Паутина влияния

Глава 13. Золотая молодежь

План следующего дня был прост донельзя. Сходить с Аней, пообщаться с ее друзьями, вернуться назад. День прожит тихо и спокойно, поэтому можно не переживать.

В теории все равно надо быть готовым к чему угодно. По этой причине я еще с вечера занялся ногой — было бы странно появиться в обществе принцессы с тростью. Я бы посчитал это не лучшим впечатлением, которое можно произвести на ее друзей.

Вопрос одежды оказался более сложным. Учитывая, с какой скоростью портятся мои костюмы! За непривычным занятием меня застала Виктория.

— Опять без стука? — спросил я, прикрывшись рубашкой.

— Что я там не видела, — отмахнулся она. — Хотя нет, не видела — откуда эти синяки на спине?

— Вчерашнее. Мелочи.

— Про мелочи я уже в курсе, но не знаю ничего о том, что могло бы оставить такие синяки на спине.

— Я упал, — подставлять Трубецкого мне хотелось еще меньше, чем разговаривать о том, что произошло вчера.

— Ладно. Я сюда пришла не пытать тебя. Есть две новости.

— Хорошая и плохая? — спросил я, натягивая рубашку и заправляя ее в брюки.

— Нет, обе хорошие, что меня очень удивляет. Для начала, мне удалось провести твои миллионы через Казначейство. Несколько хитрых операций и никто не заподозрит, откуда это все взялось. И, самое главное, как попало к тебе.

— Это действительно очень хорошая новость, — обрадовался я. — Спасибо за помощь.

— Только не заставляй меня повторять такое.

— Если у меня появится еще десять миллионов, я с тобой поделюсь. Что за вторая новость?

— Планы по твоему другу. До конца недели мы его вытащим. Тебе не придется принимать в этом участие. С учетом твоего состояния, думаю, ты согласен.

— Еще бы, — воскликнул я. — Хорошие новости я бы слушал каждый день, — и повесил поверх жилета кобуру под «стрелец»

— Куда ты так вооружаешься? — прищурилась Виктория. — Уж не в Галерею ли?

— Именно, — сперва я хотел спросить, откуда она это знает, но вовремя понял, что вопрос не имеет никакого смысла.

— И намерен уложить всех любителей возвышенного?

— Так, — сказал одновременно с тем, как вставил пистолет в кобуру, — давай ты лучше сделаешь мне третью новость и расскажешь что-нибудь о местной живописи. Аня встречается там еще и со своими университетскими друзьями, не хочу в грязь лицом ударить.

— Переживаешь, что они примут тебя за неотесанную деревенщину?

— Честно — да.

— Пустое. Не забывай о самом главном — у тебя есть право на собственное мнение. И даже если все вокруг будут охать «какая картина!», можешь спокойно не присоединяться к ним. А если среди восхищающихся нет еще и автора — тогда говори еще и собственную точку зрения.

— При авторе нельзя?

— Творческие натуры такие вспыльчивые, — она пожала плечами. — Повесится потом, будешь себя виноватым чувствовать.

— Не буду, — тут же ответил я. — Вот еще. Лишь бы не нашлось защитников, которые захотят меня побить.

— Так ты же пистолет берешь с собой. Кстати, будет еще и охрана. Она уже там, ходит и разглядывает картины с таким же интересом, с каким будет присматривать еще и за вами.

— Надеюсь, что когда-нибудь это кончится.

— Что именно?

— Необходимость брать с собой охрану.

— Не в ближайшие годы, Максим. Прости, не смогла без дурной вести. Но придется тебе привыкнуть, пока все не устаканится.

С улицы к нам вошел, отряхиваясь от капель, человек в гражданском и передал газету Виктории, коротко мне кивнул и тут же отправился назад, не сказав ни слова.

— Это как раз те люди, которые смотрят за домом?

— Да.

— И в галерее будут такие же?

— Да, — Виктория развернула газету и тут же сдвинула брови: — Что это за! — тут же указала мне на разворот.

Крупный заголовок претендовал на открытие года «Тайна избранника раскрыта!». Я посмотрел на текст, читая его по диагонали, но не обнаружил ничего сверхъестественного.

— Вроде бы как обычные догадки.

— Плевать на догадки, здесь указано место, где вы будете!

Она швырнула газету на пол и умчалась со всех ног. Мне оставалось только вздохнуть и заехать за Аней.

