Погоня за судьбой. Часть IV

Глава VI. Воссоединение

… Сквозь необъятное пространство пояса астероидов «Виатор» плыл в сторону Цереры — наименьшей из карликовых планет Солнечной Системы. Там, на аподеметрии каменного шара была подвешена старая полузаброшенная орбитальная станция. Когда-то этот узел на четыре крупных дока задумывался в качестве ремонтной базы для астероидных добытчиков, но экономические ожидания корпорации «Система-Ресурс» не оправдались, поэтому три дока были законсервированы, а четвёртый изредка навещали корабли с мелкими неисправностями, чтобы хоть как-то поддержать копеечкой добровольных обитателей оставленной базы…

— Марк, зачем ты меня обманул? — спросила я, через стол пристально глядя ему в глаза.

— В смысле? — Он отставил в сторону полупустую тарелку с мясом.

— Ты сказал, что хочешь искупаться на Маджи Хаи.

— И искупался, — кивнул он.

— А потом битые два часа мы провели, обрезая кораллы и набивая ими багажник такси, — буркнула я. — И Ваня нас встречал на каком-то пустыре вместо космодрома.

— Совершенно верно, — снова кивнул он. — А после гиперперехода, пока ты спала, мы перегрузили эти кораллы на другой корабль и получили за них бешенную сумму денег. И где же я тебе наврал?

— Ты сказал, что хочешь только искупаться, — повторила я.

— Нет. Я сказал, что хочу искупаться, и что у нас наклюнулся контрактик. Сложила бы два и два — и всё стало бы на свои места. Мы с Ваней не могли побывать на Циконии и при этом упустить возможность немного погреть руки.

— Неужели кто-то платит за какие-то дурацкие кораллы? — фыркнула я.

— Кое-кто платит, но на Циконии за них не дадут и ломанного гроша. Тем не менее, вывозить их строжайше запрещено. Экосистема, планетарное достояние и всё такое прочее.

Он пальцами изобразил в воздухе кавычки.

— Значит, мы теперь браконьеры? Будем таскать краснокнижные растения и бедных зверей с планеты на планету?

— Нет, мы контрабандисты. Вернее, контрабандистка теперь ты. — Он сделал упор на местоимение. — А мы с Ваней — уже довольно давно. Дело не ограничивается кораллами или животными — это в нашем деле скорее исключение, нежели правило… Ты знаешь, в чём заключается главный философский принцип контрабанды?

— У неё ещё и философия есть? — Я прыснула со смеху. — Ну ты даёшь, Марк…

— В этом мире, — невозмутимо продолжал Марк, — самая дорогая часть любой вещи — не она сама, а возможность её безнаказанно заполучить, не угодив за решётку. Спрос рождает предложение. Даже на дурацкие кораллы…

В кают-компанию с шелестом вкатился дядя Ваня. Подъехав вплотную, он проскрежетал:

— Скоро будем на месте. С вами на станцию я не пойду, а вы, прежде чем соглашаться на сделку, убедитесь в том, что машина действительно отключена от Сети. Кардан — человек свой, но мало ли что… Как говорится, доверяй, но проверяй.

— Хорошо, — согласился Марк и поднялся с диванчика. — Пойдём одеваться, Лизуня. На станции прохладно, так что накинь под скафандр что-нибудь утеплённое…

Поворотный шлюз пополз в сторону, и передо мной открылась серая стальная платформа. Она казалась бесконечной, но это была оптическая иллюзия — метров через сто она резко обрывалась, и начиналось неоглядное космическое пространство. Чёрное полотно, усеянное сияющими искрами — таким был вечный космос. Так выглядела вечность, и она заставляла моё сердце трепетать в груди…

— Это твой первый выход в открытый космос, Лиз? — спросил Марк, участливо заглядывая мне в лицо сквозь визор шлема.

— Да. До сих пор летала только внутри, — произнесла я, стараясь унять дрожь в теле.

