Планета Горгоны (сборник, том 1)

ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ ЭКЗАМЕН

Лон Джексон, тщетно борясь со скукой, бросил на стол авторучку и подошел к окну своего кабинета на девяностом этаже. Нажал кнопку, и окно скользнуло в сторону, открываясь. Показалось темное безлунное небо.

Лон смотрел на него, с горечью усмехаясь. Говорили, что эти яркие точки света на черном бархате небес были звездами, возле которых находились другие миры. Так говорили, сам же он понятия об этом не имел. Миром Лона являлся Сектор IV, расположенный на том месте, которое было когда-то Северной Америкой. Сектор IV представлял собой единственное громадное здание, этакий шестикилометровый у основания квадрат в километр высотой. Лон за все свои двадцать четыре года никогда не был вне Сектора.

Из окна он с трудом мог увидеть далекую башню Сектора III. Говорили, что соседний Сектор стоял в пятнадцати километрах отсюда, но для Лона он был столь же далек, как и звезды. Никто никогда не выходил на улицу. Вне Секторов жили лишь Работягами полудикие преступники и потомки преступников, осужденные выращивать и предоставлять Секторам свежие продукты в обмен на инструменты. Такие обмены совершали лишь роботы, которые тщательно стерилизовали продукты, прежде чем ввозить их в Сектор. Ведь в Секторах были уничтожены все болезни, и жители их не могли рисковать занести заразу снаружи.

Загудел зуммер. Лон повернулся, включил видеофон и увидел, как на экране появляется знакомое лицо Старшего Престона. Лон вежливо поздоровался.

— Да, Старший Престон?

Старик откашлялся.

— Всего лишь проверка, Джексон. Я заметил, что вы еще не переслали мне медицинский отчет, вот и решил напомнить вам, что, согласно Инструкции, у вас остается на это лишь час. Так что лучше поторопитесь.

— Да, сэр, — нервно ответил Лон, неохотно вернулся к столу и поспешно взялся заполнять пробелы в отчете Секции:

Это все лишнее, сердито думал Лон, заполняя стандартную форму. Бесконечная жизнь стандартной документации. И никакого выхода.

Он потянулся и повернулся к слабо замерцавшей стене. Через секунду свечение стало ярче, и Лон закончил:

Готово, подумал он, сложил отчет и положил его в блестящий металлический контейнер, закрыл плотную крышку, затем, повинуясь внезапному дикому импульсу, поднес контейнер к губам и дохнул на него. Металл затуманился.

— Прекрасно, — насмешливо фыркнул Лон. — Это доказывает, что я еще жив.

Он бросил контейнер в приемник пневмодоставки у себя на столе и, услышав щелчок, попытался представить, как контейнер несется по трубе с Девяностого этажа на Нижний уровень, где трудились Старшие. Там они будут бесконечно проверять и перепроверять отчет, как будто специально пытаясь поймать медика на ошибке. За все время это удалось им лишь раз, три года назад, когда Лон был еще неопытным новичком только что из Медицинского Университета.

Лон вспомнил, как это было. Тогда ему тоже позвонил Старший Престон. Старик строго посмотрел на него с комфортабельной мягкой кушетки.

— Вы — Джексон 04168?

Лон не забыл натянуто кивнуть.

— Да, сэр.

— Вы новенький на этой должности, не так ли? — рявкнул Старший.

— Закончил Медицинский Университет на 162-м этаже, сертификат 2712, сэр. Назначен в начале нынешнего года.

— Вы слишком небрежны для новичка, — сказал старик, пересылая один из отчетов Лона. — Просмотрите его.

Лон задрожал, взял пришедший по пневмодоставке листок и внимательно прочитал его.

— Кажется, все в порядке, сэр, — осторожно сказал он затем.

— Авторучкой какого цвета вы заполняли его, Джексон?

— Синей, сэр, — промямлил Джексон.

The Robot's cold eye watched the suffering men.

— Вот как, синей? А вы вообще читали Инструкции? Вы знаете, что в Инструкциях написано о цвете чернил в отчетах?

— Нет, сэр.

