Перекресток

Глава 15

Боль всё усиливается, три часа как легли спать, а я так и не уснул. Правый бок горит огнём, меня это начинает тревожить. Неужто печень пострадала? Не нужно было в парилку ходить, это после неё стало сильно болеть. И в туалет придавило, поднимаюсь и…, скорчившись от боли, замираю сидя. Как будто мне воткнули нож в бок. Содержимое желудка чуть не вывернулось из меня, с трудом удержал. На соседней кровати спят Санчо и Сальваторе, не хочу их будить. С трудом дотягиваюсь до нетфона и нажимаю на вызов Даньке. Надеюсь, сообразит прийти — говорить я не в состоянии, зубы сжаты от боли. Через пару минут слышу шаги — Данил заходит:

— Что случилось? — спрашивает шепотом.

— Плохо…, - смог прошипеть сквозь зубы, — мне отлить надо, а встать не могу.

Данька попытался помочь мне подняться — кинжал внутри провернулся, и я не удержался от вскрика. Хорошо хоть не обмочился. Но, похоже, всех разбудил.

Вокруг меня завертелось. Кира позвонила сначала отцу, потом поняв по моему виду, что скорая может и не успеть, набрала с моего нетфона Велесова. Тот сказал, что пришлет вертолет. У кого-то из девчонок нашлись таблетки, сомневаюсь, чтобы они мне помогли, но три штуки проглотил. Данька сообразил принести ведро, я наконец облегчился. Таня вытирает салфеткой холодный пот, выступающий у меня на лице. Тошнит и жутко болит. Это мне наказание за то, что так равнодушно воспринял смерть человека. Вот сдохну тоже, там встретимся. Прошу у Киры телефон и записываю ей в заметки два слова.

— Если что — покажешь отцу, — шепчу ей на ухо. А то еще сто лет холодный синтез не откроют.

— Я тебе дам «если что»! — у Киры на глазах слезы.

Вертолет прилетел через полчаса. Несколько уколов в вену быстро погасили боль, потом в несколько рук меня переложили на носилки и через сорок минут полета доставили в клинику. Дальше было как в американских фильмах — с такой скоростью вокруг меня бегали. Анализы, УЗИ, рентген. И в завершение — операционный стол. Я мало что соображал после уколов, понял только, что было внутреннее кровотечение в печени, а потом эта капсула лопнула. Скорая точно меня бы не довезла, хотя не факт, что я проснусь после операции. Хотел попросить нетфон, чтобы отправить прощальные сообщения Шине и остальным друзьям, но мне не дали для этого времени. Натянули маску и заставили считать. Кажется я и до десяти не дошел…

Проснувшись, не сразу понимаю где я. Снился какой-то плохой сон, содержания не помню, но осадок остался. Ресницы слиплись и с трудом поднимаются. Хм. Вспомнил. Я в больнице, и мне делали операцию. Значит проснулся — уже хорошо. Скашиваю глаза вбок: рядом сидит молоденькая симпатичная медсестра, читает с планшета. Вздрагивает, испуганно смотрит на меня. Ресницы такие длинные, интересно настоящие?

— Проснулся? Я сейчас позову профессора!

— Стой! — хотел крикнуть, но получилось шепотом. Горло пересохло, — пить.

После воды голос прорезался:

— Мне нужно встать, — сам не пытаюсь, так как облеплен датчиками и капельницами.

— Нельзя!

— Мне «нужно»!

— Ой, тебе в туалет? — догадалась она, — по маленькому или большому?

— Нет! Я сам! — Да ей лет семнадцать, не больше! Она сама покраснела, а про меня и говорить нечего. При мысли, что она возьмется за «него» руками, сразу пошло возбуждение. А сверху одна простынь! Её не подняло?

Медсестра все-таки убежала за доктором. Изучаю себя. До пояса открытый, в каждой руке игла, сбоку красная полоса шва. На груди приклеены датчики, на тумбочке пикает монитор. Состояние, на первый взгляд, хорошее, немного тошнит, и голова кружится, но это от наркоза, наверное. А вот и профессор и не один. Вспоминаю — это он мне собирался операцию делать.

