Планета Горгоны (сборник, том 1)

СОПЕРНИКИ

Майкл Каррен осторожно положил солидо на бок и сделал отметки, где у него верх, а где низ, чтобы сразу было понятно, как правильно его устанавливать, а затем вставил в проектор. В гостиной тут же появились изображения его жены Хелен и двух маленьких сыновей — яркие, трехмерные, совсем как живые. Он даже почувствовал резкий запах моря, повисший в воздухе, а когда стал просматривать изображение солидо, то мысленно возвращал себе каждый приятный момент их великолепного отпуска.

Фил Дженнертон секунду смотрел на изображение, затем важно кивнул и подошел поближе, чтобы осмотреть проектор Каррена.

— Вы купили его, — тоном обвинителя сказал Дженнертон.

— За четыреста кредитов, — сказал Каррен.

— Вы очень гордитесь этим, — сказал Дженнертон. — Вы думаете, что владение этой новинкой — солидопроектором, — уже является причиной для гордости!

Озадаченный тоном здоровенного Дженнертона, Каррен повернулся и в упор посмотрел на него. С самого начала, как Каррен переехал сюда, он не доверял Дженнертону, который жил по соседству. Было в Дженнертоне что-то слишком самоуверенное, слишком надменное, что сразу же отвратило от него Каррена — спокойного молодого начальника рекламного отдела. Но жены их подружились, и после многократного давления со стороны супруги Каррен согласился пригласить Дженнертона вечером к себе. солидодемонстрация должна была стать его звездным часом. Но Дженнертон не выглядел впечатленным.

— Разумеется, я горжусь этим, — огрызнулся Каррен. — Не многие владеют солидопроектором, и я горд, что могу продемонстрировать его в моем доме.

— Кажется, вы не понимаете, — произнес Дженнертон, и Каррен увидел, как задрожали крылья его великолепного орлиного носа, явно выказывая этим признаки нетерпения. — Когда вы сказали, что гордитесь солидопроектором, то что вы на самом деле имели в виду? Учитесь думать о значении своих слов, Каррен, это единственный способ выжить в нашем мире.

— Я изучал семантику...

— Так же, как и все остальные, — холодно перебил его Дженнертон. — Но большинство людей перестают мыслить, когда покидают колледж. Вот к чему я веду. — Дженнертон помолчал. — Источником гордости солидопроектором на самом деле является гордость вашей покупательной способности. Вы просто раздуваетесь от гордости, потому что были в состоянии купить его. Вы что, испытываете гордость мастера наравне с теми, кто его изобрел? Нет. Вы знаете, как он работает? Нет. Вы просто взяли груду кредитов из хранилища, и вам дали этот аппарат. Вы включаете его, а потом заявляете, что гордитесь им. — Теперь он говорил быстро, чуть ли не захлебываясь.

— Минутку, Дженнертон, — попытался перебить его Каррен. — Не все ведь могут владеть...

Но все было бесполезно.

— Вы совершенно упускаете суть моих слов, — продолжал, словно не слыша его, Дженнертон, — что, впрочем, и ожидалось. Вы просто зритель в нашем большом технологическом мире, а никак не участник. Вы не что иное, как овощ!

— Я не намерен продолжать этот разговор, Дженнертон, — сердито сказал Каррен и выключил солидо.

Изображение жены и детей словно закрутил маленький разноцветный смерч, который тут же исчез.

— Только не начинай спорить, Фил, — сказала высокая, белокурая жена Дженнертона и потянула его за руку, но Дженнертон не обратил на нее внимания.

Он просто не мог уже остановиться.

— Позвольте мне объяснить все до конца, — заявил Дженнертон. — Я не намеревался оскорблять вас, но я всегда имею в виду то, что говорю. Гордиться чем-то, чего вы сами не сделали и к чему не имеете никакого отношения, является признаком крушения сверхспециализации. Вы уже понятия не имеете, как работает окружающая вас техника, не знаете ничего об устройстве кибер-повара, который каждое утро готовит вам завтрак. Вы просто плывете по течению и копите кредиты на своей никчемной работе, а потом расходуете их на всякие устройства, суть которых никогда не поймете. Простите, если я говорю чересчур строго, старина, но я всегда привык выражаться прямо.

