Поцелуй чернокнижника

Глава двенадцатая

Звуки снаружи — звериные, сверхъестественные рычания, стоны и рев, странные свистящие шумы, почти как взрывы пламени, — были ужасны, но Адалин не могла удержаться и не посмотреть. Меррик был там один против целой стаи оборотней, она должна была убедиться, что с ним все в порядке. Она приподняла занавеску и выглянула в задний двор.

Огненно-синяя энергия — магия Меррика — выжгла большую часть газона, но оборотни все еще были живы и двигались. Из-за угла Адалин не видела самого Меррика. Страх нарастал с каждой секундой, а желчь подкатывала к горлу.

Хотя бы мельком увидеть его. Только его. Только это мне нужно, чтобы убедиться, что он в порядке.

— Что происходит? — спросил Дэнни. — С ним все нормально?

Адалин знала, что Дэнни пытается быть храбрым, пытается быть сильным, но в его голосе чувствовалась легкая дрожь.

Она посмотрела на брата через плечо.

— С ним все будет в порядке. У нас все будет в порядке. Он… могущественный.

Черты лица Дэнни посуровели, и он кивнул.

При виде решимости брата ее переполнило чувство гордости, но не без легкой грусти — ему не пришлось бы взрослеть в таком мире, если бы не все это.

Она снова повернулась к окну, и парализующий ужас сковал ее мышцы. Пылающие янтарные глаза смотрели на нее сквозь стекло — глаза оборотня. Звериные губы растянулись в хищной ухмылке, обнажая острые клыки.

— Дэнни, уходи! Прячься! — крикнула Адалин, отшатнувшись назад и выпуская занавеску. Та упала, скрыв чудовище из виду.

На балконе послышались тяжелые шаги, они завернули за угол и остановились у стеклянных дверей, ведущих наружу. Узкая полоска света под длинными шторами внезапно исчезла — кто-то загородил ее. Двери затряслись от мощных ударов.

У Адалин перехватило дыхание. Она подняла дробовик.

Балконные двери с оглушительным грохотом разлетелись внутрь, рассыпаясь осколками стекла и щепками дерева. Осколки на мгновение сверкнули в тусклом лунном свете, хлынувшем через зияющий проем. Оборотень был огромен — ему пришлось пригнуться, чтобы протиснуться в дверной проем, а его плечи были почти такой же ширины, как двойные двери. Но, несмотря на размеры, он двигался с молниеносной скоростью.

Адалин нажала на спусковой крючок. Раздался выстрел дробовика, и приклад откинулся назад, ударив ее по плечу, но она была слишком напугана, чтобы почувствовать боль.

Оборотень рванулся в сторону — выстрел Адалин угодил в верхнюю часть дверной рамы, вырвав из нее кусок.

— Меррик! — закричала она. Она потянула рукоятку дробовика назад, выбрасывая стреляную гильзу.

Одним мощным прыжком оборотень оказался перед ней. Прежде чем она успела закончить взводить оружие, он схватил оружие за ствол — тот казался крошечным в массивном кулаке — и вырвал его у нее из рук, отбросив в сторону. Другая его рука метнулась вперед и обхватила ее горло. Он поднял ее от пола, как будто она ничего не весила, и впечатал спиной в стену.

Задыхаясь, Адалин в отчаянной, но бессмысленной борьбе царапала его руку и предплечье, пытаясь ослабить хватку.

— Что у нас тут? — прорычал оборотень. Он наклонился ближе, зарылся мордой в ее волосы — близко к уху — и глубоко вдохнул. Низкое, голодное рычание вырвалось из его груди.

— Ты пахнешь сексом. — Он ослабил хватку на шее Адалин ровно настолько, чтобы она смогла перевести дыхание.

Адалин впилась ногтями в его руку.

— Отпусти меня.

Зверь рассмеялся — звук был странно хриплым, — обдав ее запахом дыхания с металлическим привкусом, напоминающим кровь.

— Когда я закончу с тобой, женщина.

Он лизнул ее в щеку, шею и подбородок, прежде чем придвинуться ближе и положить другую руку ей на бедро — на обнаженное бедро. Именно тогда Адалин поняла, что ее халат разошелся. Его мозолистая ладонь поползла выше, но внимание Адалин уже переключилось — к ее внутреннему бедру прижалось что-то горячее и тяжелое, от чего по спине прошел холод ужаса.

