Погружение в пламя

Глава 4. По ступеням к рассветной звезде

Однообразные слушательские будни маготы щедро обогатили практическими занятиями. Упражнения наполовину вытеснили курсы по общемагии и истории. Мёртвые языки же, напротив, стали проходить чаще. От неумолкаемого потока речей Крипа группы перешли к длительным тренировкам внимательности, зрительной памяти и даже изредка практиковались с игрой воображения, создавая в сознании образы, придуманные госпожой Чэмери — главной по практической части.

Над внимательностью начинающие маги работали, выискивая нужные числа на исписанном цифрами листе. На задание отводилось совсем немного времени, уменьшаемое от занятия к занятию. Подобную задачу иногда предлагал Иллут, когда требовал в произвольном тексте на Шиту или Боккомо найти ключевые слова. И вот это было куда труднее игр с цифрами, потому что магические наречия в разы объёмней и труднее примитивного общекоролевского языка.

Когда дело касалось зрительной памяти, то слушателям раздавались одинаковые предметы: каменные пластинки размером с игральную карту или сухие листики. Требовалось как следует рассмотреть вещь, после чего закрыть глаза и представить её со всеми трещинками, ямками и неровностями.

На первой тренировке зрительной памяти Чэмери сразу пояснила, что листики и пластины обладают всего двумя сторонами и потому просты в запоминании. Впоследствии, когда зрительная память окрепнет, запоминать придётся камни, игрушки, инструменты. Простор для работы необозримый. Сначала по одному предмету потом одновременно по несколько. Дальше придёт время вида из окна.

На этом гражданский маг может остановиться. А вот для тех, кто решит продолжить расширение своих сил, чтобы получить степень магистра или, если повезёт, архимага, то требования возрастут. Обладатель высочайшего статуса может обойти цветущее дерево, а потом, закрыв глаза, представить его во всех мелочах или пролистать книгу, лишь бегло бросая взгляд на страницы, а потом, прикрыв глаза, читать её по памяти.

За первые две недели практики Чэмери выделили пару занятий на тренировку воображения, ведь от сильного и точного образа зависит сила произносимого заклинания. Магот просила всех закрыть глаза и представлять то серую мышку, бегущую из угла старого дома под печь, то костёр в ночи, а то и просто попредставлять, что душе угодно, для разминки.

После жарких, наполненных мозговым трудом деньков, слушатели возвращались в комнаты, еле волоча ноги. Уставшее сознание желало только одного — сна. Все ночные посиделки разом прекратились, романтические прогулки по башне закончились, даже неугомонный Ловис уже на третий день стабильно ночевал вместе с друзьями, потому что не с кем стало проводить время.

От переутомления Эрик на целую неделю забыл о походе с девушками в корчму. Вспомнил об этом за три дня до вожделенного вечера, встретив эльфиек в главном зале. Слушатели группы Хота уже разбредались по комнатам после учебного дня, некоторые задерживались в сумерках главного зала, чтобы поболтать или просто развеяться.

Перед тем как подойти, Эрик подумал, стоит ли действительно их звать неизвестно куда, а вместо этого хорошенько выспаться, но после недолгого созерцания прекрасных фигурок, тяга к женскому полу поборола усталость.

Эльфийки неспешно кочевали в сторону слушательского корпуса, вяло переговаривались. Эрик догнал их, но не торопился обгонять. Оставаясь в двух шагах позади, он сначала прислушался к разговору. После первой подслушанной фразы Висты, стало понятно, что девчонки как всегда «об учёбе».

— Эй, цыпочки, ай-да сегодня ко мне? — хриплым голосом пропойцы окликнул Эрик.

Обе обернулись с недоумевающими лицами, но увидев шутника, сразу преобразились в улыбчивых фей.

— Привет, Эрик! — обрадовалась Лания. — Совсем куда-то пропал.

— Это точно. Чэмери вытряхивает душу из каждого, кто не является на её занятия. — Эрик передёрнул плечами — от главных ворот сквозило зимней прохладой. — После практики скорее ползёшь в комнату, чтобы вздремнуть. Я даже иногда видения с реальностью путаю.

— Бывает, — с пониманием кивнула белокурая эльфийка.

— А нам уже пластины заменили камушками, — похвалилась Лания. — Там четыре стороны и все разные. Вращать их в памяти, скажу я, ой как непросто.

— Уже камешки дали?! Быстро вы, однако. И все у вас в группе такие внимательные?

— Только мы! — с едва заметно гордостью в голосе сказал Виста.

— Как у тебя успехи? — заботливо спросила Лания

— Да ну эти успехи, не хочу о них думать лишний раз. Пусть голова отдохнёт. Кстати, насчёт отдыха, выходной вечер на подходе, надеюсь, тётушка вас отпустит прогуляться под холодной луной.

— Боюсь, в этот раз не выйдет, — Лания скривили губы, — тётя собралась делать соленья и ей требуются лишние четыре руки. Придётся помогать…

— Понимаю, — Эрик кивнул, пряча досаду за показным спокойствием. Он так рассчитывал о многом поговорить с Ланией, но в формальной обстановке башни этого не сделать. — Родным нужно помогать.

Виста развела руками, мол, а что делать, жизнь такая.

— Конечно, мы ведь живём у неё, она к нам относится, как к дочерям.

Повисла пауза.

— Пойдём мы, Эрик. Тоже за сегодня устали, а ещё попрактиковаться хотели с камнями.

— В такой темени? — невесело усмехнулся Эрик, косясь на посеревшие от сумрака краски витража.

— Есть свечи. Не переживай, у эльфов острое зрение, — Лания помахала на прощанье ручкой.

Эрик смотрел, как девушки скрываются в тёмном коридоре. Как часто они там ходят? Ни разу за всё время не заглянули. Даже ради Фила. И совсем они не расстроены, что вечер э-гэ-гэй проведут вдали от кабачного шума.

Сжав кулаки, Эрик пошёл по своим делам. Расслабляться ещё рано, лекция Лотора должна начаться с минуты на минуту. Может, история хоть немного отвлечёт от грустных мыслей.

Остаток недели Эрик отучился вслепую, никого не слушая, ничего не делая. Мысли о Лании не покидали головы, сцены их бесед непрестанно прокручивались в памяти, отвлекали от… от всего. Подозрения того, что отказ от совместного вечера вызван лишь нежеланием этого вечера, заставляли сердце сжиматься и жалобно поскуливать.

Даже холодная война с Тодом и его псом отошла на задний план. Фил всё видел и понимал, долго держался в стороне от расспросов, но однажды не выдержал и попытался поговорить о подавленном настроении всегда весёлого рыжего оболтуса. Эрик не торопился рассказывать о чувствах к Лани. Хотел сначала разобраться в себе, определиться — стоит ли эта девушка стольких душевных сил.

Пока Эрик определялся, душевные силы таяли, обнажая острые скалы взрывного юношеского характера. На эти скалы со всего хода врезался неуступчивый корабль Иллута, когда на лекции по мёртвым языкам, самой последней перед свободным вечером, магот застал Эрика в состоянии «ничегонеделания».

— Я зрею каменную горгулью, вылепленную из лени и тоски. Что за жуткое создание! — Иллут остановился в шаге от стола Эрика. Сам парень за секунду до этой фразы беззаботно дрейфовал по заливам воспоминаний и морям догадок.

Эрик наткнулся на прямой взгляд некроманта, заглянул в его глаза и сглотнул тугую слюну. «Что видели это глаза на своём веку? Какие ужасы тёмной магии?» — подумал Эрик. А вслух поспешил сказать:

— Извините.

— Пустое словцо. В нём нет и капли чувства, — скривился в усмешке Иллут. — Купи себе куклу и разговаривай с ней — для человеческого уха твои слова, что вода — безвкусны.

Эрик стойко выслушал странную тираду, глядя меж бровей магота.

— Когда один рассказывает что-то другому, помогает ему стать грамотней, то «другому» надобно слушать. Ведь я не твой друг, в котором знаний едва ли больше, чем в тебе. Я делюсь священными тайнами магии, а ты своим видом говоришь мне, что эти тайны— барахло. Там, где нет уважения к учителю, нет и учения. Ты хочешь стать магом?

— Да, господин Иллут, — выдавил Эрик.

— В таком случае возьми с собой учебник Боккомо и переведи тексты номер шесть, семь, двенадцать и четырнадцать. К следующему занятию.

— Но ведь оно уже завтра! — изумился Эрик. — Я не успею столько сделать, даже если просижу за переводом всю ночь!

— Мы уже переводили два из них, эта задача по силам любому из этой группы… за исключением тех, кто этого не сделал. — Взгляд некроманта сместился в сторону Шпиллера, что в эту секунду самозабвенно ковырял в носу. — К тому же впереди свободный вечер, а занятия следующего дня начнутся позже. Что за взгляд? Ты с чем-то не согласен?