— Ну как вы, юноша, себя чувствуете? — проверяет рукой температуру и пульс. Словно на мониторе этого не отражается!

— Замечательно! Когда я могу встать?

— Если осложнений не будет, то через несколько дней, — подумав, отвечает профессор. Несколько — это сколько?

— Тогда можно мне медсестру — мужчину. То есть медбрата.

— А чем тебя Оксана не устраивает? — удивился врач. Потом догадался. — Стесняться не нужно, здесь нет мужчин и женщин, а есть больные и врачи. Так что сейчас быстренько делай свои дела, а то посетители уже заждались. Они у главного сидят, минут десять у тебя есть.

Но потом профессор сжалился, сам подставил утку. И посоветовал привыкать к женским рукам.

В палату ворвался первым крестный, следом Велесов и Кира. Лица довольно хмурые. У меня что, настолько плохи дела? После протокольного опроса о самочувствии переходят к делу. Крестный сел рядом, Кира на кровать ко мне с другой стороны, Велесов стоит сбоку.

— Понимаешь Денис, — начал крестный, — мы тут немного спорили. Я считаю, что ты имеешь право знать всё.

Начало мне не понравилось. Дело явно не в моей болезни.

— Говори уж, раз начал, — смотрю при этом на Велесова. Раз спорили — это он не хотел мне говорить.

— Вчера Тим Бернар, ты должен его знать, — я киваю, Тима я помню. Коллега отца в США, — так вот, он сделал заявление об успешном опыте по «холодному синтезу». Теперь начинается гонка — кто первый подаст заявку, подтвержденную практическими испытаниями. Но независимо от того кто будет первым в сложившихся условиях, назвать твоего отца автором открытия не смогут. Это гарантированное обвинение со стороны США в воровстве идеи. Могут даже отказать в приеме заявки.

— Но…, Андрей говорил… технология уникальна, — я растерялся, — у американцев не может быть точно такого же процесса!

— Это не имеет значения, — вступил в разговор Велесов, — обвинения выдвинут до рассмотрения сути процесса, и есть там сходство или нет никого не интересует. Не факт, что их практические испытания окажутся успешными, не факт что наши пройдут хорошо, но это все второстепенно. К тому же, хочу сообщить тебе еще один аргумент. Если бы твой отец остался жив и успешно передал информацию, то он бы все равно не стал автором открытия. Планировалось, что он останется работать там же и будет выполнять больше работу не ученого, а разведчика. В науке его имя уже стоит наряду с крупными известными физиками и еще одно открытие ничего не изменит.

— Покажите мне, — прошу внезапно хриплым голосом.

— Что показать?

— Что пишут в интернете.

Крестный протягивает мне мой нетфон. Через пять минут убеждаюсь — во всех новостных каналах на первом месте заявление Бернара. Что же, меня положили на лопатки. Думаю, отец отдал бы открытие не задумываясь, да оно так и было, в принципе. Но хоть что-то выторговать я должен!

— А если открытие окажется одинаковым по процессу? Что тогда? — крестный обернулся к Велесову, переадресовывая ему мой вопрос.

— Формально мы объявили первыми об открытии. Если бы отношения между странами были не такими напряженными, возможно была бы совместная работа по доводке до промышленного использования. А так…, трудно предсказать, — Велесов явно не хочет говорить на эту тему.

Не знаю, что сказать дальше. От меня ждут согласия, я уже как бы и не сопротивляюсь. Хочется что-то попросить, но что? Денег мне кажется требовать мелочным и позорным. А что еще? После того, как я назову требуемое, я стану никому не нужным. Кроме крестного, конечно.

— Твой долг, ну те 50 миллионов, о которых я говорил, спишем — проведу через страховой фонд, — видимо понял мои колебания Велесов, — и еще, я подумаю, как сделать, чтобы ты получил часть прибыли от внедрения изобретения. Если оно, конечно, состоится.

На это мне нечего сказать. Отказываться глупо, а соглашаться — значит признать, что я из-за денег артачусь. Поэтому просто уточняю:

— Кому мне… рассказывать?

— Капитонов в Москве, едет из аэропорта, — с облегчением отвечает Велесов, — через полчаса будет у тебя. Кстати, он сказал: если получит Нобелевскую — половину отдаст тебе.

