Первый пользователь. Книга 15

Глава 10

Это уже становится какой-то дурной, и до чёртиков надоевшей традицией — вытаскивать за шкирку лезущих на рожон товарищей. Казалось бы, инстинкт самосохранения — базовая прошивка любого разумного существа. Но нет, Система успешно его перезаписывает, подменяя его идиотским стремлением бросаться в пекло с голыми руками.

Нет, я, конечно, понимаю, что их на излишний, часто запредельный риск толкает всемогущая Система. Этому цифровому богу, по какой-то неведомой мне и, сдаётся, абсолютно иррациональной причине, отчаянно нужно, чтобы её подопытные кролики, постоянно участвовали в кровавых схватках на грани жизни и смерти. Я бы ещё понял, если бы ей это было нужно для генерации оригинальных, безумных идей по использованию навыков. В конце концов, люди, существа по своей натуре склонные к насилию и изощрённому креативу в этом деле. О чём тут говорить, если люди даже такие базовые движения, как удар полосой наточенного железа превращали в целые школы боя на мечах. Они генерировали бы такие вариации применения, что хватило бы на заполнение бесконечных архивов в сотни петабайт. Но моя интуиция подсказывала, что это не так.

Практически всемогущему квантовому божеству, способному за долю наносекунды произвести симуляцию и расчёт любые, даже самые безумные и парадоксальные вариации использования любого, даже самого простого навыка, такое рудиментарное, примитивное тестирование в полевых условиях — абсолютно без надобности. Это всё равно, что заставлять квантовый компьютер считать баллистику пролёта ракет. Хотя, пожалуй, это не очень правильный пример, потому что Дмитрий рассказывал, что квантовый комп, явившийся основной для зарождения Системы, именно этим, и занимался. Но нет, здесь явно крылось что-то другое, какая-то иная, куда более глубокая и, возможно, пугающая причина.

И именно поэтому я ни за что не поверю, что такая трезвомыслящая, расчётливая и до мозга костей прагматичная инопланетянка, как Лириана, внезапно, с бухты-барахты, полезла бы с голыми руками на биологическую машину для убийств, тварь, способную в одиночку терроризировать и опустошать целые звёздные системы. Да, в её характере, безусловно, присутствует здравая доля авантюризма, иначе она ни за что не стала бы капитаном и мозгом целой группы контрабандистов. Но то, что она сделала — это чистейшее безумие. Самоубийство. И это на все сто процентов, не в её стиле.

Размышляя над этими причинами и одновременно на автомате оказывая первую помощь, туго затягивая медицинский турникет на ещё кровоточащем обрубке её руки, я бросил оценивающий взгляд на окружающую обстановку. Снова пещера. Словно Система обожает этот декоративный шаблон. Опять мрачная, сырая полость, вся пронизанная толстыми, искривлёнными корнями деревьев, которые прорастали сквозь стены и свисали с потолка. И снова призрачное, фосфоресцирующее свечение люминесцентного мха, отбрасывающее нестабильные, пляшущие тени.

В навигаторе коммуникатора, как я, в общем-то, и предполагал, дорога обратно домой не прокладывалась, выдавая: ошибка определения координат. Вот опять же, каков, статистический шанс того, что пространственный портал два раза подряд откроется прямиком в изолированный квантовый карман реальности? Случайность? Не верю. Система словно намеренно сталкивала девушку с Охотником, либо проверяя её возможности на прочность, либо с любопытством учёного, подбрасывающего новую букашку в муравейник, исследовала новый тип жизни и её взаимодействие с известными угрозами.

— Я в порядке. — Коротко произнёс я, закончив с первоочередными мероприятиями по спасению жизни и наконец-то дозвонившись до Рийсы. — Вытащил твою подругу. Дышит. Жить будет, но нас закинуло в изолированную локацию, из которой нет альтернативного выхода. Поэтому мне придётся чуть задержаться. — Сразу, предвосхищая её неизбежные вопросы, обозначил я обстановку. — Сейчас подлечу Лириану, потом придумаю, как прикончить этого Охотника, и вернусь. Кстати, как он там?

