Пожиратель Империй. Часть 2

Глава 30

В большом куполе, помимо Янну и его команды дознавателей, осталось восемь заключённых.

Я, Йирро, Фейро, Вайла, Пампонгомб, а также ещё трое Майигу: Мавасса — двухкилометровый рогатый змей, ближайший друг и помощник драконихи, Лиганто — помесь гиены с медведем где-то семисот метров в холке, главный «генерал» парочки волков и, наконец, Бадиа — нечто наподобие гигантского слайма, исполнявший роль правой руки четвёртого Отца.

Я, конечно, был польщён включением себя в эту «высшую лигу», но вполне обошёлся бы и без этого.

Впрочем, подобное «признание» от Янну и Шимгара было показательно. Меня уже включили в список самых отъявленных нарушителей спокойствия колонии, и хотя это означало продолжение жутких пыток, в последствии это могло обернуться и немалыми дивидендами.

Как минимум, моя репутация среди заключённых, до сих пор, считай, не существовавшая, теперь определённо пойдёт вверх. И так как я прекрасно понимал, что для победы над Аргиронтом было недостаточно устранения самого кошака, это была всё-таки скорее хорошая, чем плохая новость.

Тем не менее, следующий цикл пыток заставил меня немного засомневаться в этом.

На этот раз Янну нас уже не разделял. Всех восьмерых усадили в рядочек, будто на каком-то экзамене, и устроили «очную ставку», наказывая всех, чьи показания не совпадали.

Смысла возмущаться и грозить главе Форта будущей расправой не было ни малейшего. Если он уже позволил себе нечто подобное, то, наверное, у него были методы противодействия чему угодно, включая даже клан Исс.

И, кстати, в процессе «допроса», благодаря оговорке Пампонгомба, я узнал, на чём основывалась уверенность Янну в своей вседозволенности. Четвёртый Отец назвал его диархом Санцза, а это означало, что статус Янну был даже выше, чем у Тивальда.

При этом, конечно, стоило делать поправку на силу клана, в чём с Исс мало кто мог поспорить. Тем не менее, когда Руйгу одного из подчинённых Катриону миров был твоим ближайшим родственником, волноваться о каких бы то ни было протестах было действительно напрасной тратой времени.

В какие-то моменты в процессе «допроса» мне очень хотелось, чтобы Кримзон немедленно принёс клятву Катриону и я, может быть не как его родственник, но как минимум как близкий друг и советник, получил схожие права.

Впрочем, к сожалению даже это вряд ли бы что-то изменило. Даже если бы Кримзон официально присягнул на верность Катриону, клан, которому он положил бы начало, оказался бы на самом дне иерархии в Единстве. Помешать Янну меня пытать у него вряд ли бы вышло.

А пытал он нас долго и обстоятельно. Даже с учётом того, что на сей раз его внимание было разделено между восьмью целями, каждому из нас он старался уделить равное время и не позволял расслабиться даже на пять минут.

Определённо, опыт в такого рода занятиях у него должен был быть колоссальный.

Благодаря Сущности контроля поля боя я видел, что рабочие смены для остальных заключённых продолжились. Похоже, даже Янну не мог себе позволить закрывать весь рудник на неопределённый срок ради лишь восьми Майигу.

Тем не менее, как он и обещал, теперь не только поверхность под большим куполом, но и тоннели постоянно патрулировались стражниками, число которых увеличилось почти впятеро по сравнению со временем перед бунтом. А к заключённым из той сотни с хвостиком, что изначально были оставлены для допросов, и вовсе приставили по постоянному надсмотрщику.

Радовало меня одно. Помимо прочего я, разумеется, мог заглянуть и в обиталище Аргиронта. И, судя по тому, в каком отвратительном настроении до сих пор пребывал кошак, смерть Васке и строгий контроль тюремщиков всё-таки достаточно сильно ударили по нему.

Впрочем, долго радоваться мне было сложно. Меня, как и остальную семёрку, теперь регулярно латали целители, так что наше физическое состояние было определённо лучше, чем после первых пыток.

Но вот о ментальном состоянии того же сказать было нельзя.

«Что ты делал во время бунта?»

«Из-за кого начался бунт, кто был зачинщиком?»

«Ты отдавал другим заключённым какие-то команды? Приказывал убивать стражников?»

