Перекресток

Глава 14

Поднимаю воротник повыше, ветер холодный. Сколько они целоваться будут? Стою у самолета, чуть в стороне, жду, пока официальные лица рассядутся по машинам и уедут. Тогда остальные выйдут из самолета. Еле уговорил крестного взять меня на лётное поле. Он вообще предлагал у гостиницы ждать. Но я-то понимаю, как Санчесу будет приятно, если я его встречу у трапа!

— Денис! — дядя Юра зовет. Стоят у машины с отцом Санчеса. Подхожу быстрым шагом:

— Буенос диас, дон Фредерик!

— Здравствуй, путешественник! Какие невероятные совпадения бывают! Извини, что не смогу с тобой пообщаться, визит расписан поминутно. Приезжай в гости на каникулах.

— Спасибо за приглашение, обязательно приеду. Если отпустят, — посмотрел на крестного. Тот улыбается.

— Надеюсь, что я не пожалею, отпуская сыновей под твою ответственность? — теперь уже строго смотрит дон Фредерик.

— Жалеть о чём-то прошедшем глупо, нужно делать из него выводы и идти дальше, — перефразировал я китайскую пословицу, — всё будет хорошо, не волнуйтесь, дон Фредерик!

Пришлось выслушать еще ряд наставлений, после чего меня, наконец, отпускают. И только когда машины трогаются, и телевизионщики сворачиваются, выходят из самолета остальные. Принимаю в объятия сошедшего с трапа Санчеса, потом прижимаю безучастного Сальваторе. Как по мне, он не изменился, хотя Санчо говорит, что ему стало намного хуже.

— Сальваторе, братишка, помнишь меня? Не боялся лететь?

— Он наоборот любит летать, — Санчо радостно возбужден, — отец только поэтому и согласился — для Сальваторе любая встряска полезна.

— Это не я, мой крестный убедил его. Они ведь знакомы по Австралии. Побежали, а то без нас уедут!

Автобус подвозит к международному терминалу, дальше нас Красавин проводит через контроль. Но отпечатки все равно снимают у всех.

— Давайте ребята, развлекайтесь, — отпускает Красавин, — только не так как с принцесской. Да и, кстати, в Испании обращение «дон» используется в простонародье или среди хорошо знакомых, а в данном случае…

— Мы с доном Фредериком хорошие знакомые, — прерываю нотацию. Не нравится мне чем-то этот церемониймейстер. Строит из себя важную шишку.

— С какой принцесской? — расспрашивает Санчо по пути к такси.

— Дочь председателя Лиу. Могу познакомить, она у меня в друзьях. Только редко заходит.

Таксистов много, но первый выбранный заломил слишком много. 300 баксов в центр это беспредел! Подхожу к седому пожилому мужчине на Ладе «Калина». Древность, наверное, впервые увидел такую.

— Здравствуйте. Нам на Вернадского, сколько возьмете?

— Три тысячи ребята, только если «эти» спросят, — кивнул на конкурентов, — говорите восемь взял.

Его конкурентов я просто пошлю, если спросят. Грузимся в машину, довольно тесная. Багажа нет, у Санчо только небольшая спортивная сумка. Сели все сзади. Я пытаюсь растормошить Сальваторе. Нет, не реагирует, но в окно смотрит с интересом. У них снега нет.

— Санчес, еще раз говорю — я не верю в этого хваленого врача. Это чтобы не было напрасных надежд, — предупреждаю друга.

— Дэни, не заморачивайся, мы не расстроимся. Не получится — Сальваторе все равно полезна встряска, — успокаивает меня Санчо.

Дело в том, что мы едем к врачу — психотерапевту. В одной из бесед Кира упомянула об отце своей одноклассницы — известном психотерапевте. Оказалось, о нём слышали и в Испании, и у него, якобы, есть реальные случаи излечения аутизма. Как по мне, всё это рекламный ход со стороны врача, но тем не менее Сальваторе здесь, и мы едем на прием.