— Я так и думал. С этого дня, Джексон, извольте сдавать мне отчеты, заполненные черными чернилами. Понимаете? И вечером почитайте Инструкции вместо того, чтобы тратить время на отдых.

— Да, сэр, — сказал Лон и выключил видеосвязь.

И только затем он сообразил, что заполнял отчет черными чернилами.

Позже ему пришла в голову мысль, что все это было подстроено и что Старшие химически изменили цвет его записей по каким-то своим причинам — может, лишь для того, чтобы полюбоваться перепуганным новичком. Но он не посмел никого спрашивать об этом, подобные вопросы могли быть отнесены в категорию подрывных.

И Лон не стал ничего делать, хотя еще целых три года этот инцидент нет-нет да и всплывал в его памяти.

Вздохнув и постаравшись в который раз выкинуть эти воспоминания из головы, Лон покинул кабинет, прошел по длинному коридору и остановился у стеклянной двери, на которой было написано: «Бюро Психологии». Тронул фотоглазок, и внутри послышался тихий звонок.

— Март? — позвал Лон.

— Минутку, Лон, — раздалось в ответ. — Я еще не отправил вниз свой отчет.

— Работай. Я подожду.

Лон подошел к противоположной стене и поднес руку к красновато мерцающему свету. Стена раздвинулась, открывая в скрытом алькове удобную скамейку. Лон раскинулся на ней.

Через несколько минут Март Дрю 05138 из Бюро Психологии вышел из кабинета, и дверь закрылась за ним.

— Привет, Лон.

Лон вскочил и шагнул из алькова. Скамейка тут же скользнула обратно, и стена закрылась.

— Привет, старик.

Март, высокий молодой человек, очень похожий на Лона, — за прошедшие столетия имбридинга все люди стали похожими друг на друга, — кивнул ему в ответ.

— Закончил свой отчет?

— Конечно, — ответил Лон. — Обычная рутина. Я мог бы заполнять его, не просыпаясь. В Медицинском Бюро вообще нет работы, не то что у вас, Психологов. Вам вечно есть что делать, счастливчикам!

— Не обманывай себя, сынок, — сказал Март Дрю. — Это не так уж захватывающе, как ты думаешь. Да я бы за полкредита ушел бы Наружу и стал бы Работягой!

Лон захихикал.

— Я уже вижу, как ты мостишь улицы, добываешь камень и пашешь землю. — Он схватил Дрю за руку и крепко сжал ее, белые пальцы тут же стали краснеть. — Да ты за день натер бы себе кровавые мозоли, — продолжал Лон. — Ты же не делал ничего более тяжелого, чем заполнение отчетов. Лучше уж оставайся в Секторе, где родился и к которому принадлежишь.

Март покачал головой.

— Да не хочу я принадлежать ему, Лон. Я хочу выбраться Наружу и собираюсь сделать это раньше, чем ты думаешь. Вот погоди, я тебе покажу!

Лон посмотрел на Психолога, потрясенный в глубине души. Правда, выбраться Наружу было тайной мечтой самого Лона, и он тысячи раз проклинал эти стены, удерживающие его, но никому не посмел бы признаться в этом.

— Тише, Март! А что если Старшие установили на этом этаже прослушку?

— Ну и пусть! — воскликнул Март. — Скоро они услышат обо мне.

Некоторое время они шли по коридору молча, затем свернули за угол. Остановились, повернулись лицом к стене, и раскрылась невидимая до этого дверь лифта.

Март набрал на пульте комбинацию своей Игровой Комнаты.

— Чем бы ты хотел заняться сегодня вечером? — спросил он.

— Ну, не знаю, — ответил Лон. — В Игровой я не был уже больше недели.

— Так идем, — сказал Март. — Проведем сегодня вечерок вместе.

Они вошли в лифт и двери закрылись. Лон почувствовал пустоту в желудке, когда на стенной панели замигали, сменяясь, числа. Восемьдесят девять. Восемьдесят. Семьдесят шесть.

Числа, уменьшаясь, почти загипнотизировали Лона.

— Ты серьезно хочешь выйти Наружу? — спросил он, когда лифт начал тормозить.