Эти и схожие вопросы накрепко отпечатались в моём мозгу, повторённые тысячи, если не десятки тысяч раз. Янну был будто заевшая пластинка, продолжая спрашивать одно и то же с одной и той же интонацией снова и снова.

При том что его изобретательность в плане пыток, наоборот, была, казалось, неиссякаема.

Насколько я понял, у него было несколько негласных правил. Не калечить репродуктивные органы и не унижать своих жертв, а также не отсекать слишком больших кусков, видимо чтобы потом мы ещё могли продолжать копать руду. Вот только мне было слишком больно, чтобы поблагодарить его за следование хоть каким-то принципам.

Первым, на третьи сутки, сдался Бадиа, слайм. Пампонгомб сам не спешил относиться к своим последователям хоть с каким-то уважением, действуя исключительно из принципа выгоды. Так что, видимо, его подчинённый в конце концов решил, что терпеть ради ТАКОГО лидера ТАКИЕ муки было слишком.

Бадиа покаялся Янну, что Пампонгомб приказал ему поглотить и растворить тела сотни убитых мной заключённых вместе с кандалами. И, когда глава Форта спросил слайма, знает ли он, кто убил эту сотню, у меня, признаться, сердечко нехило так ёкнуло.

Однако Бадиа, уже не скрывая слёз, побожился, что не знает, и после ещё нескольких часов «расспросов» Янну ему поверил и отпустил. Следующим, к кому у главы Форта появились дополнительные вопросы, стал, разумеется, четвёртый Отец.

И, видимо осознав, что дело уже слишком сильно завоняло керосином, Пампонгомб перестал играть в несознанку и сходу выложил, что прикончил всех я.

На следующие пару дней, не считая периодических отвлечений Янну на остальных заключённых, «допрос» превратился в самый настоящий театр абсурда.

«Кто убил сто заключённых?»

«Тарс».

«Тарс, ты убил сто заключённых?»

«Нет.»

«Кто убил сто заключённых?»

«Тарс».

«Тарс, ты убил сто заключённых?»

.

.

.

Сначала я пытался что-то доказать, напирал на логику, говоря, что не сумел бы этого сделать чисто физически и так далее. Янну ничего из этого не интересовало.

Он продолжал ходить от меня к Пампонгомбу и обратно и, сопровождая свои вопросы всё новыми и новыми истязаниями, задавал одни и те же вопросы. Дошло до того, что Шимгар в один момент не выдержал и ушёл, оставив нас наедине с Янну, извращенцем-Диоклертом и несколькими целителями.

Однако даже у настолько непробиваемого персонажа как Янну, терпение всё-таки было не бесконечным. И после, казалось, миллионной итерации, оно ему, наконец, изменило.

— Знаете, — услышав что-то кроме: «Кто убил сто заключённых?» и «Тарс, ты убил сто заключённых?», — я даже как будто воспрял духом. — Хватит. Мне надоело. К бунту эти смерти всё равно не имеют прямого отношения. И так как ни один из вас не хочет признавать своей вины, так что я поступлю мудрее. Диоклерт, ты нашёл личные дела той сотни, о которой идёт речь?

— Да, — кивнул главный надзиратель.

Ему, похоже, уже тоже немного приелось это однообразие. По крайней мере того экстаза, что я увидел на его лице в первый раз, не было и в помине.

— Совокупный срок, который эта сотня должна была ещё отбыть?

Диоклерт ненадолго замолчал, видимо производя подсчёты.

— Двести семнадцать тысяч восемьсот одиннадцать лет и восемь месяцев, — наконец выдал он.

— Ну вот и отлично. Значит вы, двое упёртых, не покинете Форт тысячи висельников, пока не отбудете наказание за них всех. Если я не разучился считать, то это по сто восемь тысяч девятьсот пять лет и десять месяцев на брата. Диоклерт, запиши.

Мне захотелось вскочить и придушить Янну тут же на месте. Допустим, сотня лет — это я ещё был готов кое-как принять. Но сто тысяч⁈ И ради чего я тогда терпел этот бесконечный цикл из пыток и «Тарс, ты убил сто заключённых?»

К сожалению, сейчас у меня на такой манёвр банально не было сил, да и не изменило бы это ничего. Тем не менее, я дал себе обещание расквитаться с Янну за это, и расквитаться жестоко.

