Пламя в ночи

Глава 10

Люсинда откинула капюшон накидки. Калеб смотрел на нее, и ему все еще не верилось, что он женат на такой замечательной женщине. Ее энергия была словно тоник для всех его чувств.

— Вижу, я ошибся, и тебя не вышвырнули из дома, едва ты переступила порог, — заметил Калеб. — Должно быть, Уинтерс в очень плохом состоянии, если он допустил, чтобы его лечила женщина по фамилии Джонс.

— Мистер Уинтерс даже не знает, что меня к нему вызывали, — сказала Люсинда. — Все время, когда я была в доме, он спал.

Калеб тихонько присвистнул.

— Тогда понятно, почему тебя пустили дальше входной двери. Интересно, что он скажет, когда проснется и узнает, что его лечила ты?.. — Он выдержал паузу. — Если он, конечно, проснется. Насколько он плох?

— Не так плох, как мог бы быть. Мистеру Уинтерсу всадили в плечо пулю. Но я видела, что обошлось без большой потери крови и без сильного шока, а все благодаря быстрой помощи со стороны миссис Пайн. Сейчас самое важное, чтобы не было инфекции, в таких случаях это главное. Поэтому я думаю, что мистеру Уинтерсу очень повезло с сиделкой. По-видимому, миссис Пайн осведомлена о современных воззрениях медицины относительно гигиены раны.

— Есть какие-нибудь предположения, кто в него стрелял?

— Нет, и я не хотела касаться этого вопроса, — ответила Люсинда. — Однако видно, что вся охрана на ногах. В доме три охранника, все носят револьверы американского типа. И еще я видела двух очень крупных собак.

— Нет ничего странного в том, что в таком доме есть вооруженная охрана. Будучи директором Консорциума, Уинтерс нажил себе немало врагов. Интересно, кто из них добрался до него вчера вечером?

— Думаешь, агентству «Джонс и Джонс» следует осторожно навести справки?

— Дорогая, я сомневаюсь, что мы далеко продвинемся в этом деле. Уинтерс представляет другой мир.

— Ты имеешь в виду криминальное подполье?

— Да. Тот мир живет по своим собственным правилам, также, как наш мир живет по своим. На улицах того мира у Уинтерса неизмеримо более обширные связи, чем у нас. Чтобы узнать, кто в него стрелял, ему не понадобится наша помощь, да ему и не понравится, если мы попытаемся помочь.

Люсинда внимательно посмотрела на мужа.

— Что произойдет, когда мистер Уинтерс узнает имя человека, пытавшегося его убить?

— Думаю, несостоявшийся убийца исчезнет без лишнего шума. И могу тебе гарантировать, что не останется никаких улик, которые могли бы привести к главе Консорциума. Что-что, а действовать незаметно Уинтерс умеет. Скотленд-Ярд никогда его не тронет. Подозреваю, что Спеллар ему даже кое-чем обязан.

Люсинда поежилась.

— Мистер Уинтерс — очень опасный человек.

— Да, и возможно, он близок к тому, чтобы стать еще более опасным.

— Ты его хорошо знаешь?

— Как ты знаешь, наши семьи связывает некая давняя история, но и клан Уинтерсов, и клан Джонсов вот уже на протяжении нескольких поколений упорно избегают контактов друг с другом. Я никогда не встречался с Гриффином Уинтерсом. Он последний в роду, и если он не женится и не произведет на свет наследника, легенда о Горящей Лампе умрет вместе с ним.

— Он уже не молод, — заметила Люсинда. — Я бы дала ему лет тридцать пять. Странно, что он не женился, в таком возрасте большинство мужчин уже женаты.

— У него когда-то была жена, она умерла в родах. В то время ходили слухи, что она завела роман с человеком, которому Уинтерс доверял больше всех. Все это было очень грязно. Вскоре после того, как мать и ребенок умерли, тот любовник исчез… тихо.

— В стиле Уинтерса?

— Да. С тех пор ходили разные слухи о его связях с другими женщинами, но о наследниках никогда не упоминалось, да и сами связи Уинтерс не афишировал.

Тонкие брови Люсинды взлетели вверх над оправой очков.

— Кажется, ты за ним следил.

— Мы сочли, что это будет разумно.

— Мы? Ты имеешь в виду вашу семью?

— В «Аркейне» существуют легенды, которые стоит принимать всерьез.

— Знаешь, я действительно заметила в том доме еще одну странность, — сказала Люсинда.

— Что именно?

— Мистер Уинтерс спал очень крепко и очень спокойно. Хотя можно было бы ожидать, что после серьезного ранения его сон будет беспокойным.

