Питомец «Ледового рая»

41

Происшедшее так измотало Кирилла, что ночь он продрых без задних ног. И без снов. Что удивительно — сны он видел почти всегда. Иногда ему «помнилось», что он и родился, видя сон про своё рождение, хотя по науке так быть вроде бы не могло. Но «помнилось»…

А вот Спиря, к примеру, снов вообще не видел. Когда он после отбоя укладывался в койку, его будто выключали. «А может, ты — андроид?» — шутила порой Ксанка. Одно время она даже пыталась звать его Андроидом, но кличка почему-то не прижилась, хотя Кирилл несколько ночей подряд вывешивал над Спириной койкой короткую безмолвную триконку:

Возможно, кличка не прижилась потому, что Спиря повёл себя самым правильным образом — не обращал внимания ни на триконку, ни на шутников…

И вот сейчас, во вторую свою тюремную ночь, андроидом был Кирилл. Видимо, нервная система переутомилась больше, чем мышцы. Впрочем, физическая усталость скорее всего тоже была нервной реакцией. Как говорит Спиря, нервы — они ведь не железные…

Завтрак снова принесли в камеру — из чего Кирилл сделал вывод, что пока его официальный статус не изменился. Как был осуждённым, так осуждённым и остался. Что-то у капеллана с проверкой не получилось… Ладно, подождём, спешить некуда. Можно вздремнуть. Сначала до обеда, потом до ужина. А потом и ночь — самое время спать…

Однако вздремнуть не удалось, поскольку после завтрака за Кириллом пришли. Снова двое эсбэшников — не те, что были вчера, и намного более вежливые. Ни силовые оковы, ни наручники применять не стали, из чего Кирилл сделал далеко идущий вывод — статус вчерашнего осуждённого всё-таки модифицируется.

Привели его в тот же кабинет. За ночь обстановка тут не изменилась ни на йоту. И за столом сидел старый знакомый — Маркел Тихорьянов.

— Здравия желаю, господин майор! — поздоровался, переступив порог, Кирилл.

— Здравствуйте, Кентаринов! — Майор кивнул своим шестёркам. — Господа офицеры, оставьте нас!

Когда эсбэшники выкатились, он превратил табуретку в нормальный, со спинкой, стул и кивнул Кириллу:

— Садитесь!

Кирилл сел.

— Сегодня всё совсем не так, не правда ли? — сказал капеллан.

— Так точно, господин майор!

Над столом капеллана повисла триконка дисплея. Тихорьянов взглянул на её содержимое и удовлетворённо кивнул.

— Вам, наверное, не надо объяснять, Кентаринов, в какое время мы живём… — Майор вышел из-за стола. — Сидите, сидите, — сказал он дёрнувшемуся со стула Кириллу и прошёлся по кабинету.

Кирилл молча следил за его манёврами.

— Периферию атакуют ксены, — продолжал майор. — Пока это отдельные вылазки, но количество их растёт. И у нас нет никаких сомнений, что обстановка будет ухудшаться. В последнее время начались атаки на язонитовый рудник Западного материка на Незабудке.

«Интересно, зачем он мне всё это рассказывает?» — подумал Кирилл, и ему стало не по себе.

Не должен был судья перед изменением приговора вести с осуждённым политико-просветительскую работу. Если только не собирается, сославшись на ухудшение обстановки и необходимость укрепления дисциплины, отказаться от изменения приговора… А что ему стоит? Извините, Кентаринов, проверка ничего не выявила, так что ваша информация оказалась бесполезной, а наш договор — несостоятельным…

— Я бы хотел, чтобы вы продолжили вашу работу, — сказал Тихорьянов.

У Кирилла отвисла челюсть.

— Н-не п-понял, господин майор, — пробормотал он.

Капеллан остановился перед ним и заложил руки за спину. Постоял так, перекатываясь с пяток на носки и задумчиво разглядывая осуждённого. Будто оценивал лежащий на прилавке товар…

— Вы сообщили, что во время вынужденного увольнения работали хакером на странного типа по имени Лони Ланимер, — сказал он наконец. — Мы хотим, чтобы вы продолжили эту работу. Я ведь не случайно рассказал вам про военно-политическую обстановку. Имеются всё основания полагать, что в Солнечной системе действует агентура врага. В частности, и на Марсе тоже. Вам предстоит проверить одну подозрительную связку. Вы не станете спасителем Человечества, вы всего лишь подтвердите или опровергнете подозрение относительно капрала Гмыри и гражданских субъектов, известных вам под именами Лони Ланимер и Дельфина Громаденкова.

Кирилл судорожно перевёл дыхание и поёрзал на стуле, будто боялся свалиться. Сердце застучало, мысли понеслись вскачь.

Похоже, его намерены завербовать и снова отправить работать с Лони Ланимером. Подбросить, так сказать, в качестве живца. И посмотреть, что получится. Если, к примеру, Лони или Гмыря прикончат агента, что ж, официальная версия будет почти правдива: осуждённый Кентаринов погиб геройской смертью, отбывая наказание в штрафной роте.

