Персепликвис

Глава 26 ВОЗВРАЩЕНИЕ

— Мне здесь нравится, — сказала Ариста, когда они постелили одеяла на плоском камне.

Над их головами мерцали светлячки, и Ариста поняла, как сильно ей хочется снова увидеть настоящее небо. Тем временем Магнус принес на середину площадки несколько камней.

— Это все ерунда по сравнению с теми чудесами, с которыми я сталкивался в детстве под землей, — сказал он. — Однажды в Тренте дед взял меня с собой в горы Дитмар Рендж и отвел в одно место, известное лишь ему. Дед сказал, что каждый должен помнить, откуда он родом. Мы подошли к глубокой расселине, где река уходила под землю, и провели там несколько недель. Мои мать и отец пришли в ярость, когда мы наконец вернулись. Они не хотели, чтобы у меня «появились мысли». Они уже сдались, но мой дед знал.

Магнус ударил одним камнем по другому.

— Он показал мне поразительные вещи. Я видел высеченные из мерцающего хрусталя залы в сотни раз больше этого, так что даже одного сияющего камня хватало, чтобы стало светло, как в ясный день. Каменные храмы с колоннами и зубцами, водопады, где вода низвергалась с такой высоты, что мы даже не слышали ее рева. Все там было огромным, почти бесконечным, и мы казались сами себе совсем крошечными. Иногда трудно верить в Дроума, достаточно посмотреть на судьбу его народа, но в таких местах, как то, и в таких залах, что показал мне дед, возникало ощущение, что ты смотришь на лик бога.

Ариста расстелила свое одеяло рядом с Адрианом.

— Что ты там пытаешься сделать, Магнус? — спросил Адриан.

— Добыть немного света. Здесь полно подходящих камней. Мой дед показал мне, как заставить их гореть, точнее, тлеть.

— Позволь мне помочь. — Ариста сделала легкое движение рукой, и три камня мгновенно загорелись.

Гном нахмурился:

— Нет-нет, не нужно. Я сам все сделаю.

Ариста хлопнула в ладоши, и огонь исчез.

— Я просто хотела помочь.

— Да, но это противоестественно.

— А стучать камнем по камню, чтобы они загорелись, естественно?

— Вполне, если ты гном.

Магнус добился своего, и весь отряд собрался вокруг светящихся камней. У них осталось еды всего на один раз, но на следующий день они рассчитывали подняться на поверхность. В противном случае их ждал голод.

— Ага! — сказал Майрон, который положил свои книги рядом со светящимися камнями, радуясь, что снова может читать.

— Ты нашел правильное произношение второго имени? — спросил Адриан. — Настоящее имя Дегана Гвиант?

— Что? О нет, я нашел кое-что о Мовиндьюле. О нем упоминали Антун Булард и Эсрахаддон.

— Ты его нашел?

— Да, вот здесь. С того самого момента, как я прочитал последние слова, нацарапанные рукой мастера Буларда, я пытался раздобыть о нем хоть какие-то сведения и пришел к выводу, что перед смертью он нашел что-то интересное. Однако у него были только эти книги из библиотеки, из чего я сделал вывод, что Мовиндьюле упоминается в одной из них. Так уж получилось, что я его нашел в самой последней. Она называется «Миграция народов», автор принцесса Фарилэйн. Это очень пристрастное описание того, как клан инстариев взял под контроль эльфийскую империю. Но в ней также упоминаются Нифрон, Рог и Мовиндьюле.

— И что еще там написано? — спросила Ариста.

— Что между различными племенами эльфов постоянно шла война, и они были чрезвычайно воинственным народом до тех пор, пока не получили Рог.

— Нет, меня интересует, что там написано про Мовиндьюле?

— Ах вот вы о чем, — смущенно произнес Майрон. — Я не знаю, еще не успел прочитать. Просто нашел упоминание его имени.

— Тогда давайте не будем ему мешать, — предложила Ариста.

Все молча наблюдали за монахом, пока он сосредоточенно листал страницы. Аристе пришло в голову, что ему могут помешать настойчивые взгляды, но он продолжал торопливо переворачивать одну мелко исписанную страницу за другой с таким видом, будто остальной мир перестал для него существовать.

— Вот оно, — наконец произнес Майрон.

— Что ты нашел? — нетерпеливо спросила Ариста.

— Я знаю, почему Рог не издал ни звука, когда на нем пытался играть Деган.

— Ну и почему? — спросил Адриан.

Монах поднял на него глаза:

— Помнишь, ты сказал в склепе, что этот Рог предназначен для вызова на поединок? Так вот, ты не ошибся.

— И что?

— Деган уже король. Он не может вызвать самого себя, поэтому Рог молчал.

— Но какое это имеет отношение к Мовиндьюле? — спросила Ариста.

Майрон озадаченно пожал плечами:

— Буду читать дальше.

И монах снова взялся за книгу.

— Ты полагаешь, что завтра мы должны выбраться на поверхность? — спросила Ариста у Адриана, и он кивнул. — Как долго мы находились под землей?

Адриан озадаченно пожал плечами и с вопросительным видом повернулся к Ройсу, который уже успел обойти лагерь по периметру. Он присоединился к остальным спутникам, сидевшим вокруг тлеющих камней.

— Не меньше недели, — ответил он, доставая свою порцию солонины.

— Интересно, что сейчас делается наверху? — задумчиво спросила Ариста. — Что, если мы опоздали?

— Таким образом, Ули Вермар означает «правление короля», — сказал Майрон. — Обычно оно составляет три тысячи лет. Очевидно, такова средняя продолжительность жизни эльфа.

— Неужели? — спросил Мовин и посмотрел на Ройса. — Сколько тебе лет?

— Я не так стар.

