Перламутровая чешуйка

Глава 12

— Степей зелёная трава,

О, как весною ты нежна.

Отраду летом нам несёшь –

Добычу ценную даешь…

Протяжная заунывная песня летела над бескрайними просторами Великого озера, невольно привлекая внимание Рина. Предшествующий этому вечеру день прошёл без особых событий. Они плыли на корабле по озёрной глади. По сторонам ещё мелькали редкие острова, но всем было уже понятно: скоро они минуют границы Княжества озёрных островов и ступят на территории Центральной империи людей.

Территории, занимаемые этим образованием появившимся когда то из множества мелких стран, в конце концов сдавшихся под напором одной, более сильной, были столь обширны, что Рин просто не представлял, как такой огромной страной можно управлять. Впрочем, не понимал он также и того, как одна, хрупкая на вид, пусть и тёмная, эльфийка управляет таким огромным кораблём. О чём не преминул задать вопрос, ответ на который, полный и обстоятельный, почти сразу же получил.

— Как я управляю Тенью? Да очень просто. Магия. Магией воздуха надуваю паруса, телекинезом разбираю те снасти, которые сложно достать снизу. Бывает и нечисть шугаю, если уж совсем обнаглеет.

— Странное имечко для корабля, — хмыкнул Хштра, одним ухом слушающий этот разговор.

— Не тебе судить об именах! — ощетинилась Араниэль, — Тень — одна из ипостасей нашего бога, это достойное имя для одного из лучших кораблей Аритада!

Орк тогда решил на выпады оскорблённой дроу не отвечать, и спор сам собою сошёл на нет.

— …Степей зелёная трава,

Осенним зноем сожжена.

Зимой стан мёртвый и сухой.

А мы идём в последний бой…

Окончательно заинтригованный незнакомой ему песней Рин выбрался на палубу, где застал сидящего на носу рядом с фонарём Хштра, как раз заканчивающего дотягивать последние ноты.

— Разбудил? — спросил его орк, наконец заметив новую фигуру снаружи корабля.

— Нет, я ещё не уснул. А что это за песня была такая?

— Песня… Это не песня. Это военный гимн моего племени, с которым мы ходили в самые кровавые бои, когда от нашей победы или поражения зависело выживание всех, кто оставался в тылу: наших женщин, детей, стариков, ждущих нашего возвращения с головами поверженных врагов, — против воли исказился в хищном оскале воин бескрайних степей.

— И сейчас поёте?

— Нет. Больше никого не осталось… я один теперь её пою. «Вождь без племени», — грустно усмехнулся орк, — Меткое, однако, прозвище.

— А что случилось с остальными?

— Это долгая и не самая приятная история. Вряд ли она тебе понравится

— А если понравится?

— …Мы были одним из самых сильных племён в орочьих степях, — направив взгляд вдаль, начал рассказ орк, — Наши владения были одними из самых лучших и обширных. Предки вырвали это право у других племён, щедро окропив своей кровью те благодатные земли. Но время войн прошло, и мы давно уже не вспоминали нашу боевую песнь. Войны за территорию между племенами ещё велись, но это были скорее небольшие стычки, нежели серьёзные сражения. Походов на человеческие земли не было тем более. Да и как воевать с империей?

Вопрос был риторическим и ответа на него не требовалось. Хштра меж тем продолжал говорить будто бы не видя ничего перед собой и умом находясь где то там далеко, на родных просторах:

— Из сказаний наших матерей, которые перешли к ним от их матерей, а к тем уже от их матерей, говорилось, что когда-то, когда империи ещё не было, наши орды доходили до центра континента, грабя на своём пути всех, кому не повезло на нас наткнуться.

Разобщённые королевства ничего не могли нам сделать. Они собирали войска, призывали героев, называя вождя орды Повелителем демонов, — улыбнулся Хштра. Воспоминания о светлых днях орочьего народа радовали его душу, — И всё равно могли только минимизировать ущерб по бокам от нашего основного пути. А мы доходили до Тройра, и на ладьях, сколоченных прямо там, спускались с добычей вниз по течению, чтобы в устье могучей реки снова уйти в родные земли.