— У меня свободный вечер, и его я проведу так, как захочу. Это моё время, не ваше, — не выдержал Эрик.

— Ты переведёшь всё, что я сказал перевести, — с нажимом произнёс Иллут.

— В рамках лекции. Не за ними.

Магот резко отвернулся, длинными шагами измерил расстояние до преподавательского стола.

— Итак, задание для всех. Перевести тексты: шесть, семь, двенадцать, четырнадцать. Те, кто на моих занятиях хоть что-то слушал, выполнят эту задачу за два — три часа. Остальные не справятся и за всю ночь, и получат выговор, что, несомненно, будет учтено на экзамене.

По лекторию прокатился недовольный гул. Вот с этим Эрик смириться уже не мог. Одно дело — отвечать за себя, и совсем другое — подставить всю группу.

— Господин Эрихто не одобрит вашего решения, — Эрик поднялся, его взгляд сшибся со взглядом магота. — Вы заставляете слушателей выполнять задания в не учебное время, хотя всего лишь должны преподносить материал. А слушают вас или нет, это вас касаться не должно, потому что здесь мы сами за себя отвечаем. Кому надо — тот слушает.

— Хочешь поучить меня преподаванию? — неожиданно спокойно спросил Иллут. — Ты правильно сказал, каждый отвечает за себя, и никто тебя не осудит, если ты, поджав хвост, побежишь жаловаться декану. Но экзамен у тебя принимать буду я. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

Фил потянул друга за рукав, яростно шепча:

— Эрик, ты спятил! Заткнись!

Но Эрик не слышал:

— Угрозы это всё, чем вы намерены заставить меня учиться? Тогда пожаловаться на такого магота я почту за честь!

Фил вжался в стол и прикрыл лицо рукой. Кто-то позади подавился слюной и закашлялся.

— Ты путаешь честь с трусостью, — Иллут уселся на стул, закинув ногу на ногу. — Реши проблему сам.

— Вы бы этого очень хотели, — съехидничал Эрик, — потому что сами боитесь декана.

— В городе нет учителей древних языков, кроме меня. Мне нечего бояться, — магота забавляла перепалка с несмышлёным, но упёртым червяком. — Но я могу отменить решение для всей группы, если ты сейчас извинишься и пообещаешь всё сделать.

Эрик заметил восторженное лицо Тода. Сейчас отморозку действительно есть чему радоваться.

— Пусть каждый сам решит, вестись на этот шантаж или придерживаться своих интересов.

С этими словами Эрик покинул лекторий. Иллут лисьим взглядом проводил его до двери, заставляя парня напряжённо ждать очередной колкости в спину, но колкости не последовало, и это ещё сильней взбесило рыжего бунтаря.

Дожидаясь Фила, Эрик мерил комнату, вышагивая от двери к окну и обратно. Когда же эльф пришёл с занятий, то сел за перевод текстов для Иллута. Эрик коротко попрощался с другом, накинув пальто и оставил его одного.

Впервые башню Эрик покидал первым. Пустота зимнего пейзажа во внутреннем дворе навевала грусть. Так обидно, когда понимаешь, что долгожданный выходной придётся провести в одиночестве. Разве что, снова всю ночь пить на кухне какао в компании Ниггеда и Марка. Тоже неплохо, но могло быть и лучше.

Под ногами хрустел снег, зима окончательно взяла город в осаду, запорошила улицы белыми сугробами. На днях поверхность Искры покрылась тонким льдом. Последние торговые корабли отплыли заранее, оставив пустующую пристань на растерзание жестоким степным ветрам.

Эрик неспешно шагал по улице, спрятав замёрзшие руки в карманы пальто. Уйдя в себя, он забыл и о холоде, и о позднем часе. Сегодня хотелось подольше задержаться на свежем воздухе, и, миновав поворот во дворы, Эрик выбрал путь вдоль широкой пустынной улицы. Но не успел он отойти от тёмного провала меж домов, как из дворового мрака вынырнула невысокая фигура и увязалась за одиноким слушателем. Эрик развернулся. Перед ним стоял коренастый мужчина, чёрная нечёсаная борода опускалась на грудь, глубокий капюшон скрывал лицо, а чёрный, засаленный плащ покрывали неровные заплатки.

— Эй, пацан, дурилки возьми, — шёпотом прохрипел мужик, в воздухе сразу же повис запах перегара. — Считай «за так» отдаю.

— Чего? — смутился Эрик.

— Покурить возьми, расслабиться, чё ты? — мужик то и дело озирался по сторонам. Казалось, будто он неуютно чувствует себя под светом фонаря.

— Расслабиться? Это хорошо бы…

— Давай бери, горсть отдам за два серебряных. — Из-под плаща появилась рука в чёрной перчатке без пальцев, на ладони лежал мешочек размером с крупную луковицу.

— И что, действительно расслабит?

— Вштырит, не то слово! Бери, пацан, не пожалеешь.

Эрик поддался первому импульсу. Выхватив мешок, он быстрым шагом пошёл дальше.

— Э! Ты ничего не забыл, рыжий! — закричал незнакомец, совсем забыв о скрытности.

Эрик резко обернулся, заметил что-то блеснувшее в руке торговца дурилкой и сделал то, что умел лучше всего: шаг в сторону опасности, прямой встречный удар. Снизу, почти без замаха. Кулак гулко впечатался в подбородок.

Упав на пятую точку, мужик со стоном обхватил гудящую голову. Рядом с ним о брусчатку звякнуло шило.

— За что-о-о?

— Борода у тебя некрасивая, — Эрик пнул шило подальше и нагнулся за выпавшим мешочком.

— Куда ты его? Отдай! — мужик беспомощно протянул дрожащую руку.

— В каземат бы тебя за такие делишки. Но тебе повезло, что я спешу. — Эрик пошёл своей дорогой, и никто его больше не окликал.

Что такое дурилка, жители Объединённого знали по множеству блуждающих по королевству грустных историй. Собранная, высушенная и измельчённая трава-дурилка, стоит лишь вдохнуть её дыма, рождает в уме цветные видения. Кто-то видит сказочных существ, а кто-то сам становится один из них, погружается на дно океана и взлетает под облака. На первый взгляд безобидная игрушка на деле оказывалась опасным оружием. Впасть в железную зависимость от дурилки можно за пять-шесть самокруток. Жизнь без неё станет не мила, сера и уныла, причём настолько, что время без сладостного аромата приносит жестокие страдания тела и ума. Итог такого плена: либо смерть, либо слабоумие, а те бедолаги, что находили в ней радость, готовы с родной мамки снять последние серьги.

Дойдя до поворота, Эрик всё-таки пришёл к мысли, что был жестковат. Просто вырвать «товар» из ладони было бы достаточно. Но где вероятность, что после этого негодяй не бросился бы в атаку, размахивая ножом? Нельзя было ждать, пока он ударит первым. Нет, пожалуй, врезать гаду было правильным решением. Пусть сидит в своей норе и боится выползать. Возможно, мужик умирал от голода, раз пустился продавать траву прямо на центральной улице, а может, просто подвыпил, но оправдания для него всё равно нет — когда нечего есть, надо работать, а если спьяну не можешь за собой уследить, лучше хорошенько подумать ещё перед первой кружкой. Для самоуспокоения Эрику этого вполне хватило.

В гостиной ждал Ниггед. Дворецкий сидел на диване, закинув ногу на ногу, кружка горячего какао дымилась рядом на изящном подлокотнике — одно неловкое движение, и содержимое окажется на дорогущем ковре.

— На тебе лица нет. Где забыл? — вместо приветствия выдал Ниггед.

— Устал, — Эрик пригладил волосы, которые и так были в порядке.

— Тогда, чем опечален? — Подхватив кружку с горячим напитком, дворецкий поднялся.

— Со свиданием не свезло.

— Свидание? Ты ещё, оказывается, свидания успеваешь в башне назначать! И кто она?

Эрик небрежно зацепил пальто за вешалку и направился к лестнице.

— Она отличная девушка, но заучка.

— Как насчёт ужина? — опомнился Ниггед.

— Не хочу. В дождливое настроение — не до еды.

— Понимаю… Ты только в библиотеку не ходи, там Арон. Просил не отвлекать.

— Ладно. А где Марк? — Эрик уже поднялся на первую ступень.

— Дома. Спускайся через часок, посидим на кухне, поболтаем.

— Если не засну.