— Но что такого сделали вы, чего не делаю я? — сердито спросил Каррен. — Создали солидо?

— Да, я создал его, — вежливо ответил Дженнертон.

— Вы что?

— Я сказал, что создал солидо. Не хуже, чем ваш, даже еще лучше. Я добавил к нему сглаживание, какое еще не имеют коммерческие изделия. Еще я придумал подключение к сенсорным цепям, так что, когда я смотрю слайды, воспроизводящие звуки и запахи, то чувствую все, что вижу.

Каррен вспомнил о соленом аромате моря, ощущавшемся во время демонстрации записи.

— Наверное, это не плохо, — слабым голосом заметил он. — Делает все еще более реалистичным.

— Разумеется. И я сам создал все это. Вот основа современной цивилизации, Каррен. Сделай сам. Это единственный способ, каким человек может сохранять чувство собственного достоинства. Все так поступают. Вы — единственный человек, которого я повстречал, полностью полагающийся на готовые изделия. Если вы позволяете запугивать себя технологиями, то начинаете покупать устройство за устройством, даже не понимая, зачем весь мир делает это. И чем дольше это продолжается, тем глубже вы скользите вниз, в бессмысленную навозную яму.

Каррен посмотрел на солидопроектор, который теперь стал казаться ему зловещим, угрожающим символом, затем на мощную, энергичную фигуру Дженнертона.

— Вы сами конструируете устройства? — решился он робко спросить.

— Фил все делает сам, — сказала миссис Дженнертон. — Только на прошлой неделе он модернизировал маленькое наручное транзисторное радио для Кэрри, так что теперь она не пропускает свои любимые программы, когда возвращается из школы домой.

— Все так, — кивнул Дженнертон. — Я все делаю сам. Стиральные машины, телевизоры, кондиционеры — назовите что угодно. И вовсе не потому, что мы не можем позволить себе купить готовые. Нет, иногда отдельные части стоят дороже, чем готовые вещи, но...

Каррену показалось, что при этом глаза миссис Дженнертон немного расширились, словно это было для нее чем-то новым, но она ничего не сказала.

— Да, порой я трачу больше, — продолжал Дженнертон. — Но, по крайней мере, я разбираюсь в технологиях двадцать первого века, в отличие от вас. Как я уже сказал, вы совершено пассивны, как овощ.

Каррен мрачно смотрел на него и видел, что жена тоже уставилась на Дженнертона.

— Что значит «овощ»? — возмутился Каррен. — Если бы я хотел, то мог бы тоже создавать все это. Но мне это просто не интересно.

— Вот и я о том же, — торжествующе заявил Дженнертон. — Вы расслабились и позволили технологиям раздавить вас, а затем говорите, что вам не интересно. Но нельзя же сидеть неподвижно, как пень. Этак довольно скоро вы сами станете устаревшим.

— Позвольте уж мне самому волноваться об этом, — сказал Каррен и снова включил солидопроектор.

Но он волновался об этом всю остальную часть вечера, даже после того, как Дженнертоны вчистую обыграли их с женой в «монополию», потом они допили остатки виски и, наконец, ушли домой, преисполненные высокомерным весельем.

Прибираясь в гостиной после их ухода, Каррен хмуро думал над утверждениями Дженнертона. Электронный пылесос, казалось, гудел обвиняюще, пока Каррен ходил по гостиной, поправляя подушки и заменяя салфетки. солидопроектор холодно взирал на него темным объективом, а в кухне насмешливо бренчала посудомойка, капая ему на мозги. Прав был Дженнертон, подумал Каррен. Что касается современных технологий, я действительно в них овощ. У него были лишь смутные представления о том, как работает автовертолет, и он понятия не имел, на каких принципах основаны электронные тряпки, сушилка посуды, солидопроектор или любая другая вещь из всего, что он накопил за пятнадцать лет более-менее счастливой семейной жизни.

Жена покончила с кухней и вошла в гостиную.

