Погоня за судьбой. Часть IV

Глава VII. Домой

… Дуга горизонта медленно, но верно выпрямлялась, внизу ровным белым слоем был размазан далёкий облачный покров. Мы должны были приземлиться на той же самой площадке, с которой стартовали в сторону Пироса неделей ранее. Капитан Юмашева пребывала в глубоких раздумьях — её «Фидесу» предстояла доукомплектация экипажа, который за прошедшую неделю сократился вдвое, а нашим с ней путям было суждено разойтись. Похоже, она возлагала на меня большие надежды, которые мне не удалось оправдать, поэтому она заперлась в своей каюте и отстранилась от общения с окружающими, и в первую очередь — со мной.

Собрав вещи и переодевшись в привычные джинсы, военные ботинки, лёгкий джемпер и забросив за плечо тёплый пуховик, я стояла у окна и смотрела вниз, на приближающееся серо-белое одеяло земной поверхности. Гермостворка окна начала движение, закрываясь — корабль входил в плотные слои атмосферы, и по корпусу пошла заметная вибрация.

Я взяла свою небольшую сумку, вышла в коридор и нос к носу столкнулась с доктором Кляйн. Сверкнув на меня полными ненависти глазами, она устремилась в сторону лестницы. Я последовала за ней и вскоре оказалась возле двери в лазарет. Из помещения раздавалось пиликанье какой-то аппаратуры и взволнованный голос Феликса Кардено:

… — Где ты была?! Почему оставила пациента?!

— Я всего-то на пять минут отбежала… Он что, уже отключился?

— Видишь? Это не гибернация, сигнатуры нулевые. «Когнос» не отвечает — совсем. Что теперь будешь делать?

— Юмашева с нас шкуру спустит… Может, взбодрим его шокером?..

Я решила не попадаться бывшим коллегам на глаза и вернулась к лестнице. Если даже секретная команда и была способна выдернуть андроида из его текущего состояния, я знала — он бы этого не хотел.

Подавив желание напоследок заглянуть к Софи, я стала спускаться в грузовой отсек, чтобы оттуда попасть в переходный шлюз. Я ненавидела прощаться — это изматывало и опустошало душу, выдавливая из неё все соки, и тем более мне не хотелось прощаться с ней после того, что между нами было. Тихо прошмыгнуть и скрыться — вот, что я обязана сделать. Она огорчится, но лучше так, чем в последний раз смотреть в её глубокие печальные глаза. Как там пелось в песне… Дорога — мой дом, и для любви это не место…

В грузовом отсеке никого не было. Пристегнувшись к сиденью в круглом переходном отсеке, я поглядывала на информационное табло, отображавшее обстановку за бортом — температуру, давление, сокращавшиеся числа расстояний до поверхности земли и до точки назначения.

Когда до места оставались какие-то полсотни километров, шлюз распахнулся, и на пороге предстал Василий. Одетый в свою чёрную аскетичную форму офицера Конфедерации, с рюкзаком на плече, он завидел меня и приветливо улыбнулся. Я же удивилась столь неожиданной встрече и спросила:

— Ты тоже уходишь?

— Конечно, — усмехнулся он. — А ты думала, меня завербовали? Я тут вообще на птичьих правах находился — исключительно, пока шла эта ваша экспедиция.

— И что теперь будешь делать?

Он почесал в затылке.

— Вернусь домой, в Мурманск, а там видно будет. Натаскался я по галактике, насмотрелся на далёкие миры, теперь пора и отдохнуть. — Он уселся, пристегнул ремень и принялся потирать руки, словно в предвкушении. — Осяду, садоводством займусь… Всегда, знаешь ли, мечтал теплицу построить. А когда меня в ящик перевели взводом оболтусов руководить, Сяодан меня постоянно дразнил своими изобретениями… Подлец то цветок какой сочинит, то кустик вскормит, а потом ехидно так: «Василий, коллега-садовод, вам нравится?» — писклявым голосом тот передразнил Шена, и я прыснула со смеху. — Как же я его придушить хотел иногда да в грядку закопать — сил нет!

— Да, Шен тот ещё фрукт, — улыбаясь, протянула я. — У него талант, который он просиживает в какой-то дыре. Ты же видел светящиеся цветы его разработки? На этом же можно сколотить состояние!

— Можно, но, похоже, не особо нужно. Китайцы… Восточный менталитет так и остался большой загадкой для нас. Будто с инопланетянами рядом живём…

— Или с андроидами, — заметила я, а Василий кивнул.

