Паутина времени (СИ)

Глава 7

То, что выставлять часовых, ложась спать, было, в целом, напрасно, стало очевидно где-то около полуночи, когда мирный сон четверых из пяти угодивших в странную историю (включая даже темпора) ребят был нарушен громким звуком короткой автоматной очереди.

Вольфганг, мигом проснувшись, вскочил, хватаясь за оружие, но сообразив, что действий за звуком не следует, медленно опустил его.

- Похоже, они пытаются расстрелять дверь, - заметил он, оглядывая проснувшихся друзей и покачал головой, - Довольно глупый поступок, если учесть отсутствие у нее замочной скважины. Засов так просто не перебить.

Пашка, отметив для себя определенный опыт, так и звучащий в словах немца, покачал головой сам.

- Товарищ капитан, вы только этим ребятам подсказок не давайте, ладно? – он быстро улыбнулся, - А то, гляжу, вам двери-то взламывать не впервой, еще подскажете…

- В мои планы не входит общаться с врагом, Пауль, - очень вежливо отозвался «товарищ капитан» и, глубоко вздохнув, забросил на плечо ремень автомата, - Как и, судя по всему, продолжать сон. Странно, я думал, они прервутся хотя бы на ночь… должно быть, к башне они подходили не уставшими.

- Они и не казались уставшими, - отозвался Марк и, тоже вздохнув, неприязненно покосился на дверь, - Здесь они, по-моему, рассчитывали устроить что-то вроде ставки, перевалочной базы… Не знаю. Им очень не понравилось, что мы здесь и я даже удивлен, что нас не пристрелили сразу же, - парень поморщился и резко перешел к другому вопросу, - Что мы, в конечном итоге, решим? Уйти отсюда, пока они не выбрались или остаться и погибнуть смертью храбрых, пытаясь убедить их, что мы не верблюд?

Вольфганг, для которого этот оборот русской речи оказался в новинку, растерянно моргнул.

- Причем здесь верблюд?..

Тата, решительно перехватывая бразды правления в свои руки, недовольно отмахнулась.

- Ни причем. Не задерживай эту мысль. У меня тут, кстати, появилась идея, хотя я и не до конца в ней уверена… - девушка куснула себя за губу и виновато продолжила, - Может, поговорить с ними сквозь дверь подвала?.. Сквозь дверь же они нас не расстреляют, правда?

Парни переглянулись, безмолвно совещаясь и прикидывая, как бы повежливее ответить; темпор, разбуженный вместе со всеми и до сих пор зевающий, восторженно захлопал в ладоши.

- Точно-точно! Если через дверь, то они ничего не смогут, а мы им объясним, что они не правы! Что мы хорошие и нас не надо обижать! Они все поймут, ведь правда? – в последнем вопросе мальчика прозвучала такая горячая, искренняя и очень наивная надежда, что молодые люди, уже собиравшиеся ответить на предложение девушки весьма скептично, переглянулись вновь. Скептицизма в них как-то поубавилось.

- Ну… - Пашка аккуратно кашлянул, не желая обижать Тату и Райвена, - Вообще, идея, конечно, дурацкая… Дверь деревянная, прострелить ее проще пареной репы. Но, если встать сбоку…

- А что мы им скажем? – Вольфганг растерянно почесал в затылке, переводя взгляд с одного из соратников на другого, - Что война кончилась, что мы им не враги… Но ведь война закончилась победой русских!

- Вот об этом им лучше не знать! – категорично решил Марк, - Ладно… пойдем, попробуем выдумать что-нибудь в процессе. Может, воззвать к их здравому смыслу, объяснить, что они у нас, в некотором роде, в плену…

- А они вышибут дверь и возьмут нас в плен сами, - жизнерадостно отозвался Пашка и, махнув левой рукой, поморщился, хватаясь за плечо, - Ладно, идем. Оставим женщин и детей в тылу или пусть из первого ряда посмотрят?

- Мы из первого ряда послушаем, - откликнулась Тата и, взяв темпора за руку, в числе первых направилась к пресловутой двери в подвал.

…Собственно, ни говорить, ни слушать так никому и не довелось. Они вообще не успели ничего сделать – враг сделал все за них.