— Возможно, врач дал ему опиум или хлороформ, чтобы притупить боль.

— Нет. Оказалось, что миссис Пайн обладает неким даром и, как я подозреваю, весьма сильным.

— Вот как? — спокойно спросил Калеб.

Еще утром, когда посыльный принес записку от Аделаиды Пайн с просьбой к Люсинде, его интуиция зашевелилась. А сейчас, когда Люсинда рассказала о даре Аделаиды Пайн, она вскипела, как приливная волна.

— Она объяснила, что обладает способностью вызывать состояние исцеляющего сна, — сказала Люсинда. — И она использовала свой дар, чтобы погрузить мистера Уинтерса в глубокий сон.

— Очень интересно. — Калеб посмотрел на жену. — Несколько минут назад, когда мы уезжали, я видел, что в дверях стояла женщина в белом переднике. Она явно не экономка.

— Это была Аделаида Пайн. Она знала о том, что я лечу травами, потому что ее экономка дружит с миссис Шют.

— Так вот как она тебя нашла.

— Да.

— Миссис Пайн и Уинтерс были вчера в театре вместе? Как ты думаешь, они любовники?

— Не знаю, — сказала Люсинда. — Мне показалось, что миссис Пайн почему-то чувствует себя обязанной ухаживать за ним после того, как в него стреляли. Наверное, это означает, что они достаточно близки. А любовники они или нет, не могу сказать. — Она забарабанила по клапану своей сумки пальцами, затянутыми в черные перчатки. — Но между ними определенно что-то есть, некая сильная связь, мне кажется.

Калеб отодвинулся в угол экипажа и с отсутствующим видом посмотрел в окно, на сетку дождя.

— Способность вводить людей в транс, подобный сну, свойственна нескольким талантам, — заметил он. — Но в данном случае на ум приходит в первую очередь один. И я невольно задаю себе вопрос: способна ли миссис Пайн читать сносвет и манипулировать параэнергией?

— И что бы из этого последовало?

Калеб медленно вздохнул.

— Это означало бы, что Гриффин Уинтерс или унаследовал родовое проклятие, или боится, что может его унаследовать. Похоже, женщину, способную читать сносвет, он себе нашел. Интересно, заполучил ли он и Лампу тоже?

— Ты же не хочешь сказать, что всерьез веришь, что Гриффин Уинтерс находится в состоянии трансформации в мультиталанта? — поразилась Люсинда. — Калеб, это же древний миф, не более того!

— Мне трудно отрицать все старые легенды «Аркейна», когда я сам являюсь прямым потомком одной из них.

— Сильвестр Джонс! — Люсинда сложила руки ладонями вместе и положила на колени. — Правда. Хорошо, в таком случае, что ты предлагаешь?

— Сейчас мы будем делать единственное, что можем в данной ситуации: наблюдать и ждать.

— За чем именно мы будем наблюдать и чего именно мы будем ждать?

— Прежде чем идти с этим делом к Гейбу, я должен получить ответ еще на один вопрос.

— Какой вопрос? — спросила Люсинда.

— Если Уинтерс нашел и женщину, читающую сносвет, и Горящую Лампу, возможны только два предположения. Или он пытается спастись от действия проклятия…

— Или? — подсказала Люсинда.

— Или он пытается осуществить то, о чем говорится в легенде, и стать истинным Цербером.

— Но это бессмысленно! — воскликнула Люсинда. — С какой стати человеку стремиться обладать избытком психической энергии, рискуя при этом сойти с ума?

— Любовь моя, власть всегда притягательна. Николас Уинтерс был абсолютно уверен, что способен управиться со всеми тремя талантами. Но у него так и не было возможности это проверить, потому что Элинор Флеминг разрушила его психику, когда в последний раз манипулировала для него энергией Лампы. Вполне возможно, что Гриффин Уинтерс верит, что ему удастся осуществить то, что не получилось у его предка.

— А если ему действительно удастся?

Калеб всмотрелся в причудливый орнамент, нарисованный на стекле окна дождевыми каплями.

— Если он станет паранормальным чудовищем — общество всегда считало, что это единственный возможный исход для настоящего мультиталанта, — тогда у Гейба и совета не останется выбора. Они примут решение, что Уинтерс должен быть уничтожен. Нельзя оставлять злобное безумное существо, наделенное паранормальными способностями, среди людей.

— И это задание будет поручено фирме «Джонс и Джонс», — подсказала Люсинда.

— Да.

Люсинда плотнее запахнула на себе накидку и прошептала:

— Боже праведный…