Но когда одно из центральных королевств, находящихся за рекой и потому проблем от нас не имевших, начало собирать под своей рукой другие страны, мы больше не смогли ходить в набеги. Сложно воевать со всеми сразу.

— Ты ненавидишь империю?

— Нет, как и не ненавижу людей. Если так подумать, это был логичный процесс, который рано или поздно должен был произойти в связи с опасностью с нашей стороны. Да и меня в то время ещё не было. С тех незапамятных времён всё-таки многое поменялось. Мой народ начал вести осёдлый образ жизни. Непримиримая вражда с другими расами сменилась с некоторыми из них на торговые отношения, а с кем-то даже на крепкую дружбу.

Хотя, не скрою, наше племя и в эти времена оставалось несколько старомодным. Мы кочевали со стадами диких зубров, а для путешествий верхом использовали всегда живущую с нами стаю прирученных саблезубых тигров, в то время как наши союзники трусливо ездили на степных волках, — презрительно усмехнулся орк, — Но даже так, мне нравилась такая жизнь. Мы с пелёнок пропитывались свободолюбивыми степными ветрами, учились жизни у природы. Мой род слыл лучшими следопытами и охотниками, наши воины считались искуснейшими в степи и мы ни перед кем не склоняли голову.

— А что случилось потом?

— Потом… Знаешь, а ведь это так иронично: лунов, про которых я тебе недавно рассказывал по древним преданиям погубила именно их гордыня, и нас она тоже свела в могилу. А ведь и они, и мы считались сильнейшими среди своего народа! — и Хштра рассмеялся. Но было что-то неестественное в этом смехе. Будто надломленный, разочаровавшийся в жизни человек смеялся, рассказывая о смерти всей своей семьи.

— Мой отец был хорошим орком, — немного успокоившись, продолжил Хштра, — Он был сильным воином, талантливым вождём, сумевшим заключить союзы с другими племенами, жившими по соседству с нашими территориями, и, конечно же, отцом, которым я всегда гордился. Но когда старость начала всё ближе подбираться к его разуму, его стали посещать мысли. Отец знал, что наше племя самое сильное из тех, что есть поблизости, если не самое сильное из всех степных племён, как знал и то, что, если он призовёт под свои знамёна союзников, те с готовностью откликнутся на его призыв. И это знание не давало ему покоя.

Понимаешь, мой отец был воином, великим воином. Но за всю свою полную достижений на мирном фронте жизнь ему так и не удалось проявить себя в достойном бою. Он грезил битвой, на которой смог бы показать себя, прежде чем старость окончательно возьмёт своё. С каждым днём своей идущей к закату жизни он всё острее ощущал эту потребность. Именно в такое время наше кочующее поселение нашёл тот человек, — Хштра замолчал, видимо о чём-то надолго задумавшись.

Мерно текли мысли орка резонируя с плеском волн о борта корабля. Звёзды сочувствующе ласкали светом длинную гриву воина степей. Хштра молчал. Спустя время, показавшееся Рину вечностью, он продолжил:

— Сейчас то я понимаю, что человеком он не был ни тогда, ни сейчас, ни когда бы то ни было ещё, но в тот момент… Мы посчитали его глупцом, по ошибке забредшим на наши территории. Отец уже хотел скормить его тиграм, когда тот, неожиданно для всех нас, рассказал то, что вынудило моего отца поменять своё решение. Почему я не вмешался, дал ему совершить эту ошибку?! — скрипнул зубами орк, — Нужно было сразу бросать его в вольер к саблезубым. Не убил бы, так хотя бы показал всем истинную личину этой лживой твари!

— А что он рассказал? — робко спросил мальчик.

— А? Рассказал? Ах, да, рассказал… Он подарил нам информацию. Сведения, при достоверности которых все мечты отца о военном походе могли увенчаться успехом. Стремление которое он лелеял на старости лет могло претвориться в жизнь, — Хштра до белизны сжал кулаки.