Уже при подходе к двери Тата услышала странный треск и, отметив его для себя мельком, машинально крепче сжала руку мальчонки. Парни, услышавшие то же самое, поспешно прибавили шаг.

Наверное, им очень повезло, что среди них находился Вольфганг. Наверное, им вообще очень повезло, что темпор отправил его именно в их время, и что именно его они встретили пару дней назад на лестнице, ибо в противном случае, в живых бы не остался никто.

Ибо именно Вольфганг первым заметил выбитую дверь, валяющуюся у противоположной стены. Именно он увидел торчащее из черного проема дуло автомата, и именно он заорал:

- ЛОЖИСЬ!!! – сам бросаясь на пол и увлекая с собой девушку и ребенка.

Пашка и Марк упали следом, по счастью, успев до того мига, как дуло полыхнуло огнем. Трескучая очередь эхом отразилась от высоких стен башни, падая, как молот, на головы ребят.

Тата вскрикнула; Райвен зажал уши и сжался. Вольфганг, успевший скинуть с плеча автомат, приподнялся на локтях и ответил на огонь длинной очередью, тихо ругаясь по-немецки сквозь зубы.

- П… перестаньте… - пролепетал темпор, дрожа от ужаса. Ответом ему последовала новая череда выстрелов, по счастью, совершенно не метких – враги стреляли наугад, не рискуя высовываться наружу, поэтому попасть им было затруднительно. Но вот напугать они вполне могли, чем сполна и пользовались.

Со стороны подвала прозвучал короткий, хриплый приказ по-немецки. Вольф ответил не менее резко и, по всему судя, весьма грубо, затем все-таки перевел:

- Нам приказали сдаться. Я послал их к черту.

- Прекратите! – Райвен, всхлипнув, закрыл голову руками, весь сжимаясь в маленький комочек. Тата, заметив, что его пальцы скользнули по часам, испуганно коснулась локтя немца, который находился к ней ближе всех.

- Пошли их еще раз, они, по-моему, снова целятся, - бросил Пашка, удачно укрытый за небольшим обломком лестницы и потому могущий считать себя почти в безопасности.

Над головами вновь пролетел шквал пуль, сопровождаемый неприятным треском, и все вновь пригнули головы.

Все… кроме темпора.

Мальчик, чьи нервы все это время были буквально на пределе, вдруг взвизгнул и, вскочив на ноги, отчаянно замотал головой.

- Прекратите, прекратите, прекратите! – кричал он и, явно впадая в истерику, начал топать ногами, - Перестаньте, сейчас же, немедленно! Хватит!!

Он кричал, плотно зажмурившись, кричал почти без перерыва, не понимая, что говорит, желая лишь, чтобы все это прекратилось… и, внезапно ощутив уткнувшееся ему в живот дуло, испуганно умолк, открывая глаза. Наткнувшись взглядом на криво ухмыляющееся, совершенно незнакомое лицо под фуражкой, паренек сглотнул, попытался отступить, неловко огляделся…

- Ой… - слетел с его губ закономерно-испуганный вздох.

Возле двери, ведущей в его подвал, темпор остался один. Друзей его рядом не было.

И никого, кроме самого себя, винить в этом мальчик не мог…

***

- Где, черт возьми, мы находимся?! – Пашка в очередной раз огляделся и возмущенно топнул ногой. Потом осторожно посмотрел вниз, не увидел там ровным счетом ничего, включая твердую поверхность и поежился.

- И по чему, интересно мне знать, я сейчас топнул…

- Лучше об этом не задумываться, - мрачновато отозвался Марк и, сам аккуратно переступив с ноги на ногу, стиснул кулаки, - Мне этот Райвен с его часами… Интересно, он хоть сам-то знает, куда нас опять закинул?

Его приятель обреченно вздохнул и махнул рукой.

- На этот раз он не виноват, ты же знаешь. Часы и в самом деле не слушаются его, он предупреждал, что время будет нестабильно…

- Но не предупреждал, что будет впадать в истерику, - подхватил собеседник и, прищурившись, вытянул руку вперед, - Там, по-моему, что-то светится… или что-то двигается.