Могу точно сказать — настроение мне не испортили. С деньгами проблема была решена, с Аланом, я уверен, тоже на сто процентов. Теперь предстояло только лишь сходить в эту чертову галерею.

Беда была в том, что я действительно согласился на поход в картинный зал только из-за Ани. Я не любил художества. Прекрасно понимая, что этап живописи в культуре сыграл свою важную роль, я считал, что ее время ушло. И потом с трудом представлял людей, которые месяцами, а то и годами возят кисточкой по холсту.

— Сегодня ты ослепительна, — сказал я принцессе, когда встретился с ней у дворца. Она надела яркое платье и меховую накидку сверху. Лимонный цвет был ей к лицу.

— Сегодня? И только? — она улыбнулась и правда ослепительно, так что я притворно зажмурился, а она слегка стукнула меня по плечу: — хватит!

— Ты первая начала, — я наклонился и поцеловал ее, а потом завел двигатель, и мы выдвинулись к Галерее.

Я не стал ей рассказывать о заметке. Было понятно, что напечатали все со слов Алексея Николаевича. Быть может, слегка приукрасили, оставив нетронутым только основной смысл — где мы будем.

Конечно, делалось это ради распространения более точной и правдивой информации. Люди нас увидят. Если бы все это шло по первоначальному плану, то это было бы идеально. Но у меня из головы не шел ночной визитер, который прямо сказал, что теперь все будет иначе.

Что именно будет по-другому, я не мог даже представить. А его следов так и не нашли, и потому я предположил, что мне попросту не поверили.

— А ты скучаешь по своим друзьям? — спросила Аня, вырвав меня из лап бессмысленных размышлений.

— Да, пожалуй. Если бы мне было нечем заняться или я чувствовал себя здесь совсем чужим, то времени для ностальгии у меня было бы куда больше, — ответил я.

Поток традиционно тянулся медленно. Зимой, наверно, на машинах тут и вовсе не ездят, решил я, увидев, что стрелка спидометра не поднимается выше пятнадцати километров в час. Двигатель урчал, словно тигр. Хотя откуда мне знать, как урчат тигры? Должно быть, громче, чем самые крупные домашние кошки.

— Мне кажется, я их помню. Твоих друзей. Мы тогда сидели с профессором Подбельским и играли в карты...

— А он говорил, что не стоит тебе играть. Но оказалось, что ты умеешь.

— Умею, — кивнула принцесса. — Причем давно. Меня научила няня. И взяла с меня слово, что я никому не скажу. Но ты же не будешь стыдить меня за это?

— Думаю, на этот счет нам надо хорошенько поговорить, — деловито ответил я, а потом подмигнул. — Желательно вечером, после похода в Галерею.

Не ответив, девушка стиснула мои пальцы. Это отвлекло меня от воспоминаний, и я даже воспрял духом. Ничего плохого в том, что я увижу ее друзей — нет. Наверняка они самые простые люди.

Спустя сорок минут мы добрались до Галереи и оставили автомобиль неподалеку. У входа стояла толпа и я некоторое время рассматривал ее, насчитав у входа не меньше сотни гостей.

— Мы приехали слишком рано?

— Нет, что ты. Открытие в десять, сейчас уже половина двенадцатого, — Аня и сама выглядела удивленной.

— Нам нужны билеты? — спросил я, ужаснувшись от времени, которое придется провести в очереди.

— Нет, что ты!

— Нам не надо? Потому что мы важные персоны?

— Нет, — терпеливо принялась объяснять Аня, — у нас нет билетов. Вообще. Ты приходишь на выставку и смотришь полотна. Тебе дают специальный бюллетень — список всего, что выставлено. Ты помечаешь в нем то, что тебе понравилось, а на выходе оставляешь чек, например. Разве у вас не так?

— Билет купил и смотри. Не купил — не смотришь. Все просто, никто не рассчитывает никаких денег, не делает отметок.

— Странно. Не очень понимаю, как можно уравнять всех.

— Но мы же ходили в театр?

— Там труппа и один показ. А здесь много разных творцов. Я вижу своих друзей, — она указала на нескольких человек, тоже в ярких нарядах, и я тут же посмотрел на свой строгий темно-коричневый костюм. — Ты вольешься, не бойся.

Никогда бы не подумал, что буду бояться выглядеть иначе. Но, несмотря на все увещевания Ани, с первых же минут я ощутил себя чужим.

