Письма солдат

Глава 4 Алабама

5 июня 1941. Алексей.

Каникулы наступили неожиданно. Нет, никого этот факт не коробил и не обижал, но как-то все неожиданно произошло. Дик Бользен еще вчера готовил материал к занятиям, перечитывал методики, проверял вечерами тетради, а затем вдруг неделя зачетов и радостные лица учеников на последнем уроке. Да, заработался меленько.

Конечно, каникулы у школьников, а не учителей, надо подбить итоги, подтянуть отчетность, подчистить «хвосты». Но это все мелочи, легкая необременительная работа. Из плюсов — свободный график.

— Мистер Бользен, у вас планы на сегодня?

— Разумеется, миссис Джервис, — Дик оторвался от изучения стальных потрохов своего «Эйрфлоу» и дружелюбно улыбнулся соседке.

— Раннее утро. Вы уже не спите.

— Не я один, — вежливое касание шляпы. — Вижу вы проснулись и собрались на прогулку.

— Так я прогуляться, а не убегать.

— Я тоже. — Дик захлопнул капот и закурил.

С соседкой по учительскому дому отношения складывались интересные. Оба взрослые люди, но оба приезжие. Будь они местными, общество давно бы высказало «фи» их далеко не романтическим отношениям. Однако, чужакам консервативное патриархальное общество иногда дает скидку, при определенных условиях и соблюдении внешних приличий, разумеется. Их просто не считают до конца своими.

Вести мощную машину с аэродинамическими обводами по сухому асфальту одно удовольствие. Дик никогда и никого не информировал о своих отлучках из Мейкомба.

«Еду по делам» — в Штатах это достаточно. Личное пространство свято, если оно не коробит общественную мораль, само собой.

До Монтгомери добрался быстро. Дорога не загружена. Вообще, Дик Бользен обратил внимание, в последние месяцы трафик на дорогах сократился, легковушек ощутимо меньше стало. Хуже того, правительство ввело запрет на продажу машин в частные руки. Конечно, не всегда и не везде этот запрет соблюдается, сами понимаете, но и не всем доступны обходные пути.

В центр Дик не забирался. Припарковался на Мэдисон авеню напротив кирпичного офисного здания. Неприметная вывеска «Экспресс» Шведское подданство'. Дверь открылась легко. Внутри знакомая по прошлым визитам обстановка. Очереди нет. Компания не гонится за дешевой популярностью.

— Добрый день, сэр, минуточку, сейчас принесу вашу корреспонденцию, — клерк сразу узнал клиента.

Еще одна особенность компании, клиентуры мало, однако обороты серьезные. Пересылка корреспонденции между гражданами и подданными воюющих стран дело ответственное. Мало кто даже подозревает о том, что скрывается за дверями простой шведской почтовой компании.

Не только частная переписка, предприниматели, инвесторы, деловые люди пересылали корреспонденцию своим контрагентам и партнерам через линию фронта. Поначалу Бользена удивляло такое положение вещей, потом и до него дошло. Война явление временное, в жизни есть вещи сильнее патриотического угара.

— Вот ваши письма, — клерк протянул над стеклом пачку конвертов. — Распишитесь в получении, пожалуйста. Будете что-то отправлять?

— Да. Естественно, — Дик продемонстрировал американскую улыбку.

— Россия, Франция, — клерк бросил взгляд на конверты. — Мистер вам очень повезло, последняя партия прошла буквально за считанные дни до того, как закрылся прямой маршрут. Успели. С отправлением будет не так все просто.

— Тариф повышен?

— Да, разумеется. Мы меняем маршруты, больше времени на доставку и растут риски, что корреспонденция вообще не достигнет Старого Света.

— Вы и так не гарантируете доставку.

— Разумеется. Риски не предсказуемы. Будете отправлять?

— Да, — Дик Бользен потянулся во внутренний карман за портмоне.

— Двадцать один доллар тридцать два цента. Распишитесь в квитанции.

— В два с лишним раза, — нахмурился Дик.

Переписка с друзьями и родными не наносила ущерба его бюджету, деньги для того и существуют, чтоб обменивать их на необходимые вещи и услуги, но для многих американцев тарифы конские. Шведская почта получалась не золотой, а бриллиантовой.

— Сейчас все дорожает кроме жизни и труда, — развел руками клерк. — Сэр, вполне возможно, наша компания в ближайшее время возьмет паузу. По прогнозам этим летом нарушатся все основные маршруты. На проторивание новых трасс уйдет время.

— Надеюсь, этого не случится. Спасибо. Всего вам доброго!

— Всего доброго, сэр.

