Пиратский граф (СИ)

Глава 26

Валенсия и правда оказался большим городом, не меньше Сарагосы точно, а то, что она был портом и через неё шёл большой товарооборот добавляло в неё больше жизни, чем в столицу. Я слышал шум и гам, работали рынки, базары, сновала куча людей разных национальностей и вероисповедания.

Заблудиться во всём этом было легко, но Иосиф хорошо знал город, который посещал не первый раз за время проводимых аудитов, поэтому показал быструю дорогу и вскоре мы подъехали к первому ломбарду, который так не назывался, имел другую вывеску, но людей рядом с ним, кто входил и выходил, было и правда много.

— Внутрь идите без меня, — предупредил меня иудей, — меня там слишком хорошо знают.

— Конечно, — я показал Бернарду вынести меня на руках, что мгновенно привлекло внимание людей. Знакомые мне удивлённые возгласы и тыканье пальцами в «урода» не сильно отвлекли меня, так происходило во всех незнакомых местах, где я появлялся впервые и к этому я давно привык.

Охрана отжала людей, давая мне спокойно пройти внутрь и при виде меня тут же подбежал кто-то из служащих, низко кланяясь.

— Граф хотел бы заложить перстень, ему нужна наличность на сегодня, — Бернард обратился к нему.

— Разумеется ваше сиятельство, — иудей продолжая бить поклоны, показал рукой пройти за ним.

Бернард общался с ним и решал все вопросы по оценке и подписанию договора, давая мне осмотреться.

Что же, иудеи не понимая для чего я внедрял все совершенствования, в виде большого зала, отдельных оценочных кабинок или распределения людей по очередям, отказались здесь от всего, оставив только идею и цены за услуги. Я прекрасно видел, что именно из-за этого образовалась очередь, а обслуживание было далеко от того, что было в моих ломбардах, но за неимением в Валенсии альтернатив, люди шли и шли туда, где проценты были ниже, чем у тех же иудейских ростовщиков.

Договора тоже претерпели изменения, и если в моих серых зон для церкви не было, то здесь использовались привычные им тройные договоры и страховки, используемые и в ростовщичестве, и на которые всегда с подозрением смотрела церковь. Так что — это здание было китайской подделкой, как сказал бы Евгений Орлов, по сравнению с моим ломбардом, но нем не менее оно работало и явно приносило прибыль.

— Едем в квартал мудехар, — приказал я, когда выйдя из этого подобия моего ломбарда, я сел обратно в повозку.

Арабская копия, с копии иудейской была вообще просто частью ростовщической конторы, находилась в том же помещении, просто оказывала дополнительные услуги, размывая сам факт того, что я старательно отделял ломбарды от ростовщиков, чтобы не попадать под церковные запреты. С такой же организацией труда, что я увидел здесь, до запрета и моих финансовых заведений, был ровно один шаг и я это прекрасно понимал.

— Едем в наш ломбард, — скрипя зубами сказал я, выходя из этого «арабского чуда» финансовой мысли.

К удивлению Иосифа Колона, он сегодня работал, в нём даже была парочка дворян, и хотя иудеи придерживались всех стандартов, которых не понимали, но поддерживали, зная, что их за нарушение оштрафуют, всё же особой активности в заведении не было, как раз из-за отсутствия в нём посетителей.

Выйдя из здания, которое по уровню сервиса и услуг, а также тому, что не было в договорах даже намёка на проценты, стояло на голову выше всех отсмотренных мной ранее подделок, я понял, что столкнусь с такой проблемой во многих городах, а это значило вопрос нужно было решать не снизу, а сверху.

— Иосиф, — обратился я к иудею, который сидел напротив меня в повозке и молчал, давая подумать, — съезди к дворцу Борха, договорись о встрече на послезавтра, также их попроси пригласить на неё двух-трёх епископов, желательно из их же семьи.

— Конечно сеньор Иньиго, — кивнул Иосиф.