— С тех пор, как ввели правило «не спрашивай — не отвечай», хрен отличишь — китаец перед тобой или робот…

Давление воздуха росло — как всегда при спуске в атмосферу. Уши закладывало, внутри головы что-то болезненно пульсировало. Меня слегка вжало в сиденье — «Фидес» замедлялся, готовясь приземлиться. Вскоре последовал лёгкий толчок — и установилось равновесие. Гул двигателей сходил на нет, я отстегнулась, подошла к наружному шлюзу и нажала на сенсорную панель. Шлюз подался внутрь и отъехал в сторону, открывая взору плотную стену из заснеженных елей в отдалении и упавшую на площадку размытую тень корабля.

Спустившись на серые плиты посадочной площадки, я подняла голову и уставилась на зимнее подмосковное небо. Тоскливое сизое покрывало окутывало этот почти безветренный мир. Казалось, солнечный свет вообще был редким гостем в этих краях, отдав их на откуп мрачному серому безмолвию. Что ж, тем лучше — солнечный свет давал ложные надежды, а они мне сейчас были ни к чему.

Василий закурил, раскинул руки в стороны и с хрустом потянулся.

— Вот он, промышленный воздух Родины! — с удовлетворением воскликнул он. — Так, вижу ёлки, сосны, а берёз не видать… Лиза, где берёзы? Мне срочно нужно обнять одну из них!

Я вымученно улыбнулась, а он звонко хлопнул меня по плечу и сказал:

— Не грусти, сестрица. Перед тобой целый большой мир разложился, как ковёр. Миллионы дорог — выбирай любую!

— Хорошо, Вася, — сказала я. — Я так и сделаю, выберу какую-нибудь…

По металлическому трапу позади нас застучали шаги, и я обернулась. Капитан Юмашева сошла на площадку и приблизилась к нам — вид у неё был несколько виноватый.

— Лиза, я не хотела, чтобы так вышло, — слегка запыхавшись, оправдалась она. — У меня просто нет другого выбора, и я надеюсь, ты поймёшь.

— Всё хорошо, не забивай себе голову, — с улыбкой ответила я.

— Ты, кстати, молодец с этим андроидом — я не ожидала от тебя такого. — Юмашева с уважением кивнула. — Кляйн не справилась, хотя сложно её винить — она же врач, а не техник.

— Что? — Я в недоумении уставилась на неё. — О чём ты говоришь?

— Вся ваша милая беседа записана штатным видеонаблюдением. А мне было крайне интересно посмотреть запись, поэтому пришлось скрыться у себя от посторонних ушей. — Она победоносно поглядывала то на Василия, то на меня. — Само собой, запись я немного отредактирую, прежде чем передать куда следует. Разговорчивую железку можно будет приобщить к делу об «Интегре» — пускай посмертно, но всё же это какой-то прогресс. Может, Ионов наконец взбодрится и не будет бродить, словно в воду опущенный. А то уж больно жалко мне на него смотреть в последнее время…

— Вот же хитрая лисица. — Василий прищурился и одобрительно закивал головой.

— Ладно, посмотрим, что с этим можно сделать. Так или иначе, мне было приятно с тобой работать. — Капитан Юмашева протянула руку.

— И мне тоже, несмотря ни на что. Я рада была знать тебя. — Я пожала её ладонь, она кивнула мне, отдала честь Василию и стремительно скрылась во чреве корабля.

Сбоку под брюхо «Фидеса» вкатился приземистый сервисный грузовик, и из него неспешно выбрались пара техников. Один из них открыл в машине квадратный лючок и принялся копошиться внутри. Загудела и поползла вниз грузовая рампа корабля.

Вася затянулся сигаретой, выдохнул густую струю дыма и предложил:

— Ну что, пойдём? Отсюда до Москвы аэротакси ходит, доберёмся до города, а там…

А там — неизвестность. Мрачные грязные улицы, скрытые под многослойными стальными конструкциями, забитые усталыми людьми. Бездомные и богачи, отделённые друг от друга блокпостами и полицейскими кордонами. Суетливая жизнь в напряжённом ожидании катастрофы — словно одна бесконечная катастрофа. Нет, я не смогу остаться в этом городе и не останусь. Мой дом — дорога…

Мы побрели по безлюдной тропинке, вымощенной каменными плитами. Стоянка аэротакси была пуста, чуть в отдалении проходила оживлённая воздушная трасса, и отсюда над деревьями были видны потоки несущихся глайдеров самых разнообразных размеров и форм.