В Галерее она договорилась встретиться с двумя подружками. Третий, парень, оказался братом одной из них.

— Это Василь, — когда Аня закончила обниматься с подругами, она представила мне сперва парня, — Инна и Клара.

Мы стояли чуть в стороне от входа. Пестрые наряды привлекали внимание, но люди не рассматривали нас. Так что я сперва пожал руку Василю, темноволосому и в круглых очках. Ботаник и только. Но вишневый костюм, который на мой вкус выглядел ужасно, не сочетался с образом, который я обрисовал у себя в голове.

Подружки же носили одинаковые прически, что-то наподобие каре, вызывающе смотрели на людей вокруг и явно гордились короткими платьями. Инну дополняло сочетание черного с густой зеленью, тогда как Клара нарядилась в красное с золотом.

Аня на их фоне смотрелась своей в доску. Мой коричневый костюм из-под осеннего пальто выглядел сухо и скучно. Хорошо еще, что не выбрал черный, иначе стал бы похож на гробовщика.

— Значит, правду пишут, у тебя избранник? — хихикнули девушки. — Строгий какой-то. Слишком правильный на вид. Это твой автомобиль? — спросила Инна.

— Мой, — ответил я коротко и не добавил больше ничего, несмотря на широко раскрытые глаза — девушки явно ждали какого-то фантастического продолжения.

— Недешевое удовольствие, — со знание дела сказал Василь.

«Еще бы недешевое», подумал я. «Уже вторая машина за месяц». Но вслух сказал только:

— Пожалуй. Для меня это необходимость.

— О, — протянула Клара, сложив губки, — а чем же вы занимаетесь, Максим?

— Ищу себя в этой жизни, — ответил я так, чтобы это прозвучало невинно, а не пожеланием отвять от меня поскорее. Но девушки восприняли это именно так.

— Фу, Анют, он такой скучный! Пошли скорее в Галерею, говорят...

— Да, Ань, идем, — я перебил их, решив бить наглых девчонок их же оружием, — зайдем внутрь и, думаю, оставлю вас с вашими женскими секретами, — и протянул ей руку, развернув ладонью вверх.

Что бы ни говорили, но какие-то правила или традиции все равно имели место быть. Иногда возникало ощущение, что люди, которые действительно относились к дворянству или имели реальную власть, на этикет и прочие мелочи смотрели сквозь пальцы.

И внезапно оказывалось, что есть еще личности, которые не доросли до власти и влияния, но отчаянно хотят показать все, что его имеют. Вроде бы как в нашем мире то же самое — но раз я не был таким, то считал, что большинство людей такие же, как и я. Попроще. Поскромнее.

Аня раздумывала только секунду, вложила свою ладонь в мою и пошла рядом, оставив троицу позади.

— И как они тебе? — шепнула она, услышав, что те тоже начали разговор.

— Не знаю. Обычные? Вероятно, от них я не буду ждать подвоха.

Когда мы подошли ко входу, нас встретил лысенький невысокий человечек. В его лице угадывались азиатские черты, но по-русски, как выяснилось, он говорил ничуть не хуже остальных.

— Дорогие мои гости! — воскликнул он, широко раскинув руки. За его спиной на миг показался рослый мужчина, кивнул мне и тут же скрылся в глубинах галереи. — Я знал, что этот день настанет, — продолжал восхищаться человечек. — О, Анна-Мария! И, — тут он почти прошептал: — простите, молодой человек, вашего имени не запомнил, простите великодушно! — а когда я подсказал, вернулся к прежней громкости, сияя, как августовское солнце: — и Максим Бернард! Прошу, проходите.

— Нет, еще фото! — со стороны улицы наседали люди с фотоаппаратами.

— Делаем пару кадров и уходим, — тихо сообщил я Ане.

Позировать пришлось недолго. И хотя толпа уже собиралась двинуться дальше, человечек остановил ее всего лишь одним жестом:

— Никаких фотоаппаратов в моей галерее!

Отцепил ленточку, что перегораживала вход, пропустил нас и троих друзей, что на время съемки остались в стороне.

— Как я не люблю этих журналистов. Пишут и пишут, не понимая, о чем они пишут, — пробормотал рассерженно человечек. — Вас они, полагаю, тоже раздражают? — обратился он ко мне.

— Слегка.

