Под сенью пророчества

Глава 27

— Лия, зайди ко мне!

Оклик заставил девушку встрепенуться и заспешить к тее Лиссии, которая как раз опускала ставни на окнах булочной.

— Добрый вечер, теа Лиссия, — тепло улыбнулась она булочнице.

— Добрый вечер, детка, зайди, угощу тебя булочками по новым рецептам.

Булочки с какими-то сушеными южными ягодами оказались просто восхитительными, о чем девушка вполне честно заявила гостеприимной хозяйке. Та покивала, ее явно распирала какая-то новость, впрочем, Лию это ничуть не удивляло. Наконец булочница спросила:

— Лия, а можно тебе задать один вопрос? Та стерва, Дирла… Она тебе что-то плохое сделать пыталась?

— Да, написала кляузу в Школу, якобы я колдовством ребенка из чрева достала! Меня наша декан даже допрашивала, точно преступницу какую!

Теа Лиссия ахнула и покачала головой:

— Вот гадина-то! А я-то думаю, чего нас о ней да о тебе посыльные Школы пытали! Ну уж я им все обсказала: и что Дирла та и видеть-то не могла, чего ты делаешь, ведь выгнали ее из дому-то, и что ты в акушерстве опытна, и то, что ты от усталости стоя тогда заснула, а коль была б магия, так чего мучиться-то! Видать, поэтому с нею так и поступили…

— А что с ней сделали-то? — подалась вперед девушка.

— Штраф заставили Школе заплатить немалый, за оговор, получается. А еще ее повитуха из больницы расспросила, ну и видно та чего не то ляпнула… В общем, выгнали ее из Эранта, да и вообще, говорят, в города ей теперь ходу нет, вроде бы магическое на нее что-то наложили! Дом ее отдали молодой повитухе из деревни неподалеку, Тириша ее знает, так говорит, рука у той легкая, да и старательная она…

Лия расстроенно покачала головой:

— Ну вот, из-за меня такое… Оставили бы ее уж в покое…

Женщина нахмурилась и прикрикнула:

— Ты глупости-то не говори! Из-за нее это! А коли б Хания или дитенок померли? Да и что, кляузу ту ее неужто ты заставила написать?

— Нет, но…

— Но! Добрая ты, Лия, да только и про себя забывать не след! Коль кто замахнулся, бей в ответ, а то так и будут все обижать! Хочешь историю одну расскажу?

— Конечно!

— Знаешь, детка, я по молодости хороша собой была, сейчас-то уже и не скажешь…

— Очень даже скажешь, — улыбнувшись, запротестовала Лия. Несмотря на полноту, теа Лиссия до сих пор была привлекательной женщиной: веселое круглое лицо, большие глаза, чуть курносый нос, роскошная коса и грудь, на которой нередко останавливались мужские взгляды.

— Да ладно, чего уж там, — махнула рукой булочница, слегка покраснев, — в общем, ревновал мой мужик страшно! Однажды наговорили ему что-то, так он домой прилетел да заорал на меня. Ну я ему и ответила, так он руку на меня поднял…

— Тен Творн?! — поперхнулась булочкой девушка. Муж теи Лиссии буквально носил жену на руках, и что слышать такое было удивительно.

— Ага. Ну а я в ответ… что в руках держала, тем и приложила по дурной голове! А в руке была сковорода тяжелая да горячая…

Лия прыснула, представив эту картину. Теа Лиссия кивнула, улыбаясь:

— Да, вот так-то… Пришлось к Долеру за травками бежать да лечить оболтуса моего, зато после того ни разу не замахивался даже в шутку. Так что никому нельзя позволять себя обижать, а то безответным-то всякий гадость сделать норовит! А мужикам спускать в особенности нельзя! Ты девица молодая, пригожая, да в работе спорая, ох и любят таких они! Чего глазки прячешь, аль не замечала, как парни наши-то на тебя заглядываются?

Девушка замотала головой, краснея до кончиков ушей, булочница только вздохнула:

— Эх, мне бы твои годы! Хотя и верно, чего тебе на местных-то внимание обращать, тебе жениха себе из ренов искать надобно…

— Ой, скажете тоже! — отмахнулась Лия.