К счастью, Йирро, волки и их помощники либо куда больше ненавидели тюремщиков, чем Бадиа, либо ненавидели Аргиронта куда больше, чем своего истязателя. В той пещере мы провели ещё почти неделю, но никто так и не сказал Янну ничего нового.

Так что уже глава Форта, который вообще-то изначально собирался ещё допросить всех участников бунта, то есть несколько тысяч заключённых, наконец-то решил, что у него есть дела поважнее.

Сроки ста шестидесяти заключённых, погибших во время бунта, были разделены между нами семью. А также каждому сверху было накинуто по семьдесят тысяч лет, по десять тысяч за каждого из убитых стражников.

Хорошо ещё что доказательств моей причастности к исчезновению иммолита Шимгар, похоже, так и не нашёл. Иначе меня вполне могли заставить и его отрабатывать.

Впрочем, вряд ли это что-то глобально поменяло бы. Ведь мой срок отсидки уже вырос с трёх месяцев до почти двухсот пятидесяти тысяч лет.

Просто. ШИКАРНО. СУКА!!!

Вот уж не предполагал, когда отправлялся сюда, что всё обернётся так. Конечно, я не думал, что это будет просто, как прогулка по парку. Но рассчитывал вернуться в Восемь Башен через эти три месяца и продолжить заниматься своими делами. А теперь выходило, что я застрял в этом месте на многие и многие века.

Впрочем, соглашаться на такой расклад я совершенно точно не собирался. Может быть у Йирро или парочки волков и не было способов, как отсюда выбраться, но это не значило, что таких способов не существовало в принципе.

И, как бы иронично это не звучало, самый верным и, пожалуй, пока что единственным вариантом, что пришёл мне в голову, было устранение Аргиронта. Как минимум, в обмен на сдачу его преступной сети правительству вполне можно было договориться с Янну об отмене этого абсурдного срока.

А ещё бо́льшая ирония была в том, что, назначив мне срок, который я абсолютно точно не стал бы отсиживать полностью, Янну почти буквально подтолкнул меня к эскалации конфликта с Аргиронтом.

До сих пор я старался действовать тихо и аккуратно потому, что не хотел попасться и получил наказание. Но теперь единственно возможное в колонии наказание — увеличение срока заключения, перестало иметь для меня какой-либо смысл.

Двести тысяч? Пятьсот? Миллион? Какая разница, если я в любом случае не собирался сидеть здесь так долго?

Тем не менее, прежде чем что-то делать, мне всё-таки было бы неплохо хотя бы немного перевести дух. Почти две недели безостановочных истязаний даже для тела Майигу были невероятным испытанием.

Так что, когда нас наконец-то отпустили, вернув в «социум» и заставив всех, даже волков, копать руду, я, раздирая стену тоннеля стальными накладками на постепенно отраставшие кончики пальцев, погрузился в неторопливое самовосстановление.

За несколько дней, намеренно заметно медленнее, чтобы не вызывать слишком много вопросов у продолжавших подлечивать меня целителей, я вернулся в идеальное физическое состояние. И ещё где-то неделя ушла на то, чтобы успокоить разум, в котором после пережитого клокотала смесь из множества негативных эмоций.

К сожалению, помочь приказами ветви исцеления Йирро или волкам я не мог, за нами всеми пристально следили, не позволяя даже пересекаться.

Однако я совершенно точно не собирался забывать о том, что они, даже под пытками и даже понимая, что молчание грозит им огромной прибавкой к сроку отсидки, не сказали Янну ни слова. И однажды, ровно также, как я собирался отплатить главе Форта, я собирался рассчитаться и с ними. Разумеется, в хорошую сторону.

А дальше оставалось только ждать.

Янну при всей своей власти не мог поддерживать режим повышенной боевой готовности вечно. Это наверняка требовало огромных затрат на расширенный гарнизон стражи, да и заключённые в таких условиях работали вовсе не лучше, а наоборот, хуже.

К тому же он ведь закрыл Форт и для любых посещений, а влиятельные друзья были не только у меня и Аргиронта. Так что на него с каждым днём должны были всё сильнее давить, и рано или поздно даже диарху пришлось бы сдать позиции.

Произошло это спустя три месяца, когда по идее я уже должен был давным-давно быть в Восьми Башнях. Пятикратный гарнизон уменьшили до двухкратного. Круглосуточную слежку сняли, ограничившись лишь тем, что теперь заключённые из «списка особо буйных» не могли сами выбирать себе позиции для работы, их нам назначали дежурные смен, и где-то раз в час стражники ходили с проверками, на месте ли мы. А также, что было для меня сейчас самым важным, сняли ограничение на посещения.

