Перекресток

Глава 12

Смотрю в окно, пробежка сегодня отменяется. Вчера снега было много, а за ночь еще насыпало и машин возле дома не видно под сугробами. Лыжи нужно покупать. Да и мороз 15 градусов, причем с ветром. Руки к турнику примерзнут — буду до весны висеть. Но разминку можно и в комнате делать. Толкаю Эрика, стягиваю с него одеяло, никакой реакции. Ну и ладно, шлем ему нужен, а не мне. Разминка усиленная, до выделения пота пришлось постараться. Вот, теперь порядок, можно в душ. Ага, как же! Народу стало больше, нужно график составлять.

— Я уже заканчиваю, — сообщает из-за приоткрытой двери ванной Надежда, — а Эрика почему не разбудил?

— А меня что, нянькой назначили? Нет, я-то могу, но тогда не вмешивайтесь, — предупреждаю на всякий случай.

Возвращаюсь в комнату, вешаю Эрика на плечо как свернутый ковер. Лёгкий, килограмм двадцать хоть есть? Опускаю его, уже начинающего просыпаться, в джакузи и включаю холодную воду. Майку и трусы снимать не стал — постирает заодно. Визг, думаю, услышала даже консьержка. А говорил голоса нет! В ванную заглядывает сразу три физиономии, но заступиться решила только Кира:

— Ты что садист, над ребенком издеваешься?

— Молчи женщина! Я из него человека сделаю! — однако воду сделал чуть теплее. — А ты не кусайся, а то на улицу в снег выброшу!

Взбодрились зато все, заряд на весь день. Эрик удрал из ванной, прямо в мокрой одежде. Себя решил побаловать — воду сделал чуть тепленькую. Интересно, а занятия из-за снегопада не отменят? Пробки на дорогах еще вчера были, а живут многие далеко, не то, что мы с Кирой. Эрика, кстати, сегодня поведут тоже в нашу школу устраивать. Насколько знаю, зарплата у Надежды не больше ста тысяч, она бухгалтер в министерстве. Ах да, у крестного оклад должен теперь вырасти.

Эрик встречает меня с претензией:

— Я требую моральную компенсацию! — Вот такой он мне нравится: бодрый, энергичный, не то, что вчера.

— Это как, — озадачился я, — мораль тебе прочитать?

— Нет! Плюс пять к каждому показателю!

— Помечтай! Один к силе так и быть. А за пропуск зарядки нужно один отминусовать.

Время еще есть, стучусь к Кире:

— Я одеваюсь! Хотя, заходи, уже можно.

— Сестренка! Ты мне нужна как женщина! — заявляю с порога.

— Чего?

— Нет, не в том смысле! Посоветоваться как с женщиной!

Рассказываю о разговоре с Таней и о том, что она до сих пор не позвонила.

— Вот скажи, может мне нужно первому позвонить? Как понять, почему она не звонит?

— Она тебе нравится? — задала Кира неправильный вопрос.

— Причем тут это? — немного смущаюсь я. — Нет, ну с ней легко, интересно. Но я о том, обиделась она или нет, и что мне делать, если она совсем не позвонит.

— Раз нравится — ты должен был еще вчера позвонить и не один раз! Или хотя бы пару СМС отправить. А ты ей тоже нравишься, я видела, как она на тебя смотрела, — еще больше вгоняет меня в краску Кира, — и раз она тебя сразу не послала, особенно после твоего «похода» в баню, то дает тебе шанс. Позвони, но не спрашивай об отце, просто узнай как у неё дела, пригласи куда-то. Чтобы она почувствовала, что нужна тебе не только как связное звено.

— А если не согласится?

— Конечно, не согласится! Я бы раз пять отказалась, потом сказала, что подумаю. Настойчивость проявляй! Или ты хочешь только с теми шлюхами общаться, которые по первому свистку в баню побежали? Женьку без боя отдал. Хотя с ней как раз по-другому надо. Вот ты вчера проявил безразличие — её зацепило. Так что определись, кто тебе больше нравится и действуй!