— Смертельно серьезно, — мрачно ответил Март. — И обязательно выйду.

— Удачи тебе, — сказал Лон. — Но только тебе не позволят.

— Это мы еще поглядим, — сказал Март.

Лифт остановился на числе Семнадцать. Они вышли и направились по коридору в Игровую Комнату. У входа в нее толпились десятки других, вытягивающих задания на нынешнюю ночь.

— Игровая Комната, — раздался холодный, бесстрастный голос дверного робота. — Могу я увидеть ваши жетоны?

Они положили пластиковые, похожие на монеты, жетоны на считыватель, где сканер проверил их и записал имена.

— Зарегистрировано, — сказал робот. — Джексон 04168, Дрю 05138, выбирайте вашу Игру.

Дверь скользнула в сторону, включенная фотоэлементом, а за ней открылось множество других дверей.

— Вот эту, — сказал Март.

— Подходит, — кивнул Лон.

Они вошли.

Игра была перед ними в отдельной комнате, дверь тихонько закрылась за ними. Стало совершенно тихо.

— Этого я еще не видел, — сказал Лон. — Что это за Игра? Или ты тоже не знаешь?

— Не волнуйся, — уверенно ответил Март. — Я уже играл в нее. Это легко, если правильно рассчитать траектории. Ты должен поставить цветные шарики на вершину холмика и так ударить по ним рычагом, чтобы они скатились вниз и угодили в лунки своих цветов.

Он вытянул поршень. Появились пять маленьких металлических шариков.

— Давай сначала ты, — сказал Март. — А я посмотрю.

— Ладно, — пожал плечами Лон.

Он подошел к игровому автомату и вытащил поршень. На вершину холма стал подниматься красный шарик.

— Давай! — завопил Март.

Лон резко повернул диск. Повинуясь сигналу дистанционного управления, рычаг, находящийся в десяти метрах от игроков, метнулся, как катапульта, и швырнул красный шар через помещение в поджидающую его красную лунку. Вспыхнул зеленый огонек означающий гол.

— Хороший удар, Джексон! — одобрительно сказал Март. — Теперь черный!

Рычаг снова щелкнул по шарику, и тот полетел через комнату, отскочил от заграждения и попал точно в черную лунку. Еще раз вспыхнул зеленый огонек.

— Два гола!

На вершину начал медленно подниматься зеленый шарик. Лон ждал, затем резким движением запястья ударил по нему рычагом. Зеленый шарик отскочил от стены и попал в нужную лунку. Вспыхнул третий огонек. Прошло больше половины Игры, и Лон почувствовал прилив ликования.

— Оставшиеся два обычно самые трудные, — предупредил его Март. — Особенно последний. Кривая его движения непредсказуема.

На вершину понесся фиолетовый шарик. Удар. Попадание! Четвертая зеленая лампочка! Осталась зажечь лишь одну.

Вверх медленно, со скоростью улитки, пополз золотистый шарик. Лон приготовился, дожидаясь, пока он окажется на самой вершине.

Внезапно изображение расплылось, золотой шарик рванулся и полетел вниз. Лон с опозданием ударил рычагом, промахнулся, и золотистый шарик скатился к начальной точке. Четыре других шара вылетели из лунок, лампочки погасли.

— Я такой неуклюжий, — уныло сказал Лон. — Прости, Март.

— Не бери в голову, — сказал ему Март. — У нас осталось еще две попытки. Мы сделаем Игру! Я несколько недель готовился к этому.

Март знал, о чем говорил. После четверти часа напряженной игры Март, наконец, сумел нанести золотистому шарику удар на пике его подъема, и тот лег в нужную лунку.

Появившийся робот скользнул к ним, тупо глядя перед собой.

— Поздравляю с победой, — сказал он. — Вы предпочитаете завершить Игру сейчас и принять обычное вознаграждение или перейти к следующей Игре?

Лон обменялся взглядом с Мартом. «Обычное вознаграждение» было привилегией провести дополнительный час в лаборатории. Всякий раз, когда Лон побеждал в Игре, он заканчивал на этом и наслаждался дополнительным часом в лаборатории. Он понятия не имел, какой приз мог бы выиграть, если бы перешел к следующей Игре, но знал, что потерял бы все, если бы проиграл ее.