Переодевшись в домашнее, Эрик заставил себя заняться чем-то полезным. Закрыв глаза, представил убранство во всех деталях. Тут кровать, там тумбочка, у окна стул. Это просто. Но вот детали: цвет постельного белья и рисунок на нём, кружева штор и узор на паласе, форма дверной ручки и ножек мебели напрочь затерялись в догадках.

Нет, напрягаться в столь долгожданный вечер нельзя. С другой стороны, чем ещё себя занять? Побыть в компании телохранителей — дело хорошее. У них припасена масса увлекательных историй. Но это не то, чего сейчас хотелось Эрику. Вот бы выбраться куда-нибудь, затеряться в шумной компании, да так, чтобы забыть об учёбе до утра! Хоть Кайла заглянула бы в гости, всё веселей.

Парень усмехнулся собственным мыслям. Дожили, он уже и по Кайле соскучился!

Как часто бывает, воспоминания цепляются одно за другое. Новые лица и места закрутились калейдоскопом, пока не замерли на тёмной комнате в подвале дома, куда приглашал наведаться Арон, если вдруг появится желание и возможность. Вот и занятие по сердцу! Личная оружейная — явление редкое само по себе. Даже если не брать в расчёт мистическое наполнение, якобы, присущее Ароновой коллекции, всё равно будет интересно просто изучить внимательней клинки и посохи.

Эрик вышел из комнаты. В конце коридора из библиотеки лился тусклый свет. Интересно, какой работой занимается Арон в столь позднее время? «Завтра спрошу». — И Эрик бодро припустил в гостиную. Спускаясь вниз, он бросил взгляд на доспех Мелитара. Блики неспешно переползали с одной металлической пластины на другую, в прорези шлема застыла чернота. После встречи с призраком стоит ли ещё чему-то удивляться в этом доме. Тут и арсенал «живого» оружие покажется обыденным делом.

Спустившись по тёмному проходу под лестницей, Эрик нажал на ручку тяжёлой двери, подналёг плечом и вошёл в оружейную. В комнате сразу посветлело, из круглого отверстия в куполе исходило яркое свечение виспа.

— И тут магия, — тихо дивился юноша.

Первым приковал внимание сундук у стены. В нём наверняка полно магических вещичек, но где взять ключ от здоровенного замка? Хотя лучше даже не думать о проникновении в тайну сундука без разрешения Арона — неприятности будут куда весомей удовольствия от раскрытой крышки.

Пройдя зал поперёк, Эрик остановился у одного из висевших на стене мечей. Прошлый раз Арон назвал его имя. Непримечательный одноручный клинок тускло блеснул. Эрик присмотрелся к оружию, казалось, меч подал знак. «Созот», — произнёс в мыслях Эрик. Ничего не произошло. Вспомнив слова Арона о том, что перед разговором нужно расслабиться, парень заметил, как сильно он напрягся, ожидая ответа. Как же должен происходить разговор?

Глубоко вздохнув, Эрик сел на пол, прислонившись спиной к столу с экспонатами. Закрыл глаза. Очертания меча возникли перед внутренним взором — занятия со зрительной памятью не прошли даром. Образ клинка окреп, обзавёлся трещинами, зазубринами. Появились ямки на круглом противовесе, разошедшиеся нитки обмоточной ленты на рукояти. Всё выглядело настолько правдоподобно, что Эрик не мог поверить в собственную способность так детально вспоминать. Возможно, это меч помогает? Он так хочет рассказать свою историю, что идёт навстречу?

Образ полностью сформировался. Эрик не сомневался, что если откроет глаза, то не найдёт и одного различия между проекцией и оригиналом.

«Созот…» — мысленно позвал он. — «Созот!»

Меч замерцал в темноте сознания, растворяясь и колеблясь, а вместо него вспыхивало и пропадало человеческое лицо. С каждой новой вспышкой лицо обретало отчётливость, и в один момент Эрик понял, что видит перед собой мужчину: рыжая борода, густые брови, сосредоточенный взгляд.

Проявились широкие плечи, перетянутые лямками фартука. Следом проступила вздымающаяся и опускающаяся рука, ещё вспышка, и в руке показался молот, громыхнул звонким ударом. Эрик находился там, куда попадал молот, казалось, что тяжёлое орудие бьёт прямо в лоб. Образ меча совсем исчез, теперь Эрик видел мир изнутри лезвия.

Грузный, краснощёкий кузнец без устали бил по наковальне. Наконец, он отложил молот в сторону. Сила и стремление действовать наполнили клинок и передались Эрику. Он чувствовал себя новорождённым богом, хотелось скорее опробовать всю мощь, так внезапно обрушившуюся из рук создателя. Как долго готовил он сталь, как много терпения потратил на подгонку рукояти, а когда пришло время ковать, сколько сил вложил в каждый удар? Нужно скорее отплатить ему за подаренную жизнь!

В мече удивительным образом бурили восторг, благодарность, непоколебимая уверенность и… ярость. Кузнец вынес меч во двор. За низким бревенчатым забором простиралась бескрайняя степь, жестокий ветер бросился терзать пышущую жаром сталь. Клинок погрузили в бочку. От нестерпимого жара вода зашипела.

Неожиданно наступила ночь. Кузнец правил лезвие камнем, с каждым выверенным движением вкладывая в оружие любовь и заботу. Сидя на пеньке, мужчина разговаривал с оружием, рассказывал, для кого оно предназначено. А меч внимал словам создателя, впитывал отцовскую любовь, становясь твёрже и острей от слов, нежели от движений камня.

Закончив править, кузнец поднялся. В меч заструилась сила сжимавшей эфес руки. Резкий взмах, и пенёк, ещё секунду назад служивший создателю опорой, развалился надвое.

Ведомый вскинутой рукой, меч взмыл к небу, а над степью разнеслись слова: «Созот, служи верным другом моему сыну! Храни его в любой беде, от врагов убереги!».

Видение подёрнула рябь. Мальчик лет шести, белокурый, в длинной светлой рубахе, пытался двумя руками поднять клинок. Впервые коснувшись живого орудия, сын кузнеца навсегда оставил на нём отпечаток души. Теперь меч знал, ради кого создан.

Эрик за короткий миг пронёсся через всю жизнь меча. Первые робкие тренировки, затем долгие часы работы над техникой. Мальчик рос, обрастал силой и статью, теперь Созот в руке хозяина чувствовал себя на своём месте.

После была война. От пролитой крови сталь пела, в чужих мучениях находила счастье. Такова натура любого живого оружия, ведь в этом есть смысл его создания. Пройдя через десятки стычек и битв, меч сроднился с хозяином. Простое оружие не выдержало бы такой бурной жизни, искрошилось и сломалось... Но Созот знал, зачем живёт — пока жив хозяин, должен жить меч.

Ход времени не ощутим для предметов, наделённых душой, но появившаяся слабость в руках хозяина заставила оружие испытать страха — неужели это конец пути? Хозяин теряет силу, но он жив и здоров, и так же горяч, как и всегда. Что же случилось?

Ответ Созот узнал в день, когда, не говоря ни слова, хозяин взял его с собой и покинул дом. Дети, жена, покой очага — он разменял всё на ветер степи. Место, где родился — вот куда пошёл хозяин. Те земли уже давно находились под пятой чужаков. Их было много, они хорошо дрались. Созот помнил вкус их крови.

Хозяин не знал верного направления, он просто шёл, куда падал взгляд, навстречу судьбе. Меч это чувствовал. Но враг так и не дал насладиться простором родины. Случился бой.

Хозяин и Созот дрались с большим отрядом чужаков. В тот день хозяин не был слаб, дрался яростно, как никогда прежде. Тела чужеземцев разваливались на части под натиском смертоносной стали. Они падали один за одним. Их жалкое изогнутое оружие во многих местах ранило хозяина, и тот терял силы, но не сдавался, отправляя в объятия смерти, каждого, кто осмеливался приблизиться.

Оружие, убившее хозяина, было другим, не таким дряхлым, как другие. Покидая обмякшую руку, Созот потерял связь с тем, для кого был рождён, потерял смысл пути.

Время обрело власть над мёртвой сталью, сохранившей душу где-то в самой глубине себя. Годы меч висел в шатре своего убийцы, будучи постыдным напоминанием победы врагов.

Время стёрлось. Владельцы приходили и уходили, шатёр оставался прежним. Отец, сын, отец, сын. Поколения сменялись, а меч оставался.

Однажды пришёл новый хозяин. Он был другим, непохожим на прежних. Была сделка. Новый хозяин освободил меч из «тюрьмы» и забрал с собой. Эрик узнал лицо Арона. Чародей ничего не требовал от меча, лишь благодарно слушал его историю, каждый раз раскрывая новые подробности.

Накатилась реальность, втягивая Эрика в себя. Видение померкло. Так просто оказалось договориться с мечом, что в это даже не верилось! Ещё не зная, как отблагодарить меч за рассказ, Эрик просто поклонился и, переполненный энергией, выскочил из зала.