Пашка, вовсе не воодушевленный перспективой встречаться с тем, что двигается в странном месте, благоразумно отступил назад.

- Значит, нам туда не надо! Не хочу видеть то, что светится и двигается, вот честно.

Марк отмахнулся и, напротив, шагнув вперед, вгляделся внимательнее.

- На телек похоже… - неуверенно вынес он, наконец, вердикт, - Может, все-таки подойдем? Вдруг там передача с подсказкой о том, как помочь горе-темпору усмирить его чокнутые часы?

- Меня терзают смутные сомнения, - буркнул его приятель, но бросать спутника одного на произвол судьбы не стал и, собрав волю в кулак, шагнул вперед вместе с ним.

Идти пришлось на удивление недолго – чем бы ни было это место, а время и расстояние здесь скрадывались, терялись и как-то ускорялись или, может быть, сужались, приближая к заветной цели.

Остановившись напротив огромной панели с живым изображением, Пашка длинно присвистнул.

- Вот это телек… Не возьмусь даже посчитать его диагональ, это просто какая-то полоса с видео! Интересно, переключить канал можно? На войну я во снах насмотрелся.

Марк не ответил, подозрительно вглядываясь в странное сооружение перед ними, изучая взглядом снующие туда-сюда фигуры солдат, то и дело выскакивающие из дыма и копоти взрывов.

- Звука нет, - отстраненно заметил он и, неожиданно присев, заглянул под «экран». Хмыкнул и, покачав головой, вновь выпрямился.

- Снизу картинка не меняется – это как будто труба, где со всех возможных сторон показывают одно и то же. Может, попытаться пройти вдоль нее?

- Надеешься найти канализацию? – совершенно серьезно осведомился Пашка, - В которую стекает война? А если эти парни с экрана выскочат и начнут палить в нас? Мы же не знаем, в каком мы времени!

- И во времени ли вообще… - задумчиво отметил Марк и, вздохнув, махнул рукой, призывая друга следовать за собой.

Путь вновь не занял много времени, не показался трудным, даже напротив – им чудилось, что они сделали от силы пару шагов, когда вдруг оказались возле еще одной такой же трубы, пересекающей первую. На этой изображение было другим, более спокойным и умиротворяющим – какие-то люди сидели за столом, беззвучно смеялись, пили и ели… Пашка, глядя на это, сразу вспомнил, что голоден.

Марк помрачнел.

- Кажется, я начинаю понимать… - медленно вымолвил он и, оглядевшись, прищурился, угадывая в отдалении еще одну «трубу» с живым изображением, - Это не телек, Паш. И не труба. Это нить!

- Нить? – его друг непонимающе нахмурился и завертел головой, пытаясь понять, из чего приятель сделал такой неожиданный вывод. Тот сумрачно кивнул.

- Нить времени. Большая, толстая нить времени… А мы с тобой угодили в паутину из этих нитей!

Пашка, серьезнея на глазах, замотал головой.

- Но паутина подразумевает хаос!..

- Нет! – Марк шагнул ближе к нити со спокойным течением времени, всматриваясь в нее, - У паука каждой ниточке отведено свое место, он придерживается строгой системы… Паук – это Райвен, а эти нити образуют паутину времени, которая плотно нас опутала. Как из нее выбраться – даже не спрашивай, понятия не имею.

- Погоди-погоди, - Пашка, искренне пытаясь уловить ход мыслей друга, чуть повернул голову вбок, - Если эти нити образуют паутину времени… То и мы должны были бы быть где-то на одной из этих движущихся картинок! А мы где?

Его спутник пожал плечами.

- А мы нигде, - безрадостно отозвался он, - Где-то в безвременье, должно быть, там, где может бывать лишь темпор… Кстати, по-моему, на всех нитях так или иначе присутствует наша башня. В смысле, замок.

- Не отвлекайся, - собеседник молодого человека вновь сдвинул брови, - Если такой умный, давай, продолжай рассуждать! Мы в нигде, в безвременье, и как нам покинуть это место? Как докричаться до Райва, чтобы вернул нас? Там, в нашем времени, на нашей нити, сейчас небось творится черти что! У Вольфа, конечно, есть автомат, но немцев пятеро… к тому же, там Тата и Райв, а они вообще не бойцы!