На улице Дик Бользен остановился, его задумчивый взгляд скользил по машинам и прохожим. Клерк прав, по линии Коминтерна тоже предупреждали об обострении конфликта с «коричневыми». Пауза, странная война скоро закончится взрывом.

В машине первым делом завел мотор. Затем убрал письма в перчаточный ящик. Читать их на улице уже небезопасно. Американцы люди хорошие, но военная пропаганда день за днем поднимает градус. Шпиономания имеет место быть, если перевести дословно.

Интересно, в американских отделениях «Экспресса» клиентов никогда не называют по имени, только нейтральные «мистер» и «сэр». У клерков на бейджиках только имя. В Европе все было проще.

Дик уже собрался трогаться, как обратил внимание на мужчину входящего в офис «Экспресса». Вот еще один клиент. Услуги компании пользуются спросом. Как понимал Бользен, перебои если и будут, то непродолжительные. Есть такая догадка, шведскими каналами пользуются не только предприниматели и частные лица, явно в мешках почты попадаются письма с разведданными, сводками от агентуры. Бользен не удивился бы узнав, что несмотря на войну и грозную риторику в прессе, ответственные, но не светящиеся на публике господа из Белого Дома спокойно шлют письма своим визави в Красном Замке или Рейхстаге. Политика такое дело, джентльменские договоренности ныне есть даже между врагами.

— Я слишком часто касался политики, — пробормотал Бользен, включая скорость. — Хорошо, мама научила мыть руки после туалета.

Вылазка в столицу штата на этом не завершилась. Пообедать Бользен зарулил в один ресторанчик близ выезда из города.

— Не помешаю? — к столику подошел господин в клетчатом костюме.

— Иес! — Дик махнул рукой и продолжил уничтожать овощное рагу в тарелке.

— Аркадий, — человек вежливо кивнул.

На чуть скуластом круглом лице с невыразительным подбородком играла радостная улыбка. Было в облике человека что-то выдававшее в нем выходца из восточной Европы.

— Дик. Простите, не стал вас дожидаться. Если хотите, могу заказать второй обед, — Бользен щелчком пальца подозвал официанта.

— Вы хорошо освоили английский, я за пять лет в Штатах до сих пор говорю с акцентом.

— Я тоже, но в Алабаме его считают за говор янки.

— Два пива, — Аркадий дождался, когда официант запишет заказ и уйдет на кухню. — Мы с вами встречались в Германии. Тогда вас звали Рихардом.

— Может быть, — Бользен внимательно рассматривал лицо человека.

Он многих видел и должен был помнить за прошедшие годы, лицо Аркадия казалось знакомым. Определенно встречал, но не в Германии, не на баррикадах.

— Я читал ваши книги, — наконец-то сработало, вспомнилось. — Мы виделись на конференции в Лондоне. Год не скажу.

— Достаточно. Здравствуй, товарищ, — Аркадий перешел на русский.

Бользену не говорили кто именно придет на встречу. Должен быть «ответственный товарищ» из старых кадров. Аркадий Алга в этой роли не удивил, но несколько насторожил. Уж больно оригинальный специфический человек, имевший отношение к внутренней безопасности Коминтерна. Тянулся за ним флер интересных историй с фатальным концом.

— Ваш отпуск может закончиться.

— Работа внутри Штатов? — Дик совершенно не удивился.

— Относительно. Меня просили передать, идут переговоры о восстановлении интербригад. Вы во Франции командовали батальоном?

— Ротой тоже, — свою эпопею с боем под Буамоном и обороной Вердена Бользен предпочитал не вспоминать, и не напоминать без особой нужды.

— Ценный опыт. Такие люди на вес золота. Вы убивали фашистов.

— Учту.

— Вас что-то настораживает? — Аркадий сплел пальцы перед собой. — Есть хорошая возможность отомстить фашистам за все. В следующий раз с опорой на Америку получится. Они не пройдут.

Дик не спешил отвечать. Обед они закончили, сейчас неторопливо подтягивали пиво. Разговаривали по-английски. В голове Дик лихорадочно прокручивал варианты, ему действительно не нравился этот разговор. Дело даже не в личности Алги, а в самой подаче. Дик Бользен знал, что придется вернуться в строй, это его не пугало. Но не сейчас, не так и не через этого человека.

— Я устал, — интуитивно нашел нужное слово и нужную линию разговора. — До сих пор приходят кошмары. Закрываю глаза и вижу танки с молниями. На улице воют собаки, а мне кажется, что это пикировщики.

Дик со стуком уронил кружку на стол, тряхнул головой и уставил недоуменный взгляд на подрагивающие пальцы.