— Помните императоров в склепе? — спросила Ариста. — Дети от браков эльфов и людей живут гораздо меньше.

— Да, но он переживет всех нас, за исключением, быть может, Гонта, верно?

— Почему? — удивился Гонт, который с тоской смотрел на остатки своей трапезы.

— Ты тоже эльф.

Гонт скорчил недовольную гримасу.

— Я эльф?

— Ты ведь потомок Новрона?

— Но я не хочу быть эльфом.

— Ты привыкнешь, — усмехнулся Ройс.

— А, вот оно, — сказал Майрон. — Мовиндьюле был из племени миралиитов, до эпохи Новрона они правили эльфами. — Он немного помолчал, а потом добавил: — В отличие от нас, у эльфов нет наследственной аристократии. Племя короля становится правящим и обладает всей полнотой власти, но только на время Ули Вермар, то есть на протяжении жизни одного поколения эльфов. А потом следует вызов на поединок, и если на трон восходит новый король, его племя становится главным.

— Я уверен, что далеко не всякий эльф имеет право протрубить вызов на поединок за право стать королем, — сказал Гонт. — У каждого племени должна быть наследственная аристократия, не так ли? Иначе не бывает.

— На этот раз я вынужден его поддержать, — сказал Ройс. — Люди могут сделать вид, что отказываются от власти, но на самом деле ничего не меняется.

— Теоретически вызов может бросить любой, — вмешался Майрон. — Но вы правы, обычно это делает вождь племени. Однако избирается он вождями других кланов.

— Любопытно, — сказал Мовин. — Общество без аристократии, с выборностью вождей. Видишь, Гонт? Ты и в самом деле эльф.

— Значит, кто-то дует в Рог, сражается, побеждает и становится королем, — заметила Ариста. — Далее он должен править в течение трех тысяч лет, но что будет, если этого не произойдет? Если он погибнет в результате несчастного случая, корона перейдет к его ближайшему родственнику. Эту часть я поняла. А если король умрет и не оставит кровных родственников? Что тогда?

— Тогда Ули Вермар подойдет к концу, — ответил Майрон. — И первый, кто затрубит в Рог, станет новым королем, после чего должен передать его тому, кто захочет бросить вызов. Похоже, все произошло именно так. — Майрон постучал по странице в книге. — После сражения в Авемпарте, когда Нифрон собирался вторгнуться на свою родину…

— Подожди секунду, — перебил его Мовин. — Скажи, Нифрон и Новрон это два разных имени одного эльфа?

— Да, — одновременно сказали Майрон, Ариста и Адриан.

— Точно так же Тешлор это неправильное произношение имени эльфийского воина Течилора, а Новрон — искаженное имя Нифрон. Так вот, я начал рассказывать, что Нифрон собирался вторгнуться на земли своей родины, когда закончился Ули Вермар, и высший совет эльфов передал Рог Новрону, сделав его королем и положив конец войне.

— Ули Вермар закончился именно в тот момент? Очень вовремя, вам не кажется? — спросил Ройс. — Полагаю, эльфийский король умер не от старости.

Майрон вновь обратился к книге и прочитал вслух:

— «Так уж случилось, вечером дня третьего оборота был послан Мовиндьюле из племени миралиитов. И Совет дал ему полномочия…»

Майрон вдруг осекся и продолжил читать молча.

— Что там написано? — нетерпеливо спросила Ариста, но Майрон поднял палец, заставив ее замолчать.

Все смотрели на монаха, который перевернул следующую страницу. Неожиданно его глаза округлились от удивления, а брови поползли вверх.

— Клянусь Маром, монах! — не выдержал Магнус. — Перестань читать и расскажи, в чем там дело.

Майрон оторвался от книги, на его лице застыло потрясенное выражение.

— Мовиндьюле убил эльфийского короля.

— И если у него были дети, их всех также убили?

— Нет, — ответил Майрон, удивив Ройса. — Его единственный сын уцелел.

— Но это не имеет смысла, — сказала Ариста. — Если его сын остался жив, почему он не стал королем? Почему закончился Ули Вермар?

— Потому что Мовиндьюле был его сыном, — ответил Майрон.

Потребовалось некоторое время, чтобы все осознали смысл сказанных Майроном слов. Однако это произошло не одновременно, кто-то охнул, кто-то зажал ладонью рот от удивления.

— Значит, Мовиндьюле не мог стать королем, потому что совершил убийство? — спросил Адриан.

— Убийство короля, — уточнил Майрон, — а это в эльфийском обществе куда более страшное преступление, ведь оно ставит под удар основы их цивилизации и мира, которые им подарил Феррол вместе с Рогом. В итоге Мовиндьюле был изгнан из королевства эльфов, Феррол его проклял, а потом он был лишен права на алисин, то есть эльфийскую загробную жизнь.

— Но почему он совершил убийство? — спросила Ариста.

— Принцесса Фарилэйн не дает ответа на этот вопрос. Возможно, никто не знает.

— Значит, Новрон протрубил в Рог, стал королем, и война завершилась, — сказал Адриан.

Он закончил есть и завязал свой заплечный мешок.

— Да, так они хотели сделать, — сказал Майрон. — Никто не должен был трубить в Рог после Новрона, чтобы не мешать его правлению. Согласно закону Рога, вызов должен быть брошен в течение дня. После его истечения король сохраняет корону до конца жизни.

— Но вызов был брошен?

— Да, и это сделал Мовиндьюле, — ответил Майрон. — Так уж случилось, что в Рог может протрубить любой, в чьих жилах течет эльфийская кровь. Даже изгнанник, даже проклятый Ферролом имеет такое право. И если он победит…

— Если победит, то он возвращается, — закончил за него Ройс.

— Да.