Зарычав в ответ, Адалин одновременно ударила кулаком по голове оборотня сбоку и врезала коленом ему в пах. Она разжала пальцы, чтобы ухватиться за мех возле уха волка и резко дернуть его.

Оборотень хрипло усмехнулся, отшвырнул ее руку и снова сжал пальцы на ее горле.

— Бойкая. Мне это нравится. Но тебе придется узнать свое место, сучка.

Адалин продолжала отчаянно сопротивляться — пинала, царапала, била оборотня, но это, казалось, лишь сильнее распаляло его. Когда он наконец разжал хватку, — ее ноги подкосились, и она рухнула на пол. Адалин жадно глотала воздух, судорожно хватая ртом каждую порцию. Но уже через секунду острая боль пронзила кожу головы — он схватил ее за волосы и оттащил от стены, грубо поставив на четвереньки.

Осознание того, что он собирался сделать, ударило в нее, как молот.

— Нет! — закричала она, поворачиваясь, отводя ногу назад и пиная зверя в грудь. Это было все равно что пинать кирпичную стену — волк не сдвинулся с места. Адалин удалось лишь отползти назад по полу на фут или два, туго натягивая на себя халат. Она перевернулась и поползла прочь, но оборотень схватил ее за лодыжку и затащил обратно под себя.

Его вес придавил ее спину.

— Я все равно получу свое, — прорычал он. — Но если продолжишь дергаться, тебе же хуже будет — больнее.

— Отвали от моей сестры, ублюдок! — раздался крик.

Горло Адалин сжалось, внутри все замерло от ледяного ужаса.

Нет. Нет-нет-нет. Только не это. Дэнни должен был уйти!

Она повернула голову — брат мчался к оборотню с нелепым охотничьим ножом в руке. Его зубы были оскалены, лицо искажено яростью и ненавистью, каких она никогда раньше в нем не видела.

Дэнни опустил нож и вонзил его в спину оборотня.

Зверь взревел и резко рванулся назад, таща за собой Дэнни — который в яростном отчаянии вцепился в нож, — и размахнулся, пытаясь схватить мальчишку. Дэнни ухватился за клок волчьей шерсти, выдернул нож и снова вонзил его в тушу оборотня.

— Дэнни! — крикнула Адалин, выбираясь из-под волка.

Одна из лап волка вцепилась в рубашку ее брата. Чудовище отшвырнуло мальчика со спины, будто стряхивая назойливое насекомое, и отбросило его через всю комнату. Дэнни ударился о стену и, обмякший, рухнул на пол.

Оборотень двинулся к нему.

— Вот ты, мелкая мразь, сейчас за это ответишь!

Адалин вскочила на ноги и бросилась на оборотня. Вцепившись в клочья шерсти на его спине и предплечье, она уперлась ногами в пол и изо всех сил рванула назад.

— Оставь его в покое. Не смей, блядь, прикасаться к нему!

Он без усилий стряхнул ее с себя. Адалин отшатнулась назад и упала, тяжело приземлившись на задницу.

— С тобой я разберусь потом, мелкая сучка, — прорычал он.

Стиснув зубы, Адалинн уперлась ладонями в пол, собираясь подняться, и вдруг замерла — ее пальцы наткнулись на что-то холодное и твердое. Она повернула голову и увидела лежащий рядом дробовик.

Хлопнув ладонью по оружию, Адалин подняла его, размахнулась и прицелилась в туловище оборотня. Она передвинула рукоятку вперед, издав громкий щелчок, когда в патронник попала новая гильза.

— Я сказала, оставь его в покое, псина.

Оборотень обернулся. Его светящиеся глаза вспыхнули, и он распахнул пасть в злобном реве. Адалин нажала на курок в тот самый момент, когда он оттолкнулся от пола. Его рев оборвался, перейдя в яростный вопль боли — заряд попал в пах, разорвав плоть и забрызгав пол кровью.

Адалин перекатилась в сторону, когда тяжелое тело оборотня рухнуло рядом. Она сдвинула ружье и дернула затвор вниз, выкидывая гильзу.

— Ты ебаная пизда, — прохрипел оборотень, поднимаясь с пола и прижимая ладонь к окровавленному паху. Он поморщился и зарычал, прежде чем снова броситься на нее.