Шлюзовая камера замерла, и я сделала робкий шажок вперёд. Марк с сумкой тем временем преспокойно вышел наружу и шагнул с бортика вниз. Медленно-медленно он спланировал на металл, обернулся и стал ждать меня. Наконец, кое-как осваиваясь с практически полным отсутствием гравитации, я оказалась на платформе. Магнитные ботинки бесшумно прилипли к металлической поверхности, и я огляделась.

Сбоку платформа оканчивалась пологим спуском, а за ним на огромном футбольном поле из серой стали выделялись четыре квадрата шлюзовых ворот, три из которых были накрест перечёркнуты жирнющими красными линиями. Все четыре дока были заперты. По сторонам конструкции во все стороны торчали длинные столбы с антеннами и какие-то пилоны, усеянные фотопанелями, точно деревья — листвой…

Спускаясь по наклонному серпантину бок о бок с Марком, я инстинктивно вжалась в плечи. Чёрная пустота над головой была всеобъемлющей, бездонной. Казалось, стоит отцепиться магнитам — и меня навеки унесёт в эту беззвучную, ледяную вечность. Свободная, тёплая рука Марка, лежащая на моём плече, была единственным надёжным якорем.

Пневматические запоры бесшумно убрались в пазы, и люк в полной тишине отворился, выпуская наружу, из кислородного шлюза, свет ярких ламп. Мы с Марком, словно две невесомые пушинки, спустились по лесенке и застыли в напряжённом ожидании. Обратное движение створки, скольжение запоров — и шипение нагнетаемого воздуха заполнило собой крохотное помещение. Сразу же пришла гравитация — слабая, едва заметная, еле-еле влекущая меня к полу. Через некоторое время створка внутреннего люка в полу открылась и ушла вниз, а мы, несколько потяжелевшие, спустились в просторный ангар.

Марк снял шлем, я последовала его примеру. Запахло смесью технического масла, горелого пластика и чего-то съестного. Откуда-то лилась рок-музыка, эхом рикошетила от стен и от большого пожёванного временем корабля, который воцарился посреди дока. Вдруг, совершенно дико и неуместно, из бокового прохода с гоготом вынырнули трое ребятишек лет пяти — двое совершенно чёрных, словно межзвёздное пространство, курчавых негритёнка и один белобрысый мальчуган. Они с хохотом понеслись в сторону просторного дока и принялись звонко кричать там, подпрыгивая ввысь на добрые полтора метра и гоняясь друг за другом между массивными посадочными пилонами челнока.

— Нам туда, — сообщил Марк, выдёргивая меня из остолбенения, и направился в проход, откуда минутой назад выбежали дети.

Короткий коридор с поднятыми массивными гермошлюзами привёл нас в ангар поменьше, в котором к стенам жались кое-как брошенные глайдеры и аэромобили самых разных моделей. Разобранная «Эктения», «Мьюз», «Онэгай», два «Оверуайта»… Машин было добрых полтора десятка — похоже, здесь давно работал настоящий автосервис пополам с разборкой.

Царил полный порядок, пол был вычищен почти до блеска, всё лежало на своих местах. В углу аккуратно стояли шкафы с разнообразными расходниками — патрубками, винтиками, магнитами, какими-то промасленными узлами и агрегатами. Всё здесь было сделано своими руками — все стеллажи, лесенки, какие-то надстройки и площадки с многочисленными горящими мониторами были кустарно сколочены из досок и стальных балок — несколько хаотично, но с виду грамотно и надёжно.

Сбоку, на поднятой платформе возвышался венец автомастерской — тёмно-зелёная «Шинзенги» с небрежной жёлтой надписью во весь борт: «У меня сломан электроредуктор, заберите меня домой». Марк поставил сумку на пол, подошёл к машине и принялся осматривать её со всех сторон, заглядывать в антигравы, под днище, придирчиво ощупывать сколы на выцветшей краске. Я вертела головой по сторонам и только сейчас заметила в тёмной нише человека — вытянув ноги, он развалился на скамейке, поглощал что-то из пластиковой упаковки и внимательно разглядывал нас с Марком.

— Ну, привет, — протянул он, заметив мой взгляд, нехотя выбрался из ниши и подошёл к нам.