— На удивление остался практически на месте. Судя по показаниям дальнобойных датчиков сканеров, он словно закуклился, свернулся в плотный кокон вокруг той самой точки, в которой вы исчезли. Энергетический фон зашкаливает, у него внутри словно термоядерная печь завелась.

У меня по коже мгновенно пробежал целый табун ледяных мурашек. Хреновый знак. Очень хреновый. А что, если он, в процессе своего «анализа», сумеет прорваться сюда, в эту локацию? Ведь Охотники, как-то ведь они перемещаются по галактике, преодолевая световые годы за короткое время. Явно не своим ходом, на реактивной тяге. Значит, умеют рвать ткань пространства, открывать что-то вроде собственных разломов. И если он сейчас внезапно материализуется тут, в этой каменной ловушке, то сражаться с ним будет очень сложно. Он растечётся по всей пещере, сожрав всю доступную органику, и мне потом придётся его выкуривать из каждой щели.

Вспомнив, что он пытался похитить мой кинжал, открыл инвентарь и облегчённо выдохнул. Всё нормально — лежал на месте. Свойство кинжала — привязка к моей личности, всё-таки сработало. А то чёрт его знает, до чего мог дойти этот инопланетный монстр.

— Ну, хорошо. Пока всё тихо. Тогда оставайтесь в системе, но будьте готовы. Я предупрежу тебя, как только буду собираться выходить. Если появится кто-то чужой, кто угодно, попробует напасть на вас — бейте на поражение. Плевать на местных и их законы. Если будет совсем туго и по-настоящему запахнет жареным, то сама знаешь, что делать. Бросайте корабль и уходите в портал. Я со всем потом разберусь и обязательно вытащу.

— Договорились. — Коротко без лишних слов ответила Рийса, обрывая связь. Я перевёл взгляд на лежащую без сознания девушку, которой требовалась полноценное, многочасовое вмешательство полевого хирурга. Или Елена, к сожалению, находящаяся сейчас слишком далеко.

Картина была удручающей. Помимо того, что у Лирианы отсутствовала часть руки ниже локтя — тот самый кусок, который я по случайности отрубил своим же топором, — всё её тело было разукрашено сине-багровыми красками из-за ожогов, глубоких ссадин и обширных гематом. Десятки костей были сломаны, отбиты внутренние органы, о чём красноречиво свидетельствовали подкожные кровоизлияния и нездоровая отёчность. Судя по показаниям голосового помощника, её состояние классифицировалось как стабильно тяжёлое, критическое, но, по крайней мере, помирать в ближайшие минуты она не собиралась. Сработало ещё одно преимущество высокого параметра Телосложения, который я заставлял прокачивать всех членов команды, чуть ли не в принудительном порядке, невзирая на их стоны и протесты. И сейчас это дало свои плоды. Она была жива после таких травм, после которых любой человек бы уже давно откинул ноги.

Сначала я распечатал компактную медицинскую кушетку, затем, аккуратно избавив тело Лирианы от остатков обугленной и пропитанной странной слизью одежды, переложил её на стерильную поверхность. Доставать из инвентаря пришлось не два или три, а добрых два десятка тюбиков с регенерационным гелем. Принялся наносить его толстым слоем не жалея. Но когда дошёл до аккуратного обрубка, остановился и задумался.

Варианта было два. Либо она так и будет до самого выхода из этой локации однорукой, что, мягко говоря, не очень удобно, либо можно попробовать совершить маленькое чудо и прирастить отсечённую конечность обратно. Теоретически — гель должен справиться с задачей. Хмыкнув, я достал из инвентаря её отрубленную кисть с коммуникатором, всё ещё висящем на запястье. И недовольно поморщился. На руке, цепляясь десятками липких, розовых жгутиков, висел целый шмат плоти Охотника, размером с кулак.

