Глава 10. Революционеры и рабочие

— Быстрее! Быстрее несите ее в медкабинет! — не кричал, а буквально вопил седоусый начальник трубного завода, когда Павел и пара работяг вытащили Ульяну из металлического ящика.

Девушка выглядела изможденной и, кажется, была без сознания. Шпион обнаружил внутри пару стеклянных бутылок с водой, остатки какой-то еды. Она пахла весьма неприятно, да и девушка, которая провела в замкнутом пространстве несколько дней, тоже попахивала.

— И вымойте ее! — продолжал раздавать указания седоусый начальник. — Я полагаю, что вы поддерживаете? — он обратился ко мне, и я, чтобы не уронить его авторитет, кивнул рабочим, которые помогали Павлу.

Делегация с рыжей девушкой на руках отправилась приводить ее в чувство. Основная масса работяг осталась на шлаковом поле, раздумывая, не проще ли засыпать разрезанный контейнер совсем, чем пытаться его вытащить.

Начальник проводил меня в свой кабинет высоко над цехом — как будто третий или четвертый этаж. Подобных ему я уже повидал достаточно в этом мире и многие из них были совершенно одинаковыми по типажу. Классическое исполнение, стол, пара стульев, если позволяли размеры — диван.

Украшенные картинами или их копиями стены — вот, пожалуй, и все. Еще в его кабинете было два окна. Одно выходило на улицу, а другое показывало картину на производстве. Оба были толстые, с двойными стеклами, так что внутри помещения почти не слышался шум ни с улицы, ни из цеха.

— Боже мой, боже мой! — запричитал седоусый сразу же, как только мы вошли в кабинет. — Такой кошмар, такой ужас! — и сразу же потянулся к шкафу.

Он вытащил и поставил на свой стол графин с кроваво-коричневой жидкостью, поблескивающей в свете ярких ламп, а также батарею небольших стопок. Сперва плеснул себе, забыв о всех правилах приличия, наполнил стопку доверху и тут же влил в себя.

Вздрогнул, передернул плечами, затем промакнул усы платком, который, встряхнув, вытащил из кармана, оперся на стол обеими руками и повернулся в мою сторону:

— Ой, что же это вы, садитесь-садитесь, прошу вас! Желаете? — он указал на стопки на своем столе.

— Нет, спасибо, — я отрицательно помотал головой и сел на упругий высокий диван, сжав набалдашник трости в руке. Его приглашение было как раз вовремя, потому что боль в ноге усилилась до нестерпимого желания наглотаться обезболивающего.

— Какие, однако, нервы! — с восхищением произнес седоусый. — Но, простите, мы до сих пор не знакомы. Я — Виктор Александрович Наумов, — он протянул мне руку. Я представился в ответ и седоусый удовлетворенно кивнул. — И все же — какой кошмар! Закопать человека живьем в шлак! Да еще в металлическом ящике!

— У меня есть несколько вопросов к вам, Виктор Александрович, — произнес я, старательно обдумав весь список того, что хотел бы узнать. — Потому что ситуация действительно щекотливая и мой друг, сказав о неприятной для вас статье, не врал.

— Вы что, угрожаете мне? — Наумов сел за стол, опрокинул еще одну стопку для успокоения нервов и прищурился, глядя на меня. — Если это безосновательно, то наш разговор более не имеет смысла! Я не сделал ничего в отношении этой девушки и потому прошу прекратить делать подобные намеки!

— О, — только и ответил я. Правда, все то, что успел наговорить Наумов, меня скорее позабавило. — Нет, что вы, речь не о девушке совсем. Я знаю, что вы ничего ей не сделали. Абсолютно в этом уверен.

— Да? — его лицо вытянулось. — Тогда в чем же состоит суть вашего обвинения, позвольте спросить?

— Не спешите, пока что обвинений никаких не было. И не будет. Но, впрочем, это зависит от того, что вы расскажете мне про того самого Володю.

— У меня есть его адрес — он в архиве этажом ниже в его личном деле, — он потянулся к телефону и уже снял трубку, однако не стал набирать номер, а лишь посмотрел на меня: — будем звонить?

— Мне не нужен его адрес, — отмахнулся я, а начальник, тут же положив трубку обратно на аппарат, потянулся к графину и налил себе третью стопку: — Может, хватит уже?

