Полюс Доброты

Глава 37

Серый. Туапсе. 1524 км от Бункера

— Ты не тронешь меня. — Шаман смотрел на Кирилла.

Серый тоже смотрел на Кирилла. И думал, что никогда прежде не видел у него такого выражения лица, отец будто маску надел.

— Нет, конечно, — пожал плечами Кирилл, — я по женщинам, к мужикам не лезу. — И, тем же ровным тоном: — А ну, встань.

Шаман дернулся — Серому показалось, что едва сдержал позыв вцепиться в стул. Повторил:

— Ты не тронешь меня!

— Да зачем мне тебя трогать? Сам поднимешься. А нет, так найдется, кому помочь. — Кирилл повернулся к Эри: — Правда?

Глаза девчонки, и без того огромные, распахнулись так, что хоть ныряй:

— Я?!

— Ну, а кто у нас самый воспитанный? — Джек ободряюще подмигнул.

Эри повернулась к Кириллу, захлопала ресницами:

— Я... никогда этого не делала.

Кирилл развел руками:

— Всё когда-нибудь бывает в первый раз.

Эри снова оглянулась на Джека. Тот кивнул:

— Давай, лапушка. Потренируешься. Хватай чужое, свое успеешь.

Девчонка выпрямилась. И уставилась на Шамана.

— Нет! — тот вскочил.

— Ну, видишь, — одобрил Кирилл, — и уговаривать не пришлось. А теперь выйди на улицу.

— Зачем?

— Чтобы помещение не пачкать.

— Ты... — голос у Шамана сел. А побледнел властитель так, что, прислони к беленой печке — рожу не разглядишь. — Ты не сделаешь этого!

— Уверен? — Кирилл повернулся к Серому: — Дай-ка пистолет.

Взяв оружие, взвесил в руке. Прицелился в Шамана. Тот отшатнулся, упершись ногой в стул, с которого только что встал, и едва не упал.

— Нормально. В упор — не промахнусь, — пообещал Кирилл. Махнул рукой с пистолетом на дверь: — Вперед.

— Я сохранил тебе жизнь!

— Напомнить, как убил Олеську? — Кирилл говорил по-прежнему ровно, но что-то в его интонации поменялось.

Если до сих пор Серому казалось, что происходящее — часть какого-то сложного плана, и на самом деле убивать Шамана отец не собирается, то сейчас уверился, что он говорит серьезно. Стало не по себе.

Их с Мраком учили стрелять и метать ножи. Тренировал Сталкер, но Серый знал, что и отцу доводилось убивать. А добрая, улыбчивая Лара зарезала первого врага в четырнадцать лет — на год позже, чем Джек или Сталкер.

К тому моменту, как Серый и Мрак вошли в сознательный возраст, с Дикими в Цепи было покончено. Драки в поселках, если и случались, то не страшные — «свадебные», как с усмешкой называл их отец. В детстве Серый, слушая его рассказы о «миссии», люто завидовал. Ему бы так! Сейчас-то Диких и на сотню километров окрест не найдешь. Повзрослев и начав разбираться, что хорошо, а что плохо, Серый над собой-малолеткой снисходительно посмеивался, но в глубине души, кажется, продолжал завидовать отцовской бурной молодости. И завидовал до тех пор, пока не просвистела над головой пуля — в Барыбино, в самом начале пути.

Потом они нашли мертвый поселок. А потом табличку над могилой Лехи. И тогда, стоя на могильном пригорке и глядя на ровные, аккуратные строки, выжженные на дощечке рукой отца — страх, что здесь лежит Кирилл, Серого будто к земле придавил — он поклялся себе никогда не думать об отцовской юности как о веселом приключении. Надо быть полным придурком для того, чтобы так думать!

До сих пор Серый считал, что хорошо знает отца. Как же он ошибался.

— Выходи, — повторил Кирилл.

«А если бы он мне приказал убить Шамана? — глядя на побелевшее лицо властителя, подумал Серый. — Не в бою, а вот так — глядя в глаза? Смог бы я выстрелить?» В том, что сам отец запросто это сделает, можно было сомневаться, сидя дома. А сейчас...

— Он не выйдет, — бросил Джек, — усрется. Стреляй тут. Хрен с ним, отмоют.

Шаман бросился к Кириллу.

— Моя жизнь — гарантия того, что вы сможете сюда вернуться! Убьешь меня или Ангелину — развяжешь войну! Вас не пустят на наши земли.

— А оставлю тебя в живых — некому будет возвращаться, — отрезал Кирилл. — Потравишь, мозги нам переклинишь, обвал устроишь — не знаю, чего еще от тебя ждать. На ваших землях свет клином не сошелся. Мы найдем, куда переселиться. А тебя в живых оставлять — это змею в рукаве прятать. Хотя... — он прищурился. Шаман, замерев, ждал. — С нами пойдешь, — внезапно объявил Кирилл.