— А что? Нет, ну не из вельмож конечно, а из тех, кто попроще… Обычные-то городские для тебя уже просты больно, про деревенских и вообще не говорю! Вон, да хотя бы тот офицер, что к вам за зельями заживает, чем не хорош? А то, что некрасив да старше сильно, так то не беда…

Лия смутилась еще больше, внезапно поймав себя на мысли, что ей захотелось сказать, что не так уж он и некрасив, особенно когда открыто улыбается. Да только сказать это тее Лиссии — все равно что всему Эранту, так что она покачала головой:

— Он просто клиент. Да и не до мужчин мне сейчас, послезавтра уже учеба начинается. Пойду я, теа Лиссия, спасибо вам за булочки, они восхитительны!

— Забегай ко мне почаще, угощу еще чем-нибудь вкусненьким, а то Хании сейчас не до готовки.

— Спасибо, обязательно, — лучезарно улыбнулась ей девушка, вставая.

Идя в сторону Школы, она подумала: рен Коррис говорил, что его на полгода на восток отправляют, значит, уже через месяц вернется. И тут же отругала себя за то, что непозволительно много думает об этом мужчине…

Лия зашла во двор Школы и вздохнула. Так хорошо было здесь на каникулах! Тихо, спокойно… А теперь опять шум, гам и неразбериха: вернулись с каникул старшие курсы, бестолково суетятся первокурсники… Теа Фалина предлагала Лие переселиться ниже, но девушка отказалась: ее небольшая комнатка стала для нее домом, а возможность остаться в одиночестве и вовсе была бесценной.

— Теа Лия, прекрасный день, не так ли?

Мужской голос заставил ее на мгновение замереть, а затем повернуться и присесть в реверансе:

— Добрый день, рен Диар.

Выпрямившись, Лия посмотрела на Диара, разглядывавшего ее с явным удовольствием. Он улыбнулся:

— Вы стали еще красивее за эти месяцы, Лия. И это платье, — его взгляд одобрительно прошелся по ее фигуре, — вам очень к лицу. Надеюсь, вы обдумали мое предложение?

— Говоря честно, я предполагала, что вы передумаете, — откровенно призналась девушка, глядя на него. Всё же тот был очень хорош собой, а легкий загар просто невероятно шел ему, впрочем, как и синий камзол, подчеркивающий широкие плечи и цвет глаз, и узкие штаны, не скрывающие стройность ног.

— Вы считали меня настолько легкомысленным? — поднял бровь тот, — хотя, полагаю, я заслужил.

— Просто я до сих пор не понимаю, чем могла привлечь ваше внимание, — пожала плечами Лия, — а я ужасно не люблю чего-то не понимать.

— И это у нас с вами общее, — чуть лукаво улыбнулся Диар, — мне просто нравятся красивые, неглупые и целеустремленные девушки. Особенно когда целью их стремлений не является замужество, а, увы, это можно сказать лишь о немногих. Так как, теа Лия Торн, примите ли вы мою дружбу?

Последние слова он произнес неожиданно сухо, как бы давая понять, что отступать ей некуда. Лия вздохнула и кивнула:

— Да, конечно…

— Я рад, Лия, что ты приняла правильное решение. Хотя я бы предпочел услышать что-нибудь вроде: «конечно, Диар, я буду рада стать твоей подругой».

Лия вскинула на него глаза и покачала головой:

— Подруга звучит как-то неправильно, вы…

— Ты, — с нажимом произнес Диар, — ну же, Лия!

— Ты не находишь? — с неохотой и внутренним протестом проговорила девушка.

— Ну прости, прелесть моя, слово «друг» я считаю уместным использовать только в отношении мужчин. Давай-ка сюда свою сумку, она, похоже, тяжелая, я провожу.

Растерянная Лия механически протянула сумку, тот поднял бровь:

— Ого, и правда тяжелая! Что там?

— Тетради, чернила, перья… Словом, все для учебы.

— Мог бы и сам догадаться, — усмехнулся парень, — идем. А пока расскажи мне, чем ты занималась на каникулах?

— Работала, читала книги, ходила на занятия…

— Что за занятия?

— По этикету, — призналась девушка, совершенно не ожидая того, что Диар остановится и начнет ее пристально рассматривать.