— Но он проиграл? — спросил Мовин.

— Новрон был закаленным в сражениях ветераном долгой войны, — сказал Адриан. — А Майрон говорил, что Мовиндьюле был очень молод?

— Верно, — кивнул монах. — Он потерпел быстрое и унизительное поражение.

— Но концы с концами не сходятся, — сказала Ариста. — Эсрахаддон нам говорил, что Мовиндьюле все еще жив.

— Нифрон не стал убивать Мовиндьюле. Обычно вызов предполагает смертельный поединок, но Нифрон сохранил ему жизнь. Возможно, причиной стала юность Мовиндьюле, или Нифрон считал, что он не представляет опасности. Известно, что Мовиндьюле изгнали и навсегда запретили возвращаться в Эриан.

— А как умер Новрон? — спросил Мовин.

— Его убили.

— Кто?

— Никто не знает.

— Готов поспорить, что его убил Мовиндьюле, — заметил Ройс.

— Хм… — Ариста прикусила нижнюю губу и глубоко задумалась.

— Что это значит? — спросил ее Ройс.

— Я думаю о том, что мне сказал Эсрахаддон перед смертью. Он предупредил, что Ули Вермар заканчивается и что я должна отвести наследника в Персепликвис и добыть Рог. Но его последние слова: «Патриарх… Тот же…» Я всегда считала, что он не закончил фразы, а что, если он сказал все, что хотел? Майрон, сколько было патриархов?

— Двадцать два, считая патриарха Нилнева.

— Да, и сколько ему лет?

— Я нигде не встречал дату его рождения, но он получил свою должность шестьдесят лет назад.

— Майрон, ты можешь назвать имена других патриархов?

— До патриарха Нилнева был патриарх Евлинн. До него — патриарх Ленвин. А еще раньше…

Ариста не договорила.

— Неужели такое возможно? — воскликнула она, округлив глаза от удивления.

— Что возможно? — спросил Ройс.

Ариста встала на колени.

— У кого-нибудь есть чем писать?

— У меня есть кусочек мела.

Майрон вытащил из заплечного мешка белый камушек. Ариста принялась выписывать на плоском камне имена патриархов.

— Нилнев, Евлин, Ленвин, Венлин…

— Имя Евлинн пишется с двумя буквами эн, — поправил ее монах.

Она посмотрела на него и улыбнулась:

— Конечно, иначе и быть не может. Неужели вы не видите? Эсрахаддон не ошибся. Мовиндьюле изменил свое имя и внешность. Должно быть, сумел получить должность в совете императора Нарейона, что было не так уж сложно, учитывая его владение магией. Эсрахаддон знал, что Венлин и Нилнев один человек. Более того, все патриархи, начиная с самого первого, это и есть Мовиндьюле.

— Тогда понятно, почему церковь так старалась отыскать наследника, — сказал Адриан. — Если они уничтожат наследников Новрона, Ули Вермар закончится раньше срока.

— Что вполне устроит Мовиндьюле, если у него будет Рог. Только из-за того, что Рог так и не был найден до сих пор, Гонт все еще жив. Теперь ясно, почему патриарх посылал сюда столько разных отрядов. Однако он не понимал, что для достижения успеха необходимо присутствие самого наследника. Эсрахаддон принял меры предосторожности. Он объяснил, что со мной на поиски Рога обязательно должен пойти наследник. Не знаю точно, что именно сделал Эсрахаддон, но полагаю, что если бы шкатулки с Рогом коснулся не Гонт, он бы умер на месте.

— И это объясняет, зачем патриарх нанял Магнуса, чтобы тот убил Гонта. Как только наследник умрет, Нилневу будет достаточно протрубить в Рог, чтобы стать королем. Именно это произошло в свое время с Новроном, — заметил Адриан.

— Да, но если патриарх протрубит в Рог, а Гонт будет жив, то он тем самым всего лишь заявит о своем желании сразиться с ним? — Ариста посмотрела на Майрона, и тот утвердительно кивнул. — И если Гонт победит, он станет королем эльфов, которые будут вынуждены исполнять все его приказы. И если он скажет, что им следует снова пересечь Нидвальден и оставить нас в покое, они ему подчинятся.

— Теоретически это возможно, — сказал Майрон.

— Значит, нам остается убедить патриарха, что его план удался. Мы скажем, что Гонт мертв, и будем его прятать, пока патриарх не протрубит в Рог. И тогда ловушка захлопнется.

— Однако вы забываете о смертельном поединке, — заметил Гонт.

— Тут не будет никаких проблем, — заверила его Ариста. — Он стар даже для эльфа. Его может убить легкое дуновение ветра. Патриарх не собирается с тобой сражаться. Он в ужасе от одной только мысли о поединке. Именно по этой причине он хотел твоей смерти.

Гонт задумался.

— Ну, что скажешь, Деган? — спросила Ариста. — Ты хотел быть императором. А как насчет того, чтобы стать королем эльфов?

Ариста выбралась на поверхность и в полном изнеможении улеглась на сырую землю. Ошеломляюще яркий утренний свет ослеплял и ласкал кожу. Она так скучала по солнцу, что теперь лежала, раскинув руки и радуясь его теплу. Ариста с наслаждением дышала свежим воздухом, пила его, словно прохладную воду после долгого блуждания по засушливой пустыне.

В какой-то момент ей показалось, что она не сумеет выбраться из колодца и вернуться в Эмбертон Ли. И хотя Ариста все еще была обвязана страховочной веревкой, она прижималась к скале и дрожала от усталости и страха. Адриан постоянно находился рядом, подбадривал ее и уговаривал не сдаваться. Несколько раз, в особенно сложных местах, Адриану и Ройсу приходилось ей помогать, но все равно она поднималась наверх очень медленно. Даже Мовин с его раненой рукой двигался быстрее. Теперь, когда она справилась с тяжелой задачей, Ариста гордилась собой, и ласковое солнце показалось ей достойной наградой за ее труды.