Призраки прошлого оставили неизгладимый след на его судьбе. Уняв бессильную злобу он заговорил вновь:

— Трудно было пропустить мимо ушей те вести которые передал на тот чужак. Ведь при их достоверности нам была буквально предначертана победа в случае набега на земли Центральной империи людей. И отец поверил! Тот скользкий гад клялся своей жизнью и своей честью, что всё, сказанное им, правда. В доказательство же предоставил один из отчётов приграничного городка близ территории орков, в котором его глава просит выделить средства на усиление гарнизона и укрепление стен для предотвращения возможной угрозы. Не то, что внешней — внутренней!

И в этом отчёте ясно читалось между строк, что это не первое такое прошение. А тот город был достаточно крупным. Мои соплеменники, бывало, даже выходили к его стенам! Чтобы выступить в поход, нам всего лишь нужно было собрать орду, достаточную по силе, чтобы легко противостоять возможному сопротивлению. Я тогда тоже был воодушевлён. Ещё бы, мы ведь возрождали древнюю традицию орочьих набегов на людские поселения. Мой отец начал созывать союзные племена. Почти все пришли ему на помощь. Воины в предчувствии богатой добычи тщательно готовились к набегу. И вот, когда все были готовы, мы отправились в путь.

Первый город, оказавшийся у нас на пути, был тем самым, отчёт главы которого нам предоставил незнакомец. Воины нашего племени и наших союзников возликовали, когда увидели, что город защищён ровно настолько, насколько нам рассказывали. Моего отца превозносили. Ему выказали уважение главы всех плёмен, что пошли с нами. Орков порой так просто удивить, — с горькой усмешкой поведал орк.

— Мы ворвались в город, — с каждым словом Хштра становился всё смурнее, будто заново переживая те события, — Они даже не потрудились нормально закрыть ворота. По сути, это и не бой был вовсе. Так, избиение того, кто даже отпор дать не способен. Мы собрали в том городе всё самое ценное и двинулись дальше. Постепенно, от города к городу, от деревни к деревне, наша орда становилась всё разнузданнее и беспощаднее. Мы врывались в дома жителей захваченных поселений, насиловали, грабили без оглядки на то, что мы можем отобрать у человека последнее, убивали за любое неповиновение. Реки крови застили нам глаза…

— И ты тоже убивал?

— Я никогда не говорил, что чист перед этим небом, — горько улыбнулся Хштра, — Моё отличие лишь в том, что я раньше других очнулся от этого кровавого сна. Но было уже поздно. Наше наказание неотвратимо приближалось к нам. К тому времени мой отец с остальными тоже осознал что натворил, но отступать нам больше было некуда. Та двуличная тварь, что направила нас туда и незаметно для всех извратила души своей коварной магией, усилив наши худшие черты, убила наших жён и матерей, детей и стариков, что мы так опрометчиво оставили в стойбищах. Всех до единого. Я видел это собственными глазами. Как старик, с рогами, один из которых был сломан, высасывал всю воду из моих родных, превращая тех в безобразные мумии. Хуже смерти не придумаешь.

— Я видел похожего старика, — вспомнилось вдруг Рину, — Он был вместе с тем рогатым, о котором ты спрашивал. Ну, на Лиодоре.

Орк в ответ лишь сокрушённо вздохнул:

— Значит, он продолжает своё чёрное дело, топча эти земли. Я бежал из нашего стойбища, не в силах справиться с подобным монстром. Я торопился как можно скорее достигнуть территории людей, чтобы предупредить отца, рассказать, что нас предали, но меня ожидала новость, не менее паршивая, чем та, которую принёс я. Племя можно возродить, если убиты старики, женщины и дети. Да, мы будем скорбеть, но пока есть сильные крепкие воины, племя будет жить. Можно взять новых женщин, нарожать детей, но если не будет мужчин, всё потеряно. Нас лишили и этой возможности.