— Значит, этикет? Теперь понятно, почему ты так переменилась! Помнится, год назад я отметил, что среди учеников появилась серая мышка из деревни, и мимоходом задумался, долго ли ты продержишься среди нас. А теперь мышка совсем не мышка и уж точно не серая!

— Может, и зря, — тихо произнесла девушка, поймав на себе несколько взглядов от сокурсниц, недоумевающих и гневных.

— Я вполне могу тебя защитить, — в глазах парня мелькнула усмешка.

— Ни один мужчина не может защитить девушку от тех, кто считает ее своей соперницей, пусть и без всяких оснований, — ответила Лия, игнорируя хмыканье Диара, и останавливаясь у двери общежития, — спасибо за помощь, дальше я сама.

— Не пригласишь в гости? Ладно-ладно, я пошутил, всему свое время, не так ли, Лия?

Имя он произнес как-то странно, растягивая, словно пробуя его на вкус. Передавая ей сумку, он вдруг поднял руку и коснулся ее волос, шепнул: «мне нравится твоя коса», а затем развернулся и ушел.

Лия проводила его взглядом, почти бегом поднялась на свою верхотуру, влетела в комнату и упала на кровать. Не сделала ли она ошибки, согласившись на эту «дружбу»? Хотя какие у нее были шансы отказаться, особенно с учетом того, что от такой, как она, это было бы принято как оскорбление одного из знатнейших родов империи? Мало ей было странного внимания руководства Школы, еще и это! Вот что им всем от нее надо? Точнее, что надо Диару? Просто сделать её одной из своих любовниц? Интересно, а он оставит её в покое, если добьется этого? В конце концов, от нее не убудет, к тому же он не новичок в постельных играх, а значит, есть шанс, что это не будет хотя бы противно… Хотя он-то, может, и оставит, а вот остальные…

Лия тряхнула головой, встала и принялась раскладывать покупки по местам, продолжая размышлять и анализировать. Прикосновения Диара не вызывали в ней отторжения и желания поскорее отмыться, как взгляды и словечки некоторых, но и не отзывались в её сердце теплотой. Впрочем, это к лучшему, голову от него она не потеряет, он же явно не будет добиваться её слишком активно…

Стук в дверь заставил её оторваться от тяжелых раздумий. Интересно, кто там может быть? Открыв дверь, девушка увидела Мираю, поприветствовавшую её вопросом:

— Лия, это правда? Ты и Диар?

— И тебе доброго дня, дорогая подруга, — усмехнулась Лия, делая приглашающий жест.

Мирая совсем неаристократично плюхнулась на стул и уставилась на Лию:

— Нет, ты мне скажи, это правда? Вы встречаетесь? Давно?

— Мы не встречаемся, он просто предложил мне общаться менее формально.

— М-да? Насколько менее? Всякие там «милые», «дорогие» и «любимые» уже были?

— Нет, просто мы называем друг друга по имени и на «ты». Мирая, он очень красив, но я не собираюсь отбивать Диара у его… подруг!

— Ага, что красив, ты признаешь, — лукаво усмехнулась та.

— Всегда признавала, я же не слепая, — тяжело вздохнула Лия, — скажи, а тебе ведь он тоже нравится, не хочешь попытать счастья?

— Нравится, но не настолько, чтобы на него вешаться или же желать стать очередной в списке его побед, — откровенно призналась Мирая, — хотя переспать с ним я бы не отказалась, говорят, он исключительно хорош в этом деле. Так что подумай насчет «отбивать»! И не строй из себя невинность, мы ж будущие целительницы, что там такого не видели, в книжках-то все есть, — подмигнула она залившейся краской Лие.

— Ох, Мирая… А что это мы все обо мне? Лучше расскажи, как каникулы провела?

— Ой, там столько всего интересного было! Вот, слушай…

— Вы были правы, рен Коррис, в этом доме действительно чувствуется магия, — кивнул местный маг, рен Ириаш, — причем похоже на то, что некая волшба творится здесь прямо сейчас. Вам будет нужна моя помощь?

— Надеюсь, лишь после того, как мы схватим этого негодяя. Искренне признателен вам за помощь, рен Ириаш, — церемонно поклонился Коррис.