На часах в гостиной стрелки показывали половину девятого. Двадцать минут назад, Эрик вернулся из башни, а уже успел столько всего увидеть. Интересно, что скажет Арон, когда узнает об этом успехе.

— Здравствуйте, молодой человек. — Лёгок на помине возник из коридора второго этажа маг. — Рад встрече. Ты сегодня рановато.

— Редкое везение, — улыбнулся Эрик. — И тебе не болеть.

— Спасибо-спасибо. Знаешь, пока я был в библиотеке, почувствовал, что ты пришёл. Тогда я отложил книгу и попытался узнать, чем ты займёшься. Ты недолго побыл в гостиной, потом ходил в комнату, я проследил это по твоему следу. Каждый человек оставляет в пространстве невидимый след. И это отнюдь не запах. Он больше похож на тень, спешащую за хозяином, но всегда отстающую. В комнате тебя настигли воспоминания, я не стал в них углубляться. Самое интересное было потом. Сказать по правде, этим поступком ты меня обрадовал. Тебе понравилась история Созота?

Эрик замер с раскрытым ртом: «Может, он ещё и мысли читать умеет?»

— История меня потрясла. За несколько минут я прожил целую жизнь. Но оказалось, что это не последний сюрприз, который ждёт меня вечером. Я хочу подробней узнать о следах. Об этом ничего не говорилось в Истоках.

— Истоки поверхностны. Ты многое узнаешь, раньше других, но к следам тебе ещё переходить рано, для начала нужна практика. — Арон смотрел на парня с благодушной улыбкой. — Я хотел немного подкрепиться. Ты со мной?

Погружённая во тьму кухня встретила теплотой потрескивающего очага. За плотной печной решёткой горел огонь, согревавший весь дом.

Арон не говорил, не совершал пасов руками, просто с его появлением вспыхнули свечи под потолком. Привычное колебание маны чуть запоздало настигло Эрика. Горячий чайник, будто специально кем-то согретый, очутился в руке мага, тот разлил кипяток по кружкам и принялся искать что-то в ящиках.

— Как успехи в учёбе?

— Приступили к практике, тренируем зрительную память, внимательность… ещё что-то… — Эрик уселся на стул. — Порой я путаю сон с явью.

— Это хорошо, значит, ты выкладываешься на занятиях… Да где этот какао!

— На верхней полке должен быть, слева.

— Здесь? Ага! Сейчас нарежем хлебушка с сырком, и подкрепимся. Эрик, ты знаешь, где хлеб?

— Может, лучше позвать Ниггеда?

— Нет-нет, не стоит. Я и сам могу тебя накормить.

Арон поставил на стол кружки и тарелку с хлебом и сыром.

— Угощайся. И вот тебе совет, как лучше восстанавливаться после очередной практики. На перерыве, придя в комнату, забудь о сне. Сядь у стены на пол, вытяни ноги, выпрями спину. Расслабь тело, начав с лица. Не забудь закрыть глаза. Как только расслабишь тело, дождись, пока замедлится сердцебиение, слушай его, чтобы понять. И попробуй ни о чём не думать. Это трудно поначалу. Но результат придёт после ежедневной практики. Чтобы перестать думать, нужно следить за мыслями, постарайся просто наблюдать. Не разговаривай сам с собой. Когда в голове будут возникать вопросы, не рассуждай. Твоя цель, это пустота: без картин, звуков, запахов. Пустота и только.

— Попробую. Будем вместе с Филом практиковать.

— Где он, кстати, сегодня?

Эрик ухмыльнулся, вспомнив, как эльф открещивался от прогулки.

— Он в спячке, ждёт, когда зима кончится.

Вскоре на кухню вошли Марк и Ниггед. Кружки наполнились горячим какао. Слушая рассказы телохранителей, Эрик забыл про изнурительные тренировки с Чэмери, про злобного Иллута, про Тода и даже о Лании вспомнил, лишь когда в разговоре кто-то коснулся эльфов.

— Кстати, Эрик, извини что напоминаю, но уж больно интересно, кто тебя оставил сегодня без свидания. — Марк уловил отстранённый взгляд парня и понял, о чём тот задумался.

Все примолкли. В глазах Арона возник неподдельный интерес.

— Она эльф, учится в соседней группе.

— Через Фила познакомились, — сделал вывод Арон.

— Она его хорошая знакомая. Хотел сегодня вытащить её, Фила и ещё одну особу на зимнюю прогулку, но девчонки решили не отрываться от занятий. А Фил... Да ну его.

— Ох уж эти трудолюбивые длинноухие. — Арон с хитрым прищуром отхлебнул из кружки. — Эльфы славятся целеустремлённостью, тут нечему удивляться. Чтобы завоевать девушку из Лунного, придётся быть ей под стать.

— О, да! — закивал Марк. — Не дело кавалеру у девушки спрашивать совета.

— Ты же не хочешь, чтобы тобой понукали, как это делала Кайла. — Ниггед потянулся за очередной порцией хлеба с сыром.

— Этого не повторится, эльфийка просто не обратит внимания на того, кто в чём-то ей уступает. В чём эльфы не меняются, так это в сильном чувстве собственной исключительности, — заметил Арон, оторвавшись от кружки.

«Ещё бы», — про себя усмехнулся Эрик, — «ты только рад будешь, если я из башни перестану выбираться». В слух же сказал:

— Лания не кажется высокомерной, напротив, она скорее понимающая.

— Это оттого, что ты с её другом водишься, — скривил губы Ниггед и добавил недовольно: — У нас сыр кончился…

— Вот мы и узнали, как её зовут. — Марк сидел, подперев голову кулаком, и мечтательно смотрел на Эрика.

— Вы просто с ней незнакомы, — устал препираться Эрик.

— Тогда познакомь, — Арон развёл руками, изображая немой вопрос: «В чём проблема». — Приблизь её к своим близким, и она сама станет тебе ближе.

— Для начала надо суметь вытянуть её из башни. — Эрик почесал макушку, призадумавшись над словами мага.

— Если она такая, как ты о ней рассказал, то тебе это удастся. Вечно отказывать не сможет. — Марк отодвинул недопитую кружку с какао и даже ремень расстегнул, чтоб дышалось легче.

— Будь настойчивей, друг мой. Результат приходит только после труда, — наставительно поднял указательный палец Арон. — Парни, а вы помните, как в славном Вербеде[1] мы по ошибке заглянули в бордель?

Часы в гостиной пробили трижды.

— Эрик, тебе бы вздремнуть, — заботливо сказал Ниггед.

— Спать я совершенно не хочу. Чего не скажешь, глядя на вас.

Единственным, кроме Эрика, достойно держался Арон. Оставалось загадкой, спал ли маг вообще или давно с этой надобностью завязал.

— Лично я больше не буду себя мучить. Всем спокойной ночи. — Марк продолжительно зевнул и поднялся.

— Поддержу вас, коллега. — Тоже встал Ниггед. — Если сейчас не лечь спать, то дела грядущего дня мы будем делать послезавтра.

Телохранители ушли. Арон отодвинулся от стола.

— Теперь видишь, как освежает беседа с живым предметом? До завтрашнего вечера не заснёшь.

— Кхм… И чем же до утра заниматься? Время появилось, а деть некуда. — Эрик жалел, что ни с кем так и не договорился о прогулке. После отказа Лании поддержка остальных была не так важна. Да и кого «остальных»: Ловис пропал в неизвестном направлении, оставался только Фил.

— Решение есть. — Арон потёр подбородок, потом пожевал губами, решаясь на что-то. — Раз уж ты свеж разумом, то предлагаю партейку в тавлеи.

— Карточная игра?

— Почти. В библиотеке есть доска и фигурки. Я научу тебя ими пользоваться, а ты научишь Фила, и вам будет чем заняться в пасмурный выходной.

Перед библиотекой маг зажёг виспа; освещая путь, тот сразу бросился вперёд. Шарик завис в двух локтях над столом, раздулся, а свет из него лился ровно вниз, ярко освещая стол, и ничего лишнего в комнате.

Арон занял кресло рядом со шкафом, предложил Эрику сесть напротив.

— Обрати внимание на стол.

Эрик присмотрелся к рисунку столешницы. Лакированная поверхность переливалась бликами, там проступали ровные квадраты двух цветов, чёрные и коричневые, чередовавшиеся через один как по горизонтали, так и по вертикали.

Из-за яркого света Эрик не видел лица мага, только его руки. Тем временем начался инструктаж.

— Это поле битвы, на нём развернётся схватка наших умов. Вот твои фигуры.