— Тогда дайте мне пока с Кирой поговорить. Наедине, — прошу я.

Крестный с Велесовым уходят.

— Меня достали твои друзья! — жалуется Кира. — Санчес каждые полчаса спрашивает, Шина так та звонила раз пять. Даже Ксу просит сразу сообщить, как придешь в себя. Маме твоей отправила СМС только что.

— А местные? Как у них дела?

— Да сутки всего прошли, ты же не месяц лежишь! Таня, кстати, тут, только её не пускают.

— Ладно, телефон у меня, сам свяжусь со всеми, чем тут еще заниматься. Ты, вот что, одна не ходи никуда, особенно вечером. Велесов обещал, что все улажено, но знаешь как у этих народов с кровной местью — всего ожидать можно. А я выйду, попробую сам встретиться с этим «Мухой» и договориться. По крайней мере точно будем знать — опасаться или нет.

— Не успел вылечиться и опять приключения ищешь на свою задницу!

Дальше поговорить не дал звонок от Шины. Оказалось, у неё мама почти в то же время попала в больницу с воспалением почек. Поездка теперь откладывается, возможно это и к лучшему. Пока все визиты иностранцев плохо для меня заканчиваются. Дальше позвонил Реджинальд. Я узнал еще одну новость, которую пропустил из-за болезни. Денёк вчера, оказывается, был богат на события. Американский спецназ провел операцию на Гаити по захвату подозреваемого в терроризме русского бизнесмена. При этом был смертельно ранен, оказавшийся по какой-то причине там, консул России из Сан-Франциско. Речь идет о разрыве дипломатических отношений и отзыве всех дипломатов. Бизнесмен оказался близким к окружению президента России. Общение сейчас идет на уровне министров иностранных дел, и Реджи просит ни много ни мало, а чтобы я повлиял на крестного! К полному разрыву отношений американцы не готовы и ищут возможность уладить ситуацию и не потерять при этом лицо. Напрямую президенты наших стран давно не общаются. Обещать я ничего не стал, сомневаюсь, чтобы моя просьба на что-то повлияла.

А вот и Андрей Капитонов. Одели в белый халат, Велесов с крестным без халатов заходили.

— Привет, Денис. Как это тебя угораздило? — Андрея в события не посвятили.

— Привет. Да вот, как-то само получилось. Я уже в курсе всего, давай без вступлений. Тебе просто назвать компоненты или с подробностями?

— Желательно с подробностями, — Андрей подсаживается поближе.

— Тогда слушай. Примерно за месяц до нашей поездки я остался с отцом ночью в лаборатории. Точнее такое и раньше было, но в этот раз Тима не было с нами, он уехал по делам. Так что мы одни были. Отец пытался уложить меня спать на диванчике, но я не хотел — мне было любопытно посмотреть на опыт. Ну, и расспрашивал, где что. Конечно, прошло много лет, и из памяти выветрилось, мне пришлось долго вспоминать и изучать физику и химию, прежде чем я смог быть уверен, что не ошибаюсь.

— Погоди, — останавливает Андрей, — а почему ты думаешь, что именно тот опыт был тем, который определил нужные компоненты?

— Отец был очень доволен результатами и сказал, что эта ночь изменит мир. И просил меня молчать, говорить, если спросят, что я спал. К тому же, это были последние опыты, после них он только проводил расчеты около месяца. Тим делал опыты, но отец в них не принимал участие.

— Понятно. Итак? — Андрей нервно кусает губы.

— Основной церий. Катализатором отец взял цинк.

— Цинк с церием? — изумился Андрей, — ты уверен? Может цезий? При высокой температуре смесь цинка и церия взрывается!

— Да, отец говорил. Именно это мне позволило вспомнить точное название. Сначала я думал о цирконии потом о цезии. Цинк запомнил точно и о взрыве тоже. Поэтому и искал информацию с какими элементами такое взаимодействие. А при опыте взрыва не было, а реакция была. Но там и температура была невысокая.