Позвонить не успеваю, набираю на ходу СМС: «Привет, извини еще раз, давай после школы сходим на каток?» Кира заглядывает и морщится:

— Хватит извиняться! Этим ты напоминаешь о том, что нужно забыть. Просто спроси: свободна будет или нет.

Ответ приходит, когда подходим к школе. В нетерпении открываю, Кира тоже сует мордочку: «Привет! Сегодня не могу».

— Вот видишь! Быстро пиши: «Тогда завтра?» — советует Кира.

На этот раз до начала урока не дождался ответа, пришлось отключать телефон. Англичанка на этот счет строгая.

На середине урока меня вызывают. Оказывается, задавали составить рассказ о зиме. Не вижу проблемы, рассказываю о том, какая зима в Москве, Нью-Йорке и Сан-Франциско. Мог бы и до конца урока болтать, тем более парни делают знаки: тяни время.

— Достаточно, — прерывает англичанка, — боюсь, у тебя будут сложности при поступлении в ВУЗ. Ты совершенно не владеешь литературной речью. Кроме того, употребляешь выражения, которые будут непонятны в других странах. Больше тройки поставить не могу. Можешь садиться.

Я лишился дара речи! Значит, сыну главного мента поставила пять за корявый рассказ с ужасным произношением, а мне три? Спорить с ней бесполезно — тупая и упрямая как паровоз. Иду к двери.

— Ты куда? — в недоумении спрашивает учительница.

— К директору. Забирать документы, — бросаю через плечо, не останавливаясь.

У директора как раз оказался крестный. Устраивал Эрика в школу. Так что вопрос решился очень быстро — меня освободили от английского вообще! Но в конце года должен буду сдать экстерном, другому преподавателю. Такой вариант меня устроил — с Илоной Давыдовной, преподающей английский для гуманитариев, никогда проблем не возникало.

На остальных уроках меня, к счастью, не спрашивали, а то пришлось бы и по ним экстерном сдавать. Включаю телефон сразу как вышли со школы — куча СМС. Первую читаю от Тани: «Я подумаю», точно, как Кира сказала! Теперь можно и позвонить ей. От кого тут еще? Крестный: «Позвони, как освободишься». Сразу набираю его.

— Дядь Юр, что случилось?

— Уроки закончились? Давай ко мне, я в «Белом доме», как приедешь, позвони — встречу. Не спрашивай, потом расскажу.

Голос не особо встревоженный, но и не сильно радостный. Опять мне какой-то сюрприз приготовили. Дождался пока вышла Кира, поставил в известность и потопал на метро. Кто тут еще писал? Богдан … Звоню ему:

— Привет Дэн! Тут такое дело, не уверен — по телефону можно или нет говорить…

— Если не уверен, тогда лучше позже, — советую я, — до субботы потерпит? Или сообщение отправь, сам знаешь куда.

У нас с ним для переписки почтовый ящик в TOR — сервисе. Если верить Богдану — самый надежный. Вот уж не думал, что мне придется на Родине играть в разведчика (или шпиона, смотря с какой стороны посмотреть).

Крестного у входа пришлось ждать минут сорок. Вот он, наконец, появился:

— Пойдём, по пути расскажу.

На входе вместо паспорта считывают данные с браслета. Плюс отпечатки пальцев. Поднимаемся в лифте, крестный по-быстрому вводит в курс дела:

— Сегодня был у нас в узком кругу разговор о «холодном синтезе». Присутствовал директор федерального ядерного центра из Снежинска. Именно там работают над этим. У них возникла проблема. Какая, сейчас тебе расскажут. Будь внимателен, не торопись отвечать. Не груби, выдержка — главное. Если что, ссылайся на меня, я твой опекун и мне решать.