Офис врача расположился между страховой фирмой и кабинетом стоматолога. Что само по себе усилило мой скептицизм по отношению к нему. Приемная, правда, оказалась шикарная — огромная плазма на полстены, мягкие кожаные кресла, симпатичная секретарша (или медсестра). Впрочем, в приемной мы не задержались, нас приглашают в кабинет. Не менее шикарная обстановка, ничего не напоминает о медицине. Скорее похоже на будуар в публичном доме — всё предназначено для расслабления. Много зелени, неяркий свет, мягкая мебель.

Сам доктор неожиданно оказался довольно молодой, не больше тридцати лет. Но с заметно намечающейся лысиной и не менее заметным животиком.

— Проходите молодые люди, присаживайтесь, — радушно указывает нам на кресла, — чай, кофе?

— Виски со льдом и сигару, — пошутил я.

— О простите сэр, вы из туманного Альбиона? Мне казалось, что пациент из солнечной Испании где предпочитают калимочо, клару или чаколи, — не полез за словом в карман эскулап.

— Спасибо, мы не хотим пить. — Санчес дернул меня за рукав. Он последние полгода учит русский язык и смог вникнуть в смысл, но сам сказал на английском.

— Тогда перейдем к делу, — сразу посерьезнел доктор, — кто мой пациент? Этот юноша?

Кивнул на Сальваторе, прикипевшего взглядом к настольному маятнику. Я уже в курсе, что врач лечит гипнозом (в том числе), так вот, как мне кажется, проблем с введением в сонное состояние у него не будет.

— На юношу Сальваторе еще не тянет, ему двенадцать всего. А вы испанский знаете? — заинтересовало меня, как он собирается общаться с мальчиком.

— Хм, а английским парень не владеет? Тогда мне придется воспользоваться услугами одного из вас для перевода.

— Он учил английский и немного говорил, — сообщает Санчо, — но последние три года он совсем мало говорит, даже на испанском.

Я так вообще голоса Сальваторе не слышал. Хотя вживую вижу его всего третий раз.

— Тогда мы поступим так, — принял решение врач, — я попробую поработать с ним сам, если не получится — приглашу вас. А пока прошу вас отдохнуть в приемной, Анжела к вашим услугам, если возникнут какие-то пожелания.

Выходим, я обдумываю довольно двусмысленное предложение, относящееся к Анжеле. Так уж и все пожелания? Я бы не отказался удовлетворить с ней одно сокровенное желание! Санчо, судя по взглядам, бросаемым на неё — тоже. Одни ножки, подчеркнутые короткой узкой юбочкой, чего стоят!

Увы, Анжела нас разочаровала. Даже отказалась присесть с нами на диванчик. Потребую от врача моральную компенсацию!

— Санчо, давай дальнейшую программу обсудим, — предлагаю другу, — Москву хотите посмотреть или развлекаться поедем?

— Дэн, какие у вас тут есть развлечения, которых не было бы у нас? А посмотреть я и по интернету могу. Я приехал с тобой пообщаться, с друзьями твоими познакомиться, — не разочаровал меня Санчо. Я и не горел желанием исполнять роль гида, тем более что сам Москву толком не видел до сих пор.

— Отлично! Тогда заедем ко мне, заберем Киру с Эриком и отправляемся на мою дачу. Там и будем развлекаться. Коллектив уже на стрёме, ждёт отмашки, сейчас обзвоню — дам команду.

Продукты на дачу завезли, Данька в курсе. Звоню Тимке с Богданом, чтобы выезжали. Радик и Таня поедут с нами. Микроавтобус закажу из дома. Левых девочек на этот раз решил не приглашать во избежание международных осложнений. Да и Таня к ним отрицательно относится.

— Слушай, брат, а как…, - меня прерывает звонок. Димка? Блин, сегодня к нему не получается заехать, а он ждёт. Бегает пацан на костылях вовсю, но до выписки еще далеко.

— Да Димон, как ты?