— А вот и патриарх, — сказал Магнус.

Эти слова помогли ей взять себя в руки, тем более что к ним направлялись четверо мужчин. Они быстрым шагом спускались по склону холма. Ариста вскочила на ноги. Патриарха сопровождали двое воинов, за ними шел монсеньор Мертон, которого Ариста встречала в Эрваноне. Длинные полы их плащей намокли от тающего снега. Все четверо выглядели довольно чужеродно на фоне покрытого снегом пологого холма.

Ариста в сопровождении Адриана, Мовина, Магнуса и Майрона направилась им навстречу через рощицу оживающей форзиции. Адриан взял ее за руку и притянул к себе.

— Немедленно отдай мне Рог, — сказал патриарх, протягивая руку. Он оглянулся через плечо, посмотрел в сторону холма и добавил: — Эльфы уже здесь.

Ариста сняла заплечный мешок и вытащила из него шкатулку.

— Гонт умер, он так и не успел в него протрубить.

Патриарх довольно усмехнулся и взял из ее рук шкатулку. Вытащив из нее Рог, впился в него долгим взглядом.

— Наконец-то, — сказал старец.

Он поднес Рог ко рту и дунул в него изо всех сил. Воздух разорвал звонкий, пронзительный и зловещий вой. Он не имел ничего общего с музыкой. Голос Рога больше походил на крик или вопль ненависти и отвращения. Все инстинктивно отшатнулись назад. Аристу задержали ветки форзиции у нее за спиной. Старик опустил руку с Рогом и одобрительно улыбнулся.

— Ты все сделала замечательно, — сказал он Аристе.

Со стороны вершины холма послышался топот лошадей. Аристу поразило изящество и элегантность эльфийских лордов в золотых и голубых одеждах и львиных шлемах. Вместе с ними прискакали Модина, Мёрси и Элли. Девочки выглядели невероятно уставшими.

Один из всадников соскочил с коня, снял шлем и подошел к Аристе, патриарху и их спутникам. Он показал на Рог и быстро заговорил на эльфийском. Ариста понимала далеко не все слова, но общий смысл от нее не ускользнул. Эльф сказал, что его зовут Иравондона из племени асендэйров, и в настоящее время он является правителем Эриана. Потом спросил, кто протрубил в Рог.

Патриарх выступил вперед и поднял обе руки в жесте триумфального приветствия. Одновременно у него начало меняться лицо. Оно сильно вытянулось, нос сузился, брови изменили угол наклона, уши заострились, глаза позеленели. Фигура также изменилась, он стал более хрупким, а пальцы на руках удлинились и стали гораздо тоньше. Прежними остались лишь седые, с фиолетовым отливом волосы.

— Вы зрите Мовиндьюле из племени миралиитов, будущего короля Эриана, императора Элана, повелителя мира.

Он произнес эти слова медленно и четко, так что даже Ариста все поняла. Мовиндьюле закинул голову назад, опустил руки вдоль тела и медленно повернулся на каблуках, чтобы все могли его разглядеть. Все, в том числе и эльфы, застыли на месте, ошеломленные его превращением.

Мовиндьюле и эльфийский лорд о чем-то быстро заговорили между собой. Один раз во время разговора Иравондона показал на Модину. Ариста улавливала лишь отдельные слова, но ее сердце сжалось, когда она услышала, как Майрон пробормотал себе под нос:

— Мовиндьюле все известно про Гонта.

— Откуда ты знаешь? — спросила Ариста.

— Мовиндьюле сказал Иравондоне, что он протрубил в Рог, а эльфийский лорд ответил, что привез с собой его противника. Тогда Мовиндьюле ответил, что Модина не наследница, что наследник Гонт, и он прячется в колодце у нас за спиной.

Мовиндьюле повернулся к ним:

— Мне все известно о вашем плане. Вашему защитнику следовало уделить больше внимания словам Эсрахаддона. Или вы забыли, что он сказал во время последней встречи?

Ариста вопросительно посмотрела на Адриана.

— Он много чего говорил.

— Он объяснил, — продолжал Мовиндьюле, — что не может рассказать тебе всего, потому что его разговоры подслушиваются.

— И вы нас действительно подслушивали? — спросила Ариста.

— Я следил за Эсрахаддоном до самой его смерти, но он редко говорил что-то важное. Подслушивать его не составляло никакого труда, ведь я прекрасно его знал. Пока вы совершали свое маленькое путешествие, я следил за гномом. Магия работает через него не так надежно, но я узнал достаточно много. — Он посмотрел на гнома. — С тобой, Магнус, я разберусь после коронации. А пока можете подать сигнал Ройсу, чтобы он привел Гонта. Он в полной безопасности. Никто не может причинить вред ему или мне, ибо нас хранит благословение Феррола. Мы защищены от всех напастей. Только во время поединка кто-то из нас может пострадать от руки другого. Поэтому последний потомок Новрона может рассчитывать на полнейшую безопасность вплоть до завтрашнего дня. Таков ритуал, и мы должны его соблюдать…

Раздался шорох в кустах, окаймлявших устье колодца. Из него вылезли Ройс и Деган Гонт. Они направились к группе ожидавших их людей и эльфов. Первым брел Деган, за ним шагал Ройс. Гонт выглядел больным. Он был бледен, мокрые от пота волосы прилипли ко лбу.

Мовиндьюле повернулся к лорду Иравондоне и показал рукой на Гонта.

— Это наследник Нифрона, — сказал он по-эльфийски.

