Победа будет за нами

Братья 4.0

Леха и Серый свалили втихаря. Миха и Женек даже не подозревали, что их коллеги тоже готовят побег. Впрочем, и закадыками они сроду не были, так что с чего бы Леха и Серый начали откровенничать, да еще и по такому вопросу.

Близнецы собирались уйти в апреле-мае, когда станет тепло и сухо, чтоб не окоченеть по дороге в Лупью Запань. И теперь они даже как-то взревновали к сослуживцам, у которых, очевидно, были веские и непонятные братьям резоны, раз они отправились в СОЧ в такую-то холодину.

Когда дед задрых, братья рванули в каморку, где проживали Леха и Серый. К Царской опочивальне примыкали две комнатушки — одна для истопника, другая для молитв. Когда разбирали комнаты, Леха с Серым, к удивлению братьев, вызвались топить печь.

И только потом Миха и Женек поняли, что это был пипец какой продуманный ход: под предлогом истопничества сослуживцы спихивали на них старого хрыча и подолгу не возвращались на пост. А вот молельня оказалась полным палевом, потому что дед вваливался туда без стука, как только ему приспичит помолиться. Братья же занимались там вещами строго противоположными назначению этого чулана.

Близнецы рылись в пожитках Серого и Лехи, пытаясь постичь ход их мысли. Парняги забрали теплые шмотки, винтовки, овчинные тулупы, рюкзаки с консервами (компот, печень трески, шпроты), и это было понятно.

Но также исчезло эмалированное ведро с побрякушками — этим ведром они подпирали печную заслонку, которая постоянно открывалась из-за сломанной ручки. Зачем они взяли ведро? Неужели они надеются кому-то впарить эти цацки, пусть даже и древние? Но кому, каким-нибудь мутантам?

Тут мысль братьев безнадежно забуксовала, а потом они переглянулись, пережив то, что любители тыквенного латте называли инсайтом, а средневековые мистики — прозрением. Ну конечно же: девки! Если выжила хоть одна (а лучше две), то логично с ней знакомиться, имея на кармане ведро бриллиантов и прочего говна. Умно, умно!

Близнецы помчались раскапывать сугроб, в который они с неделю назад вытряхнули два ведра ювелирных шедевров Алмазного фонда России: зимой им потребовались дополнительные емкости для помывок и стирки.

Поначалу-то все нахватали себе самородков, орденов и украшений в Оружейной палате, а теперь это все валялось, ненужное, по углам. Николай Платонович Патрушев на такую безалаберность очень ругался, хотя все императорские регалии, необходимые для майской коронации, были целехоньки и лежали у Президента на подоконнике.

При взгляде на корону, державу и прочую мишуру братья почему-то вспоминали свою покойную прабабку, которую они застали совсем старой. Мамка рассказывала, что раньше бабка выкладывала елочные игрушки между двумя оконными рамами, и у избы сразу появлялся новогодний типа вайб. Да и в целом они отмечали все больше ошеломляющего сходства между покойницей и Президентом: еще два года назад он казался им сияющим небожителем, благодаря которому глупая тяжелая Земля все еще крутится вокруг своей оси.

Если бы Миха или Женек писали статью для журнала Cosmopolitan, они бы начали так: хотите сохранить ощущение восторга в отношениях с божеством? Не начинайте жить вместе. Не съезжайтесь, иначе ваш небожитель обрастет неопрятной седой щетиной, какими-то кофтами, рейтузами, гипертонией и вечными соплями. Он начнет душнить, кряхтеть, когда встает с горшка, пыхтеть, когда поднимается на трон, он запахнет курятником, будет забывать слова и по тыще раз рассказывать, как он опоздал к реальной королеве, а та стояла и ждала как цыпа, потому что мы самая сильная в мире нация.