Одет он был в шорты, жилет неопределённого цвета и сланцы на босу ногу. Коренастый, наголо бритый, он смотрел мне в душу чёрными колючими глазами.

— Здравствуй, Кардан, — отозвался Марк. — Это наша красавица?

— Она самая. «Шинзенги Электрикс А-тридцать два», третье поколение, самая лучшая модель из всех, когда-либо сконструированных. — Мужчина один за другим ловко отправлял в рот орешки из упаковки и со знанием дела озвучивал характеристики машины. — Четыре движка, дублирование энергоконтура, запасная батарея. Изоляцию я полностью поменял. Стабилизатор взят с другой машины, осталось только вставить новый редуктор. Ну и конечно же самая изюминка — о существовании этой машины Система не знает… Где редуктор, Марк?

— Он здесь. — Марк рукой указал на чёрную сумку.

— А всё остальное, о чём мы договаривались? — поинтересовался Кардан, скомкав и сунув в карман шорт опустевшую упаковку.

— Всё тут, можешь проверить.

— Обязательно проверю. А ты пока проверь машину по базе, — сказал Кардан, набрал в лёгкие побольше воздуха и оглушительно свистнул.

Эхо покатилось по помещению, в дальней стене со скрипом отворилась дверь, и из неё вышли двое — синевато-чёрный негр и светловолосая молодая женщина в домашнем халате и кухонном фартуке. Негр, пошатываясь, направился к нам, а женщина громогласно вопросила:

— Спиногрызы не пробегали?!

— Конечно пробегали, — сразу подобрев, усмехнулся Кардан. — Там они, в ангаре. Чинят нашу старушку, наверное.

Женщина недовольно покачала головой и скрылась в проходе, из которого мы попали сюда. Негр, глядя себе под ноги, тем временем тенью подковылял к нам.

— Ногу отбил, болит, зараза… Что-то я устал, — заплетающимся языком пробормотал он. — Водки хочу.

— Ну так ляг, поспи, раз устал, а потом ещё накати, — снисходительно похлопав его по плечу, сказал Кардан. — Только чуть опосля, Юра. К нам гости пришли, привезли твои «мозги». Наконец-то сможешь скинуть залежавшуюся рухлядь… Спусти-ка нам тридцать вторую, пусть ребята посмотрят на неё поближе.

Негр икнул, чуть не завалился набок, но устоял. Подошёл к подъёмнику, нащупал кнопку, и платформа с жужжанием поползла вниз. Откуда-то сверху молниеносной тенью брызнула чёрная кошка и двухметровыми прыжками понеслась сквозь ангар в сторону груды машин, расставленных вдоль стены. Лишь сейчас я заприметила несколько разноцветных кошек, недвижимо сидящих тут и там — на стеллажах, на крышах автомобилей и даже на широкой ферме потолочного перекрытия. Я насчитала пять штук.

Машина опустилась вниз. Сверху, на крыше «Шинзенги» был разложен клетчатый плед, на котором обнаружились две миски. В одной лежали круглые маленькие косточки, а вторая была доверху заполнена крупными разноцветными ягодами — бордовыми, жёлтыми, ярко-зелёными, фиолетовыми, синими…

— А я как раз вспоминал, где же я забыл черешенку, — удовлетворённо произнёс Кардан. — Хотите черешни? Мне больше всех нравится синяя, в этом году она особенно удачная пошла…

— Нет, спасибо. — Марк был совершенно серьёзен. — Давай сначала о деле.

— Хорошо. — Кардан нагнулся, покопался в сумке и достал оттуда небольшой, сияющий новизной агрегат. — Это то, что нужно… Юра, забирай своё барахло. И не забудь сказать спасибо Ирине за то, что за твоими ребятами приглядывает… А вот как раз и она.

Из прохода показалась давешняя женщина — она за руки вела двух притихших негритят, а белобрысый мальчик покорно брёл позади неё. Через несколько секунд женщина и дети скрылись за дверью, оттуда в помещение дохнуло свежими овощами и варёной свининой.

— Всё, я ухожу, не буду вам мешать, — пробормотал Юрий, подхватил сумку и по синусоиде заковылял прочь, а Марк тем временем водил пальцем по планшету, очевидно, пробивая «Шинзенги» по базе.