Адалин напряглась, ожидая удара, неминуемой боли, крепче сжимая дробовик. Она не успеет перезарядить, не успеет выстрелить снова — да и сомневалась, что это что-то изменит.

Поток пульсирующей голубой энергии, похожей на огонь, ударил в оборотня с такой силой, что подбросил его в воздух и впечатал в стену. Штукатурка лопнула и осыпалась, внутри стены что-то хрустнуло — дерево, возможно, балки.

Адалин взглянула на открытые двери.

Меррик стоял в распахнутом дверном проеме, его тело окутывало потрескивающее синее сияние — нечто среднее между бушующим пламенем и искрящимся электричеством. Энергия пылала в его глазах, клубилась вокруг кровавых ран на груди и руке. Но за этим свечением таилась неестественная, пугающая тьма — из нее извивались и хлестали тенистые щупальца.

Адалин выронила дробовик и поползла к брату. Она осторожно, но быстро осмотрела его, проверяя на раны. Дэнни застонал и открыл глаза. Она помогла ему сесть — он едва держался в вертикальном положении.

Глаза Дэнни расширились, когда он увидел Меррика.

— Дерьмо.

Это слово вызвало у нее волну облегчения.

Адалин запахнула халат и повернулась к Меррику.

Оборотень пытался подняться. Меррик, оставляя за собой след из голубого сияния и мерцающей звездами тьмы, подошел к нему и остановился. С рычанием оборотень набросился на Меррика и вонзил когти обеих рук ему в бока.

Тот не шелохнулся. Ни единого звука боли, ни малейшего вздрагивания. Он схватил оборотня за голову обеими руками. Энергия вокруг него вспыхнула ярче, тени закрутились и обвили тело оборотня, проникая внутрь, пронзая его щупальцами.

Свет стал ослепительным. Адалин развернулась к брату, закрыла глаза и накрыла его своим телом, стараясь защитить. Свет был таким ярким, что пробивался сквозь веки, даже когда она отвела взгляд. Единственным способом ощущать течение времени было сердцебиение — быстрое, лихорадочное, слишком частое, чтобы сосчитать.

Когда свет, наконец, померк, Адалин выпрямилась и открыла глаза, моргая, чтобы избавиться от темных остаточных изображений, мелькающих перед глазами. Она посмотрела на Меррика через плечо.

Он стоял над кучей пепла, которая всего несколько мгновений назад была волком. В воздухе перед ним висело тонкое, медленно рассеивающееся облачко. Хотя магия на его коже поблекла, она все еще потрескивала и пульсировала, как постоянно меняющиеся вены на мраморной скульптуре, отбрасывая голубое сияние по всей комнате. Его глаза вспыхнули ярче при взгляде на Адалин, которая полностью повернулась к Меррику, когда он подошел ближе.

Он опустился перед ней на корточки. На лице все еще была ярость, но также странная настороженность и неуверенность. Он потянулся к ней — и остановился, не касаясь, опустив руку.

— С вами все в порядке?

Адалин бросилась к нему, обвив руками шею, крепко обняв. Каким-то образом она знала, что магия, текущая вокруг него, над ним и через него, никогда не причинит ей вреда. Эта магия шептала над ней и пронизывала ее тело, когда она прикасалась к нему; она пела для нее.

Меррик прижал ее к себе с не меньшей силой. Его магия вызывала приятное покалывание, будила каждую нервную клеточку, несмотря на весь только что пережитый ужас.

— Офигеть, — выдохнул Дэнни. — Ты его просто испепелил.

Меррик, отстранившись от Адалин, перевел взгляд с нее на ее брата.

— Все в порядке? Вы не ранены?

Адалин покачала головой.

— Всего лишь несколько ушибов. Было бы хуже, если бы ты не успел.

Он поднял руку, коснулся ее щеки и провел по ней большим пальцем.

— Это было на грани… Мне не следовало уходить.

— Ты не знал, — она посмотрела вниз на его тело и нежно коснулась кожи чуть ниже светящихся отметин от когтей на его груди. — А как же ты? У тебя… не идет кровь, но ты ранен.