Под столом с мягким шелестом двинулся ящик, и на свету появились ладони мага, заполненные пёстрыми игровыми фигурками.

— Пока ты не знаешь правил, мы проведём партию малых тавлей, по восемь фигур. Но в классических правилах подразумевается игра тридцатью фигурами.

— Что это за существа такие? — Эрик разглядывал фигурки, удивляясь проработке мельчайших деталей.

— В этой партии ты располагаешь силами Химеры — главное и самое универсальное существо, двумя каменными големами — основа защиты, Жнец — скелет в балахоне и огромной косой — приходит за жизнями вражеских воинов и возвращает к жизни союзных, и четыре фигурки пеших рыцарей, есть ещё конные, но ограничимся пока этими. Рыцари могут быть как пушечным мясом на передовой, так и стеной в обороне.

— Никогда не видел ничего подобного. Даже не верится, что можно руками сделать такую красоту, — Эрик провёл пальцем по чешуйкам на животе химеры, по миниатюрным рожкам на хребте, свет блеснул в зрачках каждой из трёх голов, казалось, фигура подмигнула с намёком: «Ну, давай, испытай меня». — Это фарфор?

— Мастер, что создавал этот набор, весьма прославлен. В узких кругах. Каждая статуэтка сделана из редчайшего материала, и стоит целое состояние, а когда ты поднатореешь в магии я раскрою тебе ещё один их секрет.

— Интрига… Думаете мне понравится это развлечение?

— Под развлекательной частью кроется глубокое развитие тактических способностей. Любой опытный маг предпочтёт хорошей книге партию тавлей с сильным оппонентом.

— Так, а с фигурами-то что делать?

— Выдвини дощечку из-под стола и расставь на ней. Мы будем по очереди выводить их на поле. Победит тот, кто уничтожит армию оппонента. Разгадывать тактику противника необходимо начинать с самого первого хода.

Маг ещё долго объяснял, как ходит каждая из фигур, а Эрик всё хмурил лоб, вздыхал и постоянно переспрашивал. Но, как говорил Арон: «Результат приходит после труда». Партию удалось развить в напряжённое сражение на половине поля Эрика.

Однажды высунувшись из покрывала темноты под свет шарика, чтобы лучше рассмотреть сложившуюся ситуацию, Эрик получил от Арона указание, что во время сражения с сильным соперником нельзя показывать ему, куда ты смотришь — понять намерения оппонента возможно даже по движению глаз.

В отличие от затянувшегося обучения, партия завершилась быстро — полным разгромом Эрика.

— Зато теперь ты знаешь основу, — простодушно развёл руками Арон. — Чем займёшься?

— Пойду, отдохну чуток. Уже соскучился по нормальной кровати.

— Хорошо. Во сколько тебя разбудить?

Эрик растерялся от такого предложения. Обычно за пробуждение рыжего сони отвечал дворецкий, а тут сам хозяин вызвался.

— Э-э-э… К восьми.

За окном комнаты уже показались робкие проблески утра, а спать совершенно не хотелось. Эрик обошёл кровать и взглянул на утренний, спящий город, он ни разу не видел его таким. Так почему бы ни взглянуть! Натянув раскиданные носки и штаны, спустился в гостиную, стянул с вешалки пальто и вышел за дверь. Возвращаться в орден раньше начала занятий Эрик счёл бы небывалым безрассудством, но сейчас это решение вдруг показалось самым разумным — зачем маяться бездельем дома, если можно с пользой провести время в башне.

Раннее утро выдалось спокойным: ни ветерка, ни снега, ни прохожих, лишь пустынные улицы и серое небо. Бодрым шагом Эрик пошёл в сторону ордена, размышляя над тем, как подшутить над Филом, наверняка ещё парящим в сказочных снах. Фил обожал рассказывать о сновидениях. Каждое утро после пробуждения первое, что он делал, — восторженно пересказывал очередную порцию привидевшихся ночью сказок. Иногда доходит даже до…

— Обошди-ка, — неожиданно прошипело за спиной.

Эрик вздрогнул. Знакомый голос и акцент. Причём знакомый по дурной ситуации. Он обернулся.

Так и есть. Гоблины. В капюшонах и куртках с меховыми вставками они походили на бандитов с дороги. Но лица не те, что участвовали в драке у «Логова». Три гоблина стояли позади — вынырнули, наверное, из ближайшего переулка. Дорогу к ордену перегородили ещё двое. Каменные стены домов по сторонам узкой улицы превратились тиски.

— Вер-рни мешок, — один из зеленокожих приблизился на шаг.

Руки Эрик держал в карманах, пальцы нервно сжали свёрток с запретной травой, про мешочек-то он совсем забыл.

— Дома оставил. — Голос Эрика не дрогнул. Дрожало нутро.

— Возвр-ращайся.

— У меня нет времени.

Из-за пояса показался тесак со следами застарелой крови на лезвии.

— Найди, — зловеще усмехнулся гоблин.

Внезапно Эрика осенило.

— Вам привет от Марка, он будет недоволен, что вы мне угрожаете.

— Кто он? — Гоблин задрал острый подбородок.

Надежда на лёгкое решение недоразумения разбилась, не успев воспарить. Наверное, гоблины недавно в городе или вовсе проездом.

Эрика толкнули в спину и крепко подхватили под локоть.

— Любишь бр-рать чужое? З-зр-ря… Иди з-за мешком.

Почётный эскорт двинулся к дому.

— А что, если я выйду не один? — спросил Эрик, когда они подходили к Дубовой площади.

— С кем выйдешь, с тем и останешься лежать на земле, — не стал вдаваться в домыслы гоблин.

Спереди и сзади шли по двое, ещё один надёжно сжимал онемевшую руку парня. Оказавшись рядом со знакомым проулком, Эрик прикинул свои возможности и приготовился нырнуть в спасительную лазейку меж домами. Он повернулся в сторону домов по другую сторону дороги, кивнул на один из особняков за каменным забором. Гоблин тут же отреагировал:

— З-здесь живёшь?

— Здесь, — кивнул Эрик и рванулся в проход.

Низкорослый конвоир вцепился крепче, даже оскалился от натуги, но мальчишка так дёрнул, что гоблин растянулся на тротуаре. Зеленокожая свора, рыча и хрипя, ринулась в погоню. Через проулок Эрик частенько срезал путь до дома, но жуткий запах нечистот непременно выдавливал его на улицы почище. Что ж, вот и настал день посмотреть ход от начала до конца.

Проскакав по извилистым поворотам, он вылетел во дворы, перемахнул через низкий забор и побежал в сторону ордена. Вслед летели проклятья. Зеленокожие неловко перебирались через дощатую ограду, первый же рухнул мордой в грязь, второй наступил ему на ногу, а третий и вовсе попытался найти обходную тропку. Да только напрасно, рыжий успел затеряться в лабиринтах закоулков.

В комнату Эрик входил на цыпочках, но дверь предательски скрипнула. Под одеялом завозился Фил, выглянул узкими сонными глазами и с хрипотцой произнёс:

— Уже пора?

— Расслабься, у тебя ещё часа три. — Эрик нацепил пальто на гвоздь, гвоздь вывалился из стены.

— Тебя выгнали, что ли? Припёрся в такую рань…

— Не бурчи. Меня только что чуть не зарезали. — Эрик махнул рукой на пальто и сел на кровать.

Эльф приподнялся на локтях.

— Кто?!

Эрик поведал историю про вчерашнюю встречу с торговцем дурилкой, и даже показал мешочек. Ну и про утреннюю пробежку не забыл упомянуть.

— Лучше б ты к Арону пошёл, — эльф с мрачным видом принялся строить воздушные замки. — А что если они домой нагрянут?

— То больше не выйдут оттуда. — Эрик сидел на кровати, прислонившись спиной к тёплой стене. — Марк и Ниггед так отоварят, век будут помнить. Да и, вообще, дом неприступен для всяких оборванцев. Магическая защита или что там Арон говорил.

— Тем более ты должен был пойти домой.

Эрик закатил глаза.

— Ой, Фил, завязывай с причитаниями. Когда убегал, думал, лишь бы не узнали, где живу.

— Раз они тебя выследили, значит, и здесь найдут. Каждый день будут караулить, пока не выберешься. По ходу, дружище, следующий э-гэ-гэй ты будешь куковать в башне. А я пойду веселиться.

— Никуда ты без меня не пойдёшь. Давай лучше дурилочки забьём, тяжкие думы сбросим.

— Всё шутишь. — Эльф покачал головой.

— Разберёмся, Фил. До выходного ещё две недели. Им надоест столько ждать. Не так велики деньги, которых стоит этот мешок, чтобы выслеживать ради них воришку, рискуя попасть под пристальное внимание магов ордена.