— Нормально. А ты приедешь? — с такой надеждой в голосе. Чего он так ко мне прикипел, не сказал бы, что я с ним сильно нянчусь.

— Извини, сегодня не смогу. Ко мне друзья из Испании приехали. Послезавтра их провожу и сразу к тебе, хорошо?

— Ага, ладно, — таким потухшим голосом. Блин, я что, брат ему? Почему у меня из-за этого портится настроение?

— Что-то случилось? — заметил моё состояние Санчо.

— Нет, просто у меня один знакомый в больнице. Скучно ему, вот и звонит.

— Так давай заедем, навестишь. Куда нам торопиться? — предлагает Санчес.

В принципе больница по пути на дачу. Можно и заехать. Минут пятнадцать погоды не делают.

— А что за знакомый, друг? — продолжает расспрашивать Санчо.

— Нет, мальчик один из детдома. Я тебе как-то рассказывал о них — в поездах выступают. Так вот, ему ногу поездом отрезало. Его усыновить хотели, теперь отказались. И собираются перевести в другой детдом, для инвалидов. Но я с бабушкой говорил, она как бы уже согласилась на усыновление, вот встретится с ним, поговорит. Ему я еще не сказал об этом, вдруг не получится, чтобы не расстраивался зря.

Бабушка главным образом клюнула на Димкины вокальные способности. Слух есть, музыке можно учить. С меня, как нам с ней уже понятно, выдающегося пианиста не получится. Немного научился играть на слух, подобрать мелодию могу. Но разучивать по нотам великих композиторов — увольте! Есть дела поважнее.

— Доктор приглашает зайти, — сообщает Анжела. Каким образом она это узнала, непонятно. Ни звонка, ни другого какого сигнала не было, наверное, телепатически.

Сальваторе сидит в кресле, пьёт из банки напиток. Я никаких изменений не замечаю, но у Санчеса глаза удивленно расширились.

— Итак, что я могу сказать, — доктор жестом предложил нам присесть, — случай запущенный, но не безнадежный. Более того, я уверен в положительном результате. Но на это потребуется время, не менее полугода регулярных посещений. Так что думайте.

— Я поговорю с отцом, и тогда решим, — заявил Санчо. — Сколько мы должны за сегодня?

— Сто долларов достаточно. Если надумаете лечить — весь курс обойдется в сорок тысяч долларов. Звоните.

Он мне по-прежнему не внушает доверия, да и Анжела расстроила. На улице начинаю отговаривать Санчо.

— Какие он гарантии может дать? Скажет потом: не получилось, извините, а денежки назад уже не вернет.

— Сальваторе никогда у чужого ничего не брал. А тут сидит с напитком. Да и разве это много — сорок тысяч? — возражает Санчо. — Мы у нас больше на врачей потратили и без толку.

— Под гипнозом можно любого заставить делать что угодно, а потом ничего не меняется.

— Киеро бебе! (Хочу пить) — внезапно заявляет Сальваторе, которого мы держим за руки.

— Санчо! Я впервые услышал его голос! Беру свои слова о докторе обратно!

— Вот видишь! — торжествует Санчес. — Нет, он говорит, но мало. Бывает несколько дней подряд ни слова от него не слышим. А с посторонними вообще я не помню, чтобы разговаривал. Давно, лет шесть назад только. Блин, как мне с отцом поговорить, отвлекать нельзя.

— СМС отправь, как сможет, свяжется. Я крестному тоже напишу. Сальваторе, братик, потерпи, через двадцать минут будем дома, там я приготовил для вас завтрак.

По времени уже ближе к обеду. Такси не сразу удалось поймать, двадцать минут превратились в сорок пока добрались. Дома Кира с Эриком — сегодня прогуливают школу (так же как и я). Кира в представлении не нуждается, знакомлю только с Эриком. Сальваторе, к сожалению, снова безучастный, но Кире позволил за собой поухаживать, она раздела его и потащила в ванную мыть руки. Я пока показываю Санчесу квартиру:

— Конечно, не такие хоромы как у вас, — видел по интернету их особняк.