Отойдя немного в сторону, он оглядел своих людей: сейчас они чем-то напоминали гончих, в лицах было нетерпение, а в глазах — злой азарт. Одна мысль о том, что они смогут наконец поймать этого неутомимого «жертвоприносителя» и вернуться в столицу, придавала им силы. Впрочем, Коррис и сам мечтал поскорее уехать отсюда, ведь прошло уже больше полугода с момента их отъезда из Эранта! А дорога до столицы длинная…

Прищурив глаза, он негромко сказал:

— Ну что, парни, дадут Боги — это последнее наше дело здесь. Двигаемся тихо, но быстро, что искать, вы знаете. Урик, ты первый, — кивнул он приосанившемуся бывшему вору, — Мерв, замыкаешь, и, — он понизил голос, — если маг увяжется за нами, присмотрите. Чтоб ни один волос с его головы не упал, таких союзников надо беречь! Вопросы есть?

— Брать живым? — спросил помощник, поправляя ножны.

— Разумеется, живым и способным говорить, все остальное неважно. Начали!

В скором времени Коррису пришлось признать, что помощь мага оказалась как нельзя более кстати. В отличие от прошлых двух домов, здесь была активирована мощная магическая защита, так что часть ловушек пришлось отключать все более мрачнеющему рену Ириашу. Наконец они оказались в подвале, и мага чуть не скрутило в приступе тошноты:

— Что за… Рен Коррис, вы же тоже это чувствуете?

— Да, это идет оттуда, верно? — показал Коррис на один из углов, — сможете снять магическую защиту?

— Попробую, — без энтузиазма кивнул маг, направляясь к замаскированному лазу.

Коррис постарался не выдать своего облегчения: порошка от кристаллов осталось совсем мало, и он хотел оставить его на крайний случай. Через несколько минут магическая завеса спала, открывая люк с замком.

— Мерв, проводи достопочтенного мага наверх и охраняй его, — велел Коррис, наблюдая за движениями Урика. Наконец замок щелкнул, солдат отложил его в сторону и откинул крышку люка.

— Так, тут я пойду вперед, — тихо произнес Коррис, — не шуметь! Арбалеты наизготовку, стреляйте по рукам и ногам.

Бесшумно спустившись вниз, он огляделся по сторонам. Где-то впереди мерцал тусклый свет, и капитан скользящим шагом двинулся в ту сторону, мысленно поблагодарив Илиса за науку. Десяток шагов, и их взорам открылась знакомая по Целиани картина, только здесь в центре образованной каменными плитами фигуры стоял человек, произнося слова на незнакомом Коррису языке. Он только и успел, что повернуться и вскинуть руку, явно планируя какую-то пакость, как несколько выпущенных одновременно арбалетных болтов пробили ему руки и колени, заставив рухнуть на камень и взвыть от боли. Рванувшихся вперед солдат остановил приказ капитана:

— Живым! Заткнуть рот, сломать запястья, связать! Вот этим, — он швырнул Орвану те самые веревки, что когда-то снял с пленных этарров в пещерах Листана.

Коррис рухнул в кресло и несколькими глотками опустошил кубок с вином. Его слегка потряхивало от внезапно нахлынувшей усталости, облегчения — всех жертв удалось спасти и — и омерзения. А ведь эту тварь еще и допрашивать придется! Прикрыв глаза, он попытался отвлечься, думая о том, что скоро вернется в столицу, но даже это не радовало. Он вдруг вспомнил, что обещал Лие вернуться через полгода, а ведь они уже прошли… Конечно, глупо надеяться, что она вспоминает о нем, а если все же?

— Капитан, — Орван дотронулся до его плеча, заставив Корриса вскинуть глаза на помощника, тот выглядел явно смущенным, — простите, вы задремали… Там опять нашли кости, и я жреца привез, он подтвердил, что тогда это был ритуал Древних, а сейчас — нет. И там люди местные пришли, со всем почтением просят вас к ним выйти.

— Что за люди? И где маг и жрец?

— Жрец не захотел вас беспокоить, сказал, что пришлет людей позаботиться о костях и найденных трупах. Рен Ириаш уехал, просил передать, что коли понадобится помощь в допросах, он другого пришлет, сказал, что у него на эту магию слишком болезненная реакция.

