Питомец «Ледового рая»

37

Разбудил его вспыхнувший свет.

Кирилл с трудом продрал глаза. Лампа висела под потолком. Странно, ночью он вроде бы на неё и внимания не обратил. Вот что значит, когда тело болит больше духа…

Кроме Кирилла, в камере никого не было. Но тут же щёлкнул замок на двери, и на пороге возник уже знакомый прапор. На сей раз он был не один — его сопровождали двое обрезков с повязками дежурных на рукавах. Ниже повязок было по две нашивки — курсанты второго месяца обучения.

На сей раз прапор был сух и официален.

— Арестованный, я снимаю с вас ограничитель подвижности. Имейте в виду, что, в случае проявления вами неповиновения, у меня и присутствующих здесь дежурных курсантов имеется разрешение применить полицейские нейтрализаторы.

Против Кирилла ещё ни разу не применяли полицейский нейтрализатор (таким эвфемизмом называли нейропарализаторы), но он знал, что эта штука вырубает человека на четверть часа и в эти четверть часа с ним можно делать всё что угодно — накрасить глаза и губы, избить до полусмерти, совершить групповое изнасилование. А то и вообще лишить жизни. Чтобы нейтрализатор не мог быть использован антиобщественными элементами, его программировали на определённую ментальную волну, только обладатель которой и мог работать с прибором.

Впрочем, земные средства массовой информации как-то учинили скандал, в ходе которого в нигерийском городке Деба-Хабе был изобличён полицейский техник по спецсредствам, продававший местным бандитам возможность пользоваться нейтрализаторами.

Что ж, люди в любом деле находят лазейку, чтобы преступить закон и поживиться на этом — такова человеческая натура…

— Сейчас вас сопроводят в санблок, а потом в столовую. В девять часов вы должны предстать перед судьёй, который исследует ваш проступок, оценит степень его вредоносности для личного состава лагеря и назначит меру наказания.

«Всё-таки проступок, — подумал Кирилл. — Не преступление… Что ж, такое отношение может только порадовать…»

С Кирилла сняли силовые оковы. Вооружённые нейтрализаторами дежурные отвели его в сортир и умывалку — при губе имелись собственные, — а потом и в столовую. Туда его привели, когда лагерь уже отзавтракал, тем не менее неподалёку от входа арестанта ждала Ксанка. Ну и Спиря, само собой, рядом ошивался, куда ж без этого приложения!

— Мы обо всём знаем, — крикнула Ксанка.

Сопровождающие, разумеется, не подпустили их к арестованному — возле входа в столовую висела видеокамера системы наблюдения, — но один из дежурных, кивнув другому, остался на улице.

И когда Кирилл поел и встал из-за стола, его тут же повели в сортир.

— Оправляться, арестованный!

Кирилл пожал плечами: оправляться так оправляться. В жизни бойца Галактического Корпуса бывают всякие команды…

Дежурные остались у дверей снаружи, Кирилл вошёл внутрь. И тут же наткнулся на Ксанку со Спирей.

— Вы чего тут? — воскликнул он от неожиданности и тут же заткнулся.

Известно, что делают пары в сортирах…

— Мы купили у твоих охранников две минуты разговора с тобой, — сказала Ксанка.

— Зачем?

— За бластером ближнего боя. Заткнись и слушай!.. Я пошепталась с Оженковым, его должны вызвать на слушание, он обещал прикрыть тебя.

— Я тоже на него надеюсь. Был бы Дог в лагере, тогда бы, конечно…

— Заткнись! Если всё будет в порядке, получишь десяток нарядов, но останешься в расположении взвода.

— Кто сказал?

— Оженков. Ты же не первый, кого арестовали за драку. Кстати, а с какой это стати ты подрался с зеленью? На какую мозоль наступил тебе этот обрезок?

— Да так… Глянул неучтиво.

— Что-то я не помню, чтобы тебя раньше раздражали неучтивые взгляды… Ладно, я пошла. Делай то, за чем пришёл. Артём, ты идёшь?

— Да. Только вот отолью на пару с Киром. Чтобы ему не скучно было.

Ксанка с кривой ухмылкой выкатилась из сортира.

Кирилл остановился перед писсуаром и принялся за дело.

— Ты чего к зелени повадился? — ехидно спросил Спиря, пристраиваясь к соседнему писсуару. — Метлу, что ли, зацепил там? Что-то я не верю в знакомого, про которого ты говорил.

Кирилл посмотрел на него равнодушно и ничего не ответил. Не хотелось доставлять обрезку радость. Обойдётся! Пусть по-прежнему с Ксанки пылинки сдувает.

— Что именно я там делал, неважно, — сказал он. — Выполнял секретное задание… Важно, что нарвался на ржавые пистоны.

— Какое ещё задание?

Кирилл молча сделал торжественное лицо и показал пальцем в потолок.

— Да ну тебя! — В голосе Артёма послышалась обида. — Я тебя серьёзно спрашиваю, а ты…

— А если серьёзно, лучше не спрашивай. Надо будет, сам расскажу…Ты вот что, Спиря, смотри, не обижай тут метёлку! А то вернусь — руки оторву!

— Думаешь, в штрафроту отправят?

— Кто его знает… Ты же сам говорил… Как там поговорка звучала? Надейся на лучшее, а готовься к худшему?

— Да, именно так. — Спиря застегнул ширинку. — Наверное, ты прав.

На сём они и распрощались. Вышли из сортира, перед входом в который собралось уже человек пять обрезков, которых сдерживали дежурные.

— Вперёд! — весело сказал Кирилл, и его повели на суд, скорый и правый.