Я брезгливо стряхнул эту мерзость на каменные полы пещеры, и она шлёпнулась с противным влажным звуком. Затем приложил кисть к обрубку, совместив срезы как можно точнее, и начал обильно, с избытком, смазывать место соединения тем же регенерационным гелем, буквально склеивая плоть. И только сейчас до меня, наконец, дошла одна простая, но крайне важная деталь: я в горячке боя, автоматически, убрал в свой личный инвентарь чужой, не привязанный ко мне предмет — её руку с коммуникатором. Но, раз реальность не схлопнулась от квантового парадокса или конфликта идентификаторов, можно было сделать вполне логичный вывод. Квантовые инвентари пользователей физически не хранятся в самих коммуникаторах. Что эти устройства всего лишь некий уникальный маркер, указатель или ключ, ведущий к персональному карману пространства. А по факту сами карманы находятся вообще непонятно где — в отдельном измерении, или, быть может, вообще в параллельной вселенной. Но пожалуй, этот глубокий философско-физический вопрос я с облегчением оставлю будущим гениям-теоретикам, потому что можно себе весь мозг сломать, пытаясь раздумывать о таких фундаментальных вещах без должной подготовки.

Если бы у молодого Охотника был хоть сколько-нибудь полноценный, структурированный разум, схожий с человеческим, то про его текущее состояние можно было бы с уверенностью сказать — он бился в истерике. Он был так близок! Он почти добрался до цели, потратив неоправданно много сил на вскрытие твёрдой, невероятно прочной скорлупы, которую он, к своему величайшему удивлению, не смог сразу поглотить и переработать. Для существа чья плоть была создана для потребления и ассимиляции разных веществ, от органики, базальта и титановых сплавов до броневых пластин звездолётов, созданных из самых экзотических композитов, — это было немыслимо и противоестественно. Именно поэтому то, что скрывалось внутри, должно было быть невероятно ценным. Это обогатило бы общий банк данных, общий разум всего Роя.

Но в момент, когда рядом появились ещё цели, сенсоры, выращенные по всему телу, принесли новый, свежий и отчётливый запах Творца.

Охотник Роя не обманывался. Новая, вторая цель пахла даже сильнее, но выглядела так же, как та, которую он с таким трудом вскрывал до этого. А значит, она, скорее всего, лишь недавно контактировала с Ним. Но всё равно, даже этот слабый след был лучшим результатом из всех возможных за последние циклы. Сотни тысяч его собратьев-Охотников, прочёсывающих вдоль и поперёк сектора галактики, не могли похвастаться и тысячной долей такого результата.

Уже прекрасно осознавая по полученному опыту прочностные характеристики внешнего слоя брони у этих назойливых вторженцев, он метнул в новую цель свои гарпуны, призванные притянуть добычу поближе. И хоть промахнулся, но тактической победы добился — цель оказалась в непосредственной близости.

А затем молодого Охотника буквально накрыл с головой настоящий шквал невозможных, запредельных ранее ощущений. Буквально каждая его клетка, каждый орган чувств кричали, вибрировали, сигнализировали в одном унисонном порыве.

ТВОРЕЦ! БЛИЗКО! МЫ НАШЛИ!

Правда, творилось что-то странное, не укладывающееся в базовые алгоритмы. Новая цель, эта крошечная фигурка, просто не могла быть Самим Творцом. Потому что она причиняла ему боль. Она терзала, уничтожала его плоть с невиданной жестокостью и эффективностью. Творец, источник жизни, сама суть созидания, никогда, ни при каких условиях не причинил бы вреда собственному детищу, части своего великого сознания.