— Ничего, это ведь не твое, — утешает Санчо, — вот себе ты круче, чем у нас отстроишь.

Кухню и показывать не стал, позориться. Стол Кира накрыла в гостиной.

— Быстренько перекусим и выдвигаемся, — говорю я, — Таня и Радик скоро подойдут. Кира, а Валентин почему до сих пор не пришел?

— Так занятия только закончились. Да, я Женю пригласила, ты не возражаешь? — ставит меня перед фактом Кира.

— Да мне то что. Это если её Олежка будет выступать, то так легко не отделается как прошлый раз.

Лишь бы Женька не вздумала меня к Тане ревновать. Прав у неё нет на это никаких — сама выбрала. Хотя и ревновать особо нечего, с Таней дальше поцелуя при расставании никак не продвигается. Дома у неё был еще один раз, отца не застал. Затишье, никто от меня ничего не требует, и я пока затаился. С Химиком только контакт установил, но дальше не знаю что делать. Боюсь.

Радик позвонил, уже на подходе. Вызываю такси, предупреждаю, чтобы восьмиместное было, и спускаемся. Сальваторе на выходе затормозил, уставился на доску объявлений у окошка консьержки. Там рекламы навешали разноцветной. Санчес с трудом отрывает его. Кира с Эриком вышли, а мы никак. За две руки дотащили упирающегося Сальваторе до двери. С улицы слышим крик, похоже Эрика. Бросаю Сальваторе, выскакиваю…, Эрик выбирается с сугроба, а где Кира?

— В машине! — кричит Эрик, показывая на черный мерседес, в котором закрываются двери. Кира там? Не успеваю, машина трогается! Бегу за ней, внезапно наперерез через снег выпрыгивает Радик и с разбега бьет ногой в водительскую дверку. Падает, не удержавшись, почти под колёса. Машина притормозила, я догнав, запрыгиваю на крышу. Ботиночки тяжелые, вмятины парой ударов оставляю хорошие! Не выдержали — открываются все четыре дверки. Голос Киры из салона слышно, теперь у меня уже сомнений нет, а то вдруг Эрик что напутал! Так что без малейших угрызений совести бью ботинком в первую голову, появившуюся из машины. Черт! Крыша скользкая, не удержавшись лечу сверху на упавшего от удара парня. Зато мягко приземлился! Ногу, летящую в бок, успеваю заметить, а уклонится — нет. Ребро кажется хрустнуло, но с этим потом. Перекатившись, вскакиваю и сразу падаю в ноги летящему на добивание. Явно все кавказцы, чего им надо от нас? Точнее от Киры. Поднявшись раньше упавшего абрека провожу ему теперь удар в бок, более качественный, чем он мне. И дополнительный — по зубам. С другой стороны машины свалка, вижу Санчеса, кавказца с битой. Прыгаю на капот, оттуда на голову чурке с битой. Удар в затылок к моему удивлению его не вырубил — биту вырвать из рук не удается. Санчес добавляет ему прямым в нос. Отлично, а четвертый? Валяется под колесом, рядом с Радиком.

— Что? — склоняюсь над Радиком.

— Битой в живот врезал, — с трудом произносит он.

Это ерунда, не смертельно. А вот губа у Санчеса разбитая, это пипец!

— Что они хотели? — спрашиваю выбравшуюся из машины Киру.

— Это те, ну которые к Ксу пристали. Выследили, наверное, меня, тебя то они не успели рассмотреть.

Радик разогнувшись наконец, тянется и подбирает биту.

— Брось, бро, убьёшь — отвечать за них, — предостерегаю его. Тем более что они, хоть и поднимаются, но нападать больше не пытаются.

Радик размахивается и начинает хреначить по машине. А, ну это можно! Причем почти новенькая, была. Блин, а где Сальваторе?! Санчо уже помчался к подъезду. Через минуту вздыхаю с облегчением — выводит брата.

— Что он, испугался? — иду навстречу.

