сделала новый заход на цель, отработав по морфам ракетами и пушкой, снова не задев сражающихся на переднем крае Никиаса и Алекса.

Игорь даже удивился хирургической точности пилота, правда, потом сообразил, что в скафандрах обоих офицеров, и Алекса, и Стратиониса, стоят датчики свой-чужой для корректировки огня авиаподдержки. Это являлось стандартной конфигурацией при любой армейской операции с привлечением военно-космических сил, и вот по ним-то, наверняка, и ориентировался их неожиданный спаситель.

Расчистив поляну от автономиков, пилот, видимо, вошел в кураж и направил истребитель уже на сражающихся гигантов, которые были настолько заняты избиением друг друга, что никак не отреагировали на появление новой угрозы.

После многих лет Игорь уже и не помнил, сколько и каких ракет входит в штатное вооружение «Немезиды», но там было несколько очень мощных образцов – это точно. «Немезида» совершенно по праву считалась самым опасным истребителем освоенного космоса (ну, до встречи с посейдонцами, конечно). В общем, что бы там ни было, пилот дал залп из двух массивных ракет, установленных на оконцовках пилонов. Обе ракеты синхронно ударили точно в сражающихся чужаков, поглотив их в огромном огненном шаре взрыва.

Выполнив атаку, «Немезида» свечой ушла вверх, но метрах в трехстах от земли двигатели внезапно отключились, и машина камнем рухнула вниз. Практически сразу сработала катапульта, отстрелив колпак кабины и выкинув кресло с пилотом не десяток метров в сторону от ставшего грудой железа истребителя.

Через секунду Игорь с облегчением увидел спарку раскрывшихся парашютов. Сколько, интересно, до него? Два километра? Три? Надо обязательно его выручить. Этот парень спас им всем жизнь!

Бой на поляне постепенно затих. С остатками автономиков расправились уже без особого труда, и Игорь, к своей огромной радости, увидел, что и Алекс и Никиас уцелели. В неожиданно наступившей тишине все собрались у распластанной туши ящера, лежавшей в огромной воронке. А вот его противника нигде не было видно, оставалось только надеяться, что взрывом его распылило на мелкие частицы.

[1] Петля Иммельмана – фигура сложного пилотажа, полупетля полубочкой. Представляет собой половину восходящей петли, которая завершается в верхней точке переворотом на сто восемьдесят градусов для выхода в обычный горизонтальный полёт.