— Знаешь, дорогой, мне кажется, что, может, Фил и прав. Столько людей в наши дни сами строят разные штуки — я все время слышу о всяких захватывающих хобби. И все эти рассуждения о технологии — мне кажется, что в этом что-то есть.

— Я тоже в этом уверен, Хелен, — устало сказал Каррен.

— И я уже неделю хочу тебе сказать еще кое-что. У Браунов появилась замечательная новая сторожевая робособака. Она не пускает в дом никого незнакомого, и мне кажется, Хэл сам смастерил ее, и...

— Да, я ее видел, — буркнул Каррен, устало растянувшись на кушетке. — Очень удобное приспособление.

— А ты не думал, что и ты сам...

Но одновременно эта мысль пришла в голову и самому Каррену.

Он принялся за дело с фанатичной энергичностью, переделав часть подвала в мастерскую. Каррен взялся за это не просто так, а с ясным намерением. Он намеревался продемонстрировать себе самому, своей жене, а в особенности Дженнертону, что способен не хуже любого другого создавать интеллектуальные ценности в области современных технологий, что он больше не хочет расслабляться, используя лишь готовые вещи, а расти в мире, где доминирующей технологией было Сделай сам.

Первым шагом к этому был поход в библиотеку, откуда Каррен притащил три учебника по роботехнике и краткое введение в электронику. Затем последовали поиски материалов, паяльников, соленоидов, клепальной машины и других штуковин, название которых он не знал еще неделю назад.

После нескольких неудачных начинаний, Каррен принялся работать над сторожевой робособакой, подобной той, что была у Браунов. Это должно произвести впечатление на Дженнертона, думал Каррен, к тому же будет весьма полезной вещью в доме. Шли дни, Каррен все лучше владел мастерством механических технологий, но прежде чем окончательно разобрался в них, робопес был завершен, и Каррен проверил готовое изделие.

Заклепки по левому боку протянулись слегка криво, но в общем внешний вид производил впечатление. Завершенный робопес был приземистым металлическим ящиком с двумя мерцающими соленоидными глазами и короткими лапами на шарикоподшипниках. После его включения требовалось, чтобы все приходящие в дом Каррена идентифицировали себя, и эта идентификация передавалась и запоминалась внутри дома. Она могла быть настроена так, что члены семьи Каррена и близкие друзья заходили бы без всякой процедуры опознавания.

Каррен снял рабочий комбинезон и активировал робопса. Робопес был снабжен несколькими схемами передвижения, и Каррен установил такую, при которой он будет покорно следовать за ним по пятам. Затем торжествующий Каррен включил видеофон и связался с Дженнертоном.

Робопес шел за ним по пятам, когда Каррен вышел из дома и направился к Дженнертонам. Позвонил в дверной звонок.

— Рад видеть вас, Каррен, — пророкотал добродушный голос.

В дверном проеме появилась внушительная фигура Дженнертона. На нем был мягко светящийся пиджак из пластилайна, седеющие волосы подстрижены «ежиком». Он сделал Каррену жест входить и закрыл за ним дверь. Робопес тут же принялся биться в дверь снаружи и создавать шум.

Каррен приоткрыл дверь, и робопес стремглав заскочил внутрь и прижался к ноге хозяина.

— Что это? — спросил Дженнертон.

— Я внял вашему совету, — сказал Каррен, — и сам занялся конструированием. Так, в качестве хобби. Вот смастерил на днях робопса, — небрежно добавил он. — Я подумал, что вы бы хотели увидеть его. Это оказалось гораздо проще, чем я думал. — И он слегка самодовольно взглянул на Дженнертона.

— Конечно, — сказал Дженнертон. — Могу держать пари, что вам это понравилось. Наверное, вы почувствовали настоящее удовлетворение, когда обнаружили, что вполне можете справиться с роботехникой.

Он наклонился, умело поднял робопса на руки и принялся покачивать его, как младенца, а робопес тихонько гудел.

— Заклепки вот здесь немного криво идут, — сказал Дженнертон. — Вам еще требуется практика.