— Мы закончим здесь, — сказал Лон роботу.

— Только не я, — возразил Март. — Я выбираю продолжение! — Он взглянул на Лона. — А ты как?

Лон покачал головой.

— Прости, но нет, — сказал он.

Он хотел получить то, что уже заслужил, и не хотел рисковать потерять все в безумной надежде на то, что, может, ему разрешат выйти Наружу.

— Дальше иди один, Март. И... удачи тебе, приятель.

— Спасибо, Лон, — серьезно сказал Март, и робот провел его в следующую дверь, тут же закрывшуюся за ними.

На следующий день, в начале второго часа работы, Март ворвался в кабинет Лона. Лон оторвал взгляд от отчета.

— Ну и как все прошло?

— Я победил! — ликующе закричал Март. — Это было легко, просто до смешного легко! Я победил! Жаль, что ты не пошел со мной.

— И каков там приз?

— Это нечто! Я могу сделать вообще любой запрос. И знаешь, что я выбрал?

— Могу лишь предполагать, — осторожно сказал Лон. — Ты запросил разрешения выйти Наружу. И получил решительный отказ.

— Ты прав лишь наполовину, Лон! Да, я действительно сделал такой запрос. Но мне не отказали! Запрос был сразу же удовлетворен, и мне разрешили выйти Наружу сегодня на целых три часа! Только представь себе, Лон, наконец-то я могу своими глазами увидеть Внешний мир!

Лон окинул друга взглядом нескрываемой зависти.

— Расскажешь мне потом, как там, — сказал он наконец. — Я, наверное, никогда не смогу попасть туда сам.

— Заметано! — Март взглянул на часы. — Ого, уже пора идти. Увидимся, когда я вернусь. Только не работай до упада!

— Не волнуйся обо мне, — сказал Лон, и Март ушел.

А мне еще час торчать в лаборатории, подумал Лон, когда дверь закрылась. Он сердился на себя за то, что не имел упорства Марта. А ему всего лишь нужно было пойти с Мартом и продолжить Игру, даже рискнув этим лабораторным часом. Он мог пойти с Мартом. И Март...

Просто невероятно! Значит, можно обойти самый строгий запрет? И Март сейчас уже выходит Наружу? Лон помотал головой.

Потом он прошел во внутреннюю лабораторию и осмотрел свое оборудование. Подумал над тем, как прошел прошлый эксперимент, и сел за лабораторный стол, не чувствуя вообще ни малейшего желания работать. Посидев, Лон решил, что не станет проводить сегодня никаких исследований. Вместо этого он просто почитает.

И Лон написал запрос на книгу — книгу по Древней Истории, которую начал читать в свое прошлое свободное время. В книге описывались странные, тяжелые, но захватывающие времена до Эпохи Уничтожения Болезней — те времена, когда еще не были построены Секторы и все Человечество не спряталось в гигантские закупоренные здания.

Лон бросил запрос в пневмотрубу, и обернутая в защитный пластик книга прибыла почти сразу же. Лон с жадностью схватил ее и начал читать о тех удивительных временах.

В главе, которая наиболее заинтересовала его, описывались болезни двадцатого века. У них были странные, запрещенные названия: туберкулез, полиомиелит, рак и даже что-то под названием простуда, от которой, очевидно, то и дело страдали почти все люди.

В Медицинском Университете его учили, что эти болезни постепенно побеждались человеком. Вакцина Салк уничтожила полиомиелит, Луч Кеннели покончил с угрозой рака, антигистаминовые препараты ликвидировали простуду. Все это демонстрировалось в Музее Медицины на Восемьдесят шестом этаже, но все эти лекарства стали не нужны с тех пор, как был построен Сектор IV.

По мере того как исчезали заболевания, у людей снижался и иммунитет к ним. Поэтому Сектора и строились герметичными, чтобы преградить путь любой заразе Снаружи.

Как же тогда, спросил себя Лон, Старшие выпустили Марта Наружу, нарушив герметичность и поставив под угрозу заражения, а значит — и само существование, Сектора? Это же вообще какая-то бессмыслица.