Больше сказать ничего не успел, приехали. Заходим в просторный кабинет, за длинным столом сидит пять человек, в центральном кресле Замятин — новый премьер-министр. Сбоку от него Велесов, остальных не знаю. Здороваюсь, ответили дружно, но не встали и руку не жмут. Зажрались! Все, кроме Велесова, рассматривают меня как слона в зоопарке.

— Присаживайся Денис, — Велесов отодвинул для меня стул. Крестный уселся рядом со мной без их приглашения. Впрочем, видимо он там и сидел до этого — на столе чашки кофе и бумаги.

— Денис …. Александрович, — удостоил таким обращением премьер, — нам требуется ваша помощь. Даже не нам, а России.

Так пафосно. Заявочка, блин, я должен спасти Россию!

— Что я могу сделать для спасения России? — иронию сдержать не смог, крестный бросил неодобрительный взгляд. — И если можно обращайтесь на «ты», мне неудобно.

— Суть дела объяснит Яков Исаакович, — премьер кивнул на лысого колобка с жирными отвисшими щеками.

— Денис, я руководитель программы по термоядерному синтезу. В работе мы используем, в том числе, и наработки твоего отца. Нам стало известно, что ты находился в его лаборатории в те годы и, возможно, твои воспоминания ускорят практическое применение нашего открытия. В таком случае мы сможем упомянуть его как …, возможно, даже соавтора открытия.

Во завернул! Однако что это значит пока непонятно, кроме факта, что у них облом. Иначе не обращались бы ко мне. Дураку понятно, что из меня вытрясли всё что возможно. Но, оказывается, какого-то пазла не хватает, и взять им его негде. Как бы мне получить максимум информации, вдруг и нет смысла встречаться с Литвинцевым.

— Я не совсем понимаю, что от меня нужно, — осторожно подбираю слова, — всё, что знал, рассказал. Тогда я был совсем маленький и понять там ничего не мог. Да и сейчас особо не понял бы.

— Суть дела в том, что твой отец описал технологию термоядерного синтеза, причём довольно убедительно и, по его словам, частично подтвержденную исследованиями, — Яков Исаакович вытирает пот со лба, хотя я не сказал бы, что очень жарко. — Но не указаны компоненты, служащие рабочим телом и катализатором процесса. Мы пытаемся подбирать эти элементы, но на это могут уйти годы и миллионы средств. Возможно, у тебя в памяти отложились слова, которые ты слышал в лаборатории. Я имею в виду названия химических элементов. Литий, торий, тритий, палладий?

Молчу, делаю вид, что вспоминаю. Но думаю над тем, наехать на него или не надо? Он ведь открытым текстом сейчас признал, что у них нет никакого открытия, а работают только с текстом изобретения отца. А обещают «возможно» включить в соавторы!

— Во-первых, если при мне и произносили такое, то на английском. Звучит похоже, но разница есть. Во-вторых, я учу химию, физику, слышал много раз эти названия. Где гарантия, того, что я «вспомню» именно услышанное в лаборатории, а не позже? Заведет вас еще больше в тупик, — решил я не «бунтовать», а вежливо послать нафик. Вот если не достану запись, тогда может быть и соглашусь на сотрудничество. Тем более, что мне есть что вспомнить, как мне кажется.

— Полностью с тобой согласен, — кивает директор центра, — и нам нужно, чтобы ты был твердо уверен, что именно там слышал. В детстве многое запоминается на всю жизнь, хоть что-то, но ты должен был запомнить. Поэтому я приглашаю тебя поехать со мной, в Снежинск, там с нашей помощью попробуешь освежить свою память.

— Нет! — слишком резко и громко, Яков Исаакович даже вздрогнул, — знаю я ваши методы «освежения»! Чтобы потом дурачком остался?

— Денис, для такого тебя в Снежинск не нужно было везти, — включается в разговор Велесов, — и, насколько я знаю, такие варианты рассматривались, но признаны неэффективными.