— Я в порядке, Адалин. Я вылечусь, — он взял ее за запястье и отвел руку в сторону. — Снаружи остались еще двое, с которыми нужно разобраться. Возьми дробовик и держись поближе ко мне, — его взгляд снова метнулся к Дэнни. — Вы оба.

Осознание того, что поблизости были еще оборотни, вызвало новый приступ страха, пробежавшего по позвоночнику, но Адалин кивнула и пошла за дробовиком. По пути она собрала полы халата вместе и туго завязала его.

Как только дробовик оказался у нее в руках, Меррик повел их в коридор. Его магия придавала всему неземное голубое сияние, пока они шли по тихому коридору и спускались по винтовой лестнице. Адалин могла бы подумать, что в этом месте водятся привидения, если бы увидела такой свет, когда впервые приехала сюда.

Все это время Дэнни держался поближе к Адалин, а она шла всего в паре футов позади Меррика, не желая отходить от него дальше. Они прошли на кухню и через заднюю дверь вышли на крыльцо.

Разрушения, произведенные его магией, были еще более очевидны с более близкого расстояния. Широкая полоса лужайки за домом — не менее десяти ярдов в диаметре — была выжжена до пепла и грязи. Половина дерева оказалась в зоне взрыва и теперь представляла собой обугленное месиво со слабой голубой энергией, светящейся сквозь трещины, резко контрастируя с другой половиной, которая на данный момент все еще была зеленой и живой.

Меррик подвел их к широким ступеням, ведущим вниз, на лужайку. Когда они двинулись вперед, внимание Адалин привлекло какое — то движение впереди — на уровне земли. Глаза расширились, когда она поняла, на что смотрит.

Двое оборотней с бурой шерстью были погружены в землю — наружу торчали только головы. Они были закопаны по щеки, с расширенными от ужаса глазами и сбивчивым дыханием.

— Ого… — выдохнул Дэнни.

Адалин мысленно согласилась.

Меррик подошел к волкам и присел перед ними на корточки.

— Я нашел последнего члена вашей группы.

Он хлопнул руками по штанам, подняв небольшое облачко пыли.

Не пыли. Пепла.

Меньшая из двух оборотней зашипела и закашлялась, вдохнув пепел.

— Похоже, хотя бы в одну женщину он этой ночью все же вошел, — сказал Меррик.

Адалин посмотрела на Меррика. Несмотря на всю жесткость, которую он проявил к ней и ее брату, когда они только приехали сюда, он никогда не казался таким холодным, бессердечным и неумолимым, как в этот момент. Сейчас она осознала, что Меррик действительно был монстром. Он был опасен, и его сила была ужасающей. Но он был ее монстром. Она знала, что он никогда не причинил бы вреда ей и Дэнни, потому что внутри этого монстра был мужчина, и этот мужчина отдал ей себя.

— Ну что, кто из вас горит желанием отомстить за павших товарищей? — спросил Меррик.

Энергия вокруг его рук вспыхнула ярче, отбрасывая длинные тени за головами оборотней.

Их глаза расширились еще больше, отражая мерцание его магии.

— Мы сдаемся, — сказал самец, опуская морду как можно ниже и отводя взгляд.

— Пожалуйста, — ответила самка. — Мы… мы не хотели этого.

Самец кивнул, насколько позволяло его положение.

— Мы с сестрой присоединились к этой стае только ради защиты. Чтобы выжить, а не убивать.

Адалин прижала дробовик к груди. Ее взгляд метнулся к Дэнни. Она понимала это всепоглощающее стремление защитить своих близких, эту готовность на все ради их безопасности.

Меррик оглянулся на Адалин через плечо, низко нахмурив брови над единственным горящим глазом, который она могла видеть. Он снова повернулся к волкам.

— Пожалуйста, — сказала женщина, — Колин мертв, у нас нет близких связей с остальными. Стая распалась.

— Я не потерплю никаких угроз моей стае, — прорычал Меррик, вставая. — Я давал вам шанс уйти. Теперь этому конец.

Он поднял руки, и на ладонях вспыхнули сферы голубого огня.

Адалин сократила расстояние между собой и Мерриком и положила руку ему на спину.

— Меррик, остановись.

Она чувствовала исходящую от него энергию, ощущала ее вибрации, ощущала диссонанс в его мистической песне, которая сейчас бушевала быстрее и сильнее, чем когда-либо прежде. Черные, призрачные щупальца, которые извивались вокруг него, вздрогнули и успокоились, опустившись, чтобы мягко погладить ее руку.