Лон читал до конца своего свободного периода, после чего, разволновавшись, отправил книгу обратно в пневмотрубу. Когда период, добытый выигрышем в Игре, закончился, он вернулся к своей текущей работе. Через два часа Март должен вернуться Снаружи, и Лону не терпелось узнать, как там вообще и что делается.

Скользили минуты, собираясь в десятки, а те в часы, пока почти вплотную не подошло время возвращения Марта. Задумавшись, Лон ускользнул из дневной рутины и ждал, ждал...

Внезапно зазвучал зуммер видеофона, и на экране возникло лицо Старшего Престона, казавшееся еще более мрачным, чем обычно.

— Джексон? Снаружи возвращается больной. У тебя ведь в Бюро есть защитный костюм? Даю тебе приказ проверить состояние больного и уничтожить его, пока он не заразил весь Сектор.

Потрясенный, Лон стал действовать чисто рефлекторно. Он машинально надел Шлем Безопасности и на руки натянул стерильные перчатки. Очень быстро роботы принесли человека в большом защитном скафандре и положили его на диагностический стол. Потом ушли так же молча, как появились.

Даже еще не глядя, Лон знал, кто это. На столе лежал Март Дрю, кашляя и чихая — симптомы древней простуды, бывшие когда-то мелкой неприятностью, но теперь являвшиеся смертельной угрозой антисептическому мирку Сектора IV.

Но почему? Почему Старшие сознательно позволили Марту выйти Наружу и заразиться, так что теперь не оставалось ничего иного, как уничтожить его?

Внезапно Лону явился очевидный ответ. Они хотели убрать Марта. Они узнали об его странных идеях и решили избавиться от него. И поняв это, Лон пришел к внезапному решению.

— Вам это так не сойдет! — закричал он потушенному экрану. — Я не стану исполнять для вас роль палача! Предполагается, что Медик предназначен лечить, и я буду лечить Марта!

Выкрикнув это, Лон задрожал, осознавая, что нарушает прямой приказ Старшего ликвидировать опасность заражения, но — странное дело! — его почему-то это не слишком волновало. Ликвидация опасности означала ликвидацию Марта. Так думали Старшие. Но Лон не станет этого делать, поскольку была возможность спасти Марта.

Экран видеофона внезапно вспыхнул, на нем снова возник Старший Престон.

— Ты уже сделал это?

— Еще нет, — ответил Лон, вызывающим жестом выключил экран и рванулся к двери.

Черт с ними, с Инструкциями, отчаянно думал он. Что значит приказ Старшего по сравнению с жизнью человека!

Лон мчался по коридору с такой быстротой, с какой только позволяли его не привыкшие к бегу ноги. Наплевав на лифт, он понесся по лестнице на Восемьдесят шестой этаж Сектора, а потом стрелой по коридору в Музей Медицины.

Там он буквально носился среди витрин и стеллажей, то и дело останавливаясь и всматриваясь сквозь стекло. Наконец он нашел то, что хотел — шприц Антигистамина.

Мгновение Лон колебался, потом разбил кулаком стекло, даже не заметив боли и крови на костяшках порезанных пальцев и не услышав шипения вырвавшегося из разбитой витрины газа-консерванта. Лон уже протянул руку и схватил шприц, когда появились два робота.

Он бросился обратно, прячась за стеллажами, обогнул их и понесся по лестнице. Обернувшись на бегу, он увидел, как столкнулись друг с другом сбитые с толку роботы.

Когда он вернулся в свое Бюро и достал шприц, то совсем задохнулся. Хрипя, Лон начал открывать защитный костюм лежащего.

В ушах звенел вой сирен, кто-то вдалеке кричал о карантине, но Лон не обращал на все это внимания и продолжал заниматься своим делом — лечить больного.

Два часа спустя он молча стоял в кабинете Старшего Престона — спокойный и донельзя довольный собой. Теперь его не пугал этот мрачный старик.