Когда негр скрипнул дверью и исчез, Кардан, прочитав на моём лице замешательство, насмешливо спросил:

— Ты что, подруга, никогда вудуистов не видела?

— А, так он ещё и вудуист? — задумчиво протянула я. — Я вообще хотела бы понять, что у вас тут происходит, но мне кажется — не получится.

— Да всё просто, как дважды два! — воскликнул Кардан с задорным блеском в глазах. — Этот ремонтный док давно уже никому не нужен. Мы живём здесь в две семьи, потому что это лучшее место для жизни — никто не донимает, не качает права и не суёт нос в наши дела. Работаем себе спокойно и никого не трогаем. Скоро вернётся Саня, мой младший сын, и тогда я выйду из запланированного отпуска. А пока… — Он обернулся к Марку. — Хотите сегодня забрать?

— Хотелось бы. — Марк почесал голову и взглянул на часы. — Это надолго?

— Часок-другой точно займёт, — протянул Кардан. — Вы не стесняйтесь, идите в дом. Ирка супа наварила, а вы, поди, голодные с дороги-то?

— Да, подкрепиться не помешало бы, — ответил Марк, час назад на «Виаторе» прикончивший тарелку жареного мяса…

… Несмотря на свой солидный возраст, глайдер был очень хорош, все агрегаты были полностью исправны, и в первую очередь благодаря тому, что к его техническому состоянию приложил опытную руку Кардан.

К этому моменту мы уже успели провернуть на свежевыкрашенном Шинзенги операцию по переброске предмета с одного корабля на другой. Что было внутри ярко-янтарного выпуклого футляра, я не знала, а задача наша была, как говорится, «не бей лежачего» — сделать так, чтобы о перемещениях футляра не знал никто. Наша невидимая точка посреди перегруженной, кишащей спутниками и воздушными объектами информационной сферы Земли была нетороплива, но надёжна и точна, словно атомные часы.

Корабли не должны были встретиться, находясь над разными полушариями Земли — и они не встретились, однако наше долгое путешествие вдоль экватора над гиблыми территориями показалось мне вечностью. В какой-то момент меня даже накрыл приступ клаустрофобии. Мерещилось, что мы никогда не доберёмся до цели, аккумулятор машины сядет, и мы рухнем в грязные воды безбрежного Тихого океана. Однако, мы наконец достигли цели в верхних слоях атмосферы Земли, сдали посылку и отправились обратно на «Виатор» — считать лёгкие деньги…

— Хотела бы я знать, что находится в этом футляре, — протянула я, глядя вниз, на бескрайнюю водную гладь.

— Поверь мне, Лизуня, ты бы не хотела, — ответил Марк. — Люди не зря просят, чтобы их посылки не вскрывались. Зачастую в запечатанных контейнерах лежит то, что изменит жизнь курьера навсегда. Вещь, которую будет невозможно развидеть…

— Заказчик говорил что-то про экспедицию «Голиафа» на ЕН-9173, о каких-то шестилетних «подкидышах»… — В памяти всплыли полузабытые сводки новостей — прогремевших на весь Сектор и через непродолжительное время тщательно вычищенных из сети и столь же благополучно позабытых. — Мёртвая экзопланета, на которой несколько лет назад нашли саркофаг с человеческими эмбрионами. Писали что-то о несмешном розыгрыше медико-биологов из числа экипажа. Помнится, когда-то там даже собирались повесить Врата, да так и не успели…

— Историю с «подкидышами» тогда хорошенько засекретили, а корабль сразу же передали под крылышко военных, — заметил Марк. — Постарались на славу — о ней теперь на фоне первого гиперпрыжка «Голиафа» и не вспоминают даже.

— Но это же всё чертовски интересно! — воскликнула я. — Неужели тебе не любопытно, что было внутри футляра?

Он назидательно поднял вверх указательный палец:

— Нездоровый интерес, сестрёнка — это ещё один хороший повод не вскрывать чужие посылки.