- Утихни, - заметив в голосе друга панические нотки, Марк предпочел прервать его и, склонив голову, заглянул под одну из нитей, окружающих их, - И не считай меня идиотом… но, по-моему, вон там есть дверь.

Пашка ощутимо оживился.

- Выход?

- Как знать, как знать… - его приятель тяжело вздохнул и, потерев подбородок, махнул рукой, - А, к черту. Нам терять уже, по-моему, нечего – пойдем, проверим дверку. Глядишь, да и выйдем в хоть какое-нибудь время.

…Дверь приблизилась ожидаемо быстро – безвременье скрадывало расстояние, делая его ничтожным, и парням хватило буквально пары шагов, чтобы оказаться рядом с ней. Они остановились, с любопытством озирая створку, делая для себя некоторые выводы, но не спеша делиться ими друг с другом.

Дверь была не слишком темной и не слишком светлой, навевала ассоциации с уютом и почему-то – бабушкиным домом, так и манила зайти, увидев уютный антураж… дверь была приоткрыта. Из-за нее лился мягкий свет, не особенно яркий, такой же уютный; внутри смутно ощущалась какая-то тень, снующая туда-сюда.

- Зайти? – шепнул Пашка, не решаясь сделать первый шаг. Друг шикнул на него и, аккуратно коснувшись ручки, потянул створку на себя, распахивая ее шире.

Стало видно помещение, скрываемое ей – не очень большая, действительно уютная комнатка с кроватью, столом и большим мольбертом на подставке. Кровать была не заправлена, на столе в беспорядке валялись тюбики красок и кисти, возле мольберта, чуть согнувшись, замер человек – художник, как раз выводящий очередную линию.

Услышав звук открывшейся двери, он отложил палитру и кисть и, не оборачиваясь, улыбнулся.

- Картина пока не готова, Райвен, ты рано, - мягким, располагающим голосом произнес он и, тотчас же усмехнувшись, покачал головой, - Извини, я все еще оперирую понятиями времени. Но тебе все-таки стоит… - он обернулся и, обнаружив двух незнакомых парней, ошарашенно замер, переводя взгляд с одного на другого. Лицо его постепенно темнело, откуда-то изнутри, портя и ожесточая мягкие черты, проступал гнев.

- Вы кто такие?! – художник резко шагнул вперед, сжимая кулаки, - Как попали в паутину?!

Друзья безмолвно переглянулись и, предпочитая пока хранить молчание, вновь уставились на собеседника, отмечая все новые и новые детали.

Белая рубашка, кое-где заляпанная краской, а кое-где – застарелыми пятнами крови. Жутковатого вида рана на голове, точно на виске – он не должен был бы так активно двигаться, ему бы следовало лежать где-то в реанимации. Штаны от военного мундира немецкой армии – точь-в-точь, как у Вольфганга! – спрятанные в высокие сапоги. Взлохмаченные, немного вьющиеся светлые волосы. Кисти… краски… солдат-художник…

- Ты – Фридрих? – Марк осторожно кашлянул, опасаясь не то ошибиться, не то обидеть нового знакомого. Пашка, ошарашенный догадкой друга ничуть не меньше, чем немец, перевел на первого недоумевающий взгляд.

- Но он же говорит по-русски!..

- Я говорю по-немецки, - огрызнулся раненный солдат и, окинув странных гостей еще одним испытующим взглядом, потребовал, - Отвечайте, кто такие и откуда вам известно мое имя!

- От Вольфганга, - теперь уже Пашка решил вступить в беседу, легко пожимая плечами, - Уговорил, с языками разберемся после. Наверняка это опять проделки Райва, а с ними…

Фридрих подался вперед, жадно и недоверчиво изучая его лицо.

- Ты знаешь Вольфганга? Знаешь Райвена?? Но как, как, откуда???

- Оттуда, - мрачновато отозвался Марк, - Не сочти за грубость… Фридрих, но, быть может, ты нас хоть войти пригласишь? Неудобно что-то болтать, стоя за дверью. Если впустишь нас – все объясним… в обмен на твои объяснения.