— Просто невероятно, Джексон, — бушевал тем временем Старший. — Показное нарушение всех Инструкций, которое влекло за собой опасность заражения всего Сектора, кража из Музея... — Лицо старика было искажено гневом и ужасом.

— Я уже дважды объяснял вам, зачем это сделал, — сказал Лон, когда тот замолчал. — Попытаюсь еще раз. Я не собирался исполнять ваш жестокий и бессмысленный приказ, поскольку по нему я должен был убить своего друга, а в моих силах было спасти его.

— Это я уже слышал, — огрызнулся Старший. — Но разве ты не понимаешь, что ради блага всего Сектора нужно было немедленно уничтожить источник заражения?

— Тогда зачем вы отправили его мне? — сердито воскликнул Лон. — Вы же знали, как я поступлю. Почему же вы не уничтожили его самостоятельно?

Старший улыбнулся.

— Это я скажу тебе позже.

— Почему бы вам тогда не перейти к сути дела, Престон? — рявкнул Лон.

Он больше не чувствовал ни страха, ни опасений. Он уже совершил самое тяжкое преступление, а дважды его казнить все равно не могли.

— Что вы собираетесь сделать со мной? Как именно наказать? Быстренько покончить со всем, пока не поползли слухи, верно?

— Наказать? — на лице старика появилась странная улыбка. — Иди-ка сюда, Джексон. Я хочу кое-что показать тебе.

Старшие включил экран-окно, на котором появились звезды. Он указал на них рукой.

— Звезды, — сказал он.

— Ну и что? — не понял Лон.

— Здесь, на нижних этажах, мы создаем корабль, — сказал Старший Престон. — Космический корабль, который полетит к звездам. И этому кораблю нужен экипаж и, главное, колонисты для освоения нового мира. Колонисты должны быть людьми умными, способными мыслить самостоятельно, гибкими, смелыми, короче, людьми, способными действовать в чрезвычайных ситуациях и нарушающими инструкции в случае необходимости. У нас еще мало таких людей. Жизнь в Секторах слишком хорошо регламентирована, здесь не существует никаких проблем. И люди становятся вялыми и зависимыми. Вырождается их приспособляемость к суровым условиям жизни.

— И какое отношение это имеет ко мне? — нетерпеливо перебил его Лон.

— А раз нет проблем, — продолжал Старший, не обращая на него внимания, — то нам приходится самим создавать их. Мы следим, чтобы нужные нам люди имели возможность выйти Наружу, и смотрим на их поведение там. Затем создаем у других людей некий внутренний конфликт и смотрим, как они поступят. У одних происходит сбой, другие же справляются.

Внезапно в кабинет вошел Март Дрю.

— На днях Март прошел испытание, когда подал запрос выйти Наружу. Этот смелый поступок подсказал нам, что он является потенциальным колонистом. Тогда мы сегодня разыграли для тебя небольшой спектакль. Три года мы наблюдали за тобой в надежде, что из тебя тоже получится колонист.

Лон внезапно почувствовал, что у него ослабли колени.

— Так, значит, все это — простуда Марта и вообще все, что было — всего лишь игра?

— Это не игра, Лон, — очень серьезно сказал Старший. — Можешь назвать это вступительным экзаменом. И ты выдержал его. Ты и такие, как ты, должны стать основателями нашей звездной колонии. — Старший Престон указал на мерцающую черноту небес. — Мне жаль, что пришлось обмануть тебя, но теперь тебя ждут звезды. И еще больше мне жаль, что я не смогу полететь вместе с вами. Удачи там.

Он замолчал, его морщинистое лицо внезапно перестало казаться строгим, а сделалось просто бесконечно усталым.

Лон посмотрел на Марта, затем снова на Старшего.

— Откуда мне знать, что это не очередная игра и не еще один экзамен? — резко спросил он.

— С экзаменами покончено, — улыбнулся Старший. — Корабль вылетает уже завтра.

И лишь когда громадный массив Сектора IV стал крошечной точкой на быстро уменьшающейся равнине, а небо все больше темнело, хотя только что миновал полдень, только тогда Лон поверил ему.

Entrance exam, (Amazing Stories, 1956 № 6).

Пер. Андрей Бурцев.