Перекресток

Глава 27

Утром объявили окончательные итоги первого тура: Бородин — 26,73 процента, Велесов — 21,12, Снежинская — 21,06 процента. Можно чуть расслабиться, до последнего были сомнения что пройдет. Сумасшедшая весна для меня выдалась, столько работы, а тут еще и выборами занимайся. Организовали концертный тур по городам в поддержку Велесова, заодно и с филиалами РОМОСа познакомился. Ездила не только наша группа, собрали почти два десятка исполнителей, в основном подростков. Участников различных конкурсов, которые засветились на телевиденье. Одного из них — Мишу Разумова взяли в группу солистом. Деньги на поездку выделил Велесов, но мы их сполна отработали. Помогли ему во второй тур выйти. Нас даже оштрафовали за агитацию в день тишины, целых 5 тысяч содрали! Теперь передышка две недели, нужно хоть в школу сходить. С директором побеседовали из министерства, попросили оказать содействие. Но он сильно на меня обиделся, сказал, чтобы сам с преподавателями договаривался о годовых оценках. Не сдам — останусь на второй год. А до экзаменов осталось тоже две недели.

— Я готова! — Таня, наконец нарядилась. Идем к Велесову, собирает свою команду обсудить планы на второй тур. Сказал, что заодно отметим и крестины сына. Вот и посмотрю, на кого похож! Родился он, как я и предполагал, в апреле.

У входа в ресторан стоит с охранником Игорь, глава охраны Велесова. Мы с ним, когда сталкиваемся, игнорируем друг друга. Вот и сейчас он отвернулся в сторону, а незнакомый охранник заступил проход.

— Закрыто на спец. обслуживание!

Я достал нетфон, звонить Велесову, но Игорь, выждав паузу, буркнул не поворачиваясь:

— Пропусти.

В зале нахожу взглядом Тому, подходим к ней. Что-то много народа, пришлось проталкиваться, особо не церемонюсь.

— Поздравляем! — протягиваю ей букет роз. Не знаю положено ли на крестины дарить цветы, но Таня выбрала такой вариант. — А где наследник?

— Дома, с няней, — улыбнулась Тома, принимая цветы. — Ему тут не место.

Обломс! Ничего, увижу позже. А ребенку действительно тут не место — шумно слишком. Почти все мне незнакомы, всего человек пять из ближайшего окружения Велесова знаю. Эфим Моисеевич вон, например, скотина жирная. Директор «фонда Велесова». У меня с ним уже несколько конфликтов было, деньги с него силой выцарапываю. Последний раз вообще он меня послал, когда просил выделить средства на лечение ребенка в Израиле. Правда потом оказалось, что та женщина мошенница была, но факт остается фактом. Буду иметь с Велесовым серьезный разговор по этому поводу. А то ведь молодежь может и передумать за него голосовать во втором туре!

Многие уже навеселе, мы немного опоздали. Пока женщина соберется, так и на свои похороны не успеешь. Велесов во главе стола, у него назрел тост — приглашает всех присесть. Нам с Таней нашлось место в самом конце. Хм, интересно, кто больше сделал для него, я или все это шобло?

— Друзья! Еще раз хочу поблагодарить всех за вашу помощь! У нас есть очень хорошие шансы для победы. Но я никого из вас не забуду, что бы, не случилось. За вас!

Посмотрим, как ты не забудешь. Пригубил чуть шампанского, давно ничего спиртного не употребляю. Зачем я вообще здесь? Пить не буду, ребенка не увидел. Сижу хмурый, Таня тоже не особо довольна. Музыка дебильная, не потанцуешь. Могли бы нашу группу пригласить.

Выловить Велесова одного получилось только через пару часов. Не совсем одного — с Моисеевичем. Оставив Таню болтать с Томой, подхожу к ним.

— Не помешаю?

— Ну что ты, Денис! — Велесов заметно под градусом, — без тебя, возможно, не было бы этой победы!

— К сожалению, не все так думают, — бросаю косой взгляд на Моисеевича. — Если бы кто-то не зажимал финансирование, результат мог быть и лучше. А после выборов, мне так кажется, вообще можно закрываться будет.

— Не говори глупостей, — снисходительно улыбается Велесов, — я свое слово всегда держу. Эфим Моисеевич просто очень экономный человек.

— Экономный? То есть если он проводит на культмассовую работу в «Мицаре» пять миллионов, а на самом деле дает только пять тысяч, то это из экономии? Премии, которые я обещал персоналу, зажал, зарплату и ту с задержкой выплачивает. Дошло до того, что я автобус на свои деньги заправляю, — зло перечисляю претензии.