Эльфийские лорды и старый эльф в шлеме, изображавшем голову совы, довольно долго сверлили Гонта недоверчивыми, оценивающими взглядами. Потом они принялись что-то обсуждать с Мовиндьюле. Закончив, они вместе с ним вернулись на вершину холма. Все остальные эльфы остались стоять посреди снежного поля.

— Что происходит? — спросил кто-то из искателей.

— Поединок состоится завтра на рассвете, — пояснил Майрон.

Эльфы разбили свой лагерь на вершине холма. Все остальные собрались под священными деревьями на склоне холма, у самого входа в снежную нору. Адриан развел костер и попросил мальчиков натаскать побольше хвороста, что они и сделали, стараясь не отходить далеко. У них ушло на это много времени, потому что они все время останавливались и с испугом поглядывали в сторону эльфийского лагеря.

Модине и девочкам позволили присоединиться к своему народу. Императрица усадила Мёрси и Элли возле костра и подошла к Аристе. Ей приходилось поднимать подол своего роскошного темного платья, чтобы не замочить в снегу.

— Что происходит? — спросила Модина.

Как только Модина оказалась рядом, Ариста тут же взяла ее за руку.

— Все будет хорошо. Деган, как последний потомок Новрона, будет драться с Мовиндьюле. Если победит, то станет правителем эльфов, и тогда им придется ему подчиниться.

Модина не скрывала тревоги. Она посмотрела на отряд искателей, собравшийся вокруг костра.

— Если Деган проиграет, все пропало. Вы даже не представляете, на что способны эльфы. Они уничтожили Аквесту всего за несколько минут. Городские стены рухнули, а здания, построенные не из камня, сгорели. Мне даже страшно подумать о том, сколько народу погибло. Я пыталась это предотвратить, испробовала все, но они справились с нами без малейших усилий. Если Деган потерпит поражение…

— До этого дело не дойдет, — уверенно сказал Адриан. — У Аристы есть план.

— Ну, на самом деле его придумал Эсрахаддон, и, как мне кажется, он вынашивал его с той самой минуты, как сбежал из Гутарии, — уточнила она.

— И в чем же он состоит? — спросила императрица.

Ариста и Адриан переглянулись.

— Я не могу его открыть, — сказала она.

Модина удивленно приподняла брови.

— Мы выяснили, что патриарх эльф и очень могущественный волшебник. Именно он вызвал на поединок Дегана. Весьма возможно, что он подслушивает наши разговоры.

Модина с одобрительным видом кивнула:

— Тогда не говори ни слова. Я тебе верю. До сих пор ты всегда оказывалась права.

— Как девочки? — спросила Ариста.

— Они напуганы. Элли все время спрашивает про отца и Эльдена. Насколько я поняла…

— Да, они погибли. И мой брат тоже.

Модина кивнула:

— Мне очень жаль. Если я могу что-то для вас сделать… — Ее голос пресекся, и она вытерла глаза. — О, добрый Марибор, клянусь, я отдам Гонту трон и стану работать на земле. И готова до конца жизни ложиться спать с пустым желудком, если мы сможем победить. Я хочу, чтобы вы знали, что мы все у вас в долгу за жертвы, принесенные Алриком, Уайаттом и Эльденом. И чем бы ни закончился завтрашний день, сегодня вы герои.

Адриан, Ройс и Мовин отвели Гонта в сторону, чтобы в последний раз дать ему наставления перед предстоящим поединком. Ариста не спускала глаз с вершины холма, где на глазах вырастали разноцветные палатки, а чужие голоса пели древние песни. Напряжение вокруг костра было почти осязаемым. Но больше всех за исключением, пожалуй, Гонта, волновался монсеньор Мертон. Он сидел на перевернутом ведре и смотрел на огонь. Вскоре рядом с ним уселся Майрон, и они погрузились в долгую беседу.

Только Майрон выглядел спокойным. Поговорив с Мертоном, он подошел к мальчикам, выяснил, как они построили шалаш, и задал множество вопросов о лошадях, его интересовало, как они пережили холода. Мальчики рассказали Майрону о таких крепких морозах, что плевок успевал замерзнуть на лету, и монах не уставал поражаться их историям. Он помог им приготовить превосходный обед, постоянно давал поручения, попросил, чтобы они навели порядок в снежном шалаше и не сидели без дела.

Солнце зашло, и все вокруг погрузилось в темноту, которую разгонял лишь свет костра. Немногим меньше года назад Ариста сидела неподалеку от этого места возле такого же костра. Возможно, чуть выше по склону холма. С тех пор, как она приехала сюда с Этчером, очень многое произошло и многое изменилось. Эмбертон Ли стал совсем другим. Тогда ей казалось, что они заблудились. Теперь она находилась в центре мира:

Да она и сама стала другим человеком. Быть может, все они безвозвратно изменились.

— Почему бы тебе с девочками не переночевать здесь? — спросил Адриан у Модины, заметив, что дети зевают. — Вы ведь не станете возражать, мальчики?

Мальчишки дружно покачали головами, не сводя взглядов с императрицы.

— А где будет спать Деган? — спросила Модина, поглядывая на Гонта, который тоже начал зевать.

— Возле костра, наверное, как и все мы, — ответил Адриан.

— Деган, ты будешь спать сегодня в снежном шалаше вместе со мной, — сказала Модина, повысив голос.

Деган закатил глаза:

— Я благодарен за предложение, если честно, но эта ночь не для того…

— Ты должен хорошо отдохнуть. Судьба нашего народа зависит от твоей завтрашней победы. Снежный шалаш самое удобное место. И ты будешь там спать, ты меня понимаешь?

Гонт кивнул, и было видно, что у него нет желания спорить. Модина встала, обняла и поцеловала Аристу.