— Мне бы твоё спокойствие, — эльф свесил ноги на пол и потянулся за штанами.

— Не думай пока об этом. У нас три часа до занятий. Что делать будем?

Идею о том, чтобы нагадить под дверью Тода, Фил брезгливо отверг, подобные шутки шли наперекор с эльфийскими нормами нравственности. Эрик фыркнул и тут же выдвинул предложение попроще — как следует пошуметь на третьем ярусе слушательского корпуса. Фил замотал косматой головой, со словами, что детские игры он играть не намерен. На что Эрик предложил эльфу самому что-нибудь предложить. И эльф выдал.

На двери к четвёртому ярусу башни всегда висел замок, а прямо над дверью находилось узкое окошко, открывавшееся, судя по раме, простым смещением в сторону. Фил предложил исследовать запретный этаж, проникнув туда через окно. Безрассудство эльфа заставили даже Эрика засомневаться. Одно дело — нагадить под дверью зазнавшегося придурка, и совершенно другое — пойти против орденского запрета.

— И зачем нам это делать? — Эрик уже ломал голову над тем, как добраться до окна.

— Что, рыжий, испугался? — Фил выглянул в бойницу и вдохнул морозного воздуха. Ни одно окно в башне не закрывалось ни в холод, ни в зной. При этом в стенах ордена летом всегда было прохладно, а зимой тепло. Слушатели сходились во мнении, что такой эффект обеспечивало какое-то постоянное заклинание.

— Пытаюсь понять, что ты задумал. Не могу представить тебя, согласившегося на авантюру, тем более, если эта авантюра хлеще той, что предложил я.

— Эрик, ты ведь знаешь, как серьёзно я отношусь к занятиям, и как наплевательски к развлечениям. — Фил отошёл от окна и сел на кровать, символично отбросив конспект в угол. — Однажды ты предложил прожечь наши жизни. В шутку предложил, но я задумался над твоими словами, ты меня знаешь. И вот, что я надумал. В моей жизни нет ни грамма риска, нет ярких вспышек. Я плыву по течению, подобно листу: куда тянет, туда и движусь. Этой вылазкой я хочу начать главную свою перемену.

— Ты меня так не пугай, ладно.

— Сам посуди, нам вдалбливают, что маг сам выбирает, как ему жить, но я понимал это весьма однобоко.

— И что, теперь понял цельно?

— Не знаю, но цельнее прежнего точно. Так что собирайся и пошли.

— Меня тревожит одна важная деталь. — Эрик поднялся, но как-то нерешительно. — Я помню и дверь на четвёртом ярусе, и окно над ним. Только мы не достанем. Там высота какая…

— Достанем. Я уже и над этим подумал.

Парни быстрым шагом преодолели жилые, пока ещё сонные, ярусы, поднялись по винтовой лестнице на предпоследний четвёртый этаж и замерли напротив запертой двери. Продолговатое окошко под потолком пропускало тусклый свет через плотную вуаль паутины. Двустворчатая дверь вздымалась неприступными вратами ввысь на два человеческих роста, и рядом ничего, что могло бы помочь дотянуться до верха.

— Что теперь? — Эрик растеряно задрал голову.

Фил оценил расстояние, потом развернулся спиной к двери и сиганул на противоположную стену. Тремя неуловимыми шагами вознёс себя по стене и, сжавшись в тугой комок на пике высоты, оттолкнулся двумя ногами.

Эрик не поверил глазам — вместо того, чтобы врезаться в стену или просто рухнуть на пол, эльф мягко, подобно бабочке уселся на узкий уступ у окна, где тут же упёрся хребтом в потолок, чтобы не упасть. Сначала Фил робко потормошил раму, но та осталась недвижима. Тогда он пнул створку в торец, и та с оглушительным хлопком сдвинулась. Пока здоровенный клок паутины планировал вниз, парни в испуге ждали, что на шум сбежится вся башня, но струившаяся с первых ярусов тишина так никем и не была нарушена.

— Давайте ваше весло, сударь. — Эльф протянул руку, другой держась за раму.

— Ну ты даёшь, дружище! — Эрик разогнался насколько позволял коридор, подпрыгнул, Фил тут же ухватил протянутую ладонь и потянул вверх. Рама затрещала, но всё же выдержала.

На противоположную сторону Фил спрыгнул первым, Эрик же спустился куда аккуратней, сначала повис на вытянутых руках и лишь потом сполз на пол.

Дух запустенья властвовал в коридорах четвёртого яруса, пыли на полу скопилось столько, что на плитке оставались следы подошв. Сразу от двери тянулись серые, безжизненные и кое-где облупившиеся стены широкого коридора. В стенах дырами зияли бездверые косяки, из них в коридор попадал ровный утренний свет.

— У ордена что, нет средств на отделку десятка лишних комнат? — шёпотом спросил Эрик.

— Скорее всего, орден не нуждается ещё в одном ярусе, и так всего хватает. Идём.

Но они не сделали и шага. Из ближайшего дверного проёма донеслось приглушённое шарканье. По спине Эрика прокатился град холодных мурашек. Фил оцепенел. Послышалось или нет?

Ничего не происходило, но идти дальше расхотелось. Да какое там идти, боясь лишнего шума, оба юных исследователя о дыхании-то забыли. О том, как дышать и двигаться им напомнил надрывный, шипящий голос из ближайшей комнаты: «Прочщ-щ-щь! Пош-ш-шли прочщ-щ-щь!»

Фил в один прыжок, без разгона, взлетел на уступ окна, но не успел протянуть руку, как перепуганный Эрик вышиб его наружу. Чудом успев сгруппироваться, эльф приземлился на корточки. Но и тут Эрик настиг его, рухнув сверху.

— Вставай ты! — Фил словно и не заметил, что его придавили, поднатужился и сбросил неуклюжего товарища. Громко выдохнув, сиганул обратно к окну, на этот раз складно не получилось — зацепившись руками за уступ, Фил чуть не соскользнул, но скрипя зубами, сумел подтянуться. Одним движением задвинул окно. В последний миг в сужающейся щели он разглядел в проходе комнаты чью-то тень.

Когда эльф спрыгнул, Эрик уже поднялся, но на ногах стоял с трудом. Фил подхватил друга под руку, и они ломанулись вниз настолько быстро, насколько позволяла ушибленная нога Эрика.

— Ну что пригорюнился, а? Испугался, что ли? — подтрунивал Эрик друга, когда они вернулись в комнату.

— Не в этом дело, — обречённо вздохнул Фил. — Я так настраивался на эту вылазку, практически через себя переступил. А прошло всё как-то бестолково, суетно. Ничего толком не посмотрели там. Залезли и сразу вылезли. Бессмысленно.

— А какой тебе смысл нужен? Ты же не в сказочной истории живёшь, где есть и смыслы, и мораль, и дорога приключений, которая обязательно закончится схваткой со злодеем.

— Согласен, мои ожидания — это только мои проблемы. Тогда и не будем о проблемах. — Фил зевнул, сказывался слишком уж ранний подъём. — Поговорим о тебе.

— Это я люблю. Давай.

— Вот смотрю я на тебя, мой рыжий друг, и в толк не возьму. Ты чего такой бодрый в эдакую рань?

— Многовато приключений за утро, — закатав штанину, Эрик любовался чёрным синяком на голени. — Весёлые гоблины, таинственный этаж… А ещё акробатические умения друга, о которых он никогда не рассказывал.

— Здесь не о чем рассказывать. Для меня они столь же привычны, как для тебя — ломание носов. — Фил расхаживал по комнате взад-вперёд. — Мне вот интереснее, кому принадлежал тот голос.

— Даже не собираюсь гадать. Давай спросим у Крипа.

— Ни за что. Иначе он потом спросит, откуда мы узнали про голос.

— А вдруг даже маготы не в курсе, что живут в соседстве с призраком или кем там…

— Ну конечно! — хмыкнул Фил. — Ты слишком недооцениваешь наших маготов.

— Имею на это полное право. Единственный раз, когда они демонстрировали свои умения, был совсем недавно, и то весь спектакль оказался иллюзией.

— Зато как всех накрыло.

— Невелика заслуга.

— Сможешь так же? — Фил изогнул брови.

— Как только меня будут называть маготом. Но не думаю, что такое произойдёт.

Эрик посмотрел в окно, где солнечный шар только-только поднялся над крышами домов.

— Нам пора, скоро практика начнётся. С призраками потом разберёмся. А ещё лучше, забудем о них.

— Часы пробьют, и пойдём. — Эльф смотрел невидящим взором в стену, будто искал на ней ответы на свои вопросы.

— Я бы лучше протирал штаны в холле, — Эрик небрежно рухнул на кровать. — Фил, вот скажи, о чём ты сейчас гадаешь?