Немец немного помялся, но затем все-таки сделал приглашающий жест в комнату, отступая на шаг.

- Посадить мне вас некуда, - бросил он, занимая место у мольберта, - Угостить тоже нечем: здесь отсутствует голод, потому что голод – это привилегия времени. Также, как и жажда, как усталость, скука и прочие человеческие глупости.

Пашка фыркнул, скрещивая руки на груди.

- Говоришь так, будто ты не человек. Вот не знал, что быть темпором заразно! К слову, да, с этим мальчиком мы знакомы и в очень хороших отношениях. Ты, как я понимаю, тоже?

Фридрих чуть улыбнулся, опуская подбородок и, взяв со стола какую-то тряпку, принялся вытирать ею испачканные в краске руки.

- За годы, что я провел здесь, Райвен стал мне почти сыном, - негромко, но очень искренне произнес он, - Если вы знаете его, вы дружны с ним, значит, думаю, он говорил, какую сыграл со мной шутку? Райвен любит рассказывать о своих развлечениях.

- Да-да, - Марк чуть склонил голову набок, - Он говорил, Вольфганг говорил… мы тебя и узнали-то в основном благодаря ране. Он разве не может помочь ей вылечиться?

Художник равнодушно пожал плечами.

- Он в этом не видит смысла, - спокойно отозвался он, - Как и я. Рана не досаждает мне, здесь я буду жить до тех пор, пока не истечет отмеренный мне срок… Впрочем, за более, чем семь десятков лет я не постарел ни на день, полагаю, что время мое кончится только когда я надоем Райвену.

Марк, переглянувшись с серьезным приятелем, заинтересованно прищурился.

- А ты много знаешь, да? Знаешь, что время прошло, что война завершена… Знаешь, что темпор сделал с Вольфгангом?

Фридрих покачал головой. Ответа на последний вопрос он не знал, да и о конце войны мальчик как-то никогда не заговаривал. Они вообще не говорили о том, что касается времени, что касается событий из жизни раненного, ухитряясь всегда находить другие темы. Райвен с радостью рассказывал о своих забавах, Фридрих говорил о живописи, порою даже пытался научить мальчика рисовать… Но пока извещать об этом новых знакомых не хотел.

- Я до сих пор не знаю ваших имен, - негромко произнес он, избегая прямого ответа на вопрос. Парни вновь переглянулись; Марк осторожно кашлянул.

- Я – Марк, - свое имя он называл спокойно, но вот с Пашкиным произошла маленькая заминка, - А он… Пауль.

Фридрих недоуменно заморгал, переводя взгляд с одного на другого.

- Почему же тогда вы решили, что я говорю по-русски, если сами немцы?

- Мы русские! – в один голос отозвались парни; Пашка досадливо вздохнул.

- Давай этот вопрос обсудим после, ладно? Объясни, как ты… хотя нет, это тоже потом. Ты знаешь, как вылезти из этой паутины, из этого безвременья?

Немец пожал плечами.

- Райвен знает, - напомнил он, - Если он вас отправил сюда… признайтесь – вы тоже потревожили его кости?

- Его кости мы почти спасли, - фыркнул Марк, - Кстати, он говорил, что трон свой отправил сюда, к тебе?

- Да, вот он, - художник удивленно кивнул, указывая куда-то за мольберт. Ребята, вытянув шеи, имели счастье убедиться, что человек этот им не лжет – за большим листом бумаги и в самом деле скрывался костяной трон темпора.