Неожиданно в салон планера ворвался голос дяди Вани:

— Дети, как ваши дела?

— Хорошо, дед, летим обратно, — ответила я.

— Двигайте к Фиджи, что к востоку от вас, — прострекотал динамик. — Я выдвигаюсь вам навстречу, и примерно через час встретимся. Есть срочная работа.

— Принято, конец связи. Меняем курс, — отрапортовал Марк и принялся вводить в автопилот новую программу.

Я вновь машинально покосилась на индикатор заряда аккумуляторов. Пока что волноваться было не о чем, однако планы менялись прямо на ходу — и кто знает, что ждёт нас впереди? Одно я уже поняла точно — в этой работе нужно было уметь быстро адаптироваться к ситуации…

… — Итак, запомнила? — спросил Марк.

— Да. — Я похлопала себя по карманам, проверяя, на месте ли инструменты и фальшивое удостоверение, с пылу с жару изготовленное дядей Ваней. — Я — инженер-теплотехник родительской компании с инспекцией. Ты — сетевик.

— Хорошо. Скажи что-нибудь профессиональное, — приказал Марк, оглядывая свою форменную одежду — размер был великоват, униформа сидела на нём мешком.

— Бесканальная прокладка, редукционно-охладительная установка, быстрые нейтроны… Водоструйный… Как его… Эжектор, вот! — Я многозначительно подняла вверх палец.

— Актриса из тебя неплохая, так что я уверен — у тебя всё получится, — приободрил меня Марк.

Впереди, на горизонте уже проявлялась тёмная береговая линия. Цель приближалась. Нашей задачей было проникнуть на охраняемую территорию дата-центра одного из крупных хостеров, чтобы похитить информацию. И не просто похитить, а вырезать с последующим удалением, но для этого нам нужен прямой доступ в серверную. И снова, как обычно, мы не знали, что это за информация — был лишь индекс стойки да адресация, по которой можно было вычленить нужный нам фрагмент данных.

Дядя Ваня остался позади — его корабль, вероятно, уже вышел на низкую опорную орбиту. За полчаса подготовки, предшествующие вылету, мы успели получить вводную, заменить аккумулятор на Шинзенги, переодеться в техников и кое-как выучить несколько профессиональных терминов.

— Слушай, а почему именно теплотехник? — спросила я.

— Потому что в дата-центре своя автономная система охлаждения, и её тоже нужно инспектировать. — Марк развёл руками. — Кроме того — кому будет интересен скучный сетевик, когда на проверку заявится молодая красивая девушка?

Я улыбнулась.

— Спасибо, Марк, мне очень приятно.

Нечасто можно было услышать от него комплимент — и каждый раз от этого неизменно теплело на душе.

— Так что, если я не туда воткну кабель — последствия будут едва ощутимыми, — продолжал он. — А вот если юная разиня похерит охлаждение целого комплекса — тогда проблем не оберёшься. Поэтому на тебя, как на королеву бала, будут обращены все взоры, а я останусь незамеченным…

Похвалил так похвалил — молодец, ничего не скажешь. Зардевшись, я насупилась и отвернулась к окну. Под нами проплывал зелёный травянистый ковёр, а впереди уже маячил ансамбль зданий — словно неприступная крепость, отдалённый от цивилизации на добрый десяток километров, посреди холмов вырастал дата-центр…

… — Ох, я аж употела вся, — пропыхтела я, устраиваясь на пассажирском сиденье и стягивая с головы оранжево-жёлтую форменную кепку. — Они, кажется, глазами дыру на мне протёрли. Хорошо, что никому в голову не пришло копнуть поглубже и связаться с управляющей компанией, а то пришлось бы нам несладко… К чему такие сложности, Марк? Почему нельзя просто скачать данные по сети?