Коррис нахмурился:

— Надо было его прежде спросить…

— Сколько лет костям? Я спросил, тот сказал, что все так, как и в прошлых случаях: тех людей принесли в жертву перед закрытием Путей.

— Молодец, Орван, я всегда знал, что могу на тебя положиться. Так что там все-таки за люди?

Приосанившийся от похвалы помощник пояснил:

— Родственники тех, кого этот негодяй замучил или пытался. Мне так кажется, что они хотят его сами казнить…

— Веди, поговорим…

У крыльца дома собралась целая толпа, люди молча ждали появления капитана. Стоило Коррису выйти, как все низко поклонились ему. Склонив голову в ответ, Коррис окинул их взглядом и спросил:

— Что привело вас сюда?

Вперед вышел седовласый мужчина с широкими плечами воина или кузнеца и проницательным взглядом. Поклонившись, он сказал:

— Благородный рен, мы все здесь родичи тех, чьи тела нашли в этом доме, и просим вас выдать нам виновного для суда и казни.

— Я не могу этого сделать, — ответил Коррис и добавил, перекрывая начавшийся ропот, — пока! Этот мерзавец сначала ответит на все вопросы, которые я ему задам, а потом… что ж, потом вы получите то, что от него останется! Правда, не уверен, что к тому времени это будет хоть отдаленно напоминать человека…

— Мы подождем, благородный рен, и пусть Боги благословят вас и ваших людей.

Кивнув, капитан снова вошел в дом и устало потер лоб, а затем обернулся к Орвану:

— Так, ну и где этот? Кстати, выяснили, кто он таков?

— Выяснили, парни постарались. Эраван Ат'Шери, богатый купец из Целиани, торгует шелком и часто бывает в разъездах. Шестьдесят восемь лет, хотя выглядит значительно моложе. Похоже, его никогда ни в чем не подозревали, еще бы — почтенный и богатый человек! Единственное, семьи у него нет, что для местных необычно…

Последние слова Орван договаривал, открывая дверь в одну из комнат. Видимо, когда-то это была гостиная, сейчас превращенная в допросную. На одной из стен на пыточном щите висел преступник — голый, залитый кровью и по-прежнему с заткнутым ртом. Глаза его были выпучены, лицо искажено, а по ногам стекали струйки мочи и дерьма.

Скривившись, капитан опустился в кресло напротив щита и жестом велел выдернуть кляп.

— Скажешь хоть одно слово не по делу — велю снимать кожу маленькими полосками, ясно? — безразлично обратился он к пытуемому.

Тот закивал, в ужасе глядя на Корриса.

— Что ж… Возможно, ты слышал обо мне — меня называют Вентерисским палачом… А, вижу, слышал, это хорошо… Значит так, тварь: умрешь ты в любом случае, но я могу дать тебе способ выбрать свою смерть. Первый вариант: ты молчишь, мы с огромным удовольствием используем на тебе все мыслимые и немыслимые пытки, а затем отдадим то, что от тебя осталось, родственникам погибших. Второй вариант: ты рассказываешь все, что знаешь, в том числе и о происходившем здесь перед войной с кшаси, и мы отдаем тебя людям, перед этим дав быстродействующего яда. Итак, выбор за тобой!

— Поклянитесь, что дадите мне яд, — прохрипел тот.

— Клянусь, — ответил Коррис, — насколько я понимаю, ты выбираешь второй вариант?

— Да…

— Что ж, тогда приступим. Дайте ему воды и прикройте срам.

Через четыре часа мрачный как туча Коррис поднялся с кресла. Повернувшись к таким же сумрачным солдатам, он коротко приказал:

— А теперь снимайте его и отдайте тем, кто ждет во дворе.

— А яд?! Вы поклялись!!!

— Поклялся?! — в голосе капитана слышался рокот грома, — исполняют лишь клятвы, данные людям, а ты давно перестал быть человеком! Заткните ему рот и исполняйте, — приказал Коррис и вышел из комнаты, не слушая тоскливый вой, сменившийся хрипами.

— Как он? — Орван кивнул на дверь комнаты капитана.

— Плохо. Сначала ругался, потом приказал подать вина, и вот уже который час молча пьет, — покачал головой Лирвен, — Орван, я капитана никогда таким не видел. Что с ним такое?

— Больно совестливый он да порядочный, — вздохнул Орван, — ладно, надо с ним поговорить.