— Бернард, а ты найди глав общин иудеев и мудехар, я хочу с ними поговорить завтра, — обратился я к швейцарцу, — может быть это недоразумение, и мы решим всё миром.

— Займусь с самого утра сеньор Иньиго, — ответил он.

Когда мы вернулись домой, то оказалось, что сеньора Фараджа искать не было нужды, он сам приехал ко мне и ждал в гостиной, вместе со своими братьями. Мавры были явно обеспокоенными и напряжёнными.

— Ваше сиятельство, — Фарадж поднялся и поклонился, когда меня внесли в комнату.

— Сеньор Фарадж, рад вас видеть, — кивнул я, — может вы порадуете меня хорошими новостями?

— К сожалению сеньор Иньиго, их у меня нет, — разочарованно вздохнул он, — после того печального случая и конфискации вами корабля, серьёзные капитаны пиратов отказываются идти с вами на переговоры. Я что только не предпринимал, но всё бесполезно, а везти вам тех из них, кто не слишком надёжен, я уже не посмел.

— Благодарю вас за экономию моего времени сеньор Фарадж, — улыбнулся я, меняя тему, — как хорошо, что вы пришли ко мне сами, я хотел с вами поговорить об одном деле, но делать это на пустой желудок было бы настоящим преступлением. Составите мне компанию за ужином?

— Почту это за честь сеньор Иньиго, — согласился он и мы пошли в другую комнату, где слуги стали накрывать на стол. Причём только наши слуги, как и повар, которых я привёз с собой. Все же нанятые Алонсо здесь, занимались только работой по дому и уборкой, не имея доступа к еде.

— Ваши братья, как всегда молчаливы, — утолив немного голод, я обратился к ним, чтобы продолжить разговор.

— Мы привыкли больше слушать, чем говорить ваше сиятельство, — улыбнулся один из них, — к тому же наш брат выражает общее мнение.

— Весьма похвально, что уважение к старшим у вас в почёте.

— Так о чём вы хотели поговорить с нами сеньор Иньиго? — обратился ко мне Фарадж.

— Ломбарды, — кратко и ёмко обронил я слово, — вы знали о том, что это моя идея?

— Да сеньор Иньиго, — честно ответил он, — но они приносят деньги, и не открывать свои, когда открылось столько иудейских, мне бы не позволили старейшины.

— То есть если я закрою иудейские… — начал я, а он за меня закончил.

— Мы тут же закроем свои, сеньор Иньиго, мы не идиоты, чтобы соперничать с вами, — быстро продолжил он, — я повторюсь, они были отрыты у нас только чтобы были такие же услуги, как и у их ростовщиков.

— Хорошо, спасибо за честность сеньор Фарадж, — довольно кивнул я, — за этим я и приехал в Валенсию.

— Я так и подумал, когда мне доложили, что видели вас в одном из наших ломбардов, — довольно кивнул он, — только позвольте вас предупредить об одной вещи.

— Какой же? — удивился я.

— Валенсия — многонациональный город, сеньор Иньиго, — многозначительно сказал он, — здесь много арабов и иудеев, так что ваши, как бы это правильно сказать, суровые методы, у нас не пройдут, поскольку в Валенсии мы чувствуем за собой силу.

Я широко улыбнулся.

— Сеньор Фарадж, благодарю вас за заботу обо мне, но вы забываете всего одну маленькую, но существенную деталь, — продолжал улыбаться я, смущая его своей улыбкой, — вы все — иноверцы.

— Это так сеньор Иньиго, — не понял меня он, — но законы королевства дают нам весьма широкие права.

— Ну что же, — миролюбиво заключил я, — раз вы так считаете, пусть так оно и будет.

— Сеньор Иньиго, — обеспокоенно продолжил он, — можно вас попросить о том, чтобы нашу общину не затронули проблемы? Мы полностью готовы к сотрудничеству с вами и это уже не раз это доказали.