Ждать своего визитёра долго не пришлось. Уже через день после отмены строжайшего режима меня пригласили в комнату для свиданий. Вместо Эллисы там снова был Кримзон, но это меня не слишком расстроило. О делах я сейчас хотел говорить куда больше, чем о любви.

Ни о каких передачах на этот раз не шло и речи, но теперь мне это и не было нужно. За эти три месяца я успел достаточно разобраться в рунной структуре кандалов, чтобы без проблем использовать мысленные сообщения, идеально скрывая ману с помощью Сущности контроля поля боя.

Интересовало меня, разумеется, как продвигается расследование Кримзона и остальных в отношении подчинённых Аргиронту преступных группировок.

Благодаря тому, что я убил Васке и, устроив бунт и разозлив Янну, изолировал Аргиронта в Форте, его подчинённые, лишившиеся координационного центра, должны были начать совершать ошибки.

Отлаживаемая сотнями, если не тысячелетиями сеть вряд ли рухнула бы из-за трёх-четырёх месяцев отсутствия кошака. Но по выбивающимся из общей статистики случаям можно было бы отследить, какие преступные синдикаты в Единстве слушались команд из Форта тысячи висельников.

К сожалению, у меня не было возможности рассказать Кримзону о своих планах заранее, чтобы позволить ему и остальным как-то подготовиться. К счастью, Руйгу Тейи был, без всяких приукрашиваний, гением, и сумел разобраться во всём достаточно быстро и без моей наводки.

За почти четыре месяца, что Агриронту пришлось провести в режиме радиомолчания, они сумели отследить около тридцати крупных теневых организаций, почти наверняка связанных с кошаком. И ещё где-то в сотне, хотя там вряд ли получали приказы непосредственно от Аргиронта, начались слишком заметные волнения, чтобы это можно было списать на случайность.

При этом посчитал Кримзон только те группировки, в которых был хоть один Майигу уровня Сущности. Количество более мелких образований было на порядок выше.

К тому же было очень сомнительно, что им удалось отследить хотя бы половину всех причастных. Всё-таки Фиантир не был всесилен, да и ресурсы у них, несмотря на статус Руйгу Кримзона, в Единстве и Восьми Башнях не были бесконечными.

В итоге можно было с относительной уверенностью говорить примерно о тысяче находящихся на свободе Майигу уровня Сущности, связанных или и вовсе подчинявшихся Аргиронту. Это не говоря обо всех тех официально законопослушных граждан Единства, по тем или иным причинам сотрудничавших с этой тысячей и их организациями. И только в Единстве.

Хотя лапки блохастого были меньше полуметра длиной, его щупальца раскинулись так далеко, что осьминогу-приёмщику руды Мо и не снилось. И со всем этим мне предстояло справляться.

Разумеется, новости о том, что теперь мне предстояло сидеть двести пятьдесят тысяч лет, Кримзона не обрадовали. Тем не менее, после того, как я объяснил ему ситуацию и рассказал, кто такой Янну, он тоже понял, что пытаться давить на Форт снаружи было бессмысленно.

«М-да… и что нам теперь делать? - послал мне мысленное сообщение Кримзон, когда все основные темы уже были обговорены, — Ты — наша главная ударная мощь. Я мог бы создать и послать в Единство аватара, но его сила будет очень ограничена Законом Катриона из-за того, что я не присягал ему на верность. Сильнее тебя он точно не будет. К тому же я не могу рисковать репутацией. Если мой аватар поймают на чём-то незаконном, отношения Тейи с Единством, которые с грехом пополам начали, наконец, выстраиваться, точно рухнут».

«И не надо рисковать. Главное уже сделано. Вы уцепились за хвосты Аргиронта и теперь мы уже не упустим их из виду. Занимайтесь тем, чем занимались и раньше. Наращивайте силу, продвигайте Тейю на политической арене Единства. Без статуса клана это будет непросто, но каких-то невероятных успехов и не нужно. Главное, чтобы, когда придёт время, у вас было достаточно сил, чтобы подключиться к делу сразу и быстро».

«Скажи мне, что ты не задумал то, о чём я думаю!»

«А о чём ты думаешь?»

«Об убийстве Аргиронта».