— Ты это, поосторожнее там, а то он сказал, что будет из арбалета стрелять во всякого, кто войти попытается.

— Дадут Боги, не попадет…

Орван открыл дверь и тут же пригнулся: в косяк рядом с его головой ударил болт. Решительно шагнув вперед, он посмотрел на командира и покачал головой: похоже, тот был мертвецки пьян.

— А, Орван! Выпьешь со мной?

— Я-то выпью, а вот вам уже хватит. И чего было так напиваться? — ворчливо заявил помощник, подошел к шкафу и достал один из флаконов с зельями. Мысленно вознеся молитву Богам, плеснул зелье в кубок и помог капитану его выпить.

Через пять минут Коррис поднял на него совершенно трезвые глаза:

— Ну и зачем ты это сделал? Я так старательно пытался напиться!

— И вам это удалось, — усмехнулся Орван, — да только не дело это, себя гробить из-за такого. И вас там ждут…

— Гони всех в шею, — ответил Коррис, со стоном роняя гудящую голову.

— Наместника, старшего жреца храма Руарра и главу местных магов?! Как скажете, капитан, в шею — значит в шею, — ответил Орван, направляясь к двери.

— Стой! — выдохнул Коррис и покачал головой, — и откуда в тебе столько яда, а, Орван?

— Местный климат плохо действует. Так как, что мне сказать гостям?

— Что я выйду к ним через десять минут. Пусть мне подадут умыться и свежую одежду.

Оставшись в одиночестве, Коррис тяжело поднялся и подошел к шкафу с зельями. Достав зелье от головной боли, он открыл флакон и вдохнул знакомый аромат трав и магии. Пришедшая в голову мысль заставила его горько усмехнуться: «Видела б Лия меня в той комнате, возненавидела бы сразу… Или нет?» Он вдруг вспомнил кондитерскую, серьезный взгляд лучистых глаз, слова «значит, вы в некотором роде тоже целитель», и почувствовал, как на сердце стало теплее. «Спасибо, девочка, за твой свет», — подумал он и опрокинул в рот зелье.

Через десять минут Коррис вошел в гостиную, где его дожидались представители местных властей. Когда после взаимных приветствий Коррис опустился в кресло, слово взял Наместник:

— Рен Коррис, я бы хотел поблагодарить вас от имени всех жителей Марна и не только. Вам удалось выжечь эту язву, и в вашем лице мы увидели достойнейшего представителя империи, и хотим заверить: восток будет на стороне законных властей в любых конфликтах. Могу ли я узнать о ваших дальнейших планах?

— Я планирую уехать через пару дней, мы и без того здесь задержались, — склонил голову Коррис.

— Что ж, надеюсь, ваше пребывание у нас запомнится вам не только плохими моментами, — отозвался Наместник, вставая.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вбежал человек в ливрее слуги наместника. Поклонившись, он воскликнул:

— Беда, благородные рены! Кланы Эр'Кан и Тер'Риш схлестнулись, пустили пал по степи, колодцы отравлены…

Коррис на секунду прикрыл глаза. Два крупнейших приграничных клана соседних провинций… Это полноценная война, а значит, уехать он не сможет, им будет нужен кто-то со стороны, кто-то нейтральный. Поднявшись, он негромко сказал:

— Что ж, столица подождет. Давайте обсудим, как разобраться с этой бедой…

Привлекательный мужчина лет пятидесяти выругался и швырнул кубком в стену. Ну кто бы мог подумать?!

Тогда восточные провинции были для него лишь тремя точками на карте, и он был уверен: закройся Пути, и местные вернутся к прежней дикости. Кто же знал, что этот идиот-слуга шпионил за ним! И теперь из-за этого мерзавца вышли наружу его дела тех времен! А если они смогут догадаться? Впрочем, пусть попробуют! В конце концов, так Игра становится лишь интереснее! А в крайнем случае… Что ж, дернуть за ниточки можно и сейчас, хотя… Пожалуй, нет, рискованно, еще бы пару лет…

Он вскинул блеснувшие застарелой ненавистью голубые глаза на портрет Императора, висевший на стене, и прошипел:

— Ты еще пожалеешь о том, что тогда не стал меня слушать! И не только ты!