— Вы согласны приять моё предложение? — Капеллан по-прежнему стоял перед Кириллом.

— А зачем идти таким сложным путём? — пожал плечами тот. — Не проще ли арестовать капрала Гмырю и провести официальное расследование?

— Не проще, молодой человек. У нас пока имеются одни лишь подозрения. Капрал Гмыря мог оказать Институту вторичных моделей какую-нибудь вполне безобидную услугу. Такое хотя и не поощряется, но нарушением закона не является. — Майор вернулся за стол, достал из ящика пепельницу, а из кармана пачку сигарет и закурил.

Кириллу он сигарету не предложил, но тот и не удивился: майоры не угощают курсантов, тем более — осуждённых. Майоры даже на поле боя бойцов угощают крайне редко. Майор, говорят, вообще говённое звание. С одной стороны, уже не младший командный состав, а с другой, до генерала ещё переть, переть и переть. Хорошо, если из пятидесяти майоров генерал-майором станет хотя бы один…

— Я ведь почему решил предложить вам эту работу… — продолжал Тихорьянов. — Проверка показала, что у нас в штате нет хакера, способного совершить в виртуале то, что проделали вы. Всех наших работников цербы съели бы ещё на входе в сетевой ресурс Института вторичных моделей. Кстати, работа будет оплачена. Служба безопасности всегда поощряет тех, кто готов ей помочь.

«Ага, — подумал Кирилл. — Вот и пряник! Ну а каков окажется кнут?»

В том, что без кнута не обойдётся, он нисколько не сомневался.

— Предположим, господин майор, что ваше предложение меня не заинтересовало. Предположим, я отказался…

Капеллан положил сигарету в пепельницу, водрузил локти на стол, соединил перед лицом пальцы правой и левой рук и пошевелил ими.

— Будет очень жаль. Мне придётся начать поиски человека, способного решить проблему, возникшую перед службой безопасности лагеря. А вам придётся отбывать наказание в штрафроте. — Майор усмехнулся. — По-моему, именно таков был приговор… Или я что-то путаю

«Ах ты, сука!» — подумал Кирилл.

Кулаки его сжались. И, по-видимому, отреагировали не только кулаки, потому что Тихорьянов снова усмехнулся, вытащил из ящика стола нейтрализатор и положил перед собой. Потом взял из пепельницы дымящуюся сигарету и затянулся.

— Боец Галактического Корпуса должен быть терпелив и хладнокровен, — сказал он почти равнодушно. — Мои люди стоят за дверью. Одно слово, и… У вас нет вариантов.

«У меня нет вариантов, — мысленно повторил Кирилл. — И дело вовсе не в шестёрках за дверью. Вряд ли лагерный капеллан является эсбэшной шишкой всемарсианского масштаба, чтобы принимать такие решения. Он не терял ночью времени. У него всё подготовлено и согласовано с руководством…»

— У тебя нет выбора, мой мальчик! — Капеллан перешёл на ты, и это говорило о многом.

Глаза его были грустными и ласковыми.

Кирилл даже у метёлок никогда не видел таких глаз. Разве лишь у Мамы Наты в приюте…

В общем, перед Кириллом сейчас сидел отец-командир, тот самый, из рекламных клипов о Галактическом Корпусе. В исполнении актёра Феррамонтова, с квадратной челюстью и добрым взглядом. У Тихорьянова, правда, нет квадратной челюсти, но это не имеет значения. Такие по собственной дурости подчинённых на смерть не пошлют, как, говорят, бывает в жизни. Но если другого выхода не будет, а обстановка потребует… Зубами потом станет скрипеть и умрёт в конце концов от инфаркта, потому что всю жизнь будет себя грызть. Вот только встречаются ли такие отцы-командиры?

Наверняка нет, но вовсе не по этой причине в душе Кирилла родилось спокойствие и уверенность.

Кулаки разжались, икры ног расслабились — капелланово «ты» однозначно говорило о том, что иного выхода у Кирилла нет.

— Вернёшься в гостиницу, в которой жил после увольнения, — продолжал Тихорьянов. — Курсантам твоей роты будет объявлено, что ты отбываешь двухнедельный арест за драку. Для граждан Гагарина ты по-прежнему уволен из Корпуса в связи с ментальной травмой.

— А если Лони Ланимер побывал в эти дни в гостинице и знает, что я вернулся в лагерь?

Капеллан смачно раздавил сигарету в пепельнице, сложил губы куриной гузкой и пошевелил ими:

— Разве ты сообщал кому-нибудь из гостиничного персонала, что возвращаешься в лагерь?

— Нет. Я просто ушёл на некоторое время по делам.

Тихорьянов снова пошевелил губами, размышляя:

— Очень удачно!.. Судя по имеющейся у меня информации, Ланимер в «Сидонии» не появлялся. Но если ему каким-то образом и удалось узнать, что ты ушёл на некоторое время по делам… Если он придёт к тебе разбираться, куда ты ушёл по делам…

— Так он же сам посоветовал мне смыться! — напомнил Кирилл.