— Да, разумеется, — сказал Каррен. — Но вы должны признать, что это весьма хорошая работа.

— Несомненно. Для новичка, — небрежно сказал Дженнертон.

Каррен почувствовал себя смешанным с грязью. На всю его работу плюнули и ножкой растерли одной короткой фразой «хорошо — для новичка».

Он взглянул на Дженнертона и что-то принялся бормотать, как вдруг почувствовал, что холодные руки снимают с его плеч куртку. Каррен резко повернулся и увидел невысокую фигуру с холодным металлическим лицом.

Робот.

— Надеюсь, он не напугал вас, — сказал Дженнертон, — я и сам еще не привык к нему.

Каррен рассмотрел робота. Он был метра полтора в высоту, этакая гуманоидная фигурка, правда, с некоторыми негуманоидными чертами: парой длинных проволочных щупалец и странного вида многоцелевой пятой руки.

— Хорош, да? Моет посуду, другой рукой готовит коктейли, присматривает за ребенком, проветривает помещения, ходит и разговаривает, а также играет в «монопольку». Странно, что мы оба забавляемся роботехникой, не так ли?

— Весьма странно, — сказал Каррен, а затем до него дошло. — Вы хотите сказать, что сами сконструировали этого робота?

Он опустил взгляд и посмотрел на робопса, описывающего круги возле его ног. Внезапно робопес показался ему таким жалким и никчемным.

— Разумеется, — весело ответил Дженнертон. — Ведь из того, что я сказал, когда был у вас в гостях, вы ведь не могли сделать вывод, что я стану покупать робота, верно? Нет, я сам сконструировал его. Это заняло несколько недель. Зато теперь я горжусь им.

— Есть чем, — пробормотал Каррен, глядя на своего робопса. — Я очень, очень завидую вам.

— Да к чему завидовать? — небрежно спросил Дженнертон. — Нужно было лишь хорошенько потрудиться, приложить, так сказать, руки. Технологии в наше время вообще плевое дело. Но мы что-то заболтались. Хотите выпить? Робот сварганит вам та-акой коктейль...

Каррен уныло смотрел на своего робопса, чувствуя в груди лишь опустошение. Он шел к Дженнертону чуть не лопаясь от гордости, но после того как Дженнертон описал, на что способен его рободворецкий, Каррену и его игрушке оставалось лишь убраться домой, поджав хвосты.

Неполноценный.

Каррен понял, что не может избавиться от этого слова. Оно буквально преследовало его. Он стал замечать, как часто остальные работники конторы, где он трудился, разговаривают о различных устройствах и приспособлениях, причем они рассказывали о своих проектах так просто и доходчиво, что Каррен стал остро ощущать собственную неспособность к механике. И везде маячила огромная фигура Дженнертона, напоминая ему о его неполноценности.

Весь мир стал казаться ему одним гигантским «Сделай сам», в который были вовлечены все, кроме него. В то время как он в блаженном неведении покупал готовые посудомоечные машины и солидопроекторы, все проводили вечера над созданием чего-то из бесчисленных наборов «Сделай сам».

Каррен принялся изучать различные технические пособия, понавыписывал журналов по механике и не возвращался домой без груды упаковок с различными деталями. Где-то в глубине души ему было весело и страшно от хобби, которым его вынудил заниматься Дженнертон, но теперь Каррен чувствовал, что будет вечно носить на себе клеймо изгоя, если только не...

Это было — как там сказал Дженнертон? — право первой ночи. Сделай сам. Это был единственный оставшийся человеку способ поддерживать чувство собственного достоинства.

Каррен начал по вечерам пропадать на различных семинарах и возвращался домой за полночь, да и тогда сразу же шел в свою мастерскую в подвале.

Электронная мышеловка.

Скворечник с паровым отоплением.

Разборное каноэ для летнего пешеходного туризма.

Чудовищный книжный шкаф со встроенным устройством, удаляющим пыль.

Двенадцатиструнная гитара.

Каждую новую штуковину Каррен с гордостью показывал своей жене, а потом заманивал в гости Дженнертона, чтобы произвести на него впечатление. Но этого ему никогда не удавалось.