Его организм, действуя рефлекторно, отвечая на агрессию, попытался спеленать, обездвижить цель, пока само сознание Охотника пребывало в полнейшем когнитивном раздрае, пытаясь обработать несовместимые данные и тут же передавая массивный пакет информации основному разуму Роя. И в этой мгновенной прострации он упустил критически важный момент, когда вторая цель добралась до первой, только что лишённой защитной оболочки и ещё не поглощённой.

Вторая цель была аномалией в чистом виде. При любом, даже кратковременном контакте с ней, бесследно, без всякого энергетического следа пропадали приличные объёмы его плоти. Попытка нащупать с ними связь, чтобы вернуть контроль, словно натыкалась на глухую, абсолютно непроницаемую стену. А затем, из его сознания буквально вымело все мысли.

В конечности у этой аномальной цели появился объект. Кусок обработанного железа, несущий на себе ослепительный отпечаток Творца! Не Он сам, но концентрированная часть Его силы, Его воли! Частица, по которой можно было выстроить траекторию, найти исходную точку, проследить, где находится основной источник, и прилететь туда, домой!

Игнорируя все повреждения, которые ему наносила вторая цель, игнорируя то, что она вырвала из его хватки первую цель, Охотник вырастил специальную хватательную конечность, пронзил ей свою же, промороженную и повреждённую плоть и ухватился за этот кусок металла с силой одержимого. Он утянул его вглубь своего тела, и лихорадочно, всеми доступными способами, принялся сканировать его, вглядываться в самую суть.

Момент, когда обе цели скрылись в аномальном участке пространства, которое он изучал до этого, Охотник, увы, упустил, будучи полностью поглощённым артефактом. А затем, спустя долю секунды, исчез и сам вожделенный кусок железа, так и не успевший открыть свою тайну.

Охотник сначала в растерянности раскинул свои сенсоры во все стороны, анализируя пустое космическое пространство, а затем, потерпев фиаско, инстинктивно свернулся в очень тугой, плотный комок плоти, сконцентрировавшись вокруг той самой точки, в которой и произошло исчезновение. Не реагируя больше на внешние раздражители, он бросил все свои вычислительные силы на анализ последних микросекунд. Он отправил мощный, приоритетный сигнал в основной Разум Роя с просьбой, нет, с мольбой предоставить дополнительные вычислительные ресурсы. И получил ответ мгновенно. Его пусть ограниченное, совершенно нечеловеческое, но всё же индивидуальное сознание, буквально выбило из собственного тела. Оно превратилось в марионетку, в проводник воли чего-то непостижимо огромного и древнего.

Его тело стремительно перестраивалось, формируя новые, сложнейшие органы чувств и анализаторы, которые изначально в него не были заложены колыбелью. Потому что его, как и сотни других таких же молодых собратьев, слишком рано, поторопились выбросить из Осколка в холодную пустоту на великую охоту — на поиски Творца. И теперь он, наблюдая словно со стороны, с восхищением и трепетом ощущал могучую силу Роя, которая корёжила пространство вокруг него, меняя локально законы физики в поисках зацепки, щели, куда можно было бы просунуться.

Но, увы, всё было тщетно. Пространственная аномалия исчезла начисто, без малейшего следа, кусок металла тоже. И у Роя просто не оставалось никаких данных, никакого якоря, который можно было бы использовать для продолжения поиска.

Ощущение вселенского величия и непостижимой мощи стало медленно покидать тело Охотника, оставляя наказ — ждать здесь и патрулировать эту область космического пространства в тщетной надежде на возвращение аномалии. И в этот миг угасания он слабо, очень-очень слабо почувствовал едва уловимое эхо. Присутствие крошечной, микроскопической части своего же тела. Той самой, что бесследно исчезала при контакте с аномалией совсем недавно.

Он почувствовал то её только потому, что некоторое время всё же уделил исследованию аномальной области пространства, висящему в пустоте серебристого цвета овальному кругу, чем-то родственному его собственной способности к путешествию на дальнее расстояние, только всё равно неуловимо чуждое, толком не поддающееся исследованию.