— Нет, стоял, объявления рассматривал, — отвечает Санчо.

Интересно, а если бы стреляли рядом, он отреагировал? Радик до сих пор лупит по машине, обхватываю его сзади, Санчо забирает биту. И тут же заезжает ей по голове поднимающемуся парню. Блин, да что же это такое! Они точно убьют кого-то!

— Полиция, — Кира указывает на подъезжающую полицейскую машину.

— Радик! Хватай испанцев, собирай остальных и уезжайте! — толчком придаю Радику ускорение в противоположную сторону. — Бегом! Мы скажем, что вас не знаем! На даче встречаемся. Кира, а ты звони быстро Грише и попроси приехать.

— Может лучше папе?

— Нет! Я сказал Грише, быстро! Нет времени! Эрик, останься, свидетелем будешь.

Радик с испанцами скрылись до того, как полицейские не торопясь выбрались из машины. Прежде чем они подошли, появляется Женька.

— Ты зачем? Уезжай со всеми, — пытаюсь отправить её обратно.

— Нет, с меня тут больше пользы. Если что, папе позвоню. Кто это, что им от вас нужно было?

Пока Кира вводит в курс дела Женьку, подхожу к полиции. Кто первый пожалуется — тот и прав. Консьержку в свидетели возьмем, Эрика отправил рассказать ей суть дела. И еще несколько человек стоят, наблюдатели. Неизвестно только какие они выводы сделали. Со стороны — группа малолеток набросилась на машину, избила людей.

После недолгого разбирательства нас отвозят в отделение. Одного из кавказцев забрала скорая, остальные поехали следом в отделение, на машине без стекол. Чувствую, заставят платить, если Гриша не вытащит. Кира успела дозвониться, но он далеко, на другом краю Москвы. Хорошо в клетку не стали закрывать, сидим в коридоре. Кавказцев как пострадавших, первыми допрашивают.

— Фамилии не называем, пока Гриша не приедет, — инструктирую народ, — послушаем, что нам будут предъявлять, тогда сделаем выводы.

В кабинет приглашают одного меня. Наблюдаю за столом высокого мужчину средних лет, сбоку сидят два полицейских в форме, звания не пойму. Кавказцев не видно, возможно через другую дверь вывели. Мужчина жестом предложил сесть напротив него.

— Я следователь Маркин. Вот что, парень, давай сначала без протокола. Твоя версия событий, с чего началось, как проходило, — предлагает он. Фамилии не требует, скрывать пока нечего. Рассказываю о нападении на Киру и как мы самоотверженно её спасали. Радика и Санчо представил как неизвестных помощников. Если что, пусть ищут их, чтобы ущерб содрать!

Заканчиваю рассказ. Полицейские хмурые, что-то им не нравится. Вопрос только кто больше — мы или кавказцы?

— А теперь послушай, что рассказывает помощник депутата городского совета Курбанов Гаджибек Магометович, — с некоторой иронией говорит следователь. — Две недели назад он с сыном депутата Мухамедзянова Наиля Рашидовича были избиты в проходе между домами. Из нападавших они запомнили двух девушек и парня, всего их было человек шесть. Их избили и ограбили, забрали деньги и телефоны. Сегодня проезжая мимо они узнали одну из девушек и решили доставить её в полицию. В этот момент на них набросились…, тут показания расходятся… — от трех до пяти человек с битами. Избили их, разбили машину. Один из пострадавших в больнице, пока неизвестно его состояние. Что скажешь на это?

— Ничего, — на удивленно-вопросительные взгляды поясняю: — мы вызвали нашего адвоката, когда он подъедет, тогда и продолжим разговор.

Дальше отвечать отказываюсь, ситуация сложная, и без помощи извне нам не выбраться. После бесплодных попыток вытащить из меня хотя бы личные данные, отводят обратно в коридор и приглашают Киру. Показываю ей палец у губ — молчи! Рядом с нами стоит полицейский — сбежать уже не получится. Достаю телефон, чтобы найти в интернете информацию об этом депутате.