— Успокойся, — перестал улыбаться Велесов, — ты должен понимать, что работу агитаторов мы не можем оплатить достойно другим способом. Вот и приходится проводить деньги по другим пунктам. Все твои расходы будут компенсированы, никто не собирается бросать Центр на произвол судьбы. Тем более, что директор Тамара.

— Агитаторам значит, деньги находятся, а мои ребята бесплатно за вас жопу рвут? — еще больше завожусь я. — Мы ведь можем и поменять мнение о достойном кандидате!

— Вот только шантажировать не нужно, — вмешался Моисеевич. — По нашим расчетам большая часть тех, кто голосовал за Снежинскую, перейдет к нам. Ваших сотня тысяч голосов погоды не делают.

— Вы тоже так думаете? — смотрю в упор на Велесова. Тот неопределенно хмыкает. Не дождавшись ответа, поворачиваюсь и иду от них за Таней. Нечего тут ловить.

— Денис, погоди! — пытается остановить меня Велесов. Слышу еще, как Моисеевич убеждает его, что я никуда не денусь.

— Мы уходим! — подойдя, коротко говорю Тане. Она молодец, ничего спрашивать не стала. У Томы округлились глаза.

— Что случилось?

— У мужа своего спросите! — Возможно зря я так с ней, но не в состоянии сейчас адекватно разговаривать. Внутри кипит — развели меня как лоха, который раз уже. Или я слишком рано полез во всё это? Никто не воспринимает меня всерьёз. Что я теперь ребятам скажу? Я ошибся, давайте голосовать за другого? Моих финансов хватит на пару месяцев функционирования «Мицара» и то если не выгонят из помещения. Сам я спонсоров не найду, откуда им взяться. К Бородину идти бессмысленно, он меня и слушать не станет.

По пути к метро посвятил Таню в курс происшедшего. Она, в отличие от меня не увидела в этом трагедии.

— Подумаешь, немного не поладили. Финансирование он не прекратит — мы шум в интернете поднимем сразу. Да и вообще, помиритесь. Он понимает, что ты пытаешься выжать с него что возможно. Думаешь у него денег немеряно? Ты не один такой, все хотят урвать. У тебя миллионы, а много ты можешь сделать? Вот и он так. Станет президентом, сможет привлечь из других источников финансирование. Не горячись, обдумай.

— Меня больше возмутило, что он с Моисеевичем согласился, — киплю я. — Голоса наши, видите ли, роли не играют! Да мы ему процентов пять сделали, если не больше! Пусть членов РОМОСа в выборах тысяч двести принимало участие, зато все уговаривали родственников и знакомых за него голосовать.

— И какой у тебя вид будет, если теперь станешь убеждать голосовать за Бородина? Поговоришь с Велесовым завтра или послезавтра, наедине, он не дурак, прекрасно всё понимает, — продолжает убеждать меня Таня.

Спорили до самого дома. В метро только чуть помолчали. Жаль никто по пути не пристал — эмоции сбросить. Дома шум, музыка орет, в комнате бардак. Димка привел четверых пацанов, незнакомых. С балкона запах табачного дыма. С огромным трудом сдержался, чтобы не наорать на него. Затащил на кухню.

— Что за перцы? Где ты их нашел?

— С интерната, нормальные парни, — Димка смущен. — Я думал вы нескоро…

— А спросить нельзя было? Я разве когда-то запрещал что-то?

— А то нет? Постоянно воспитываешь, то не делай, это не так!

Озадаченно чешу в затылке. Я что, сам не замечаю, как превращаюсь в занудного взрослого? Отодвинув растерянного Димку с пути, молча ухожу в нашу с Таней комнату. Таня как раз переодевается. Упав на диван, задумчиво спрашиваю.

— Тань, я что, сильно стал вредным?

— Не сказала бы. Вредным нет, а вот авторитарным становишься. Как твоя бабушка, чтобы все было по-твоему. Чужое мнение заведомо неправильное, — не жалеет меня Таня.

— А почему ты мне этого раньше не говорила?

— Потому что по-другому тебе нельзя. Или бросить всё что начал или быть жестким. Хотелось бы конечно, чтобы с близкими был более терпимым.

— Я постараюсь, — обещаю ей. — Только ты меня одергивай, когда зарываюсь слишком.