Он снова посмотрел на нее через плечо. На этот раз он не отвернулся.

— Отпусти их, — сказала она.

— После всего, что случилось, Адалин? Они представляют угрозу.

Ее внимание переключилось на оборотней. Самка встретила ее глазами — отчаянными, печальными, умоляющими, с дрожащим проблеском надежды. Эта женщина и ее брат были такими же, как Адалин и Дэнни.

Адалин посмотрела на Меррика и, придвинувшись ближе, скользнула пальцами вверх по его спине, задержавшись на плече. Его тенистые щупальца обняли ее, и она приветствовала их прикосновение.

— Они человечные. Они просто связались не с теми, просто пытались выжить. Как и все остальные.

Он тяжело выдохнул и сжал губы в тонкую линию. Адалин увидела борьбу на его лице, почти услышала это в песне его магии. И она поняла. Его дилемма была ясна — что лучше для его людей? Если он отпустит этих волков, вернутся ли они позже и доставят ли еще больше проблем? Вернутся ли они с еще себе подобными, чтобы отомстить?

Прямо сейчас всем, что она могла видеть на мордах волков, был страх. Это могло перерасти в гнев и обиду, но она не верила, что в данном случае это произойдет. Она верила словам волков.

— Отпусти их, Меррик, — повторила она мягче, прежде чем прижаться губами к его плечу.

Напряжение в его теле немного ослабло, и энергия, исходящая от него, уменьшилась. Он сжал пальцы, и через несколько секунд магия вокруг его рук дрогнула и изменилась. Из пламенеобразной она стала текучей, колеблющейся в воздухе, словно масло в воде.

Земля задрожала, а затем по ней пошла рябь, как по поверхности озера. Широко раскрыв глаза, Адалин смотрела, как волки поднимаются из-под земли, словно на невидимом лифте. Как только они оказались полностью на свободе, земля затвердела, но волки продолжали подниматься, пока не оказались по крайней мере в пяти футах над землей.

— Вы видели, что случается с теми, кто вторгается на мою территорию и угрожает мне, — сказал Меррик. — Покиньте мою землю. Если вы вернетесь, то разделите участь своих товарищей, и я использую ваш пепел для удобрения своих посевов. Вы поняли?

Оборотни заскулили и быстро закивали.

— Мы клянемся, — сказал самец.

Меррик опустил руки, и волки рухнули вниз, приземлившись всего в нескольких футах от него.

— У вас есть тридцать секунд, прежде чем я передумаю.

Они с трудом поднялись на ноги. Самец побежал, но самка колебалась, ее взгляд метнулся между Мерриком и Адалин.

— Спасибо, — сказала она, прежде чем последовать за братом, который ждал ее на опушке леса.

Через мгновение оборотни исчезли, растворившись в темноте между деревьями.

Напряжение мгновенно покинуло конечности Адалин, и она опустила дробовик на землю. Она чувствовала каждую шишку и ушиб, которые получила, каждую рану; ужас и адреналин вытесняли боль.

Она переключила внимание на Меррика. Магия вокруг него угасала, оставляя после себя лишь мимолетное свечение, которое исчезло через несколько секунд.

Он повернулся к ней лицом. Его раны уже затянулись — выглядели так, будто прошло две-три недели — только глаза все еще светились голубым.

— Нам нужно вернуться в дом. Я разберусь с этим беспорядком завтра.

Адалин подошла к нему, обхватила ладонями его щеки, наклонила его голову и поцеловала. Она крепко прижалась губами к его губам, впитывая вкус магии с кожи. Она щекотала ее губы, одновременно возбуждая и успокаивая.

Меррик подчинился поцелую, но его тело оставалось напряженным, как будто он сдерживал себя. А она не хотела, чтобы он сдерживался. Ей было наплевать на то, кем он был, наплевать на свою боль; все, чего она хотела, это чувствовать его руки вокруг себя, чувствовать его — всего его — живого и невредимого, прижатого к ней, обнимающего ее.

Она встретилась с ним взглядом, отстраняясь.

— Спасибо.

Суровость, застывшая в чертах его лица с тех пор, как он разбудил ее, разгладилась. Он провел языком по губам.