— Да, это глупости, то о чём ты подумал! — пришел в себя Яков Исаакович, — ты насмотрелся в фильмах ерунды, нет сейчас таких технологий, чтобы достать из памяти нужное. Гипноз может иногда помочь, но не в этом случае. Я клянусь, что никакого воздействия на тебя не будет. Наши ученые будут разговаривать между собой по тематике, а ты — пытаться вспомнить: было ли такое в разговорах в лаборатории отца.

Крестный внешне спокоен, не могу понять его позицию. Стоит ли соглашаться. Верить их слову я не могу, но послушать разговоры, а при возможности и посмотреть хоть краем глаза записи… Другой возможности не будет. Подсунет мне Литвинцев липу, и буду я как идиот с ней носиться.

— Если только в присутствии моего опекуна, — указываю на крестного. Велесов переглянулся с премьером, тот коротко кивнул.

— Отлично. Тогда завтра утром летите в Снежинск, — Велесов поднимается, следом за ним и остальные.

Летим? Я думал это где-то под Москвой.

— У меня только еще один вопрос к молодому человеку, — просит Яков Исаакович, — юноша, вы никогда не слышали от отца выражение «аннигиляция атомных частиц»? Или похожего?

Задумываюсь на самом деле. Выражение мне кажется знакомым, хотя по физике я его точно не учил. Хотя чего думать, даже если слышал, им это знать необязательно.

— Пожалуй, нет. Я от вас сейчас впервые такое услышал.

До свидания мне тоже не сказали. Хамье!

— А куда нам лететь? Где это — Снежинск? — интересуюсь в лифте у крестного.

— В Челябинской области. Ты меня разочаровал, я думал, ты агрессивнее будешь, — подкалывает крестный.

— Я терпеливый. Как ты там про труп врага говорил? Но кое-что мне непонятно: неужели так трудно экспериментальным путем подобрать компоненты?

— Честно говоря, я в этом тоже не разбираюсь, — признается крестный, — вот и спросишь у них на месте.

— Обязательно спрошу! А кто остальные трое?

— Телевизор иногда смотри, узнал бы, — укоряет крестный. — Директор ФСБ, министр энергетики и вице-премьер.

— А Велесов в этой компании что делает? — давно хотел уточнить его роль, все не было случая.

— Видишь ли…, я когда-то тебе объяснял роль президента, — завуалировано начал крестный, — так вот, Велесов типа смотрящего от тех, кто контролирует все события. В будущем может и президентом стать.

— А ты не можешь?

— Нет, мне это не светит.

Проводил меня до дверей, куда я дальше? Тренировки сегодня нет, ничего срочного тоже. Поеду домой, займусь физикой. Школьный материал изучил весь, пора переходить в высшему. А то вопросы буду задавать, а сам ни в зуб ногой. Хм, а почему так говорят? По зубам ногой я вполне могу дать…

Решился позвонить Тане, тем более повод есть — на завтра встретиться не смогу. Опять долго жду, пока ответит:

— Привет Лиен!

— Привет, а почему Лиен? — удивился я.

— Прикольно. Или тебе не нравится?

— Нравится. Таня, завтра я улетаю в Челябинск, так что встреча переносится. Я потом позвоню, когда вернусь.

— А я разве обещала завтра встретиться, что-то не помню! — девчонки, блин! — А зачем ты туда летишь?

— М-м-м, не по телефону…, - замялся я.

— Ясно. Тогда по твоей просьбе: папа сказал, что говорить ему с тобой не о чем — того что ты хочешь у него нет.

— Обсудим и это позже. — Горячо! Откуда он может знать, что я хочу? И если боится встретиться, значит — есть причины. Буду наглее, когда вернусь, приду домой к ним.