— Пользоваться мобильной связью в отделении запрещено, — безразлично-спокойно говорит полицейский.

— Я не связью, а интернетом.

— Запрещено, — так же равнодушно. Ладно, подождем.

Кира возвращается быстрее, чем я. Попытались взять Эрика, не отдаю:

— Ребенка нельзя допрашивать без родителей или педагога!

— Так давай вызовем родителей! — настаивает следователь.

— Мы вызвали, сейчас подъедут.

Нас оставили в покое. Возможно они знают и так наши личности — свидетелей с дома опрашивали. Поэтому и не наглеют слишком, дом элитный, живет в основном начальство немаленькое. Мало ли на кого нарвешься. Плохо, что звонить не дают. Попросился в туалет, потребовали сначала сдать телефон. Сунул телефон Кире, сходил. Возникла мысль: теперь пойдет Кира, свой телефон отдаст мне, а Женькин спрячет. Не успели, Григорий Иванович появился. Посмотрим насколько он крутой! Подошел в сопровождении подполковника полиции, судя по званию, или начальник отделения, или заместитель. Нас осмотрел, кивнул, здороваясь, и прошел в кабинет. Ждём долго, не меньше часа прошло. Выходит:

— Давайте за мной, — не оглядываясь, идёт к выходу. Мы естественно без задержки за ним. Нас что, просто так отпускают? На выходе дежурный молча отдал честь Григорию, машина стоит сразу у входа на тротуаре.

— Денис, ты без приключений не можешь? — первый вопрос Гриша задал когда выехали на дорогу.

— Они сами меня находят, — бурчу Грише в спину. Сел сзади, Кира впереди. — А куда мы едем?

— Вы не знаю, а я еду к Мухамедзянову, улаживать вопрос. Только сначала всё мне расскажите. Нахрена вы забрали деньги и телефоны? Зачем машину изуродовали? Кто с вами был? — постепенно усиливается амплитуда голоса.

Я молчу, пусть Кира рассказывает. Её крестный, вот пусть и разбирается. По мере повествования настроение у Гриши портится еще больше:

— Вашу мать, только международных осложнений мне не хватало!

— Я могу папе позвонить, он всё уладит, — подала голос Женька.

— Твой папа! — в устах Гриши это прозвучало как «твою мать», — тоже еще тот фрукт! Он в это дело не полезет, они из одной банды! Муха отморозок еще тот. Не буду вам говорить кто его крыша. Так что готовься Денис отстегнуть солидную сумму, просто так не отделаешься. Кто конкретно машину разбил?

— Какая разница, я за всё отвечаю, — еще не хватало мне подставлять друзей.

— Ответишь, не сомневайся!

Гришу прерывает мелодия на телефоне. Прижав трубку к уху, выслушивает сообщение и…. Бьет по тормозам, я носом чуть не врезался в кресло. Сзади слышно возмущенный сигнал авто.

— Вот теперь уж точно писец! — Гриша, мне показалось, оторвет руль, — в больнице умер охранник. Кровоизлияние в мозг. По голове ему тоже ты заехал?

— Это Санчес, — не успеваю остановить Киру.

— Это я, Санчеса не впутываем, — убито произношу я. Финиш, от такого отмазать трудно будет. В США за такое и ребенка могут на пожизненное отправить. Убийство с особой жестокостью. Тут надеюсь, до такого не дойдет, но на свободе остаться для меня маловероятно. Тюрьмы я не боюсь, жаль все планы идут к черту.

— Они же сами виноваты! — возмущается Кира, — нападение на дочь председателя Лиу, попытка похищения. Мы только защищались!

— Я вам уже говорил за «крышу». Тут и моя служба не взлетает, и Юра с его должностью. Но будем бороться, не всё потеряно. Сейчас вы на такси и сидите на даче, не высовывайтесь. А я буду разбираться, — Гриша подруливает к стоянке такси.

— Погодите, — я лихорадочно просчитываю варианты, — а кто «взлетает»? Велесов подойдёт?