— Как я уже говорил сеньор Фарадж, наши отношения с вами начаты с чистого листа, поэтому если вы по своей воле не закроете ломбарды, чтобы не омрачать наши новые отношения, я не смогу гарантировать вам безопасность.

— Я поговорю со старейшинами сеньор Иньиго, — со вздохом ответил он.

Поскольку разговаривать было больше не о чем, то ужин быстро свернулся и я вскоре попрощался с ними. Они пошли в свой квартал, я же отправился спать, после столь насыщенного событиями дня.

— Я против, кто он такой? Мелкий дворянин из далёкого города? — возмутился один из старейшин, — ломбарды дают неплохую прибавку к ростовщичеству, зачем мы будем закрывать их?

Он, как и все остальные старейшины альхамы Валенсии были категорически против закрытия дела, которое только стало активно развиваться и приносить прибыль, даже церковь спокойно смотрела на ломбарды, не принося мудехарам проблем. Так что видимых причин закрывать их вроде бы и не было.

— Фарадж, ты молчишь, хотя принёс нам эту весть, — обратился к нему один из старейших людей рода, — тебе нечего сказать?

— Я приму любое ваше решение уважаемые, — тот пожал плечами, — ведь ответственность за него будете нести вы.

От его слов многие нахмурились, кто-то призвал мужчину быть скромнее, когда говорит со старшими, но глава одного из родов, поднял руку и все замолчали.

— Фарадж, мы выбрали тебя, чтобы ты представлял нас, — задумчиво произнёс он, — я бы хотел услышать и твоё мнение.

— Оно вам не понравится уважаемые, — покачал головой тот, вспомнив одну ночную прогулку в Аликанте, — если бы решение принимал я, то я бы приостановил работу наших ломбардов, пока граф де Мендоса находится в городе.

— Думаешь он может и правда как-то нам помешать? — удивился собеседник.

— Завтра он встречается с Борха, — задумчиво ответил Фарадж, — и сейчас живёт в их доме, пусть и сдаваемого внаём любому. Не нравятся мне подобные совпадения.

Его слова заставили арабов задуматься. Борха — большой и влиятельный род христиан, имеющий значимый вес в городе. Не считаться с их мнением было бы очень недальновидно.

— Я лично прислушаюсь к твоему совету Фарадж, — после небольшого раздумья ответил глава его рода, — мы приостановим деятельность своих ломбардов, пока этот дворянин находится в Валенсии. Мне не нравятся тёмные лошадки, а он именно она и есть. Большие деньги, знакомство с обоими королями, какие-то обширные связи в Риме, знатная и влиятельная семья в Кастилии, всё это пахнет проблемами, которые мне совсем не нужны. Так что я никого не уговариваю, но сам я на время прикрою свои заведения, чтобы посмотреть, как он расправится с иудеями. Ты ведь уверен в этом Фарадж?

Глава общины кивнул.

— Та мутная история в Аликанте, по поводу убийства девушек, — задумчиво покивал он головой, — сколько я не разговаривал с местными, все как один меня заверяли, что никто из них не мог совершить подобного ужасного поступка, а учитывая, что пришлых там не было и это весьма замкнутая община, то напрашиваются весьма-таки невесёлые мысли.

— Они должны были ему денег, он это сам подстроил и взял своё, — озвучил вслух один из старейшин то, что не стал говорить вслух сам Фарадж, — пожалуй и я тоже остановлю деятельность своих заведений.

Совет старейшин задумался и затем каждый стал говорить, что лучше затаиться на время, и посмотреть, что будет с иудеями.

— Завтра передай ему весточку от нас Фарадж, — подвёл общее решение глава его рода, — мы последуем его просьбе, но в ответ просим, чтобы его шаги не принесли проблем нашей общине.

— Так и сделаю уважаемые, — со вздохом облегчения склонил голову перед старейшинами Фарадж.