— И еще раз спасибо тебе, — с чувством искренней благодарности сказала она.

Императрица обошла костер, чтобы обнять, поцеловать и поблагодарить каждого. Потом, утерев слезы, удалилась в снежный шалаш.

— Как ты думаешь, у нас получится? — спросила Ариста у Адриана, и тот в ответ усмехнулся. — Извини, просто я нервничаю. Ведь это моя идея.

— И очень удачная идея. Я тебе когда-нибудь говорил, что ты невероятно умна?

Ариста хмуро посмотрела на него:

— Не такая уж я умная, ты просто ослеплен любовью.

— А это плохо?

Лицо Аристы смягчилось:

— Нет.

Адриан сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, и Ариста удобно устроилась в его объятиях. Когда он крепко прижал ее к груди, она почувствовала огромное облегчение, радуясь теплу и надежности его рук. Ее взгляд устремился к звездам. Ей ужасно хотелось сказать, чтобы они не исчезали, а солнце не вставало, ведь она была совершенно счастлива. Она могла бы навсегда остаться в объятиях Адриана и забыть о том, что готовил им грядущий день.

— Долгая жизнь имеет свои недостатки. Когда наступает момент триумфа, тебе не с кем его разделить, — сказал Мовиндьюле, входя в освещенное пространство вокруг костра и глядя на них с добродушной улыбкой.

Следовавшие за ним телохранители поставили для него кресло, и Мовиндьюле сел, не обращая внимания на суровые взгляды, которые все на него бросали. Ариста закрыла глаза и, осторожно потянувшись к Мовиндьюле, ощутила его могущество. В ее сознании магия была подобна сияющему в темноте свету. Обердазы походили на факелы, но Мовиндьюле пылал, словно солнце. Она сосредоточилась на его телохранителях и поняла, что они не люди и не эльфы. Мовиндьюле охраняли магические существа, подобные гиларабрину.

— Немного холодно, верно? — сказал старый эльф. — А вы тут развели жалкое подобие костра.

Он хлопнул в ладоши, и пламя стало высоким и ярким. Мальчики в страхе отшатнулись, монсеньор Мертон встал и с широко раскрытыми глазами отошел на несколько шагов в сторону. Старик-эльф протянул руки к высокому пламени и потер ладони.

— Теперь намного лучше. Мои старые кости плохо переносят холод.

— Магия запрещена церковью, — прошептал Мертон.

— Конечно, запрещена, потому что мне претит, когда жалкие полукровки используют мое Искусство. Это меня оскорбляет. А вам бы понравилось, если бы я выставил вас на посмешище, натянув на себя ваше платье и превратив его в измызганное рубище? Конечно, нет! И я не позволю людям осквернять то, что принадлежит мне по праву.

— С какой это стати? — недоверчиво спросил Ройс.

— Это мое наследство, ибо искусство магии было когда-то создано моей семьей. Вот почему оно принадлежит мне. Подлые похитители завладели этим даром на время, но мне удалось вернуть его законному обладателю. Последним похитителем был Эсрахаддон. Он воспользовался моим искусством, чтобы уничтожить Персепликвис. — Взгляд старика затуманился. — Он убил всех, чтобы меня остановить, однако потерпел поражение. Я не только сумел выжить, но и сохранил ему жизнь. Все дело в том, что я хотел знать, где находится наследник. Я думал, со временем он сдастся, так и произошло, хотя сам он об этом не знал. — Старец усмехнулся и снова оглядел всех, кто сидел возле костра. — Кто-нибудь хочет есть?

Мовиндьюле произнес неизвестное Аристе заклинание, слегка шевельнул пальцами, и перед ними появился стол с роскошным угощением. Здесь были разные сорта ветчины, и великолепно приготовленные утки, и перепелки, украшенные овощами, орехами и ягодами.

— Что-то не так, Мертон? — спросил Мовиндьюле, даже не посмотрев в сторону клирика, на лице которого застыла гримаса ужаса. — Ты шокирован? Конечно, ты прав, к тому имеются некоторые основания. Однако это не повод для отказа от пищи. Блюда превыше всех похвал, а я не люблю обедать в одиночестве. Ну, приступайте к трапезе, я угощаю.

Мовиндьюле первым принялся за ветчину. На столе появились стаканы, которые сами собой наполнились темно-красным вином. Патриарх взял один из них и запил ветчину. Еще до того, как Мовиндьюле поставил стакан на стол, он снова был полон.

Никто не прикоснулся к еде.

— А где же он? — спросил Мовиндьюле. — Где мой достойный противник? Надеюсь, он не сбежал? Пророчество гласит, что если завтра он не явится, я стану победителем.

— Он спит, — сказал Адриан.

— О да, ему нужно как следует отдохнуть. Очень разумно. Честно говоря, я не могу спать накануне подобных испытаний. Гонт унаследовал эту способность от своих предков. Нифрон спал в ночь перед схваткой. Я ведь его знал, вашего любимого Новрона. О да, вам уже все известно, но есть кое-что, о чем умалчивают книги. Он был ослом. Сказки о том, что Новрон спас человечество из-за любви к дочери земледельца, это полная чепуха. Он, как и все, мечтал о власти. Его племя было маленьким и слабым, поэтому он использовал вас как расходный материал для своих сражений. Конечно, никто не станет отрицать, что инстарии великолепные воины. Это их искусство, и Новрон обучил ему ваших рыцарей. И все же люди никогда не одержали бы победы, если бы не Сензлиор, благодаря которому они овладели моим искусством магии.

Новрон был существом надменным и самоуверенным. Он играл роль мудрого всепрощающего покорителя Авемпарты, и все, кто обладал властью, охотно склонились перед ним. Они превратились в испуганных детей у ног мальчишки из слабого клана. Ваш великий бог был жалким ублюдком, помешанным на мести.