У удаляющего пыль книжного шкафа была тенденция глотать порой вместе с пылью и парочку книг.

— Да разве это имеет значение? — протестовал Каррен. — Ну что такое книга-другая?

Но Дженнертон легко исправлял это парой движений плоскогубцами, а Каррен мысленно рвал на себе волосы.

Затем что-то случилось с детектором электронной мышеловки, и она по ошибке схватила робопса, вызвав серьезные необратимые изменения в нервных системах обоих роботов. Пришел Дженнертон. Весело улыбаясь, разъединил бедолаг и исправил поломку, одновременно объясняя Каррену, точнее, Неудачнику Каррену, как он теперь себя называл, а то и просто Неудачнику, что нужно делать, чтобы избежать подобных случайностей.

Хелен теперь стала частенько жаловаться и на Неудачника Каррена, и на высокомерное, снисходительное поведение Дженнертона. Но чем больше она говорила о Дженнертоне, тем больше времени проводил Каррен в своей мастерской. Он работал, работал и работал с отчаянной безнадежностью.

Но умение Дженнертона казалось невероятным. Помимо исправления неизбежных дефектов в поделках Неудачника, Дженнертон сам уже казался настоящим вместилищем и генератором «Сделай сам». Немыслимо быстро он сконструировал и создал робоняню, радио-тв, которое само включалось, когда показывали бейсбольные соревнования, и выключалось по их окончанию, самодвижущуюся младенческую люльку, автоматическую картофелечистку. И работало все это безупречно.

Неудачник Каррен все глубже и глубже погружался в работу в своей мастерской. Он сделался постоянно сердитым и раздражительным. Начала страдать его основная работа в конторе. Дети неделями не видели его. На жену он брюзжал в те нечастые моменты, когда вылезал из своей мастерской на свет божий. Но, тем не менее, все, что он придумывал и конструировал, для Дженнертона было не серьезнее, чем утренний чих, к тому же он словно стал получать настоящее удовольствие, выискивая недостатки в устройствах Каррена, которые тут же и исправлял.

Дом Каррена был переполнен самыми странными и немыслимыми вещами: автоматический сачок для бабочек, комплект оборудования для плаванья с аквалангом, тостеры с руками, которые сами резали булочки на ломти и намазывали их маслом. Каррен делал все, что было возможно сделать самостоятельно.

Идея кибернетического мозга пришла к нему в один прекрасный день, когда старший сынишка Билли спустился к отцу в мастерскую, чтобы попросить того помочь ему с домашней работой по математике. Когда Каррену стукнула в голову эта идея, его раздражение тут же сменилось на восхищение, и он погрузился в работу.

Огромная штуковина заняла все пространство бывшей комнаты для гостей. Каррен работал над ней много дней и ночей, чувствуя себя подобно Микеланджело в Сикстинской капелле, когда терпеливо подгонял одну крошечную детальку к другой и соединял их все вместе. Наконец работа была завершена, и он пригласил в гости Дженнертона для ставшей уже привычной демонстрации.

— Я начну с чего-нибудь простенького, — сказал Каррен, испытывая прилив чистой, младенческой радости, услышав, как Дженнертон присвистнул от изумления при виде громадного компьютера.

Он напечатал простое уравнение и ввел его в машину:

И немедленно защелкал ответ:

Каррен радостно замахал лентой с ответом перед носом у Дженнертона.

— Неплохо, — сказал Дженнертон. — Только она у тебя врет. Ответ в этом уравнении: X = 6.

— Что? — Каррен взглянул на ленту, затем стал листать учебник сына по алгебре и к своему ужасу увидел, что Дженнертон опять оказался прав. При первой же демонстрации машина совершила ошибку. — Попробуем еще раз, — сказал Каррен со всей сердечностью, которую вовсе не чувствовал.

Машина без задержки выдала:

Каррен бросился отчаянно просматривать ее схемы, выискивая, где там неладно. Но к тому времени, как он обнаружил ошибку, Дженнертон уже исправил ее, и компьютер радостно решал дифференциальные уравнения.