Слышно как хлопнула входная дверь. Димка проводил гостей. Или с ними ушел? Захожу в его комнату (бывшую нашу с ним), сидит за ноутом, надутый.

— Димон, — обнимаю его сзади, — не обижайся, на меня столько навалилось, что порой голова плавится. На нервах все время. Похоже, я за непосильное дело взялся.

— Да ладно, нормаль всё, — оторвался Дима от экрана. — Я понимаю. Мне тоже трудно группой руководить, я же не жалуюсь. Ты говори, что надо помочь, я еще ребят подтяну.

— Спасибо братан, — взъерошил ему волосы. — Ты тоже если что не стесняйся, говори, если я неправ в чем-то.

Заходит Таня с моим нетфоном. Женька вызывает. Давно её не видел, она в нашем предвыборном марафоне не участвует.

— Привет потеряшка! — Таня смотрит на меня, сузив глаза. А что, я ничего такого не сказал!

— Привет. Ты сейчас свободен? Можешь ко мне приехать?

— Что-то случилось?

— Нет. То есть да. Короче есть одно дело важное, — темнит Женя.

Пообещал приехать, вместе с Таней. Одного меня она не отпустит. Время позднее, хотя Женя и недалеко живет лучше такси вызвать. Личный водитель сегодня выходной. Таня опять принялась наряжаться, разве может она явиться к потенциальной сопернице не во всей красе! В результате выбрались только в начале двенадцатого ночи. В подъезде внизу и на этаже стоят по двое крепких парней. Оглядели нас пристально, но пропустили молча. Двери открыла сестра Жени.

— Проходите в комнату, не разувайтесь, — предложила она.

Войдя, сразу сталкиваюсь с жестким взглядом коренастого мужчины, сидящего во главе стола. Словно лазером просвечивает. По бокам сидят еще четверо мужчин и две женщины, кроме мамы Жени все незнакомые.

— Знакомься, это мой папа, — откуда-то вынырнула Женька. — А это Денис, и Таня.

— Дамир, — протянул мужчина руку. Сжал сильно, до боли. Странно, Женя, кажется, по-другому его имя называла. Татарин? Никогда не думал что у Женьки мусульманские корни.

Мне предложили присесть за стол, а Таню увлекла с собой Женька. Женщины тоже вышли. Осматриваю общество — по виду или серьезные бизнесмены или бандиты.

— Выпьешь? — предложил Дамир, взяв в руки бутылку виски. Отрицательно машу головой, один раз пробовал эту гадость — хватит. Остальные четверо отказываться не стали. Судя по полупустым тарелкам, сидят давно. Впрочем, пьяным никто не выглядит. Чтобы не сидеть истуканом налил себе сока, потихоньку потягиваю.

— Что там у Велесова, празднуют? — закусив, спрашивает Дамир. — Ты говорят, рано ушел, недовольный. Конфликт?

— Небольшие разногласия, — подумав, нахожу нейтральный ответ. Странно, за мной что, следили? Скорее всего, кто-то из окружения Велесова стучит. Отец Женьки, насколько мне известно, поддерживает Бородина. Женька поэтому и не участвует в нашей работе.

— Насколько небольшие? Деньги зажимает? Ты правильно понимаешь, что после выборов с него совсем ничего не получишь. Их семейка еще те жлобы. Я успел с его отцом столкнуться — за копейку удавится. И сынок такой же. Так что не на ту лошадку ты поставил.

Помалкиваю. Догадываюсь, чего от меня хотят. А оно мне надо?

— Шансов у него практически нет выиграть выборы, — продолжает Дамир, не дождавшись моей реакции. — А когда Бородин станет президентом, то твой центр сразу прикроет. Даст команду — налоговая, пожарники, санстанция. Не говоря уж о том, что можешь оказаться замешанным в отмывании денег. И РОМОС твой тоже в жопе окажется. Бородин никого не простит, кто против него работал. Мне в принципе по барабану, это Женя за тебя попросила. Говорит правильный пацан и босякам помогает. Я сам из детдомовских, с самого низа поднялся. Женька мне как рассказала твою историю — не поверил. Дал команду своим проверить, оказалось всё еще круче, чем официально известно. Пошалил по малолетке ты неплохо, но дальше непруха пошла. Батю твоего прокинули с открытием, тебя через одно место провернули, а ты этому козлу еще и помогаешь. Молодец, хоть китайцам второе изобретение продал. Продешевил, конечно, если бы я взялся за это дело, то миллиардов пять с них снял влегкую.