— За что?

— Все.

— Мерзость, — сказал Дэнни у нее за спиной. — Чувак. Ты занимаешься сексом с моей сестрой?

Щеки Адалин вспыхнули румянцем. Она сжала губы, пытаясь сдержать подступающий смех, но безуспешно. Опустив руки на плечи Меррика, она прижалась лбом к его груди, тихо хихикая.

Меррик обнял ее и крепко прижал к себе.

— Тебе давно пора спать, юный Даниэль. Я думаю, пришло время это исправить.

— О, ни за что. Я не маленький ребенок, — ответил Дэнни. — Думаю, я имею право знать, каковы твои намерения. Она моя сестра.

— А тебе сколько, десять, одиннадцать? Спроси еще раз через двадцать лет, и мы решим, достаточно ли ты взрослый, чтобы знать.

— Чувак, мне тринадцать! И этой ночью я заколол оборотня! Я думаю, что я достаточно взрослый.

— А я убил трех оборотней, чувак. Тебе еще расти и расти.

— Не в этом дело. Что ты планируешь делать с моей сестрой?

Адалин взглянула на Меррика, который покачал головой и закатил глаза.

— Ты ведь понимаешь, Даниэль, что задавать подобные вопросы при леди невероятно грубо и неуместно? — сказал Меррик. — Особенно при твоей сестре.

— Неа. Плевать, — сказал Дэнни. — И хватит говорить, как старик.

Адалин отступила от Меррика. Она почувствовала его нерешительность, но он отпустил ее, опустив руки по швам. Она повернулась к брату. У Дэнни было очень недовольное выражение лица, на нем была смесь расстройства и досады.

Ее сердце сжалось. Она подошла и обняла его. Дэнни тут же ответил на объятия.

— Дэнни, я достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно. Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

Она откинула голову назад и встретилась с ним взглядом, понизив голос до шепота, хотя знала, что Меррик, скорее всего, все равно услышит ее.

— Ты доверяешь ему, верно?

Дэнни взглянул на Меррика через ее плечо.

— Да.

— Тогда не о чем переживать. Потому что я тоже ему доверяю.

Дэнни потоптался босой ногой по земле, ненадолго опустив взгляд.

— Он тебе нравится?

— Конечно, он мне нравится.

— Нет, я имею в виду, нравится ли он тебе таким, какой он есть?

У Адалин перехватило дыхание. Странно, как эта детская фраза — та самая, что она не слышала, наверное, с тех пор, когда была в возрасте Дэнни, — смогла так точно выразить то, что она чувствовала. Одна мысль о Меррике заставляла ее сердце учащенно биться, а тело реагировать, наполняя ее желанием быть ближе, чувствовать его, прикасаться к нему и получать его прикосновения в ответ. Ее душа взывала к нему.

Но в этом она не могла признаться вслух — ни Дэнни, и уж тем более не самому Меррику. Эти чувства были ее личным делом. Потому что, несмотря на их силу… она сама еще не до конца понимала их. Не знала, насколько они глубоки и что на самом деле значат.

И потому, что она умирала. Она не хотела поощрять ничего большего, чем физическая близость с Мерриком, не хотела, чтобы он привязывался настолько, чтобы потом страдать, когда неизбежное случится. Но она не могла остановить то, что уже чувствовала — и собиралась лелеять эти чувства, наслаждаться ими и цепляться за них, пока была возможность.

Она мягко улыбнулась.

— Да, он мне нравится.

— Ладно, хорошо… Просто не позволяй мне ничего слышать или видеть, ладно? — его лицо скривилось в преувеличенном выражении отвращения. — Я не любитель блевать.

Адалин усмехнулась, чмокнула его в щеку и отпустила, прежде чем снова повернуться к Меррику. На его губах играла ухмылка — нежная, но неспособная скрыть смесь облегчения и тревоги в его все еще светящихся глазах.

— Если тебя вырвет на мой пол, Даниэль, в обозримом будущем тебе придется спать на улице, — сказал Меррик.

— А ты не можешь просто… — Дэнни неопределенно махнул рукой, — … с помощью магии убрать это? И разве ты не знаешь, что подслушивать невежливо?