Старик взял ножку утки и откусил большой кусок, в другой руке он держал бокал с вином. Потом он оперся локтем о подлокотник стула и посмотрел на звезды. За уткой последовала клубника, и Мовиндьюле даже прикрыл глаза от удовольствия.

— О, вам непременно следует попробовать клубнику. Это само совершенство. С настоящими ягодами никогда не угадаешь, с ними всегда что-то не так. Они получаются либо слишком большими, либо слишком маленькими, чересчур терпкими или излишне сладкими. Должен признаться, я горжусь тем, что сумел воссоздать столь безупречную клубнику.

Он облизнул пальцы и огляделся. Никто не шелохнулся. Первым прервал долгое молчание Мертон.

— Так это был ты? — спросил он удивленно. — Тот все контролирующий древний враг, о котором ты говорил в соборе?

— Конечно, — усмехнулся старик. — Я же намекал тебе, что стоит только хорошенько подумать, и все встанет на свои места, не так ли? — Он взял виноградину, разжевал ее и скорчил недовольную гримасу. — А вот виноград у меня получается намного хуже. Слишком кислый.

— Ты и есть зло.

— Что ты знаешь о зле? — Голос Мовиндьюле стал жестким. — Ничего.

— Я знаю, — сказал Ройс.

Мовиндьюле вгляделся в вора и одобрительно кивнул:

— Тогда тебе известно, что зло не рождается само собой, его надо сотворить. Меня сделал таким Совет. Его члены заставили меня поверить в свои слова, вложили в мою ладонь кинжал и послали меня со словами благословения. Старейшины, которых я уважал, которым доверял, мудрейшие представители моего народа объяснили, что я должен сделать. И я им поверил, когда они сказали, что судьба моего народа зависит от меня. Тогда мы были подобны вам: мерцающее пламя под крепнущими порывами ветра. Нифрон взял Авемпарту. Совет убедил меня, что я последняя надежда нашего народа. Они твердили, что мой отец слишком упрям, чтобы заключить мир, и что из-за него мы все погибнем. Пока он дышит, пока остается королем, мы обречены. Никто не осмеливался выступить против него, ведь убийца сначала должен понести наказание в этой жизни, а потом и в следующей.

Мовиндьюле взял еще одну ягоду, но не стал отправлять ее в рот. Он держал клубнику двумя пальцами и задумчиво смотрел на нее.

— Десять священников Феррола поклялись, что я получу прощение. На карте стояло само существование эльфийской расы, и они убедили меня, что Феррол увидит во мне спасителя, а не убийцу. Совет согласился меня поддержать, закрыть глаза на закон. Они казались такими искренними, а я был молод. Когда мой отец умирал, я видел, что он плакал, но он сожалел не о себе, а о моей загубленной жизни. Он знал, что они со мной сделали и какой будет моя судьба.

— Зачем ты здесь? — спросила Ариста.

Казалось, Мовиндьюле только сейчас понял, где находится.

— Что-что?

— Я спросила, зачем ты пришел сюда? Тебе не позволили остаться в эльфийском лагере? Ты все еще изгнанник?

Мовиндьюле оглянулся через плечо:

— Когда я стану королем, они меня примут. И будут делать все, что я скажу.

Он уселся поудобнее и провел ладонью по длинному подлокотнику. Необычное по форме кресло вызвало у Аристы ощущение, что она уже где-то видела нечто подобное. И только после того, как Мовиндьюле сел в него и повернулся к ней, она поняла, что видела такие же в Авемпарте. Патриарх привез с собой собственное кресло, но не из Аквесты или Эрванона, а из дома.

«Он пользуется только этим креслом», — подумала она.

Ариста вспомнила, как Мовиндьюле всячески отгораживался от людей, запираясь в обставленной эльфийской мебелью Коронной башне. Он годами пребывал там в полнейшем одиночестве.

Мовиндьюле посмотрел на Магнуса:

— Я был готов исполнить наш уговор, гном. Твой народ вернулся бы в Делгос. Мне не нужны голые скалы. Конечно, теперь я буду вынужден тебя убить. Что до остальных, вы оказали мне огромную услугу, доставив сюда Рог, и у меня возникло искушение оставить вам жизнь. Я бы с удовольствием сделал вас своими придворными рабами. Вот была бы потеха: последние люди на земле! Жаль, что вы так быстро вымираете, но я стал бы вас разводить. Принцесса выглядит вполне здоровой. Я бы мог завести небольшое домашнее стадо. Вы бы давали представления во время пиров. О, только не надо бросать на меня мрачные взгляды. Это лучше, чем умереть.

Мовин вдруг изменился в лице. Ариста заметила, как он потянулся к мечу, и остановила его строгим взглядом. Он угрюмо покачал головой, но отказался от своей идеи и расслабился.

— А зачем ты создал Новую империю? — поспешила с новым вопросом Ариста. — Только для того, чтобы тут же ее разрушить?

— Я уничтожил заклинание Эсрахаддона и освободил гиларабрина из Авемпарты, чтобы показать моим братьям, как уязвим человеческий мир, и чтобы подвигнуть на выступление в момент окончания Ули Вермара. Другие воспользовались ситуацией, чтобы извлечь выгоду для себя. А я руками Сальдура, Галиена и Этельреда обеспечил уничтожение большинства полукровок. И хотя мое слово короля превыше всего и не может подвергаться сомнению, когда я взойду на трон, убийство тех, в чьих жилах течет хотя бы капля эльфийской крови, не вызовет радости у моих собратьев. Я же не мог допустить, чтобы эти извращенные существа остались в живых. Именно я придумал версию, согласно которой в Древней империи эльфы были рабами. Гораздо легче ненавидеть тех, кто стоит ниже тебя.