Нет уж, в жопу этих старых хрычей, поклоняться надо чему-то простому и вразумительному типа вас, красивых девок, обратились бы лейтенанты к своим читательницам, а пока, побуждаемые мощным половым инстинктом, братья голыми руками пробили наст и начали выгребать из сугроба бесценные реликвии Российской империи, смешанные со снегом.

Ночью драгоценные камни смотрелись особенно жалко, поэтому Миха без колебаний отшвырнул в сторону уникальный десятикилограммовый топаз, на который он когда-то польстился из-за размера, а алмаз «Свободная Россия» весом 241,8 карата братья просто не заметили в темноте.

Золотые самородки прикольной формы покидали в ведро, туда же отправились перстни и серьги, шпильки и диадемы, ожерелья и ордена, которые выглядели как зачетные брошки. Миха долго шарил в снегу в поисках большой бриллиантовой броши-аграфа, которую братья, не удержавшись, сперли у деда с подоконника. Нашел! В глубине его несложной души эта здоровенная хрень предназначалась мамке, а не каким-то левым телкам, но в эту глубину Миха старался не заглядывать, чтобы не расстраиваться.

Полтора ведра отменных кремлевских побрякушек (и связанные с ними надежды) стали для близнецов большой поддержкой в том аду, в который превратилась их жизнь после дезертирства Серого и Лехи. Ведра стояли в истопнической, куда Миха и Женек перебрались в надежде провернуть тот же фокус, что и их коллеги, вырвав таким образом у службы хоть немного личного времени, но старый хрыч не отпускал их от себя ни на минуту.

Даже Василичи просили Президента не жестить с караулом, раз уж враги России давно повержены, но дед лез в бутылку и требовал, чтобы охрана находилась при нем круглосуточно, поэтому братья спали теперь посменно: ладно хоть дед согласился на одного караульного вместо пары.

Близнецы не могли существовать без общения друг с другом и посему находились в состоянии тоскливого бешенства, им хотелось привычной совместности, а вместо этого они — то один, то другой — стояли навытяжку возле трона, борясь с желанием взять с подоконника державу и расквасить деду плешивую башку.

Самая жесть была на интернете, сеансы которого проводились теперь в Соборной. Старый душнила не умел пользоваться мышкой, поэтому каждый выход в интернет был мучением для всех присутствующих. Он путался в навигации, не знал, как закрыть ненужное окно, терял курсор, бесился, трясся, но советов не слушал и мышку не отдавал. Всякому, кто пытался объяснить деду или бабке, что такое иконка в телефоне, это страдание знакомо.

Единственный уцелевший в войне спутник был особенной гордостью старого хрыча. Все остальные спутники накрылись медным тазом, а наш был защищен косицей Матронушки Московской. Чудесная косица хранилась внутри спутника, обеспечивая ему особое покровительство со стороны небесных сил. И дед, соответственно, лез в посредники, а по факту очень мешался.

И это все тянулось и тянулось, пока один из близнецов не выводил его на толчок, и уж тогда второй быстренько открывал на экране свежие съемки со спутника.

Убедившись, что ни одна жидобандеровская сволочь нашему процветанию более не угрожает, дед с двойниками начинали читать дедовы статьи о превосходстве великой русской цивилизации над всеми остальными.

Иногда его заносило, и перформанс затягивался до позднего вечера. Тогда слушатели ужинали под его бормотание, стараясь не звенеть кастрюлями, чарками и братинами. В один такой момент братья переглянулись и поняли, что всё. Всё.

Сейчас они просто сдохнут от спертого воздуха, от мутных запахов этой нескончаемой ухи, валокордина, шпрот и нестираной одежды, и единственное их спасение — это взять и на хрен отсюда уйти. Не оборачиваясь на крики в спину.

Но по какой-то причине они продолжали стоять у трона, при том что теоретически могли бы за полчаса передушить всю эту богадельню, пардон, элиту. Миха и Женек знали, что бежать надо тайно, потому что на окрик начальства им придется вернуться. Это всегда так.