Неожиданно сзади послышались торопливые шаги, и до боли родной голос возмущённо вопросил:

— Ты опять решила сбежать? Я что, должна за тобой гоняться?!

Софи подошла вплотную и толкнула меня в грудь. Не сильно, но от этого жеста, от этой простой человеческой дерзости во мне что-то надломилось. Я отшатнулась, ощущая, как по лицу разливается горячая волна стыда. Не из-за толчка. Из-за того, что меня поймали на месте преступления — на трусливой попытке украсться, не оставив даже клочка бумаги с «прости».

— Я не хотела прощаться, — сорвалось у меня, и голос прозвучал резко, почти зло. Затем я сдалась, обмякла, и слова потекли тише, вымотанно: — Не могу больше прощаться, Софи. У меня квоты на это не осталось…

Но внутри всё съёжилось в маленький, твёрдый и болезненный комок. Ночь, та самая ночь, всё ещё теплилась под ложечкой — не памятью о ласке, а чувством чудовищной, необратимой ошибки. Занозой, которую не вытащить, не показать, можно лишь таить её в себе, пока она не начнёт гнить. Или вдавить её поглубже.

— И поэтому удрала, не сказав ни слова?! — её голос дрогнул, и в нём послышалась не только злость, но и рана.

В её волосах была та самая прядь, что ночью пахла сырой землёй и чем-то безымянным. Пряча взгляд, я вперила глаза в её сапожки, в маленькую царапину на замше. Смотрела на эту деталь так, словно от неё зависела вся моя жизнь.

— Помнишь, я сказала, что мне не страшно? — горько усмехнулась я. Голос получился хриплый, будто его пропустили через ржавую металлическую сетку. — Соврала. Мне страшно. До тошноты. Даже не того, что ты умрёшь. А того, что я *опять* останусь. Одна. С этим… — Я не нашла слов, просто бессильно махнула рукой, очерчивая в воздухе всё — и прошлое, и будущее.

Софи нахмурилась, губы её задрожали, но я не дала ей вставить слово.

— У меня талант терять людей. Навык, понимаешь? Отточенный. Как вязать крючком или стрелять без промаха. Чем чаще практикуешь, тем ловчее становишься. — Я сжала пальцы так крепко, что щёлкнула титановая фаланга. — А вчера ночью… я подумала: если не подпущу близко — не придётся рвать себя на части, когда… когда ты исчезнешь. Но казалось, уже поздно… Я уже…

Я запнулась, горло сжал спазм. Перед глазами, ярче реальности, восставал кошмар, в котором я, чавкая мясом и вымазавшись в крови, пожирала Софи. «Как будто я не целовала тебя в темноте, а хоронила», — подумала я. — «Знала, что каждый поцелуй — это не начало, а прощальное причастие».

— Ну что ты… — Её голос сорвался на шёпот, в нём была непереносимая, разрывающая сердце нежность. — С нами всё будет хорошо.

Василий, стоявший в стороне, непонимающе поднял бровь. Он слышал слова, но будто не улавливал, не видел бездны, что разверзлась между нами.

— Ладно, — пробормотал он, отводя взгляд. — Вы там не ругайтесь, а то я как штатский — в стороне стою, а страшно всё равно.

Софи сделала шаг и обняла меня, крепко, почти болезненно прижав к себе. Я не отстранилась — не смогла, не хватило сил бороться и с ней, и с собой. Запах жасмина и чего-то неуловимого, только её, ударил в нос, и инстинктивно, по-звериному, снова захотелось вырваться и бежать без оглядки. Сладковатая примесь земляники опьяняла, пленяла мой уставший, сломленный разум.

— Мы всё время ходим по краю, — её шёпот был гулок у самого уха. — Если бы не Василий, кто знает, что было бы с тобой? Не открой Микадо эту дверь, кто сделал бы это вместо него? Если бы не ты…

— Если бы не я, многие до сих пор были бы живы, — перебила я её, и это прозвучало как приговор самой себе. — Я не вернусь на корабль. Не могу.

— Я не прошу гарантий, — прошептала она, и её губы коснулись моей щеки. — Прошу просто не исчезать. Хотя бы до первого поворота. А сейчас мы сядем в такси и уедем отсюда.