— Чего-о? — вскинулся Джек. — На хрена?

— Я не могу оставить поселок, — торопливо присоединился Шаман — сообразивший, очевидно, что угодил из огня в полымя.

— До сих пор мог, а теперь не можешь? — усмехнулся Кирилл. Повернулся к Джеку и объяснил: — Пристрелить его никогда не поздно. А если с собой взять, чтоб до самого дома проводил, то нас еще и кормить-поить в дороге будут. Еду, опять же, можно на нем проверять, чтобы отравить не пытались.

— Я не...

— Полчаса тебе на то, чтобы шмотки собрать. На тридцать первой минуте пристрелю.

— Я...

— Второй вариант — пристрелю прямо сейчас, — закончил Кирилл. — Выбирай.

— Поклянись, что не убьешь Ангелину!

— Не убьет, — сказал Джек.

Шаман повернулся к нему, недоверчиво уставился.

— Ну? Чего застыл?

Шаман еще помедлил, но больше вопросов задавать не стал. Видимо, Джек каким-то образом убедил его, что не обманывает. Опустив голову — Серому показалось, что стал от этого еще меньше ростом, — пошел к двери.

— Мрак, присмотри, — велел Кирилл.

Мрак вышел вместе с Шаманом.

— Пусть к ней зайдет, попрощается, — дождавшись, пока стихнут шаги в коридоре, обронил Джек. — А потом я эту дрянь придушу.

Серый понял, что Джек говорит об Ангелине. Вздрогнул. И начал:

— Ты же обещал...

— Я обещал, что он не убьет, — Джек кивнул на Кирилла.

Эри ахнула. А Серый вспомнил Ангелину.

Сумасшедшую тетку, заставившую отца заколоть Олесю. Безумную ведьму, едва не сгубившую их, всех четверых. Тогда, в бою, он сам выстрелил бы в нее не задумываясь! Но сейчас, когда женщина, скорее всего, еще и в сознание не пришла...

— Это подлость, — вырвалось у Серого.

— Это война, — отрезал отец. Таким тоном, что продолжать Серому расхотелось.

А Кирилл барабанил пальцами по спинке кровати.

— Нет, — объявил он.

Серый выдохнул. С облегчением услышал, что Эри тоже.

— Почему? — Джек, судя по тону, соглашаться с Кириллом не собирался.

— Потому что ты ранен, а я еле ноги волочу. Догонят нас быстро. Убивать Шамана я, кстати, и не планировал. Из тех же соображений.

— Так ты его пугал? — обрадовался Серый. — Уф-ф, а я-то подумал!

Кирилл покачал головой:

— Слишком хорошо обо мне думаешь. Если бы такая возможность была, пристрелил бы еще на дороге, не сомневайся. А Шаман считывает эмоции не хуже Джека, потому мне и поверил. Но он, к сожалению, прав — в том, что, убив его и Ангелину, мы развяжем войну. На юге нас возненавидят и сделают всё для того, чтобы мы никогда сюда не добрались.

— А сейчас нас тут обожают, ага, — кивнул Джек. — Отрядом в десять мордоворотов догоняли для того, чтобы жратвы на дорожку отсыпать.

— Для чего их, кстати, Шаман вообще туда привел? — вмешался Серый, он давно об этом думал. — Песенку спеть на свежем воздухе? Бойцы-то из них никакущие, неужели получше нету?

Кирилл кивнул:

— Не поверишь — нету. В том, что здесь действительно культивируют бережное отношение друг к другу, Шаман не обманывал. У них запрещено насилие. Бойцов, в нашем понимании этого слова, просто нет.

— А тогда на дороге нас, значит, святые духи обстреляли, — хмыкнул Джек, — ну-ну.

— Те люди, очевидно, еще старой формации, помнят Диких и столкновения с ними. Ну, и не бывает правил без исключений. Мы ведь не знаем, что за пропаганду ведут Посланники. Как вариант: бойтесь чужаков, не пускайте их в поселки! Они несут насилие и зло.

— Да, — встрепенулась Эри, — эта сумасшедшая Ада так и говорила. И Виссарион тоже.

Кирилл кивнул:

— Что и требовалось доказать. А, догоняя нас, Шаман скорее всего планировал устроить очередное шоу с демонстрацией мощи Матери Доброты. Сопровождающие были нужны в качестве зрителей — предполагалось, вероятно, что Ангелина передушит нас издали, не выдав своего присутствия. Но что-то пошло не так, и ей пришлось подойти ближе.

— Это из-за Мрака, — сказала Эри.

Серый обалдел:

— Что?