— Кому мог принадлежать тот голос. — Фил даже не взглянул на друга.

— Что бы ты ни надумал, это будут всего лишь предположения. Пошли развеемся перед занятиями, может быть, девчонок встретим, им расскажем. Они, вроде, не болтушки, никому не растрепят.

— Они — нет, не растрепят. — Фил потряс головой и с готовностью поправил воротник рубахи. — Ты прав, пошли, развеемся. Хочется поделиться пережитым.

— Фил, ты что? Про Ловиса-то забыл! Ему тоже надо рассказать! — притворно возмутился Эрик.

— Отличная идея! Побежали его искать!

Оба рассмеялись. Они уже давно знали: рассказать о чём-то шакрийцу, значит рассказать об этом всем.

Трудовая неделя для слушателей началась с неожиданности — лекции по истории магии подошли к концу. Господин Лотор закончил курс. На занятиях с ним встретятся теперь лишь те, кто будет отобран для дальнейшего обучения в башню водной магии.

В освободившиеся часы вставили практику. Это событие повлекло за собой недовольные возгласы, типа: «Куда столько?!». На этот животрепещущий вопрос ответила госпожа Чэмери, введя новую практическую дисциплину — развитие силы воли.

— Ребята, не огорчайтесь раньше времени, — успокаивала Чэмери негодовавших слушателей. Её затянутые в пучок волосы и строгое остроносое лицо в очках заставляли всех огорчаться ещё больше, потому что, глядя на эту женщину, любой слушатель понимал, что уж она-то спуску не даст никому. — Понимаете, нет мага без силы воли. Маг должен уметь контролировать себя, чтобы найти ключи к контролю над маной. Маг должен контролировать свои мысли, уметь не думать о чём-то, когда надо, или думать только об одном, не допуская в голову ничего лишнего. Ибо мысль слишком опасное оружие, чтобы не уметь им пользоваться. Любое отступление от мыслеобраза может повлечь обрушение заклинания. Сила воли сделает вас личностями; развитая сила воли — магами.

— Занятия мы превратим в подобие игры, — продолжала магот, расхаживая вдоль первых рядов слушателей. — И забегая чуть вперёд, расскажу о силовом поле. Вы уже слышали это понятие много раз, но совсем скоро вам придётся столкнуться с ним воочию. Как известно, чем шире силовое поле, тем на большее пространство маг может эффективно воздействовать. У среднего мага-выпускника нашего ордена — силовое поле достигает тридцати-сорока шагов. У магов со стажем поле расширяется до семидесяти шагов. Запомните простое правило: твёрже воля — шире поле. Но ваше силовое поле пока находится над самой кожей, его надо развивать особенно тщательно. При работе помните главное правило, чаще повторяйте его про себя, оно очень простое: «Я сильнее».

По словам Чэмери, для того чтобы отодвинуть силовое поле от себя хотя бы на палец, нужно побороть лень. Для этого она предложила в течение недели начинать практику на пятнадцать минут позже, если ребята заставят себя тратить эти пятнадцать минут на физические упражнения. Степень нагрузки значения не имела, главное, чтобы все пятнадцать минут были заняты движением. Предложение приняли с восторгом.

Также на совесть слушателей оставили задание, смысл которого заключался в том, чтобы всю следующую неделю делать непривычные вещи. Начали с малого. Те, кто привык сидя закидывать ногу на ногу, по условиям задания, должны отказаться от привычки, а те, кто никогда так не делал, должны эту привычку приобрести.

Так же Чэмери предложила каждому индивидуальное упражнение по контролю мыслей, опережавшее курс обучения. Слушатели должны были начать обуздывать свой ум, следя за его работой. По условиям задания запрещалось думать о том, что раньше часто крутилось в голове; у кого-то это дом, у кого-то — предмет воздыхания, у кого-то — еда, а у большинства — сон. Вариантов много, возможно, кому-то придётся запретить себе думать сразу о нескольких вещах. Чэмери предупредила, что получаться не будет, но если помучить себя сейчас, то впоследствии обучение пойдёт легче.

На самой же практике слушатели выполняли чудные, на первый взгляд, задания: кто дольше просидит не двигаясь; кто дольше не моргнёт или сможет держать рот открытым. Победители поощрялись лишними минутами свободного времени. Казалось бы, лёгкие упражнения на поверку представали суровыми испытаниями на прочность: высидеть не шевелясь двухчасовую практику смогли единицы, держать подолгу рот нараспашку было ещё трудней, а упражнение на задержку моргания вызывало у многих нервный тик.

К собственной великой гордости Эрик в большинстве упражнений неизменно оставался одним из последних, Филу же легче всего далось пребывание в позе камня — молчаливого и непоколебимого.

Чэмери предложила каждому самому придумать для себя испытание, чтобы проводить отдых с большей пользой. После этого по башне принялись разгуливать чудаки с поднятыми руками или неопадающей учтивой улыбкой, сводившей мышцы лица. Кто-то следил за временем, чтобы в определённый час выполнить какое-нибудь действие: пересечь главный зал и вернуться или перенести кружку с окна на пол, а после следующей лекции вернуть её на окно.

И жизнь в башне повеселела. Безделье закончилось, нужно было следить за временем, производить телесные и умственные действия — их количество у некоторых предприимчивых слушателей было настолько велико, что они носили с собой листик с напоминаниями.

Фил тренировал на каждом перерыве способность лежать не шевелясь от лекции до лекции, но это давалось ему слишком легко, даже под напором издёвок Эрика. И эльф придумал себе другое упражнение: в течение всего перерыва сидеть на кровати и топать поочерёдно ногами, выдерживая короткие паузы между ударами.

В одну из практик Эрика осенила гениальная идея по развитию силы воли: в течение всей недели, невзирая ни на что, опаздывать на занятия, причём с каждой последующей лекцией нужно задерживаться на минуту дольше, а на последнюю практику в неделе, явиться за десять минут до конца. Эрик прекрасно понимал, что придётся пройти через негодование маготов и декана, но, как говорится: «Я сильнее».

Эрик с грустью смотрел на ручеёк слушателей и учеников, тянувшийся из башен к воротам. Самое трудное решение за последние две недели — выходной вечер провести в стенах ордена — Эрик принял с небывалым трудом. Это было даже сложнее, чем опоздать на лекцию к Иллуту, явиться за полчаса до конца и выдержать жестокую трёпку от нелюдимого некроманта. Но задачу, поставленную перед собой, Эрик честно выполнил.

Многие в башне добились серьёзных успехов в работе с простейшими задачами, но ещё больше слушателей успехи напридумывали. Ну не могут праздные болтуны и сони успевать ещё и практиковаться.

Созерцая халтурящих одногруппников, Эрик лишь сильней заряжался на работу, чувствуя как с каждой потраченной минутой становится сильней. А однажды Фил предложил испытать себя в заведомо невыполнимом задании: просидеть всю ночь без сна, не выходя из комнаты. Когда за полночь эльф держался из последних сил, Эрик освежил его предложением, проверить себя по-настоящему и, не откладывая до утра, подняться на четвёртый ярус и исследовать его более подробно. Шутку эльф оценил, забыв про сон ещё ненадолго.

Ту ночь они так и не продержались — сон победил. Более того, об этом испытании они жалели весь следующий день, кивая носами и засыпая прямо на практике.

Ближе к выходному случилось то, что во многом повлияло на решение Эрика не покидать башню ещё две недели. Эрихто собрал слушателей в главном зале и объявил об успехах самых трудолюбивых юношей и девушек. В основном это были те, кто вступал в орден по второму заходу. Так происходило с теми, кто не сдал первый экзамен и был исключён, а родители заставили поступать снова.

Среди этой выдающейся братии затесалась несколько девчонок из группы Эрика, а также тот самый Каспар, не так давно побитый Тодом. Но не их успех всколыхнул сердце рыжего паренька. Стоявшая в той компании Лания тоже отличилась, перейдя в развитии зрительной памяти на третью ступень, когда приходится запоминать сложные по форме предметы с рисунками и гравировками. Но и это не всё. Девушку поздравили с колоссальным увеличением силового поля и переходу к более сложным заданиям по его развитию.

Глядя на это, Эрик в злобе на себя сжимал кулаки. Нет, он вовсе не завидовал, он злился, ведь та, кого он должен привлечь, так сильно превосходит его во всём, что угнаться за ней ему не под силу. И вроде бы времени на тренировки потрачено много, и к занятиям подход серьёзный, а разрыв только шире.

Фил как раз стоял рядом с Эриком во время поздравлений, и оттуда, где он стоял, доносился чёткий скрип зубов. Фил в очередной раз не оказался среди лучших — для стремящегося к знаниям эльфа это был болезненный удар по самолюбию.