— Ты так уверен в себе, — заметил Мовин. — Защита Феррола похожа на религиозное благословение, которое дарует тебе твой бог? Оно должно помешать всем, кроме Гонта, причинить тебе вред, не так ли? Однако неделю назад Новрон также был богом. Оказалось, что это ложь. Сказка, придуманная, чтобы держать нас под контролем. А что, если и твои слова ложь? Что, если Феррол, Дроум и Марибор всего лишь герои сказок. В таком случае я могу обнажить меч и воткнуть его в твою омерзительную глотку, это избавит нас от множества неприятностей.

— Мовин, прекрати, — сказала Ариста.

— Вот он, истинный Пикеринг во всей своей красе, — рассмеялся Мовиндьюле. — Давай, дорогой граф, попробуй.

— Не делай этого, — твердо сказала Ариста.

По глазам Мовина она видела, что граф колеблется, однако в итоге он отказался от своего намерения.

— Ты поступил мудро, послушавшись своей принцессы, — сказал Мовиндьюле после недолгого молчания. — О, как же я забыл, она ведь теперь твоя королева? Король Алрик мертв. Вы оставили его гнить в Персепликвисе. Да, плохой из тебя получился помощник.

— Мовин, пожалуйста, не обращай внимания. Завтра он умрет.

— Ты действительно так думаешь?

Мовиндьюле щелкнул пальцами, и среди развалин взорвался огромный камень. К небу взметнулось облако пыли. Все вздрогнули, а старик довольно засмеялся.

— Я с тобой не согласен. Думаю, у меня гораздо больше шансов на победу. И все же как жаль, что вас останется так мало. — Он помолчал, оглядывая небольшой отряд. — Неужели это все, кому удалось спастись? Королева, граф, вор, тешлор и… — Он посмотрел на Майрона. — А ты кто такой?

— Майрон, — со спокойной улыбкой ответил он. — Я монах Марибора.

— Монах Марибора, то есть служитель еретического культа. Как ты смеешь почитать кого-то, кроме эльфов? — Мовиндьюле ухмыльнулся. — Разве ты не слышал, что сказал твой друг? Марибор — это миф, сказка, которую выдумали, чтобы дать вам иллюзию надежды и заставить вас думать, будто жизнь справедлива. Ее породил страх, а честолюбцы всегда его используют. Я знаю, о чем говорю. Это я положил начало вашей церкви, я создал бога Новрона из предателя Нифрона и религию, основанную на невежестве и нетерпимости.

Майрон слушал его без малейших признаков тревоги, спокойно и внимательно.

— «Эребус, отец всего сущего, создатель Элана, неба и морей, произвел четырех богов: Феррола, старшего, мудрого и наделенного умом, Дроума, искусного и стойкого, Марибора, отважного и предприимчивого, и Мюриэль, безмятежную и прекрасную, и боги вошли в сей мир…» — процитировал монах.

— Только не надо повторять мне текст из священной книги твоего культа, — сказал Мовиндьюле.

— Ты ошибаешься, — возразил Майрон. — Это из вашей книги, раздел первый, абзац восьмой Книги Феррола. Я нашел ее в гробнице Нифрона. Приношу свои извинения, возможно, цитата не совсем точна. Я не настолько свободно владею эльфийским языком.

Усмешка Мовиндьюле исчезла.

— О да, теперь я припоминаю твое имя. Ты Майрон Ланаклин из Аббатства ветров. Тебя оставили свидетелем, когда всех монахов сожгли заживо, верно? Это дело рук Сальдура, он обожал все сжигать, но вина лежит и на тебе. Ты вынудил его прикончить твоих собратьев, отказавшись рассказать все, что знаешь. И как тебе живется с таким ощущением собственной вины?

— Заметно лучше, чем тебе с твоей ненавистью, — ответил Майрон.

— Ты так думаешь? — спросил Мовиндьюле и наклонился вперед: — Скоро ты станешь рабом, а я королем всего мира.

Однако угроза не произвела на монаха никакого впечатления. К удивлению Аристы, он тоже наклонился вперед и спросил:

— На какой срок? Даже по эльфийским меркам ты очень стар. Долго ли будет длиться твое торжество? И какой ценой оно достигнуто? Ты потратил свою долгую жизнь на достижение цели, которой даже не успеешь насладиться. Если бы ты не позволил ненависти управлять тобой, то мог бы прожить все эти годы в умиротворении и любви. Ты мог бы…

— Я уже наслаждаюсь! — закричал Мовиндьюле.

— Ты слишком многое забыл. — Майрон вздохнул с нескрываемой жалостью. — «Месть кисло-сладкий плод, оставляющий вкус сожалений». Патриарх Венлин, «Обращение к Долиминс», приблизительно 2131 год.

— Ты очень умный, да? — сказал Мовиндьюле.

— «Умны Феррола дети, уверены в себе и быстры, но их судьба темна», — так говорил Нифрон из племени инстариев.

— Остановись, Майрон, — крикнул монаху Адриан.

Ариста также заметила огоньки злобы в глазах эльфа, но Майрон сохранял спокойствие. К ее облегчению, дело обошлось без магического удара. Мовиндьюле молча встал и удалился. Двое телохранителей взяли его кресло и последовали за ним. Стол тут же исчез вместе со всем угощением, а пламя костра почти погасло, от него остались лишь тлеющие угольки.

— Ты что, спятил? — спросил Адриан у Майрона.

— Весьма сожалею, — смущенно потупился тот.

— А я нет! — воскликнул Мовин и дружески хлопнул монаха по плечу. — Теперь ты мой герой…