— И что вы от меня хотите? — надоело мне слушать то, что и сам знаю.

— Есть вариант, как и тебе помочь, и эту гниду с дороги убрать, — вступил в разговор сидящий слева от меня седой мужчина лет шестидесяти. Мне кажется, он болен, слишком худой и бледный. — Если тебя, разумеется, это интересует. Сколько он успел на твоем центре денег прокрутить? Пару миллионов или больше? Если поможешь его на этом прижать, то и второго тура может не быть. А финансирование центра мы возьмем на себя. Я Рамедов, если тебе это о чем то говорит.

Еще как говорит. Третий в списке самых богатых в России. А вот первые два поддерживают Велесова. Те олигархи, которые сидят на ресурсах за него, а промышленники за Бородина. Не иначе Велесов пообещал притормозить «холодный синтез». Ну а мне то, что делать? Попал между шестеренок идиот. Зачем я вообще связывался с Велесовым? Чувствовал, что ничем хорошим это не закончится. Денег он не пару, а все десять миллионов прокрутил. Это только то, о чем мне известно.

— Мне немного непонятно, — медленно подбираю слова. — Если он отмывает деньги, то налоговая легко может это выяснить. Зачем для этого я?

— Видишь ли, налоговая проверка если начнется, то это надолго. К тому же хитрожопый еврей Моисеевич, я уверен, так все запутал, что до китайской пасхи не разберутся. К тому времени Велесов может стать президентом и все заглохнет. А если заявление о махинациях прозвучит от тебя и его поддержат несколько причастных работников центра — тогда его рейтинг упадет на дно, не дожидаясь итогов проверки.

То есть теперь уже «Велесов может стать президентом», а пять минут назад убеждали, что у него нет шансов. Все хотят с меня поиметь что-то, а в результате я окажусь в самой глубокой заднице. Дайте мне пистолет, я застрелюсь! Не знаю, что мне делать! К Велесову ни любви ни доверия не испытываю, а эти тем более мне ничем не обязаны, как и я им. Если откажусь, они меня уничтожат, если соглашусь — кинут как щенка. Вон остальные трое даже не представились, не сочли нужным. Я для них пацан несмышленый.

— И где гарантия, что вы не поступите так же, как и Велесов? Слово ничего не значит, мне их уже столько раз давали и столько же нарушали.

— Хочешь предоплату? — на полном серьезе спрашивает Дамир. — Сколько?

— Я могу подумать? — оставляю без ответа предложение.

— Сутки. Потом будем действовать без тебя, если попадешь под раздачу — извини, сам выбрал. Специально тебя топить не станем, может и выкрутишься.

— Хорошо, завтра сообщу, — поднимаюсь из-за стола. Прощаюсь кивком сразу со всеми, отправляюсь искать Таню. Нахожу их с Женькой мирно беседующими на кухне. Даже не подрались, странно. Женя смотрит на меня виновато, но у меня нет на неё злости. Пока еще не разобрался в своих чувствах и в ситуации в целом. Главное, посоветоваться не с кем. Крестный далеко, Танин отец в этих раскладах не знаток. А сам могу и неправильный выбор сделать. Велесову я уже не нужен, этим видимо нужен, но надолго ли? Продаваться подороже? И кто со мной в дальнейшем захочет иметь дело, если буду так вот продаваться, то одним то другим.

Всю ночь почти не спал, голова вообще перестала соображать, а так ничего и не решил. Остановился на том, что по совету Тани попробую еще раз поговорить с Велесовым. Утром дозвонится до него не смог — ответил его секретарь. Типа шеф занят, позвони попозже. Сходил с Таней в школу, договорился с парой преподавателей. Англичанка только начала выделываться, в чем я и не сомневался — она с директором мутит. Знает, что грамматика моё слабое место — назначила диктант. Ну и ладно, на тройку как минимум напишу. Думал зайти к директору, попробовать наладить отношения, но позвонил Димка. Их группу собрались везти на завод, для агитации. Отправляюсь в «Мицар», по дороге еще раз попытался связаться с Велесовым — вообще не ответили. Не желает, значит со мной говорить, ладно, больше не буду звонить. Застаю ребят у автобуса, ждут меня. Худ. рук. Юлечка с надеждой бросилась мне навстречу.

— Ребята без тебя отказываются ехать, а Дмитриевич заставляет, угрожает всех выгнать!

— Пока никуда не едем, ждите.