— Помнишь, я пыталась его усыпить, и ничего не получилось?

— Ну.

— Вот и здесь, похоже, то же самое. Ни Шаман, ни Ангелина не предполагали, что встретят такую устойчивость к воздействию. Я... ну, будто видела, что происходит. Шаман держал людей, которых они привели с собой. Заставлял их петь и видеть в Ангелине воплощение Матери Доброты. А Ангелина боролась с вами. И больше всего сил у нее уходило на Мрака. Если бы не он, справилась бы гораздо раньше.

— Вот блин, — вздохнул Джек. — То есть, не я самый крутой?

Эри помотала головой:

— Не-а! Мрак круче тебя. Но он не успел понять, что происходит, его Ангелина первым делом придавила. Зато я еще круче! Я ее вообще победила.

— Молодец, — Джек обнял ее за плечи. — Как научишься борщ варить, цены тебе не будет. Замуж не отдам, такое сокровище самому нужно.

Эри зарделась от удовольствия.

— Ну? Что тебе еще-то надо? — совсем другим тоном обратился к Кириллу Джек. — Кабы не девчонка, нас эта тварь всех передушила бы! Олеську она загубила, Леха с Эриком из-за нее и Шамана погибли. Не о чем тут думать! Раздавить обоих, и всех делов.

— И тем самым лишить поселок разума? Вспомни, что во Владимире творилось, когда ты Толяна убил. Сколько времени Герман потом порядок наводил? Год?

Джек угрюмо промолчал.

— А здесь нет Германа, — продолжил Кирилл, — и взяться ему неоткуда. И, при всей дикости для нас культа Матери Доброты, следует признать: эта система работает. Погубив Шамана и Ангелину, мы погубим очень многих, пойми! А так нельзя. Это несправедливо по отношению к людям — которые не виноваты в том, что им вот уже тридцать лет морочат голову.

— Эта тварь убила Олеську, — зло повторил Джек, — а ты мне про систему паришь. Да срать я хотел на твои системы! Когда увижу, как Ангелина кровью захлебнулась, вот тогда и поверю в справедливость.

— Жека. — Кирилл поднялся. — Я все сказал, повторять не буду. Какими бы хреновыми бойцами ни были эти люди, их больше. В разы. Убежать мы не можем — догонят. И тупо задавят массой. Мы берем Шамана и уходим.

***

Лазарь с ними не пошел. Он даже попрощаться не заходил. Когда разъяренный Джек, уверенный, что мальчишку удерживают силой, потребовал «показать пацана», мать Серафима привела Лазаря. Зареванного, с трясущимися губами.

— Что? — Серый увидел, что Джек побелел от злости. — Что они...

— Уходи! — со всхлипом выкрикнул Лазарь. — Не хочу тебя видеть! Я думал, мы с тобой... на корабле... а у тебя она! — он ткнул пальцем в Эри. — Она меня зарезать хотела! — мальчишка бурлил обидой так, что, кажется, никого не слышал.

— Подожди, Лазарь, — попробовал вмешаться Кирилл, — позволь, я объясню...

— Нет! — Пацан топнул ногой. — Уходите! Все уходите!

И, развернувшись, убежал. Мать Серафима, охнув, поспешила за ним.

— Это еще что, — задумчиво глядя вслед Лазарю и женщине, проговорил Мрак. — Санька с Андрюхой из-за мамки, когда живая была, вовсе дрались.

Кирилл кивнул:

— Детская ревность — жестокая штука... Хотя, может, оно и к лучшему. У нас пацану нелегко бы пришлось. Да еще неизвестно, что тут Шаман наплел бы про его уход.

Джек зло сверкнул глазами, но промолчал.

Дождавшись заката, Кирилл, Джек, Серый, Мрак и Эри, прихватив с собой Шамана, тронулись в путь.

***

Раненного Джека вели попеременно Серый и Мрак, бункерная от них не отлипала. А Серый, глядя на нее и Джека, вроде и радовался, что все так обернулось, и в то же время никак не мог отделаться от мысли, что его разыгрывают.

Джек — и вдруг отец! Да Серый скорей бы поверил, что у Мрака взрослая дочь есть.

Джек с самого детства был лучшим товарищем из всех, кого можно представить, его приезд был самым долгожданным подарком. Джеку можно было рассказать такое, чего не расскажешь ни отцу, ни тем более мамке. Спросить о чем угодно — зная, что просто ответит, как ответил бы Мрак, без всяких там «а почему ты спрашиваешь». Наверное, потому ни мне, ни Мраку и в голову не пришло, что отцом девчонки может быть Джек, — думал Серый. Хотя оба помнили, что в Бункере он бывал, и о его умении слышать чувства — так же, как Эри! — в поселке не знал только ленивый. Да они с девчонкой, коль уж на то пошло, даже внешне похожи. Не настолько, конечно, чтобы в глаза бросалось — как Мрак похож на Сталкера, например, — но можно было догадаться... Можно было. Если предположить, что у такого человека, как Джек, в принципе могут быть дети.