И вот теперь, заряженные на борьбу, они оба засели в комнате и запоминали, запоминали, запоминали. Сначала сухой листик, потом камешек с облупившейся стены, монетки и всё, что попадалось под руку, включая носок, менять форму которого можно бесконечно. Помимо зрительной памяти, они рассчитывали укрепить и силу воли, потому что преодолеть себя и сидеть за этим занятием весь вечер до поздней ночи — тоже борьба.

Попутно Эрик старался не думать о Лании, и даже на какое-то время ему удалось этого добиться — настолько он увлёкся работой с предметами. Но когда свечи догорают, а внимательность идёт рябью, воспоминания берут своё. В такие моменты выручал эльф, будто чувствовавший состояние друга. Но иногда подводил даже ответственный длинноухий.

— Фил, я уже не соображаю, давай заканчивать. — Эрик, до этого смотревший на медную монету, закрыл усталые глаза.

Эльф сидел на кровати, свесив босые ноги и прислонившись к стене. Он уже спал.

— Совести у тебя нет, — буркнул Эрик, убирая монету в брюки. — И силы воли.

Сбросив штаны и уже было собравшись отдохнуть, он задумался над своими словами и понял, что если сейчас уснёт, то ничем не будет отличаться от Фила. Порывшись в штанах, Эрик выудил из кармана монету с другой чеканкой и принялся её изучать.

Когда через некоторое время погасли выгоревшие свечи, он разрешил себе заснуть.

Тренировки силы воли занимали всё время, не занятое учёбой. То, что раньше вызывало зевоту, Эрик выполнял снова и снова, заставлял себя концентрироваться на речах Иллута, отрабатывать на совесть практику, конспектировать редкие лекции Крипа, а во время записей, писать знакомые слова на Шиту — самом распространённом из магических наречий. Хотя идея с языками принадлежала Филу, уж очень он опасался сесть в лужу на экзамене, о котором говорили всё чаще.

Не допуская послаблений, Эрик и Фил регулярно убирали комнату, чего никогда раньше не делали. Эрик отбирал грязные вещи Фила и стирал вместе со своими, хотя до этого не стирал даже свои, перекладывая эту мелочь на плечи Ниггеда.

Живя в таком ритме, когда каждая минута занята делом, Эрик потерял счёт времени, не было больше безделья с растянутыми донельзя мгновениями, не было вечеров, когда ложась спать, он чувствовал себя недовольным прошедшим днём. Теперь каждый оставшийся за плечами день был наполнен самосовершенствованием и стремлением к победе. Эрик засыпал с мыслью, что завтра обязательно сможет в чём-нибудь превзойти Фила и приблизиться к Лании.

Кстати, с Ланией и Вистой получалось изредка беседовать, когда они встречались в главном зале на очередном перерыве. Девушки много говорили об учёбе и ни слова о повторении совместного вечера. Напоминать Эрик не спешил — какое-то чувство внутри останавливало. Так они и расходились по комнатам, где снова и снова брали штурмом баррикады собственной лени, забыв об отдыхе, веселье и… друг друге.

В тяжелейшем бою с самим собой Эрик остался в башне и на следующий выходной. Чэмери как раз подкинула парочку новых заданий для тех, кто не собирался отдыхать. Узнав о решении друга, Фил промолчал, но по выражению лица было видно — для него это приятный сюрприз.

О том, что дома будут переживать из-за долгого отсутствия, не стоило и думать — Арон легко обо всём узнает. Но сразу после того, как Эрик решил остаться в башне, дал себе обещание, что уж в следующий раз обязательно наведается домой.

Дни проносились стремительно, сливались в калейдоскоп бесконечных занятий и редкого отдыха. В один из таких промежутков монотонность будней пошатнулась.

В середине дня, когда перерывы самые долгие, Эрик с Филом и Ловисом прогуливались по главному залу, обсуждали проходящих девушек, да и, вообще, отдыхали от поднадоевших тренировок. На одной из лавочек Эрик приметил Тода со своим цепным псом Шпиллером, а между ними скукожился Каспар. Его очки валялись под ногами, а голову накрепко зажал подмышкой лысый здоровяк. Тод тем временем что-то рассказывал Каспару, вглядывался в покрасневшее лицо, силясь понять, дошли по адресу его слова или есть смысл повторить.

Эрик не мог упустить возможность насолить Тоду. Трое друзей подошли к «пыточной» лавочке.

— Тод, — первым заговорил Фил, — я ещё могу понять Шпиллера, когда он играется в плохого мальчика, ему по развитию можно, но тебе — не к лицу. Пора взрослеть.

— Да что ты говоришь! — взбеленился Тод, подскакивая с места. — От кого я это слышу? От эльфа, явно не нашедшего места среди ровесников и потому разгуливающего в компании с двумя малявками.

Эрик решил проигнорировать Тода, зная наперёд, как это его зацепит.

— Каспар, тебя там Эрихто зовёт.

Каспар смотрел на Эрика затравленными глазами, не в силах понять, шутка это или взаправду.

Ожидая указания свыше, Шпиллер ослабил хват.

— Он сейчас пойдёт. Вот мы с ним договорим и отпустим. — Тод, похоже, Эрику совсем не поверил. — Вам что-нибудь ещё надо, а то вы нас отвлекаете?

— Я вот думаю, как бы ты себя повёл, если тебя поставили в такое положение, — Эрик вновь не заметил Тода, обратившись к Шпиллеру.

— А я бы на тебя посмотрел, — ответил тот.

Эльф громко хрюкнул, подавившись от смеха, Ловис просто ухмыльнулся. Образ недалёкого лба уже настолько прицепился к Шпиллеру, что избавиться от него он не сможет ещё долго, а то и никогда. Никто из слушателей не верил даже в том, что этому недалёкому типу суждено сдать первые экзамены.

— Отпусти его, — Эрик в упор посмотрел на здоровяка.

— Эрик, свали! — взорвался Тод. — Однажды тебе оторвут длинный нос, который ты суёшь не в свои дела. Как же я буду рад это увидеть!

— Отчего же только увидеть? Может быть, ты хочешь стать этим смельчаком? Лично я с удовольствием вздул бы тебя во внутреннем дворе, — парировал Эрик.

— Хочешь дуэль? — злобно оскалился Тод.

— Хочу драки. Чтоб свидетелей побольше, а уж кровищу я им обещаю.

Тод дрожал от ярости и уже готовился согласиться на предложение, но что-то его сдерживало. Тогда он перевёл бешеный взгляд на ухмыляющегося Ловиса.

— Ты-то чего лыбишься, иди, кобылок свих охаживай.

Вопреки ожиданиям Фила и Эрика, Ловис отреагировал с завидным спокойствием.

— Ты сам-то хоть знаешь, как девушка пахнет?

— Ребят, ещё раз говорю, просто свалите. Пока я не вызвал одного из вас на дуэль. На мечах.

— Любой из нас откажется, — улыбнулся Эрик. — И никто не упрекнёт нас в бесчестии — мы всего лишь простые парни, а вот ты связан высоким положение твоего папаши, и если отделают тебя, то это бросит на него тень. Отпусти парня или я врежу тебе прямо здесь, при всех. Врежу так, что хрен ты встанешь и ответишь.

Тоду захотелось завыть от таранной наглости рыжего простолюдина. Лоб его покрылся испариной, а глаза не знали, за что зацепиться, чтобы не проиграть схватку колкостей и провокаций.

— Шпил, отпусти малявку, господин Эрик сегодня соизволили великодушно спасать невинные души, — желчно заулыбался Тод, отходя в сторону.

Шпиллер поднялся, напоследок задев Каспара локтем по голове. Уходя, толкнул плечом Фила, на что эльф никак не отреагировал. Орденские «злодеи» быстро потерялись из виду.

— Что на этот раз послужило причиной для дружеской встречи? — Фил уселся рядом с Каспаром и поднял с пола очки.

— Ну, как вам сказать, — Каспар, приняв очки, приступил к неспешному протиранию линз, — причины-то и не было. Хотелось им, наверное, время скоротать, а тут я подвернулся под руку.

— Тод неисправим, — подал голос шакриец. — Судьба обязательно его настигнет.

Каспар лишь горько усмехнулся.

— Скорей бы.

— Постарайся держаться от него подальше. С тебя теперь так просто не слезут, — посоветовал Эрик.

— Я это давно понял. И вновь, спасибо за помощь. Декан, я так понимаю, меня не вызывал?

— Забудь.

[1] Соседний с Новыми Ветрами город-форт, расположившийся в четырёх лигах к востоку. Не самый крупный среди фортовых городов, но известный местами для развлечений, легальными и не очень.