— Позвольте сюда, — он отвел нас в сторону. — Буду краток и не помешаю просмотру. Я — А Ким. В два слова, не в одно, некоторые путают, — затараторил человечек. — Если у вас будут вопросы — можете меня найти. Галерея работает в обычном режиме, есть другие гости, но, если вы пожелаете их убрать, я мигом.

— Спасибо большое, — ответил я, понимая, что в большей степени он обращался к Анне. Но Ким вежливо смотрел на меня. — Мы не доставим вам хлопот.

— О, что вы. Ваше посещение — это уже подарок для меня! Вам спасибо!

— И о чем он говорил? — спросила Аня, когда мы впятером отошли от Кима подальше, в центр первого зала.

— Мы для его галереи — живая реклама, — пояснил я. — Завтра здесь будет не протолкнуться.

— Надо же, как интересно, — протянула Инна, напомнив мне о плане.

— Ты не против разделиться? — улыбнулся я Ане. Та озорно сверкнула глазами:

— Не надо подслушивать наши секреты, — и гордо развернулась следом за подружками.

— Ох уж эти женщины, — фыркнул Василь, едва они отошли подальше. — Вечно у них какие-то секреты.

— Да уж. Секретов здесь хватает, — отозвался я и осмотрелся по сторонам.

Первый зал оказался не так уж и велик, но все же в нем нашлось несколько интересных полотен. Все они были огромными, действительно огромными, но с невероятной детализацией. Даже «Последний день Помпеи» казался на их фоне простоватым полотном.

Городские пейзажи мы осматривали молча. Виды Владимира старого и нового. На каждой картине изображались люди. И каждая картина имела ширину в шесть, восемь, а то и десять метров — рядом находились таблички с описанием.

— Живописно, — сказал Василь после третьего полотна. — Но я бы сюда не пошел. Не люблю картины. Лучше выбраться на охоту. Или устроить заезд на лошадях. Как ты на это смотришь?

— Я бы предпочел скачкам заезд на автомобилях, — ответил я, рассматривая с любовью прорисованные гребни волн на полотне, где изображалось строительство гидростанции.

— Механизм послушен. А лошадь непредсказуема.

— Лошадь можно научить делать, что нужно.

— Так ты любишь, чтобы тебя слушались? Странно, что в этом случае ты выбрал Анну.

— Скажи мне, Василь, — я отвернулся от картины, когда до меня дошел смысл его слов. — Ты меня пытаешься спровоцировать, потому что тебя об этом попросила сестра или это твое обычное поведение? Ни то, ни другое тебя в моих глазах не красит.

— Да? — с вызовом спросил он. — А кто ты такой, чтобы я перед тобой ставился?

— А вот это поясни, — уже громче выдал я.

Конечно, у меня пистолет за поясом и все такое, но не могу же я поколотить человека, которого подружки Ани взяли с собой. Надо быть сдержаннее.

— Тут нечего пояснять. Ты — неизвестно кто. Мелкий дворянчик.

— Должно быть, я тогда разговариваю с каким-нибудь князем как минимум. Либо твои штаны набиты баблом.

— Чем? Что за выражения? — скривился Василь. — Впрочем, не говори ничего. И так все понятно. Хотя нет, не все. Как Анна тебя выбрала?

— Завидуешь? — решил я уколоть его, чувствуя, что без простой человеческой химии здесь тоже не обошлось.

— Беспокоюсь. И моей сестре ты сразу не понравился.

— Я почему-то не заметил.

— Она сделала мне знак.

— Как это банально, — я снова принялся рассматривать полотно, на этот раз — рабочих на массивном башенном кране.

— Будь моя воля... Эй, что вы делаете?

Я поспешно обернулся на внезапный выкрик. На плече Василя лежала тяжелая рука, а за его спиной возвышался на полголовы блондин с настолько ненатуральным цветом волос, что мне даже не потребовалось времени, чтобы распознать парик.

— Ай! — крикнул Василь, а блондин наклонился к нему и шикнул в ухо. А потом продемонстрировал лезвие, прижатое к вишневому пиджаку, и поманил меня пальцем.

— Алекс, — я назвал его по имени, будучи на сто процентов уверенным в знакомых чертах лица. Но тот не удивился.

— Угадал. Решил переключиться на золотую молодежь? Завоевываешь авторитет?

— Авторитет? У него?

Блондин фыркнул и почесал голову:

— Чертов парик. Не думал я, что ты меня так быстро раскусишь. Есть разговор. Прогуляемся?