Почти неделю Каррен был во власти отчаяния, тихо сидя в гостиной и рыча на всех, кто приближался к нему. Он сидел и задавал себе один и тот же вопрос: почему так выходит, что весь мир может легко делать то, что получается у него, Каррена, криво и косо.

В доме Дженнертона появлялись все новые и новые устройства, но Каррен не мог смотреть на них даже из окна.

Однако постепенно все улеглось. Каррен возобновил повседневную жизнь, старательно избегая общества Дженнертона. И у него начала медленно созревать одна мысль.

— Что-то опять конструируешь, Джо? — спрашивал он у сослуживцев. — Придумал что-нибудь новенькое, Джек?

И постепенно ему открылась истина.

Он был точно такой же, как и другие.

Дженнертон не лгал. Они живут в эпоху «Сделай сам». Но Каррен был совершенно нормальным, обычным человеком, а обычный человек — всегда мямля. Ничтожество. Неудачник. Постепенно Каррен обнаружил, что его механические неудачи вполне обычны, что большинство других фанатиков «Сделай сам» испытывает точно такие же затруднения.

Но нет. Дженнертон вел целенаправленную кампанию, чтобы убедить Майкла Каррена, что он Неудачник. Каррен не знал, почему, по каким причинам Дженнертон так поступает, да его и не интересовало это. Наверное, думал Каррен, он это просто из чистой гордости. Дженнертон со своими гипертрофированными способностями к механике, с чванным высокомерием старался раздавить дух Майкла Каррена своей богоподобной непогрешимостью. И не имело значения, зачем Дженнертону было это нужно.

Тогда Каррен приступил к созданию своего последнего самостоятельного проекта, который символизировал бы его полную и безоговорочную капитуляцию перед Дженнертоном.

Он работал над ним в гараже, переместив автовертолет на крышу и держа двери гаража постоянно запертыми. Кто бы ни начинал задавать ему вопросы, Каррен объяснял, что он работает над чем-то совершенно новеньким, таким, о чем еще рано рассказывать, а нужно подождать, когда идея окончательно сформируется.

Когда же, наконец, это новенькое было завершено, Каррен пригласил к себе Дженнертона показать свою работу.

— Вы ужасно выглядите, Майк, — сердечно улыбаясь, сказал Дженнертон.

— Наверное, — сказал Каррен. — Я очень много работал. Но я создал нечто совершенно новое, — мечтательно сказал он. — Нечто, что коренным образом изменит все сферы применения «Сделай сам». И это подарок — для вас.

— Для меня?

— Да, Фил, — сказал Каррен чуть ли не нежно. — Я сделал это именно для вас... и оно здесь, внутри.

Внутри оказался приземистый металлический ящик, неокрашенный, прямоугольный, примерно два на два метра.

— Что это, Майк? — спросил Дженнертон. — Шутка такая?

— Я создал его для вас, потому что вы любите делать все самостоятельно. Это окончательное устройство, завершение эпохи «Сделай сам».

Он нажал кнопку на стенке ящика, чувствуя растущий в душе триумф, и стенка ящика распахнулась, открывая ревущую пышущую жаром печь. Две гибкие металлические руки вырвались из боков ящика, обернулись вокруг Дженнертона и крепко обхватили его.

— Что, черт побери, происходит, Майк? — взревел Дженнертон.

— А вы еще не поняли? — спросил Каррен. — Вам же нравится делать все самому. Вот ваш самый великий шанс. Вам только нужно нажать вот эту кнопку, и руки осторожно перенесут вас внутрь. А там, внутри, скрыто настоящее солнце. Это «Крематорий Майкла Каррена», созданный специально для любителей «Сделай сам». Давайте, Фил, нажмите кнопку. Вот ваш шанс сделать все самому.

И Каррен счастливо улыбнулся. Последнее самостоятельное действие Дженнертона не требовало вообще никаких талантов. Причем Каррен был даже готов помочь ему в случае необходимости.

The rivals, (Amazing Stories, 1956 № 11).

Пер. Андрей Бурцев.