Охотник робко, словно опасаясь прогневать чем-то, передал это мимолётное, дрожащее ощущение основному Разуму Роя. И в тот же миг ощущение всемогущества снова нахлынуло на него, наполнило его тело новой, жгучей силой.

След. Есть отчётливый запах. Нить, по которой можно проследовать к самой цели.

Подержав приложенную к обрубку конечность пару минут, я наконец аккуратно отпустил её и удовлетворённо кивнул. Сработало. Как я, в общем-то, и думал, регенеративный гель класса сделал своё дело. По крайней мере, отрезанная часть руки не пыталась отвалиться и выглядела так же, как и остальное тело. По-хорошему, конечно, надо бы не экономить, а напечатать несколько тонн этого вещества, чтобы его передали всем нашим военным, особенно из числа тех, кто совершает регулярные вылазки на территории инопланетян. Или вообще, встроить в эти новые военные экзоскелеты. Хорошая идея, надо бы не забыть.

Я уже собирался запустить сканирование её тела, чтобы проконтролировать процесс заживления внутренних повреждений, как краем глаза заметил едва уловимое движение на полу. Тот самый шмат плоти Охотника, что я сбросил с руки Лирианы, дёрнулся. Причём, это нельзя было списать на сквозняк или перепад давления. Мы же находились в глухой пещере. Он дёргался сам по себе, извиваясь словно червяк на крючке рыбака. От него во все стороны, с пугающей скоростью, потянулись тончайшие, почти невидимые невооружённым взглядом розовые нити-щупальца, впивающиеся в каменный пол пещеры и явно пытающиеся абсорбировать минералы для регенерации и роста. Пока, правда, выходило у него откровенно не очень — либо камень был слишком твёрдым, либо биомасса слабой.

По моей спине тут же прокатилась ледяная волна мурашек, рефлекторно выбрасывая всё моё тело в состояние боевого замедления. Времени на раздумья не было. Я активировал меню коммуникатора, щедро, с большим запасом, очерчивая область вокруг этого куска плоти, активировал навык точечной заморозки, выставив максимально низкую, близкую к абсолютному нулю температуру.

Кусок плоти с торчащими во все стороны нитями моментально застыл, покрывшись толстым слоем инея. Но я на этом не остановился. Приложил ладонь к его поверхности, и активировал дезинтеграцию. От мерзости не осталось даже пылинки, но я всё равно, тщательно, метр за метром, осмотрел всё вокруг на предмет осколков. Нашёл парочку отломившихся промороженных мясных волокон, оттащил тело Лирианы на кушетке подальше в угол и превратил то место, где лежала эта дрянь, в самый настоящий филиал ада, заливая всё потоком пламени и повышая температуру до нескольких тысяч градусов.

— Чёрт. — Выругался я себе под нос. — А ведь он был в моём инвентаре. Целый кусок плоти живого Охотника.

Мысль была до жути простой, примитивной и оттого втройне пугающей. Если этот, относительно небольшой кусок сохранил полную жизнеспособность после того как побывал в квантовом хранилище, что мешало делать то же самое другим, гораздо более крупным останкам? Меня тут же накрыло волной паранойи. Инвентарь всегда был для меня самым безопасным местом, святая святых, надёжным сейфом, в котором можно было годами хранить активированную атомную бомбу, которой оставались бы секунды до взрыва. В него по законам Системы нельзя было помещать живых существ, и я был абсолютно уверен в том, что отсечённые части монстра считаются простой органикой. И теперь эта незыблемая уверенность была грубо разрушена одним единственным фактом.

Я подошёл к огненной проплешине, убедившись, что всё уничтожено, и начал выкладывать из инвентаря всё, что имело хоть малейшее отношение к тому бою. Ошмётки тела, его обугленные и посечённые щупальца, и куски мяса.