Андрей меня уже не слушал, лихорадочно делал расчеты на планшете. Не тревожу, ему теперь не позавидуешь. Нужно обогнать американцев. Надеюсь — успеют, ведь отец описал именно промышленный способ процесса.

— Ты точно никому это больше не говорил? — минут через двадцать Андрей оторвался от планшета.

— Точно. Никому не говорил, нигде не записывал, — нужно у Киры теперь стереть из телефона.

— Ты знаешь, что твой отец гений? Я уверен, что всё получится! Это именно то, что нужно! Дениска, какой ты молодец!

Андрей возбужден, сделал попытку меня обнять, вовремя остановился. Не нашел ничего лучше, чем поцеловать! Хорошо хоть не в губы, а в щеку чмокнул!

— Андрей! Ну ты вообще!

— Я просто в шоковом состоянии! Нужно срочно лететь, установку переделать будет недолго, через неделю я смогу провести опыт, — Андрей весь на нервах и мысленно уже не здесь. Я его отлично понимаю.

— Иди. Увидимся еще, — гоню его, — пообещай, что мне первому сообщишь о результате.

— Зуб даю! — смеется Андрей, наклоняется и целует в другую щеку. Придурок!

Минут через двадцать после ухода Андрея, снова заходят крестный с Велесовым. Уже довольные.

— Тебе не меньше двух недель тут лежать, а то и месяц, — сообщает крестный, — ты говори, если что нужно. Палата неплохая, медсестра дежурить будет круглосуточно.

Палата действительно очень даже крутая. Одноместная, со всеми удобствами. Большой экран, кондиционер, холодильник. Кровать и то с пультом: регулируются высота, наклон.

— Мне бы лучше в общую, — прошу я, — есть тут четырехместные, например? С моими ровесниками желательно. А так ничего не нужно, интернет есть и достаточно. Учиться буду, чтобы не отстать. И пусть ко мне пускают всех, а не только вас.

— Теперь уже можно всех, — успокаивает Велесов, — охрану я снимаю, думаю, тебе ничего уже не угрожает.

Ага, точнее теперь я уже не нужен! Погоди-ка, у меня еще есть козырь!

— Мне Реджи звонил. Его отец попросил намекнуть, что он не против как-то уладить конфликт. Только чтобы сенат не знал о контакте.

Дядя Юра чуть не сел мимо стула. Да и Велесов выглядит озадаченным:

— А ну повтори дословно, о чем вы говорили! — требует он. Пересказываю нашу беседу.

— Выглядит розыгрышем, — сомневается крестный, — по телефону подростка такое обсуждать.

— Не думаю, — не согласился Велесов, — у сына президента защита от прослушки однозначно стоит. Да и раздувать конфликт президент не заинтересован, а сенат как раз хотел бы подставить его. Дескать — с первой же проблемой не справился. Вот что, Денис, тебе принесут другой телефон, с которого сможешь спокойно разговаривать. А что говорить, я тебе чуть позже скажу. Пока отдыхай, выздоравливай. И это…, спасибо тебе.

Отдыхать мне быстро надоело. Только связь и спасает, со всеми общаюсь непрерывно. Вставать мне на второй день не разрешают, в другую палату тоже не переводят. Зато с утра непрерывно посетители: Таня, Кира, потом Женька пришла. Поручил ей выяснить по её каналам всё про «Муху». Дальше Богдан с Тимкой заявились, скормил им всё, что мне натаскали из продуктов, а что не смогли, отправил с ними Димке. После обеда мне принесли от Велесова почти такой же нетфон как у меня. На вид ничем не отличается, могли бы просто мой перенастроить. Хотя, кто их знает эти технологии. Причем в него оказался уже вшит мой номер. Теперь вызов будет сразу на двух телефонах! Пришлось мой отключить. Не нравится мне это, защита в нем возможно и стоит, но интернетом пользоваться я лучше со своего буду.

Крестный появился только в восемь вечера. Усталый, с мешками под глазами. Это он только с работы:

— Вот что, Денис, сейчас набирай Реджинальда, узнай, может ли он разговаривать.

— И передать телефон?