— Сейчас дата-центр отключён от внешнего мира, — ответил тот, пряча за пазуху кристаллический накопитель. — Там какие-то тёрки с арендодателем, долги… Вдобавок ко всему кто-то регулярно обрубает им штатное электричество — то ли террористы, то ли это элемент рэкета. А клиенту нужен бесперебойный доступ к информации…

Машина поднялась в небо и понесла нас на северо-запад, в сторону японской Нагои. Монотонная водная гладь проносилась под нами, справа собирались белоснежные кучевые облака, похожие на мягкие округлые горы сахарной ваты, а слева к линии горизонта спускалось оранжевое закатное солнце. Дорога была долгой, так что я устроилась поудобнее на большом кожаном сиденье, свернулась калачиком и прикрыла глаза…

… — Лизуня, приехали. — Марк потряс меня за плечо. — Наша остановка…

Глайдер стоял на ровной поверхности. Ночное небо искрилось звёздами, а прямо за стеклом планера лёгкий ветерок шумел среди пышных розовых лепестков сакуры. Дверь машины поднялась, и я, кое-как продрав глаза, выбралась наружу. Мягкий свет фонарей выхватывал из полутьмы фонтан, на поверхности воды крошечными корабликами плавали карминные лепестки. Над короткой, укрытой деревьями аллеей возвышался огромный каменный особняк. В высоких сводчатых окнах его первого этажа горел свет.

Марк уверенно зашагал по камню, и я последовала за ним. Только сейчас я заметила, что в тени деревьев чуть поодаль бродят несколько охранников. Ещё один стоял у самого входа — и все они провожали нас настороженными взглядами прищуренных глаз, и без того узких. Поднявшись по ступеням, мы оказались напротив массивной дубовой двери, и путь нам преградил коренастый узкоглазый вертухай.

— Мы из службы доставки, нас ждут, — сказал Марк.

Охранник посторонился, и дверь бесшумно распахнулась, впуская нас в просторный холл. Аристократическая обстановка повергала в трепет — стены были обиты элитными сортами дерева, сбоку высились старинные часы с маятником, а наверх уходила широкая резная лестница. Двойная дверь напротив отворилась, и нам навстречу вышла маленькая щуплая женщина лет пятидесяти. Опрятно одетая, аккуратно причёсанная, невысокая азиатка в круглых изящных очках подошла к нам и едва заметно кивнула головой.

— Конитиуа, — мелодично поприветствовала нас женщина и улыбнулась. — Я ждала вашего прибытия. Пожалуйста, проходите. Не будем стоять в прихожей.

Она сделала жест рукой и направилась обратно к дверям, за которыми скрывалась гостиная — столь же шикарная, как и холл. Прямо напротив окна утвердился огромный шахматный стол с расставленными на нём изысканными костяными фигурами, рядом воцарился рояль из красного дерева. Вместо стен периметр зала опоясывали стеллажи с бесконечными рядами разноцветных книжных корешков, а под самым потолком, подвешенное на массивных тросах, чуть покачивалось чучело массивного земноводного. Неужели это циконианский псевдодельфин? Изящные вазы, прекрасные картины, черепа диковинных животных на полках, шкуры хищников на полу, гигантский мраморный камин — всё это просто потрясало воображение и вопило о нечеловеческом богатстве хозяйки…

— Путь был неблизкий, позвольте себе отдохнуть несколько минут. Желаете вина? — сцепив руки перед собой, мягко спросила дама.

— Да, пожалуйста, — робко ответствовал Марк. — Мы к вам мимолётом заскочили, нас ждут дела…

— Быстро — это медленно, но без перерывов? Я не задержу вас надолго, — сказала женщина, орудуя возле небольшой стойки, уставленной изящными сосудами с разноцветными жидкостями.

Уютно расположившись в кожаных креслах цвета охры перед стеклянным столиком, мы приняли из рук дамы по бокалу с синей искрящейся эссенцией. Я с опаской разглядывала содержимое бокала, а женщина тем временем устроилась в третье кресло рядом с нами и произнесла:

— Это айвинское сладкое, урожай двадцать второго года. Не очень заслуженное, но на вкус — просто великолепное… Как прошёл ваш день?