Вылетаем рано, в шесть утра самолет. На этот раз обычным пассажирским рейсом, зато ожидаем посадки в вип-зале. Не знаю, чем он отличается от обычного, так как в обычном не был. Мягкие кресла, климат-контроль, кофе бесплатно.

— Не боишься лететь? — интересуется крестный.

— После того перелета из Иркутска я и в космос готов! А почему тогда пассажирским не отправили, что за срочность была? — Как-то не спросил до сих пор об этом.

— Да тогда все в шоке были, боялись, что ты исчезнешь куда-нибудь. Честно говоря, сначала и не верилось, что это ты. Настолько невероятно было твое появление. Извини, но я сомневался, даже когда ты был дома. Только после теста ДНК все сомнения отпали.

— Мне делали тест ДНК? — удивляюсь я. — Не помню когда брали пробу.

— Когда ты спал, отрезали немного волос. А у твоего отца брали перед отъездом в США.

Дальше разговор прервали появившиеся попутчики. Яков Исаакович и еще один мужчина. На этот раз удостоили и меня рукопожатия. Но второй так и не представился, впрочем, о его профессии догадаться нетрудно — товарищ из органов. Ждали видимо их, сразу приглашают на посадку. Отдельный автобус, остальные пассажиры уже в самолёте. Места впереди и, насколько могу судить, комфортнее, чем в общем салоне. Просторно, даже лечь можно. Выруливаем на взлетную полосу, полетели! Да, это не сверхзвуковой самолёт.

Мои попутчики сразу потребовали коньяк и завели дискуссию. Я ограничился соком и решил подремать — не выспался. Так что разбудили меня только когда приземлились. В Челябинске нас ждали у трапа! Выходим первыми, морозный воздух обжигает лицо.

— Воротник подними, — советует крестный, — стюардесса объявляла: 38 мороза.

Замерзнуть не успели, погрузились в машины и стартуем. Челябинск я так и не увидел, минуя его, мчимся на север. За окном однообразный пейзаж заснеженных лесов, прислоняюсь к плечу крестного и опять засыпаю.

— Подъезжаем! — тормошит крестный. Протираю глаза, осматриваюсь.

Слева виднеются заснеженные белые многоэтажки, а мы подъезжаем к сооружению, напоминающему завод. Высокие трубы наводят на такую мысль, хотя дым из них не идёт. КПП проехали без досмотра — машина директора вне подозрений. Останавливаемся около трехэтажного здания. Ноги затекли, смотрю на время — около двух часов ехали.

— Это и есть ваш ядерный центр? Что-то маленький, — спрашиваю Якова Исааковича по пути к дверям.

— Не совсем, ядерный центр — это весь город. А тут всего лишь одна из лабораторий. И не такая уж маленькая, большая часть находится под землей, — вступился за своё хозяйство директор.

Сначала нас покормили, довольно вкусно, заявляю как профессиональный повар! Дальше проходим в большой зал, напоминающий центр управления полетами. Видел в кино похожее: большой монитор, ряд длинных столов с мониторами поменьше, кресла. Десятка два ученых разных возрастов, в основном мужчин. То, что ученые, видно сразу. Бледные, многие заросшие, с красными глазами. М-да, что-то мне перехотелось физикой заниматься. Лучше уж дипломатом стану.

— Вот, знакомьтесь, Денис Серебряков, — представляет меня директор, — а Юрий Максимович в представлении не нуждается.

Ко мне поочередно подходят, жмут руку. Трое сказали, что я похож на отца. Насколько знаю, он работал не в этом центре, где-то ближе к Москве. Рассаживаемся по креслам, крестный приземлился в сторонке.

— Давайте работать товарищи! — призывает директор. — Суть дела Денису я изложил, Андрей начнешь ты.

Мужик с самой длинной бородой согласно кивает.

— Минутку, — как в школе поднимаю руку, — прежде чем начнем у меня пара вопросов. Можно?

— Да, конечно! — соглашается директор.