— Нет, будешь сам общаться, — говорит крестный, — если, конечно, его отец лично не захочет поговорить. Так вот, если он один, скажешь, что наша сторона готова к конструктивному диалогу с президентом, но нам нужны гарантии безопасности Солодкова. Готовы выслушать его предложения. Есть вариант обмена Солодкова на их шпиона Редека. Ему еще восемь лет сидеть, так что можем обсудить. Все понял?

— Понял, если что — подскажешь, я громкую связь включу. Звонить?

Реджи оказался свободен для беседы, передаю ему информацию. Блин, просто детский сад какой-то! Две страны не могут между собой договориться и используют для этого школьников! Пусть меня ставят президентом — я со всеми договорюсь!

— Хорошо, я передам и перезвоню после обеда, — говорит Реджи.

— С ума сошел! Ваше «после обеда» — у нас после полуночи! Я больной все-таки. Давай завтра в это же время. Мир подождет нас!

Подниматься мне разрешили только через три дня. Я бы и сам попытался, но одного меня не оставляли даже ночью. Медсестры как на заказ все молодые и симпотные! И все хотели лично мне утку ставить! С трудом от них отбивался. Правда на этом их интерес и ограничивался, когда попробовал пощупать Оксану выше колен, получил по рукам. Зато поднявшись, стал изображать слабость и вышел прогуливаться по коридору прижимаясь к Ксюше. В таком виде нас и застала Таня. Ничего не сказала, но взгляд был многозначительный. Поменял Ксюшу на Танюшу, вернулись в палату.

— Неплохо ты устроился, — начала наезд Таня, — медсестрам доплачиваешь за услуги?

— Я бы доплатил, но они не ведутся! — честно признаюсь. А что, раз она не хочет, я имею право! У меня это…, спермотоксикоз!

— Все вы мужики одинаковые! — сделала вывод Таня. Начала выкладывать принесённое: апельсины, печенье, соки. Меня хотят сделать толстым и прыщавым!

— Слушай, если у тебя есть время, отвези это лучше Димке, — предлагаю я, — ну помнишь, я рассказывал о мальчике, ему ногу отрезало поездом. Бабушка оформляет документы на усыновление. Знаешь, как он рад будет, если ты приедешь, к нему никто не ездит. Пацанов с детдома не пускают в палату.

— Ладно, съезжу, — обещает Таня. — Папа просил у тебя узнать…, если он найдет то, что ты просил…, поможет ли это России быть первой в открытии термоядерного синтеза?

— То есть у него есть запись? Скажи ему, что поезд ушел. И я еще припомню будущему тестю, как он отнесся к моей просьбе!

— Ой, тестю! — фыркает Таня. — А мое мнение имеет значение?

— Конечно! Ты имеешь право выбрать имя для первого ребенка! — продолжаю прикалываться. А там кто его знает, как получится.

Интересную беседу прервал Радик. Первый раз пришел, ему битой тоже досталось — отлеживался. Ребро сломано, а так легче чем я отделался. Долго общаться не получилось — меня забрали на процедуры.

Звонка от Андрея дождался на десятый день:

— Дениска! Как и обещал — тебе первому звоню. Испытания прошли успешно, готовимся к подаче заявки на патент. И знай: хотя официально представлены будем я и Магницкий, весь научный мир в курсе кто настоящий автор открытия!

— Спасибо Андрей! Не пропадай, держи меня в курсе дел, — прошу я.

— Конечно! Выздоравливай! И подумай о том, чтобы пойти по стопам отца, я для тебя место у нас выбью!

Всё уже открыто, что мне в физике делать! Антигравитацию открыть или вечный двигатель придумать? Я еще посмотрю, какой толк будет с ваших изобретений. Пока меня в политику втягивают. Переговоры через меня и Реджи идут, но вяло. Думаю, толку не будет. Зато мне сделали безлимитный счет, и я часами разговариваю со всеми заграничными знакомыми. Больше всего с Шиной, но там в основном она рассказывает. Миа делает головокружительную карьеру — сейчас помощник генерального прокурора, и я уже воспользовался знакомством, чтобы помочь семье Стивена. У них с налогами какие-то проблемы, Мия обещала уладить. А мне нужно с гастролями Слаймена решать вопрос, а я валяюсь тут! Вот до конца недели побуду и удеру!