— Немного сложно не подслушать, когда стоишь в пяти футах от меня. И неважно, могу ли я убрать это магией — я не потерплю грязи на полу. Он оставался безупречным целый век, и мне не нужно, чтобы десятилетний ребенок его испортил.

— Бьюсь об заклад, если это сделает Адди, тебе будет все равно, — пробормотал Дэнни.

— Я бы предпочел, чтобы она этого не делала, — ответил Меррик, — но по совершенно другим причинам.

Он указал на дом.

— А теперь заходим внутрь, пока из ночи не выползло еще что-нибудь поздороваться.

Дэнни вздохнул и повернулся к особняку.

— Но признаю… ты был чертовски крут, Меррик. Прям как крутой супергерой.

Меррик наклонился, чтобы поднять дробовик.

— Пожалуй, приму это как комплимент, — он провел их обратно по ступенькам крыльца, открыл дверь на кухню и отступил в сторону, глядя на Адалин.

— Мы можем перебраться в одну из гостевых спален на остаток ночи. Утром я отремонтирую хозяйскую спальню.

Дэнни театрально вздохнул и прошел вперед, мимо Меррика, в дом.

— Мы?

Адалин замерла на пороге кухни, бросая взгляд на Дэнни, скрывшегося в коридоре.

Меррик переступил порог и рывком закрыл за собой дверь, остановившись прямо перед ней, оставив между ними всего несколько дюймов пространства.

— Я бы предпочел, чтобы ты вернулась в мою постель, но боюсь, что сегодня ночью там будет сквозняк.

Адалин подняла руку и легонько провела кончиками пальцев по новым шрамам на его груди.

— Значит, ты хочешь, чтобы я спала с тобой?

Она хотела снова оказаться в его объятиях, лежать рядом с ним, чувствовать его руки и губы на своей коже; больше всего на свете она хотела, чтобы он стер воспоминания о прикосновениях оборотня своими.

Он наклонился чуть ближе. Хотя магия больше не пульсировала на его коже, он все еще излучал ту волнующую силу.

— Разве это не то, чем мы занимались до того, как нас прервали?

— Я просто… не знаю, теперь, когда мы проснулись, мы не… Понимаешь?

Румянец на ее щеках усилился.

— Ты думаешь, я использовал бы тебя для удовольствия и оставил в стороне?

Он взял ее за запястье и поднес к своей груди, прижимая ладонь к своему сердцу.

— То, что между нами, куда глубже, Адалин.

Я знаю.

Она хотела сказать это вслух, но слова застряли в горле. Вместо этого она запустила свободную руку в его волосы, притянула его к себе и, поднявшись на цыпочки, слилась с ним в поцелуе. Ее губы говорили за нее — ласкали, покусывали его губы, а когда он ответил на поцелуй со страстью, она использовала свой язык.

Его рот жадно накрыл ее. Он положил дробовик на столешницу за спиной Адалин и обхватил ее руками, полностью завладев поцелуем. Его губы жгли ее душу отчаянной потребностью, от которой перехватывало дыхание. Его руки блуждали по ней, соскальзывая к ее заднице. Он обхватил зад, притягивая к себе, к твердости своей эрекции; их разделяли только его брюки. Желание горело в ее глубине и разливалось по венам, а внутренняя поверхность бедер стала скользкой от возбуждения.

Меррик одобрительно застонал. Он прервал поцелуй и прохрипел:

— Думаю, мы не пойдем в твою спальню.

Адалин открыла глаза и встретила его сияющий взгляд.

— Нет. Здесь. Сейчас. Ты нужен мне сейчас.

Он оскалился в хищной ухмылке, закрепил ее ягодицы и одним движением поднял, усадив на край столешницы. Он просунул руку между ними, высвободил свой член из штанов, раздвинул ее ноги и вошел в нее.

Адалин ахнула, ее веки затрепетали, но не закрылись, когда сила Меррика — эта песня его души — устремилась в нее. Она обвила его руками, вцепившись в спину, когда он глубже вошел в нее, растягивая. Ее влажность, ее возбуждение облегчили ему задачу. Обхватив ее бедра, он отстранился и снова вошел, полностью погрузившись в нее.

Идеально. Это идеально.

Она подняла колени и обхватила его ногами, желая навсегда удержать его внутри себя. Ей хотелось вечно пребывать в этом моменте, слышать, как их песни переплетаются, чувствовать его через эту волшебную связь, которую они разделяли.