- Ага… - протянул Марк, вновь потирая подбородок, - Не знаю, что это нам дает, но что-то дает безусловно. Во всяком случае, стало ясно, где мы. Фридрих! – он вновь устремил взгляд на несколько растерянного солдата, - Слушай меня внимательно и не перебивай. Я попытаюсь в усеченном варианте… Итак, война закончилась победой русских. Это хорошая новость. Плохая – Райв, встретив вас в годы войны, отправил тебя сюда, а Вольфганга вперед на многие годы. Мы нашли его на ступенях лестницы башни, когда сами, заблудившись в лесу, попали сюда. То есть, туда. Благодаря темпору он выучил за одну ночь русский язык, благодаря нам был перевязан… В общем, многое мы пережили, прежде, чем добрались до Райвена. Этот остолоп шутки ради отправил нас с Па… Паулем в сорок второй год, а обратно вернул в компании пятерых немецких солдат, настроенных на редкость недружелюбно. Пока мы спасали мальчишку от выстрелов, он ухитрился разбить свои часы… - заметив ужас, промелькнувший в глазах слушателя, парень замахал перед собой руками, - Все не так страшно, в часах просто маленькая трещинка, мы ее заклеили, чтобы песок не высыпался! Но благодаря этой трещинке Райв не может контролировать время, оно, как он выразился, нестабильно. И, когда он начинает психовать или как-то напрягается, происходят странные события. Он невольно помог немцам выбраться из подвала. Он переместил в это время какого-то немецкого гражданина из давнего времени, слугу господина, некогда жившего в этом замке. И, наконец, когда немцы стали палить в нас, он закричал и мы очутились здесь… Что сейчас с ним, что с Вольфгангом и моей сестрой мы не знаем – они оставались там, Вольф был вооружен… Но, боюсь, один против пятерых он все равно не выстоит. Поэтому спрошу еще раз – знаешь ли ты, как покинуть это место?

Фридрих окинул долгим взглядом одного своего собеседника, затем другого и, неожиданно усмехнувшись, покачал головой.

- Да, немцами вы были бы очень странными. Хотя ты, - он указал на черноволосого, сероглазого Марка, - И на русского-то не очень тянешь. Что же до твоего вопроса, парень, так ответ на него я уже дал – мне неизвестно, как покинуть это место. Я не знаю, каким образом попал сюда, знаю только по какой причине… И за эту причину я уже принес Райвену свои самые искренние извинения. Не оскорбляй его в моем присутствии, будь добр – Райв, как вы его называете, мальчик очень хороший и при надлежащем воспитании стал бы замечательным человеком… - немец глубоко вздохнул и, как-то рефлекторно коснувшись раны, продолжил, - Я оказался здесь много лет назад, после того как проявил неуважение к костям темпора. Сначала возмущался, кричал, ругался… Потом мальчик все объяснил мне. Здесь мне лучше, чем в обычном времени, здесь нет боли, нет страха смерти, нет даже смерти как таковой – когда мое время кончится, я просто прекращу существовать. Возможно, поэтому смерти бояться я перестал и не понимаю вашего страха сейчас. С другой стороны… - он задумчиво коснулся подбородка, - Вольфганга я помню, я благодарен ему за то, что он довел меня сюда. Не хотелось бы, чтобы он вдруг погиб… Но как покинуть паутину я не знаю. Это место вечно как само время, оно было всегда, а это помещение специально для меня создал Райвен, чтобы мне было уютнее жить и творить. Уйти отсюда… Вы понимаете – для меня это значило бы умереть, я никогда не рвался искать выход. Впрочем, на заре своего пребывания здесь я бродил среди нитей и рассматривал то, что происходит на них, а Райвен предупреждал меня, чтобы я не касался их. Возможно, именно в этом причина, - Фридрих неуверенно пожал плечами, - Возможно, нам следует найти нить, на которой находятся Вольф и твоя сестра, нить, где находится Райвен и коснуться ее… Я не уверен, но, быть может, вы тогда окажетесь в том же времени, где и они.

Пашка, вполне впечатленный долгой речью заключенного, раненного, но, судя по всему, абсолютно довольного своим положением человека, чуть сдвинул брови.

- Мы – да. А ты? Останешься здесь? – заметив удивленный протест в глазах собеседника, он поспешил объяснить, - В нашем времени такие раны лечатся, поверь, если мы доставим тебя в больницу…

- Если я покину паутину, до больницы я не дотяну, - очень спокойно, совершенно буднично произнес Фридрих и неожиданно взмахнул рукой в сторону выхода, - Идемте! Я немного разбираюсь в хитросплетениях нитей, знаю, где и что находится. Попробуем отыскать ваших и моих друзей.