Капеллан задумался на пару мгновений, потом покивал.

— Мне бы очень хотелось, чтобы Лони Ланимер снова вышел на тебя, — спокойно сказал он. — Видишь ли, на Марсе не зарегистрирован человек с таким именем. Ни через космопорт Офир, ни через Аврору он не проходил. Иными словами, либо Ланимер прибыл на Марс официально под другим именем, либо и вовсе неофициально.

— А такое возможно?

— В нашей жизни всё возможно. — Тихорьянов помолчал, затягиваясь сигаретой. — Если Ланимер появится у тебя в отеле, скажешь полуправду. Будто тебя настиг приступ этой твоей ментальной болезни и все эти дни ты провалялся на больничной койке. Гагаринская больница номер пять. Там во всех нужных местах уже имеется информация о твоём пребывании. Вряд ли у Ланимера есть ещё хакер твоего уровня, который смог бы расколоть эту липу. Ну а дальше будешь действовать по обстановке.

— А если он не поверит…

Взгляд капеллана стал жёстким.

— Захочешь жить, сделаешь так, чтобы поверил.

Кириллу оставалось только согласно кивнуть. Похоже, самым безопасным местом в его жизни была теперь расположенная неподалёку камера, но путь в неё был уже закрыт. Во всех смыслах… Во всех смыслах кругом громоздились сплошные ржавые пистоны! Обложили мальчонку со всех сторон…

— А эта Дельфина… Она хоть на Марсе официально?

— Разумеется. Не имея официального статуса, на работу в такое учреждение не попадёшь.

— А чем, кстати, этот институт занимается? Что это за вторичные модели?

Тихорьянов развёл руками и решительно положил их на стол. Перед Кириллом теперь сидел командир, но вовсе не из отцов.

— Я мог бы соврать, сказав вам, что ИВМ работает не на Галактический Корпус, а ведёт, к примеру, исследования в области фрактальной математики, но вы же не настолько глупы, чтобы поверить мне. Недоговорённость между соратниками — дорога к возникновению проблем. Поэтому я буду правдив, насколько возможно. Дело в том, что я не имею права рассказывать вам об институте. Это строго конфиденциальная информация. Более того, должен вас предупредить о следующем. Если в предстоящей работе вы получите представление о сфере деятельности Института вторичных моделей, постарайтесь тут же забыть об этом. И упаси вас Единый в виртуале пустить себе на хвост институтских цербов! Тогда я попросту не смогу защитить вас. Буду откровенен, я даже не стану этого делать, поскольку меня и самого раздавят… — Майор убрал нейтрализатор в ящик и снова встал. — Как видите, я с вами откровенен.

— Да уж, — сказал Кирилл, тоже поднявшись со стула. — От вашей откровенности у меня мороз по коже идёт.

Взгляд капеллана стал ещё более строгим. Майор подошёл и положил руку Кириллу на плечо:

— Видишь ли, мой мальчик… Дело в том, что человечеству угрожает настолько серьёзная опасность, что перед нею наши с тобой чувства и амбиции — мусор. Проникнись этой мыслью, и тебе станет намного проще жить. Есть ты, маленький человек, есть я, маленький человек. А есть две гигантских силы, которые всё ближе и ближе к решающему столкновению. В этом столкновении погибнет очень много таких маленьких человеков. Но если мы не возьмём на себя доставшуюся нам долю, то уцелевшие могут позавидовать погибшим. А в общем, не мы первые — не мы последние. За те тысячелетия, что существует человечество, не один миллион мужиков закрывал своей грудью других. Так-то вот!.. Подумай об этом на досуге. Вопросы по существу есть?

— Да, — сказал Кирилл. — Как мы будем держать связь? По видео?

— Нет, по общедоступному видео нельзя, нам с тобой должностные лица из соответствующего подразделения службы безопасности просто надают по шапке за несоблюдение режима секретности. К спецсвязи у тебя, к сожалению, нет допуска, а пока его получишь, наверняка станет поздно. Могу сказать одно — я найду способ связаться с тобой. Ещё сегодня вечером. Скажем, пришлю кого-нибудь. А теперь — вперёд!

— Подождите! А если я войду в контакт с этой самой Дельфиной Громаденковой?

— Сомневаюсь, чтобы тебе так повезло, — сказал Тихорьянов, однако выражение лица при этом у него было таким, словно он произнёс: «Захочешь жить — в контакт с нею не войдёшь».

— Ну а хоть оружие-то у меня будет?

— Оружие? — Капеллан ещё раз задумчиво пожевал губами. — Получишь оружие. Бластер малого калибра «Солнечный луч». Устроит?

«Солнечный луч», в просторечии называемый «Подсолнечником», был неспособен пробить броню защитного костюма, как трибэшник. Но отправить неэкипированного человека к праотцам мог запросто. Главное же, его, в отличие от БББ, вполне можно было спрятать в подмышечную кобуру. В той работе, которая светит Кириллу, это немалое достоинство.

— Устроит.

— Я распоряжусь. И да пребудет с тобой Единый!