— Велесов да, но он за тебя не заступится. Если только твоя мама попросит, и то сомневаюсь, — оптимизма в голосе Гриши не прибавилось.

— Я знаю, а если я ему предложу то, что от меня хотели?

— Ты хочешь сказать…, - Гриша развернулся ко мне. — Если тебе действительно есть что сказать, это может изменить ситуацию. Мне связаться с руководством?

— Я сам с ним свяжусь. Мне нужно еще немного обдумать, я пока не уверен, что поступаю правильно.

— У тебя есть его номер? — удивился Гриша.

— У меня есть номер его жены, — номера Томы у меня тоже нет, но это не проблема. — Давайте так, мы едем на дачу, оттуда я свяжусь с Велесовым. Вы пока ничего не предпринимайте, а постарайтесь, чтобы дядя Юра и отец Санчо пока были не в курсе.

Гриша нехотя пообещал, что до завтра сможет удержать информацию от распространения. Пересаживаемся в такси, едем молча, я обдумываю положение. Просто так сдаваться не хочется, но с другой стороны ситуация с открытием зашла в тупик. Вероятность раздобыть нужные мне данные близка к нолю, а шантажировать практически нечем. Попробую извлечь максимум выгоды из провального положения, буду торговаться до последнего.

— Кира, у кого может быть номер Тамары?

— Позвони бабушке, у неё, думаю, есть и Велесова номер, — подала правильный совет Кира. Но я не уверен, что Велесов ответит на незнакомый номер. У бабушки, как и предположила Кира, телефон Антоши был. Попросил её саму с ним связаться и сказать, что у меня есть для него информация. Минут через десять звонок с незнакомого номера:

— Денис? — быстро отреагировал, надеюсь, я правильно поступаю.

— Да. Здравствуйте…, - опять вылетело с головы его отчество.

— Что ты хотел?

— Поговорить. Я кое-что «вспомнил». Думаю, то, что вам нужно. Но у меня есть определенные условия.

— Ты где? Я пришлю за тобой машину, — быстро отвечает Велесов.

— Нет. Подъезжайте сами. Я на даче. Только никому пока не говорите, — имею в виду президента.

— Хорошо, буду чуть позже.

Вот и всё, теперь торговаться до последнего. Самое обидное будет, если я ошибаюсь, и это не те компоненты. Но время выиграю в любом случае.

Кира уже позвонила Валику, что мы едем, нас встречают буквально у ворот. Встревоженные, это они еще всего не знают. Я предупредил, чтобы Санчо не говорили про умершего охранника. Он ни при чём, в горячке любой мог так сделать. Жалко, конечно, что так получилось, но они сами виноваты. У Санчо нижняя губа распухла и ссадина солидная на подбородке — косметикой не скроешь. У меня у самого бок ноет, пока терплю.

Данька колдует у мангала. Программа обычная: пообщаемся, попаримся в баньке. Показываю Санчо свои владения. Эх, если не договорюсь с Велесовым, со строительством придётся обождать несколько лет.

— Дэн, я же вижу, что не уладили дело, — прерывает мой рассказ о планах стройки Санчес, — что-то нужно, может деньги? Валентин мне рассказал из-за чего конфликт, неужели твой дядя не может решить?

— Не переживай, всё решим, — успокаиваю его, — скоро подъедет один человек, он в состоянии любой конфликт разрулить.

— А, тогда ладно. Слушай, тут твой друг предлагает мне деньги вложить в биржевую торговлю.

— Богдан? — прерываю Санчо, — не ведись. Есть более выгодные способы вложения, если есть лишние средства, найдем куда применить. Я вот планирую музыкальную группу создать, если у меня голос после мутации не пропадет, будем и испанские песни петь — приедем к вам на гастроли! Слушай, я тебе не рассказывал всего о своих приключениях, сейчас за столом и узнаешь.