— В дороге… Всё затекло. Что касается работы, всё прошло гладко и без происшествий, — ответил Марк и тут же спохватился, сунув руку за пазуху. — Вот, пожалуйста…

Он протянул раскрытую ладонь, и дама осторожно взяла рубиновый кристалл накопителя. Она некоторое время пристально разглядывала его, уголки её губ едва заметно приподнялись, она впала в задумчивость, словно погрузилась в воспоминания. Затем погладила кристалл пальцем и едва слышно, одними губами прошептала:

— Я бы всё отдала, лишь бы только прикоснуться к тебе…

Я отвела глаза и машинально отхлебнула из бокала — сделалось вдруг чрезвычайно неловко, будто я стала свидетельницей какой-то очень и очень интимной сцены. По языку тем временем разливался божественный сахарно-медовый вкус с оттенком корицы, сливы, со странной и очень уместной горчинкой. Вино было просто бесподобным, но мне невыносимо хотелось встать и уйти, оставив женщину наедине с её драгоценным кристаллом.

— Простите мне мои эмоции, — проговорила дама, аккуратно положила кристалл на столик и пригубила из бокала. — Здесь покоятся мои муж и сын, копии их сознаний запечатаны в виртуальной реальности. Они тяжело болели наследственным заболеванием и неоправданно рано покинули меня.

— Вот как, — наконец сказал Марк. — Похоже, они были вам очень дороги, раз вы решились на такой шаг.

— Да, я люблю их больше жизни и надеюсь, что однажды мне удастся переселить их в человеческие тела. В настоящие, живые человеческие тела. — Её грустное лицо тронула лёгкая улыбка. — Разработки ведутся, но пока со скромными успехами. Сознание можно переместить на цифровой носитель, однако с обратным переносом дела обстоят не очень хорошо.

— И теперь вы ждёте, когда это станет возможным? — тихо спросила я.

— Да. Теперь они будут рядом со мной, в специально оборудованной серверной комнате. — Она машинально бросила взгляд на одну из дверей в глубине помещения. — Они больше не в заложниках у «Альтекса», и теперь я не боюсь, что потеряю их.

— А зачем нужно было удалять их оттуда? — поинтересовался Марк и сделал могучий глоток, опустошая бокал сразу наполовину.

— Это вопрос этики. — Она развела руками. — Каково это — быть собственной копией? Каково это — быть сразу в двух местах? Я не могла позволить им существовать в множественных экземплярах, ведь у меня был только один муж и был один сын — единственные и неповторимые…

Повисла тишина. Женщина поглядывала то на кристалл, то на дверь — ей, похоже, не терпелось поскорее выпроводить нас и переселить свою семью домой. Со стороны холла покатился деликатный перезвон башенных часов. Марк сделал ещё один могучий глоток, допивая вино, прокашлялся и сказал:

— Ну что ж, я уверен, что теперь вас ждёт счастливое воссоединение.

С этими словами он поднялся с кресла и многозначительно взглянул на меня. Женщина робко улыбнулась, я в несколько глотков осушила свой бокал и тоже встала. Двери бесшумно открылись, на пороге появился один из охранников и выжидающе уставился на нас с Марком.

— Я переведу деньги на оговоренный счёт, — сказала дама. — Большое спасибо за помощь, ваша услуга просто неоценима… Ичиро проводит вас к машине. Ичиро, пожалуйста…

Через минуту мы уже садились в глайдер, а я предвкушала заслуженный отдых в каюте «Виатора» в горизонтальном положении. Створка опустилась, отрезая меня от прохладного вечернего воздуха, наполненного волнующим медовым ароматом сакуры. Марк положил руку на штурвал, набрал на навигационном дисплее команду и повернулся ко мне:

— А ты бы согласилась после смерти переселиться в виртуальный мир?

— Нет, Марк, — немного поразмыслив, ответила я. — Это буду уже не я, а кто-то другой. Но даже если бы это было возможно, и вместо симулякра в блок памяти отправилась настоящая я, меня бы это не устроило. Всё когда-то кончается, всему суждено родиться и умереть. И если уж пришло время окончательно уходить — нужно уйти, не оглядываясь.

— Всё закончится куда прозаичнее, — фыркнул Марк. — Твою вечную виртуальную жизнь оборвёт уборщица Клава, перепутав серверную с чуланом и зацепив шваброй провод питания…