— Первый момент, который мне непонятен. Отец в США работал не один, я видел там не меньше народа, чем тут. Вы хотите, чтобы я вспомнил об их разговорах. Но разве они сами не разобрались бы к этому времени в изобретении? Прошло столько лет. Или в записях отца есть указание, где искать эти самые компоненты? Мне это кажется… наивным. И второй вопрос: здесь присутствуют те, чьи фамилии будут стоять под открытием моего отца?

Некоторое замешательство, многие отводят глаза. Затянувшееся молчание прерывает бородатый Андрей:

— Я, пожалуй, отвечу. Сначала на второй вопрос. Если открытие всё-таки будет, то там будет моя фамилия — Капитонов — среди других. Надеюсь, что фамилия Серебрякова там также будет, но, к сожалению, это зависит не от меня, — директор уткнулся мордой в монитор (выключенный), товарищ из органов изобразил кривую ухмылку. — Поясню, почему будет моя фамилия. Над этой темой мы с твоим отцом начинали работать двенадцать лет назад. До этого у нас были совместные работы, можешь посмотреть в интернете. После его отъезда я продолжал работу и многое из неё совпадает с тем, что мы узнали из доставленной тобой информации. А теперь плавно перехожу к первому вопросу: для этого придётся объяснить тебе сам принцип термоядерной энергии.

— Я знаком с основами, переходите к сути, — прошу я.

— Замечательно. Попробую объяснить максимально доступно. Ты должен быть в курсе, что успешные эксперименты были неоднократно в мире и у нас в том числе. Но не решена основная проблема — затраченная энергия пока превышает получаемую. Либо слишком дорогие компоненты. Ты знаешь, откуда образуется ядерная энергия?

— Да, за счет разрушения межядерных связей.

— Именно, — кивает Андрей, — и сила получаемой энергии отличается в зависимости от того, с каким элементом работать. Элементы с более высоким порядковым номером выделяют больше энергии, но и требуют больше усилий на её высвобождение. При взаимодействии с разными катализаторами эти цифры меняются. То есть, необходимо рассчитать, какая энергия выделяется каждым из возможных элементов, и как её изменит катализатор. В начале работы мы с твоим отцом провели эксперименты с несколькими элементами. Выяснилось, что расчетные данные не совпадают с полученными экспериментальным путем. Причем настолько, что спрогнозировать их без эксперимента невозможно. Но число возможных комбинаций элементов исчисляется сотнями! А каждая опытная установка обходится в тысячи, а то и миллионы долларов. И требует переделки для каждой другой пары элементов. В США была создана универсальная установка для опытов с любыми элементами, она обошлась почти в десять миллиардов! Наше правительство такой суммы выделить не смогло. Нашли другой выход: отправить туда твоего отца. Как — ты уже в курсе. В той информации, которая на флешке, описан процесс промышленного производства термоядерной энергии «холодным» способом. Но не указаны компоненты. То есть он смог подобрать для этого процесса возможно единственно доступную пару. Почему не указал сразу? Возможно из предосторожности, если произошла бы утечка, то этих данных недостаточно. Остальное он хотел передать или позже, или другим способом. Теперь о том, почему американцы до сих пор не совершили открытие. Даже зная, с какими элементами он работал, без разработанного нами метода, они ничего не смогут сделать. А технология у нас уникальна, и я сомневаюсь, что кто-то сможет её повторить в ближайшее время. Я доступно изложил?

— В принципе да. Но я все равно не понимаю, как вам поможет, если я назову пару десятков названий химических элементов, которые мог там слышать?

— Это ограничит круг поисков, — не особо убедительным тоном говорит Андрей, — если сможешь назвать именно комбинации элементов или вспомнишь что-то сказанное отцом именно тебе. Любая зацепка ускорит работу. И нам нужно главным образом последние элементы, с которыми он работал. Так как по изложенным выше причинам, маскировать это ему не нужно было.