До вечера развлекал коллектив рассказом о своих похождениях. Кроме Киры всего никто не знал, Таня в общих чертах, Женька с Валиком немного, а Радик вообще многое впервые услышал. Данька тоже слушает, но секрета эта информация уже не составляет. Эрик, тот с открытым ртом сидит, он вообще молодец. Оказывается, бросился Киру отбивать, но весовые категории неравные, его просто отшвырнули в сугроб. Сальваторе только не слушает — увлеченно рисует маркером на стене. К слову сказать, рисует не так уж плохо: самолет, облака.

Велесов приехал почти в восемь вечера, я весь измаялся, устал изображать веселье. В дом, понятно, приглашать его не стал, пошли прогуляться до озера. Охрана следует метрах в ста сзади.

— Я так понимаю, твое решение вызвано сегодняшними событиями? — Велесов оказывается уже в курсе. Ну что же, это к лучшему, не нужно объяснять.

— И ими тоже, хотя это не единственная причина. А в сегодняшних событиях и доля вашей вины, — не собираюсь с ним миндальничать.

— Моей? — изумился Велесов.

— А кто меня к Ксу приставил? Если бы не она, то ничего бы и не было.

— Всё в мире взаимосвязано, если бы не твой отец, то и тебя бы не было и…, - Велесов запнулся, — короче, я тебя слушаю.

— У меня есть серьезные основания предполагать, что я знаю нужные компоненты для холодного синтеза. Готов их назвать, но с условием, что отец будет пусть не единственным, но автором изобретения. В таком случае я даже готов отсидеть за убийство!

— Смею предположить, что ты и раньше их знал, — это прозвучало как утверждение. — Вопрос не совсем в моей компетенции, поэтому сразу дать гарантии не могу. Сидеть ты, конечно, не будешь, дело уже улажено. Выплатишь семье погибшего компенсацию — пятьдесят миллионов рублей и всё. А завтра полетишь в Снежинск и там расскажешь всё что знаешь. Здесь никому ни слова, и мне в том числе. Я все равно в этом не разбираюсь. Полетишь один, то есть с охраной. Да, мои ребята побудут до утра с тобой в доме. Просто, чтобы никто тебя не похитил.

Ага, гарантий не дали, а под арест уже взяли! Я еще потрепыхаюсь!

— Пусть будут, но завтра я не могу. Санчес послезавтра только улетает. К тому же, я назову компоненты, только когда мне дадут гарантии.

— Назовешь без всяких гарантий! — жестко давит Велесов, — во-первых, пока нет результата — говорить не о чем. Во-вторых, с тобой по любому нужно будет договариваться. Это буду делать не я, но, скорее всего, твоё требование примут. Устранить тебя не получится, а шум, который ты сможешь поднять, никому не нужен. Так что или согласятся, или откупятся. А визит испанцев сократили, и завтра они улетают.

— Почему? Что-то не так? — встревожился я за крестного.

— Нет, у них самолет в Мадриде разбился сегодня днем, объявлен траур, поэтому развлекательную часть визита отменили. Всё? Возражения еще есть?

— Возражений нет, есть предупреждение. Для тех, кто уполномочен решать. Как вы знаете, у меня обширные знакомства, включая детей президентов и министров. Так что, если что пойдет не так, будет не просто шум, а ураган!

— Вот только угрожать не нужно, — скривился Велесов, — это неэффективно. Там где на кону стоят большие деньги никаких скандалов не боятся. В крайнем случае, ради спокойствия могут и «уронить» самолет со всеми пассажирами на обратном маршруте из Челябинска. Это я к тому, чтобы ты не наглел. Всегда можно договориться, найти взаимоустраивающий компромисс. Мой номер у тебя сохранился? Если что пойдет не так, позвонишь. Что бы ты там себе ни думал обо мне, я к тебе хорошо отношусь. Ты на мать очень похож. И внешне и характером.

Ну вот, а я думал на девочку уже не похожу внешне! Усики давно пробиваются, пора бриться начинать. Хотя я понял, о чём он. Ну что же, слова сказаны — обратной дороги нет.

\