Отправляюсь к исполняющему обязанности директора Егору Дмитриевичу, его Велесов поставил на время декрета Томы. До сих пор мы с ним ладили, а сегодня сразу замечаю перемену в отношениях. Даже не поздоровался.

— Дмитриевич, что за дела? Все мероприятия заранее планируются, никаких поездок на сегодня не было.

— Денис, кто вас содержит? Из штаба Велесова позвонили, сказали выделить группу. Хочешь с ним поспорить? Так ты тут никто, официально ты даже учеником не числишься. Статус основателя не дает никаких прав, — четко обрисовал мне положение Дмитриевич.

Ах вот как! Ну что же, война так война! Не стал тратить время и силы на спор, возвращаюсь во двор. Как раз перемена, там собрались и остальные группы и преподаватели.

— Внимание! Прошу тишины! — объявляю со ступенек. — С сегодняшнего дня центр временно приостанавливает работу. Так как созданный под выборы фонд отказывается финансировать всё не связанное с агитацией, я сейчас решаю вопрос смены спонсора. Надеюсь, это произойдет быстро. Учащиеся получат сообщение о возобновлении занятий. Теперь все по домам. Преподавательский состав прошу подойти ко мне.

Дети быстро рассеялись, озадаченные преподаватели собрались у крыльца. Принимал их всех я лично, но постепенно большинство перебежало к Дмитриевичу. Из двенадцати человек только четверо согласовывали со мной учебный процесс, остальные старались игнорировать.

— Что это значит? — тренер по гимнастике, один из таких, игнорирующих.

— Это значит, что после выборов центр закроется, если не найти спонсора. Вы сами видите, что вам задерживают зарплату, а премии и сверхурочные вообще ни разу не выплатили. Предлагаю вам также несколько дней отдохнуть. Дмитриевич, несомненно, предложит вам вернуть детей и продолжить занятия. Он человек Велесова и внакладе не останется, а вот вы… Решать вам. Но учтите, после смены спонсора я пересмотрю ваш состав. Директор однозначно будет другой.

— Тебе легко говорить, а мы по трудовому договору обязаны подчиняться директору. Иначе он уволит по статье. Кому нужна такая запись в трудовом деле? — Антонина Сергеевна, преподаватель по рисованию.

— Не уволят. Сами понимаете, скандал сразу используют конкуренты Велесова, а без скандала не обойдется, если дирекция пойдет на увольнения. Я частично сам виноват в сложившейся ситуации, приношу в связи с этим свои извинения. Прошу дать мне три дня для решения проблемы, если за это время вопрос не решу — вы вольны поступать, как сочтете нужным. В любом случае я выплачу вам всю задолженность, пусть даже из своего кармана.

Подхватив ожидающего меня Димку, удаляюсь. Ну вот, я свой ход сделал. Подожду, если Велесов и после этого не позвонит, тогда значит, он на мне точно поставил крест.

— Никто из наших не вернется без твоей команды, — возбужденно рассказывает Дима. — Девчонки с гимнастики только могут, но мы с ними разберемся!

— Ни с кем разбираться не надо, — охлаждаю его. — Каждый баран за свои яйца отвечает.

— Какие яйца у девчонок? — прыскает Димка.

— Ну это…, каждая овца за свою шерсть отвечает. Короче ты понял.

От Велесова звонка я не дождался, через два часа позвонила Тома. Ответил не сразу, некоторое время раздумывал, стоит ли с ней говорить.

— Что за бунт ты устроил? — набросилась сходу на меня Тамара. — Ты как капризный ребенок, у которого игрушку забрали. Я тебе лично слово даю: независимо от итогов выборов центр продолжит работу.

— Мне сказали, что я там никто. Так что я всего лишь заберу своих, кого я принимал. А вы набирайте новых талантов и делайте что хотите.

— Слушай, это недоразумение. Антон ночью улетел в Финляндию, завтра он вернется и мы все уладим. Не делай глупости, — увещевает меня Тома.

— Недоразумение? Без его команды со мной не стали бы так разговаривать. Финляндия это не Юпитер, связь везде есть.

— Ты где сейчас? Можешь ко мне приехать? — изменила тон Тамара.

— Зачем? Ты как и я — никто. Тебя кто-то будет слушаться?

— Не хами, пожалуйста, я тебе ничего плохого не сделала! Не хочешь ты, тогда я приеду. Ты дома?

— Буду дома через час, — пробурчал я остывая.