— Понимаю, товарищ, нам всем сильно достались. Я доложу в группу. Попрошу, чтоб вам продлили отпуск.

— Если очень нужно, — бросил скороговоркой, — я всегда готов.

Главное не переиграть. Главное не забывать, Алга при всех его особенностях, специфичной личной этике и отношении к людям очень хороший писатель, интуитивно читает людей, подмечает малейшие штришки.

— Отдыхай, товарищ, — в голосе собеседника отчетливые нотки жалости и легкой брезгливости. — Знаешь, тебя хотели ставить командиром бригады.

— У нас так плохо с кадрами?

— Мало опытных ветеранов. А местных отнимает мобилизация.

— Ты сам на кадрах, или тоже в строю? Я думал, тебе лучше писать книги, они стоят больше всех интербригад Интернационала.

— У меня третий путь. — Аркадий Алга легко попался на незамысловатый крючок. — Еду военным корреспондентом на Кубу. Внештатник «Вашингтон пост».

— Поздравляю! Удивил. Даже трудно представить: автор «Отряда Джеронимо» едет снимать войну, — Дик вспомнил самый известный цикл повестей Алги про скаута Джеронимо со своими друзьями боровшегося против уличной преступности и с опустившимися личностями в неназываемой субурбии.

— Так я всегда писал про классовую войну, только камуфлировал под детское и про детей.

— Не все это уловили. Борец за справедливость принципиальный скаут Джеронимо и его друзья, как аллегория войны? Что-то в этом есть.

— Разумеется, — Алга потупил очи, но уголки рта дрогнули.

— Если ты едешь на Кубу, значит ожидается вторжение?

— Надеюсь на это. Ты сам знаешь, фашисты не остановятся, они захватывают страну за страной, навязывают серость, средневековые взгляды, сжигают книги и людей. Они придут в Америку. Океан не препятствие для новых Чингисханов.

— Если не ошибаюсь, войну объявил президент Рузвельт, — не специально, Дику была интересна реакция.

— Вынужденная мера. Он же тоже на нашей стороне, за настоящий социализм. Он единственный кто понимает, с этими нельзя договариваться, им нельзя уступать ни на иоту.

Пиво допито, но заказывать по второй не спешили. Дику еще садиться за руль, а Аркадия тоже явно еще ждали дела. Ведь не ради одного Бользена приехал в Монтгомери. В конце разговора Алга бросил взгляд на часы.

— Если дать по зубам как следует, остановятся. Тоже ведь понимают свои возможности.

— Бесполезно. Они не люди. Можно только убить всех. Оставить детей, кого не затронула школа и пропаганда. Да, вот детей еще можно спасти.

Дик молча кивнул, разговор перешел опасную черту. Не стоит открываться больше допустимого, но и соглашаться тоже подло. Лучше глубокомысленно кивнуть.

— Удачи товарищ, отдыхай, восстанавливайся пока еще можно, — журналист поднялся из-за стола. — Только знаешь, все равно они придут. Всем нам предстоит встать в строй. Война неизбежна. От нее не спрятаться. Да ты сам все знаешь.

На столе осталась визитка. В координатах только почтовый ящик. Настоящую фамилию собеседника Бользен не знал, Аркадия все называли исключительно по псевдониму. Дик не стал играть в благородство, спокойно убрал визитку в карман. Может быть пригодится. В некоторых случаях сама визитка с именем авторитетного человека может резко изменить безнадежную ситуацию.

Вдруг вспомнилось, очень давно в другой стране тогда еще Рихарда спасла визитка Эрнста Рема. Забрал у мёртвого штурмовика, а когда пришло время воспользовался. С тех пор пошла привычка собирать артефакты со знаковых встреч.

Машина, это скорость и удобство, все делается быстро. Ты сам себе хозяин, сам выбираешь маршрут и расписание. Вечером Дик припарковался у учительского дома в Мейкомбе. В пакете на заднем сиденье итальянское вино довоенных запасов, шоколад и мармелад. По последним месяцам дефицит. В прессе открыто обсуждают введение государственной системы распределения. Букет цветов Дик нарвал своими руками.

Никого у дома не встретилось, оно и к лучшему. На лестнице тоже никого. Значит меньше будет пересудов. Большинство жильцов поразъехались, остальные заняты своими делами.

На третьем этаже Дик остановился у двери Хилл Джервис, прислушался, затем постучал. Каникулы начались. Отпуск идет не в как у учителя, а настоящий. Самое время отдыхать на полную катушку.

За дверью послышались легкие шаги.

— Кто?

— Я.

Щелчок замка.

— О! Хилари, ты восхитительна!