— Как это — уедем? — У меня округлились глаза. В её словах была безумная, такая безрассудная уверенность. — Ты что, бросила корабль? Это же твоя жизнь, твоя карьера!

— Моя карьера никуда не денется, — твёрдо, с какой-то новой, стальной нотой в голосе заявила Софи. — А вот тебя я не оставлю. Не оставлю одну с этим. Никогда. — Она достала из кармана цепочку с серебристым компакт-кристаллом, повертела его в пальцах, и он блеснул в тусклом свете. — И я ведь не просто так ушла, а прихватила кое-что. Это данные, которые я вытащила из компьютера на астероиде.

— Ты… украла служебную информацию? — Я не могла поверить. Эта тихая, правильная Софи. — Тебя ведь могут отдать под трибунал…

— Я сделала копию. — Она покачала головой, и в её глазах вспыхнул тот самый огонь, что я видела давным-давно, в пустыне. — На всякий случай. *Наш случай*. Данные зашифрованы, с наскока взломать не получилось, но я точно знаю, что там что-то есть. Осталось только подобрать ключ.

Василий, который всё это время молча курил рядом с нами, переводя взгляд с Софи на меня и обратно, одобрительно хмыкнул.

— Ещё одна проныра! Ну и парочка. Коварство женское не знает границ. Значит, решили в свободное плаванье, мисс Марпл?

Софи сияла, словно радуга после урагана, а я тем временем выдохнула, чувствуя, как почва уходит из-под ног, и открывается новая, пугающая бездна — бездна надежды.

— Каков твой план?

— Нам понадобятся вычислительные мощности. — Софи в нетерпении потирала руки, в движениях её была лихорадочная энергия. — Очень большие мощности!

— И где же их взять, эти мощности?

— Мы отправляемся ко мне домой. — Она взглянула на меня так, будто бросала вызов всей Вселенной. — И больше не смей убегать. Понятно? Если ты исчезнешь, я не прощу. Ни себя, ни тебя. Никогда

— Слушаюсь и повинуюсь, — полушутливо, сдавленно ответила я.

И в этот миг случилось необъяснимое: сквозь толщу страха, вины и леденящего предчувствия, сквозь уверенность, что я веду её на смерть, — сквозь всё это пробился тонкий, хрупкий луч. И сердце моё, мёрзлое и израненное, затрепетало от неожиданной, подспудной уверенности — этот безумный, упрямый, прекрасный человек и правда будет рядом. До самого конца, каким бы он ни был.

— А далеко до твоего дома? — спросила я — с любопытством, которое впервые зазвучало рядом с обречённостью. — Я ведь, оказывается, даже не знаю, откуда ты родом…

— Порт-Лигат, Каталония, — отчеканила она, и в этих словах слышался шум моря, запах сосен и солнца, которого я не видела целую вечность.

Далековато… Я прикидывала, как нам незаметно пересечь пол-Европы.

— Вот это твоё? — Софи вынула из сумки мой старый чип-блокировщик, подаренный мне ещё на Земле. — Нашла в каюте.

Надо же… А я совсем позабыла про блокиратор нейрометрики сканеров и прочих автоматических устройств. Крайне полезная вещица. Это, впрочем, никак не спасло бы меня при ручной проверке.

— Да мы не доедем до Испании, — хмыкнула я. — Меня на первом же блокпосту возьмут.

— Доедем. — Софи поджала губы. — Главное — не садиться на официальные рейсы.

— Спецборты, конечно, не проверяют, но вряд ли Юмашева потащится ради нас на другой конец Европы…

Сверху, гудя антигравами, показался жёлто-белый аэромобиль пригородного такси. Выписав петлю, он плавно опустился на брюхо, а водитель нетерпеливо уставился на нас. Софи махнула ему рукой, повернулась к нам и поглядывала то на меня, то на Василия.

— А может, автостопом на перекладных? По суше доберёмся без особых проблем — частников проверяют через одного… Вася, ты не хочешь составить нам компанию?

— У меня рыбаки-то друзья давно ждут. Да и… — он пожал плечами, — … двое — это тесно, а трое — совсем капец.

— Двое и так капец, если честно, — едва заметно улыбнулась я.