— А вы уверены, что это только два элемента? — мои вопросы, насколько вижу, у директора вызывают раздражение.

— Да. Дело в том, что в полученной информации указаны расчеты полученной энергии. Дейтерий указан, а катализатор и рабочее тело обозначены условно — Х и Y. По этим данным КПД составит около 90 процентов.

— Хорошо, — киваю я, — я готов.

Возились со мной долго. Называли пары элементов, химические формулы, описывали процессы, рисовали формулы на большом мониторе. И даже показали то, ради чего я приехал — расчетные данные отца. Это только малая часть информации и запомнить её я, естественно, не могу, но метки себе сделал. Время я не засекал, но прошло часов пять, не меньше. Всё это время я изображал напряженную работу мозга, но думал о другом. Мне есть, что им сказать, как минимум в одном элементе я уверен. Но почему я должен отдать открытие в чужие руки? Ладно, пусть этот Капитонов будет в соавторах, если он действительно работал над темой. Но где гарантия, что отца вообще упомянут? Пообещать они могут что угодно. С другой стороны, насколько я понял, информация с флешки неполная для понимания сути процесса, остальная часть у Капитонова. Приоритеты меняются — Литвинцев отходит на второй план. Выяснить, что за человек этот Андрей, попытаться наладить с ним контакт, а дальше по обстоятельствам.

— Многое мне кажется знакомым, — подвожу я итог мозгового штурма, — но не могу сказать, что именно я услышал именно там, а тем более в последние дни. Очень жаль, что не смог оказаться полезен. Я буду усиленно заниматься физикой и если что-то вспомню, непременно сообщу.

Народ не скрывает разочарования. Их можно понять: годами работать над проблемой, а тут возможный шанс получить всё на блюдечке. Нет уж, жалеть никого не собираюсь!

Перед отъездом обедаем, зашли помыть руки, Андрей стал к соседней сушилке:

— Извини, я понимаю твои чувства, но от меня действительно ничего не зависит, — вполголоса говорит он, — у твоего дяди намного больше возможностей, и то, как видишь…

— Дайте мне ваш контакт, — отвечаю почти шепотом, — или свяжитесь со мной через соц. сеть. Там я Лиен, в Москве один с таким именем.

— Найду, — обещает он тоже шепотом, — я там Химик из Челябинска.

Назад отправляемся вдвоем с крестным, в аэропорту появляется возможность поговорить без свидетелей:

— Дядь Юр, как думаете, Капитонову можно верить?

— В чём? То, что он работал с твоим отцом, правда. Саша физик, а Андрей химик, они дополняли друг друга. Семьями не дружили, но отношения у них были хорошие. А насколько велика его роль в открытии…, не знаю.

— Я не о том, — немного колеблюсь, посвящать ли крестного в свои планы, — допустим, я вспомню то, что им нужно. Сможет ли он стать союзником в отстаивании авторства отца?

— Надеешься вспомнить? — дядя Юра внимательно смотрит на меня. — Или уже вспомнил? Тогда союзников нужно искать не там. Мнение Андрея в этом вопросе ничего не решает.

— Уверен? А если он сам сделает заявление для зарубежных СМИ? С этим станут считаться? Допустим, у него одного будут все необходимые данные. Для страховки, чтобы ему ничего не сделали. Но мне придется поверить ему на слово. Прежде чем делать заявление, он, ведь, должен будет убедиться в точности полученных данных. Если я скажу ему нужные компоненты, как он себя поведёт?

— Вот что я тебе скажу, — крестный положил мне руку на плечо, — в любом случае договариваться нужно не с ним. Даже если он кристально честный человек. Тебе действительно есть что сказать?

— Возможно. Но для этого мне нужно сначала поговорить с Литвинцевым. Дальнейшая стратегия зависит от результата этой встречи.

— Что же, тогда попытаюсь организовать тебе её, — пообещал крестный.