Эри подошла к Серому еще в поселке, после того как Джека разместили в операционной, а Кирилла и Ангелину — в палатах. Красная, хоть прикуривай, но в глаза посмотрела прямо.

— Прости меня. Я струсила и хотела домой.

— А то я не понял, — буркнул Серый. — Ладно, проехали.

— Ты... не сердишься?

— Сержусь. Ща как врежу! — Серый подался вперед.

Отшатнулась, дурында. Потом, видя, что Серый усмехается, выдохнула. Забормотала:

— Я больше никогда... честное слово!

— Не галди, Мрака разбудишь. — Серый кивнул на дрыхнущего на койке Мрака. На соседней, накачанная лекарствами, лежала Ангелина.

Серый, как велел отец, за ней «присматривал», чтобы не пропустить момент, когда придет в себя. Он сидел на полу, привалившись к стене — на шатком тонконогом стуле было неудобно, это выяснил еще в первые десять минут, — отчаянно боролся со сном и прикидывал, сколько удастся поспать после того, как разбудит сменщика-Мрака.

Эри разревелась. Плюхнулась рядом с Серым на пол, ткнулась лбом в плечо. Серый ее обнял. Пообещал:

— Я никому не скажу. Если будут спрашивать, почему ты от нас отстала, придумаем что-нибудь. Только завтра, сейчас башка не варит.

Эри разревелась еще пуще. Серый, зная по сестрам, что успокаивать, когда так бурно ревут, бесполезно, молча гладил ее по голове. Постепенно рыдания стихли. И скоро Серый понял, что девчонка спит.

***

— Как ты? — глянув на часы, спросил у Джека Серый. Он вел его уже час, сменил на посту Мрака. -Может, привал? Отдохнешь?

— На том свете привалюсь. — Джек тяжело дышал, но по тону Серый понял, что скорее сдохнет, чем остановится. — Олеська... дальше?

— Да. — Серый сумел выговорить это так, чтобы не дрогнул голос.

Обожгло вдруг пониманием — это они с Мраком видели в подвешенном над дорогой трупе безликого мертвеца. Джек говорил о погибшей Олесе, как о живой.

Серый вспомнил свои слова — о том, что труп можно не снимать с дерева, все равно не опознаешь. Формально он был прав, не придерешься, но в глубине души понимал, что просто-напросто боялся заглянуть Олесе в лицо. Увидеть то, что от него осталось.

Джек не боялся.

Стоял под деревом, когда Мрак перерезал веревку. Подхватил падающее тело на лету, не дав прикоснуться к земле — бережно, будто Олеся была жива. И так же бережно опустил ее на обочину дороги.

— Сейчас, — услышал Серый, — долго шли, прости. Похороним как положено, не сомневайся.

Серый, взглянув на труп, не выдержал, отвернулся. Мрак тоже смотрел мимо, бункерная и приблизиться не рискнула.

А Кирилл подошел к Джеку. Молча, не отводя взгляда, присел рядом. Он тоже не видит сейчас гниющего уродства, — обожгло Серого. Он видит живого человека.

— Вон там хорошее место, — махнул рукой Кирилл.

Джек посмотрел, кивнул. Серый не сразу понял, что отец говорит о месте для могилы.

Ни он, ни Джек не лили слез. Не произносили над погибшей красивых слов, как в книжках и фильмах. Они исступленно копали могилу — в каменистой, едва поддающейся складным лопаткам, земле. Долбили ее ножами и отбрасывали руками. Если бы было нужно, зубами бы грызли, — понял Серый. И остановились только тогда, когда яма была готова.

Последняя дань боевому товарищу. Все, что они могли сделать для Олеси — похоронить так, как считали должным.

— Друг наш Олеська, — глядя на засыпанную могилу с установленной в изголовье деревянной табличкой, ровно и твердо проговорил Кирилл. — Друг наш и сестра. Ты отдала свою жизнь, чтобы мы жили. Мы будем помнить тебя всегда.

— Мы будем помнить тебя всегда, — откликнулся эхом Джек.

Он держал в опущенной руке пистолет, забрал его у Мрака.

Больше никто ничего не сказал. Молчала, держась за руку Джека, бункерная — хотя Серый был уверен, что разревется и понесет какую-нибудь ерунду, молчал сидящий в стороне от могилы, будто утонувший в своем плаще, Шаман.

Слушая отголосок прокатившихся над горами выстрелов, Серый вдруг подумал, какая чушь — все то, что он видел в кино и читал в книгах.