Вообще-то я уже был дома. Но мне нужно было спровадить Димку и позаботиться, чтобы не вернулась Таня. Первого отправляю к бабушке. Я давно у нее не был, пусть хоть он навестит. Долго он там не выдержит, но с учетом дороги часа три его не будет. Таню попросил купить приправы, причем назвал такие, которые есть только в одном месте. Если учесть что там много других соблазнительных вещей, то шоппинг у неё займет тоже часа три. После этого занялся наведением порядка. Сегодня я дежурный. Нет, у нас не бардак, но должно быть идеально.

Джип, на котором приехала Тома, увидел в окно. Что у нее в руках? Ребенок? Охрана осталась во дворе, в подъезд Тамара вошла сама. Выхожу встретить её к лифту. Она, мне показалось, даже вздрогнула от неожиданности, увидев меня в проеме двери.

— Ты куда-то собрался?

— Нет, стою уже полчаса, тебя жду.

— В квартиру пригласишь?

— Заходи, так и быть. Можно мне подержать? — Тома поколебавшись, дает мне сверток. Не очень умело пристраиваю его на правой руке. Видно только маленькое личико с закрытыми глазами. Спит.

— Давай его положим на кровать, пока проснется, поговорим на кухне, — предлагает Тома.

— Да, укладывай, я чай пока сделаю. Или тебе что покрепче?

— Нет, я ведь грудью кормлю, — отказалась Тома. — Достаточно чая.

А вчера шампанское употребляла, я видел! Заварил индийский чай, мне он больше чем китайский нравится. Через минуту заходит Тамара. Некоторое время молчим.

— Я вчера после банкета разговаривала с Антоном, — прервала Тома молчание. — Он дал слово, что центр продолжит работу после выборов.

— Будет продолжать эксплуатировать таланты, а потом начнет на них зарабатывать? — уточняю я. — да уже зарабатывает, политический капитал. Я лох, что согласился на его предложение. Он мою идею узурпировал. Сейчас я уже никто в центре, Дмитриевич, без моего ведома, человек пятнадцать принял. И как я подозреваю, не безвозмездно. Далеко не талантов и далеко не сирот. Вот их я вам и оставлю! А с остальными найду новое место и новых спонсоров.

— Также он обещал сдержать слово о назначении твоего крестного, — Тома продолжает, словно и не слышала моей реплики. — «РОМОС» получит юридический статус наравне с политическими партиями. И в нем на твою роль лидера никто не претендует. Потом на базе «РОМОСа» создашь партию и сможешь стать депутатом парламента. Я уверена это тебе вполне по силам. Лет через пять станешь самым молодым политиком в истории России.

— Тома, ты его любишь? — перебил я её.

— Причем тут это? — растерялась Тома. — Речь идет о твоем будущем!

— А я о твоем хочу поговорить. Почему ты вышла за гея? Из-за денег или диплома? Или уже тогда надеялась стать «первой леди»?

— В смысле «за гея» — непритворно удивилась Тома. — Или ты в переносном смысле?

— В прямом. Он признался моей маме о своей ориентации еще много лет назад. Я всё знаю.

Тома смотрит на меня странным взглядом. Непонятная реакция, или она ничего не знала или я в чем-то ошибаюсь.

— Он не гей, — наконец произносит она. — Я это точно знаю, но сказать тебе всё не могу. Это не только моя тайна. Есть некоторые обстоятельства, по которым он солгал тогда твоей маме.

Почему-то я ей сразу поверил. Я и раньше в этом не был уверен, так как известному человеку почти невозможно скрыть свои связи, если бы они были. Да и не вел себя он как голубой. На меня, например, никогда не смотрел как на возможный «объект внимания». (Это я сейчас типа назвал себя привлекательным).

— Но ребенок все-таки мой? — не выдержал я.

— Нет, — Тома закусила губу. Когда волнуется, всегда так делает. — Знаешь, я была бы рада, если он был твой. Но нет. После возвращения из США я легла в клинику, так было запланировано еще год назад. Мне делали внутриматочное оплодотворение. Так что ребенок сто процентов Антона.

Я испытал одновременно и облегчение и сожаление. Но облегчение кажется больше.

Дальнейший наш разговор только укрепил меня в правильности полного разрыва с Велесовым. Тома была со мной честна и по вопросу детского центра даже не пыталась убеждать, что мне вернут управление. Настаивала на том, что мне дадут зеленый свет в других проектах. Иными словами Велесов и дальше планирует использовать меня как тупой инструмент для своих целей. После её ухода позвонил Женьке.

— Передай отцу, что я согласен. Но у меня есть условия!