Меррик откинул голову назад, оскалился и зарычал. Черты его лица были искажены агонией — агонией страстного желания, еще неосуществленного вожделения, наслаждения, которое уже выходило за рамки того, что мог вынести один человек. Голубые нити энергии пробежали по его рукам и вспыхнули в глазах, а воздух позади него потемнел, когда сверхъестественные тени слились воедино.

Темные щупальца скользнули вперед и коснулись кожи Адалин, их прикосновение было одновременно прохладным и возбуждающим, успокаивающим и волнующим. Когда один из них скользнул между ее ног, чтобы погладить клитор, Адалин пронзила волна удовольствия. Она вскрикнула и начала двигать тазом навстречу.

Он издал глубокий горловой стон и задвигал бедрами, то отступая назад, то продвигаясь вперед в ускоряющемся ритме. От скольжения твердого члена по ее телу прокатывались волны блаженства, которые только усиливались с каждым его движением. Он держал одну руку на ее заднице, удерживая именно там, где хотел, пока входил в нее. Другой он разорвал на ней халат.

Наклонившись вперед, он обхватил ее грудь ладонью и сжал, разминая и пощипывая сосок, посылая острые импульсы удовольствия-боли прямо в ее сердцевину.

— Ах, Адалин, — прохрипел Меррик. Его губы прошлись по ее подбородку, челюсти и шее, прежде чем переместиться ко рту. — Ты моя, и я сохраню тебя, с чем бы мы ни столкнулись. Я никогда тебя не отпущу.

Затем его губы завладели ее губами так же безжалостно, как он завладел ее телом. Он поглотил Адалин, поглотил ее целиком, и она была окутана его магией, когда по ней прокатились волны экстаза. Она поддалась этому, ему, и взлетала все выше и выше, его поцелуи заглушали ее крики. Она впилась ногтями ему в спину, пытаясь притянуть ближе. Она не могла насытиться, ей нужно было больше.

Темные щупальца ласкали ее, не оставляя нетронутым ни единого места, когда Меррик входил в нее и выходил из нее, толкаясь все сильнее и сильнее, глубже и глубже, каждый толчок вызывал взрыв удовольствия, которое создавало водоворот ощущений глубоко внутри нее, туго обвиваясь вокруг центра.

Внезапно сильное наслаждение развернулось внутри нее, и она достигла пика. Тело Адалин содрогнулось, крепко сжавшись, пока ее сотрясли мощные спазмы. Каждый мускул задрожал, и ее лоно сжалось вокруг его члена.

Оргазм Меррика последовал за ее оргазмом. Он выгнул спину, напрягшись, и последним толчком погрузился глубоко в нее. Его магия нарастала в такт извержению горячего семени внутри нее, его усиливающийся гул охватил ее с головы до ног и привел к очередному оргазму. Меррик зарычал от удовольствия и беспорядочно задвигал бедрами, подталкивая их обоих чуть дальше.

Когда страстность их занятий любовью угасла, Адалин обмякла в его объятиях, прижавшись лицом к его шее. Она тихо дышала, вдыхая его запах — кожи и кедра. Кожа у них была мокрая от пота, и она чувствовала, как из нее вытекает его семя. Они с Мерриком стояли посреди кухни совершенно обнаженные, но Адалин было все равно.

Она была именно там, где хотела быть.

Она поцеловала его в шею.

Меррик убрал руку с ее груди и поднял вверх, зарывшись пальцами в ее волосы. Другой рукой он обнял ее, еще крепче прижимая к себе.

Я люблю его.

Я люблю его.

Это осознание не было неожиданным. Не имело значения, что они знали друг друга так недолго, она чувствовала это безоговорочно — сердцем, душой, песней, которая звучала в ее голове и звенела в ней. Как только она открылась своим эмоциям, влюбиться в Меррика было нетрудно. Разве могло быть иначе, когда все в нем ощущалось таким правильным? В его объятиях она будто возвращалась домой — в безопасность, под защиту, в убежище.

Если бы только у нас было больше времени…

Словно почувствовав, что с ней что-то не так, он еще крепче прижал ее к себе и, наклонив голову, прижался щекой к ее волосам.

— Чего бы это ни стоило, Адалин. Я найду способ.