Как оказалось, император Реджинальд не сидел, сложа руки, пока мы разоряли его земли. Навстречу нам уже двигалось его войско, и оно было столь близко, что уйти бы вряд ли получилось. Мы бы и так не стали сбегать от боя с сильным врагом, а теперь ещё и не было такого места, куда бы мы могли сбежать. Всё, что нам было дорого, у нас забрали.

Тогда то мы и поняли истинный смысл той песни, которую исполняли наши предки. Они пели её не столько оттого, что предстоящий бой был важен, но потому, что уже не надеялись вернуться обратно. А нам было уже некуда возвращаться. И мы пошли в бой. Пошли с той самой песней на устах. С которой умирали предыдущие поколения в те времена, когда наша жизнь ещё не была такой спокойной. Песней, являющейся нашим прощанием со степью, давшей нам еду и кров.

Мы бросились в битву с имперскими войсками как в последний раз. Мы бились так, как никогда прежде. Много достойных воинов сражалось рядом со мной, плечом к плечу. Но силы оказались неравны… Я видел, как один за другим, падают мои друзья, сражённые имперским оружием. Наши ряды редели, всё меньше гордых жителей степей видел я вокруг, и всё больше имперского металла слепило мне глаза.

И когда наш дух был окончательно сломлен, имперская армия отступила, а по нам, словно расплата за все наши грехи, ударила масштабная магия, видимо подготавливаемая чародеями врага, пока его солдаты отвлекали наше внимание. Немногие смогли выжить в той бойне. А те, кто выжил, … что ж, вряд ли им можно позавидовать. Нас продали на рабский рынок столицы, как какой-то скот. Тамошний люд смотрел, как гордые дети степей стоят на помосте, гремя цепями, и выкрикивал цены. Ничтожные цены на ничтожных орков, — отвернулся в сторону озера Хштра, чтобы Рин не заметил слезу, скатившуюся по зелёной щеке, — Кого-то забрали на рудники, кого-то слугой к знати. Меня вот купил хозяин той башни, в которой мы с тобой были.

— Значит господин Данир…

— Нет-нет, что ты, — грустно рассмеялся орк, — Он всего лишь ученик того человека. Как, впрочем, и я. Хотя, определённая степень гениальности в Данире всё же имеется… Да, как ни крути, а Наелор был достойнейшим из людей, которых я знал… Редко встретишь столь достойного человека — ударился в воспоминания орк, — Однако тебе уже пора идти спать.

— А ты?

— Посижу здесь немного. Мне ещё есть, над чем подумать.

***

Следующий день прошёл в молчании. Хштра до сих пор продолжал сидеть на носу, задумчиво глядя вдаль, Рин размышлял над историей, поведанной ему вчера, а Араниель, как и прежде, почти всё время проводила на корме, сконцентрировавшись на управлении кораблём. Любые острова окончательно пропали из виду, и двум путешественникам оставалось только довериться внутреннему чутью контрабандистки.

Ночью грянул шторм. Сильные волны мотали кораблик из стороны в сторону и порой тот жалобно скрипел находясь во власти бушующей стихии. Эльфийка медитировала под проливным дождём самоустранившись от любых разговоров чтобы не отвлекаться от попыток уберечь судно. Качка не позволяла уснуть и только под конец ночи, когда буря чуть подутихла Рину удалось провалиться в объятия бога снов. Хотя нормально поспать мальчику так и не довелось. В ранний предрассветный час следующего дня Рина поднял с гамака громкий крик, заставивший его подскочить с места, где он буквально только что спал и больно удариться об потолочную балку.

— ПОДЪЁМ!!! — будто прямо в ухо проорал ему чей-то голос.

Мальчик, потирая ушибленную голову, слез на пол. Рядом, уже поругиваясь на экстравагантные методы пробуждения, окончательно просыпался Хштра.

— Мы прибыли в порт Орена. Собирайте пожитки и проваливайте, — отвернулась от парочки дроу, занявшись проверкой грузов на предмет их сохранности, — Если когда-нибудь понадобится помощь в пути до Княжества или найдётся интересный мне груз, я останавливаюсь в трактире неподалёку раз в месяц.