— Вот видишь. — Запрокинув голову, Вася выдохнул холодный пар вверх. — Я тут лишний. — Он вздохнул и покачал головой. — К тому же, я домой хочу. Лет пять уже там не был. Порыбачить, шашлык пожарить, в баньке попариться… Так соскучился по человеческой жизни, сил нет. Но вы если что — звоните. Потрещим, вспомним старые битвы…

Ну что ж, пора было прощаться. Я подошла к Василию и заключила его в объятия. Неуклюже похлопывая меня между лопаток, он приговаривал:

— Ну-ну, ты чего…

Софи подалась вперёд и поцеловала его в щёку.

— Ну идите уже, а то без вас улетит, — смущённо пробормотал покрасневший Василий и принялся ковырять снег носком ботинка. — Я следующую подожду, мне до Внукова рукой подать…

В голове крутилась одна и та же мысль: я согласилась потому, что некуда деваться, а не потому, что «хочу». Рядом с ней тепло, но тепло это — как батарея в морге. Греет, но не спасает.

— Если что, звоните, — напутствовал Василий, пока мы грузились в машину. — Я за сутки до Барсы доеду, хоть на велосипеде. Только не пропадайте обе, ладно?..

Загрузившись в глайдер, мы заказали водителю один из гигантских автовокзалов на одной из кольцевых магистралей Москвы. Там оглядимся и прикинем, что к чему… Машина взмыла в небо, оставляя внизу серый прямоугольник стоянки и переминавшуюся с ноги на ногу одинокую фигурку Василия. Я провожала прощальным взглядом изящный обтекаемый силуэт «Фидеса» и суетящихся под ним техников, пока они совсем не скрылись из виду.

— Мы же не исчезаем, — нарушила тишину Софи, прижимая компакт-кристалл к груди, как талисман. — Мы просто… Идём другим путём.

«Другим», подумала я. «Ты несёшь кристалл с данными, а я везу с собой яму. Ты думаешь, что это — сердце, а там просто обрыв…»

Нужно было избегать ненужных встреч с официальными властями и регистрационных мероприятий. Хоть проверять благосклонность правоохранительной системы к своей персоне не хотелось, ведь случись что — в этот раз могущественные силы могут уже не вмешаться. Прямой авиаперелёт или поездка на маглеве исключались, связываться с магистральным транспортом или каршерингом было рискованно. Самым безопасным вариантом оставалось путешествие по земле автостопом, но насколько это могло затянуться — предположить было нельзя.

И вдруг меня осенило. Ну конечно же!

— Софи, кажется, я знаю, как нам добраться к тебе домой! — обрадованно воскликнула я и принялась шарить в сумке в поисках заветной карточки…

Наскоро перекусив в фуд-корте, мы с Софи вывалились из здания торгового центра. На улице царило оживление, гудели проносящиеся над головой аэромобили, звучали сигналы, в отдалении выла сирена.

— В прошлый раз была одна, а теперь целый две красивый дэвушки! — Гагик вплеснул руками и вразвалочку направился к нам от своей серой развалюхи, небрежно брошенной поперёк сразу трёх парковочных мест. — Я рад, Лиза-джан, что ты позвонила. Значит, мне удалось помочь тебе, и ты дала мне возможность сделать это ещё раз.

Он подошёл к Софи, снял кепку, обнажая лысеющую голову и представился:

— Я — Гагик.

— А я Софи, — прощебетала подруга. — Очень приятно!

— София… Вижу, Лиза-джан, ты обрела мудрость в своём странствии? Это очень важно, очень хорошо! Одиночество подобает только Богу… Ах, мой болтливый язык! — Гагик схватился за голову. — Надо дело делать, а не болтать! Говорите, чем старый Гагик может вам помочь?

Зардевшаяся Софи открыла было рот, но я её опередила:

— Нам нужно попасть в Испанию. И желательно так, чтобы об этом никто не знал.

— Ничего себе, в Испанию! — Гагик присвистнул.

Он впал в раздумья, его шикарные усы зашевелились, а я замерла в ожидании отказа.

— Деньги у вас есть? — поколебавшись немного, спросил он. — На покушать, подзарядиться, пошлину… Да вообще, на всякий случай!

— С деньгами проблем быть не должно, — заявила Софи.

— Тогда пойдёмте, надо маршрут посмотреть. — Он сделал приглашающий жест. — Путь неблизкий, а я дальше Киева никогда не летал…

Кажется, судьба вновь подкинула нам подарок — забирая одну возможность, она предоставляла другую. Радостно переглянувшись, мы с Софи устремились к серому облезлому аэрофургону.