Вывалил это всё и замер наблюдая. Нужно было понять, что происходит.

Но первые пару минут всё было тихо. Просто куча органических отходов. Я уже начал было выдыхать с облегчением, как вдруг самый крупный кусок, длиной с полметра, резко и судорожно дёрнулся. За ним другой, поменьше. Третий. Они шевелились, явно пытались слиться друг с другом, нарастить себе массу, соединиться в единое целое. Из них навстречу друг другу снова потянулись те самые розовые, липкие жгутики, и всё, что я навалил в углу, начало медленно, но верно слипаться в один большой, пульсирующий ком.

— К чёрту эти исследования. Главное я выяснил — оно живое, и оно восстанавливается. А разбираться в этом феномене, придумывая научное объяснение, нет сейчас ни времени, ни малейшего желания. Нужно просто уничтожить эту заразу!

На всякий случай не стал мелочиться и экономить энергию. Сначала выдал в центр комка мощный удар молнии, чтобы подавить любые возможные нейронные сигналы и парализовать всю биологическую активность. Кусок плоти, видимо, не обладающий в полной мере защитой и способностями основного тела, дёрнулся в судороге и замер. Затем, не давая ему опомниться, я выдал в ту же точку сфокусированный, до предела разогретый поток плазмы, выжёгший всё в радиусе нескольких метров до состояния спёкшегося стекла. Я не останавливался, пока сенсоры коммуникатора не показали полное, стопроцентное отсутствие каких-либо органических соединений или следов биологической активности в той зоне. Но даже после этого не успокоился. На всякий случай хорошенько, с запасом проморозил всё пространство вокруг, заодно нормализуя температуру в пещере, которую слегка поднял своими опытами с огнём.

Я выдохнул, но назойливое, гнетущее ощущение тревоги, почему-то, не уходило, а лишь нарастало. Мне упрямо казалось, что я что-то упустил. Что-то очень важное.

Молодой Охотник всё ещё висел неподвижно в пустоте вокруг той самой точки исчезновения цели, безжалостно сжигая собственные клетки и резервы на проращивание всё новых, всё более сложных сенсоров и инструментов анализа.

И вдруг — он появился. Слабый сигнал. Тот самый, что он поймал от крошечного, потерянного кусочка своей же плоти. Сигнал, находящийся в неизвестном, непостижимом месте, словно за пределами существующей реальности, за толстой стеной. Но он был! И на него можно было настроиться, зацепиться за него.

Основной Разум Роя, чьим орудием он сейчас являлся, среагировал мгновенно. Тело Охотника, уже и так перестроенное до неузнаваемости, снова потекло, меняясь в очередной раз, превращаясь в нечто совсем уж непредставимое и чудовищное. Простые, стандартные разломы пространства для быстрого путешествия между звёздами он умел открывать и самостоятельно, но сейчас, необходимо было что-то новое. И Рой щедро делился сведениями с Охотником, в подкорку вбивая тому новые, противоречащие здравому смыслу знания.

Ткань реальности вокруг него пошла глубокими трещинами, возникли многочисленные гравитационные аномалии, искривления, словно это было не пустое космическое пространство, а самая что ни на есть область сингулярности внутри чёрной дыры.

Процесс проходил невероятно трудно. Молодой, неокрепший Охотник, лишь недавно покинувший свою Колыбель, в агонии сжигал свою плоть, свою сущность, чтобы поддерживать силой воли этот крошечный, нестабильный проход. Энергии катастрофически не хватало, проход был колеблющимся, мигающим, готовым вот-вот схлопнуться и отрезать последнюю надежду. Но Рой был безжалостен. Он заставлял его тело течь, переливаться через край, просачиваться в эту микроскопическую щель, которую сам же и создал. И попутно вбивал простую команду.

СОЗДАТЕЛЬ ДОЛЖЕН БЫТЬ НАЙДЕН!