— Это от нервов, — он опрокинул еще пятьдесят грамм и громко поставил пустую стопку обратно на стол. — Почему не нужен? Как не нужен? Разве мы не собираемся искать злодея?

— Злодей мертв, — я хотел сохранить это в тайне, но Наумов не оставил мне выбора, и пришлось высказать все раньше. — Как и его младший брат, к сожалению. И еще двое. Если они тоже с вашего завода, то вы заметите, кого не хватает.

— О боже! — снова запричитал Наумов и собрался наливать себе четвертую, но промахнулся мимо графина. И пока он хватал пальцами воздух, я успел встать и забрать графин со стола. — Что вы делаете?

— Я хочу услышать нормальные, трезвые ответы, а потом можете упиваться, сколько влезет, — сердито ответил я. — Нет! — пришлось прикрикнуть, потому что Наумов потянулся за графином аж через стол. — В вашем возрасте много пить вредно, — добавил я.

И сел с графином обратно на диван под жалобным взглядом пятидесятилетнего начальника завода. На самом деле, его возраст определить было, как всегда для меня, проблематично. Но я сошелся сам с собой во мнении, что ему около полтинника.

— Хорошо! Ладно! — воскликнул он. — Задавайте ваши вопросы. Вы, кстати, из какого участка?

— Я не из участка и я не полицейский, — проговорил я сурово. — Но для вашей же безопасности будет лучше не знать, чьи интересы я представляю.

Ох уж эти киношные штампы. Но Наумов оказался впечатлен и только сцепил пальцы покрепче после моих слов. Новых вопросов он уже не задавал. Мне даже стало интересно, какие еще есть орудия в арсенале императорской шпионской сети, что они даже своим неявным упоминанием заставляют людей замолчать. Вот это влияние!

— Что ж, нет так нет, — Наумов икнул и развел руками. — Тогда спрашивайте все, что вы хотели узнать — расскажу, как на духу.

— Хорошо. Начнем. Что вы можете сказать про Егора, его брата?

— О! Паренек крайне трудолюбивый и сообразительный, очень хороший работник. Очень его жаль. Всегда делал все по правилам, по инструкции. Не опаздывал никогда. Словом, ничего дурного о нем вам сообщить не могу. Надеюсь, о нем вы и не желали услышать ничего плохого?

— Нет, — ответил я, а Наумов с явным облегчением вздохнул. — Но мне показалось, что его старший брат — полная его противоположность. И его идеи показались мне слишком радикальными. Он ведь не из тех, кто хочет все отнять и поделить?

— Совершенно не понимаю, о чем вы говорите, — удивился начальник завода.

— Да что вы! — я настолько вошел в роль сыщика, что мне даже стало нравиться то, как я запугиваю Виктора Александровича. И неважно, что тот, кому эту роль нужно было исполнять на самом деле, сейчас находился парой этажей ниже. Сейчас я главный.

— Готов поклясться здоровьем жены и детей! — Наумов приложил руку к сердцу и даже привстал, но три стопки коньяка, выпитые почти что залпом, заставили его пошатнуться, и он тут же сел обратно.

— Не надо клятв, сядьте, я вам верю, — пришлось сделать недовольное лицо, хотя я понимал, что обычно заводскому начальству совсем не до простых работяг. — Тогда, быть может, вы сможете привести мне его бригадира?

— Бригадира? А, да, конечно, сейчас же, сию минуту!

Он схватил телефон дрожащей рукой. Я молча наблюдал, как он пытается отыскать бригадира.

На столе у него стояло два телефона. Я предположил, что это внутренняя линия и одно устройство, которое связывает завод с общей телефонной сетью. Интересное решение, но экономичное и определенно продуманное.

После пятого звонка Наумов повесил трубку и закрыл глаза:

— Денис сейчас придет, — произнес он с облегчением.

Через несколько минут раздался громкий топот по металлической лестнице снаружи, послышался стук в дверь, и после выверенной трехсекундной паузы в кабинет вошел бригадир. Светлое, гладко выбритое лицо раскраснелось, но не от подъема по лестнице, а от работы с горячим металлом.

— Денис Макаров, — представился он, склонив голову. Но сделал это лишь после того, как Наумов указал на меня раскрытой ладонью. Вероятно, простой жест здесь тоже что-то обозначал.

— Сядь, — попросил я и бригадир, оглянувшись на начальство, опустился на стул рядом с рабочим столом Наумова, и тут же уставился на меня. — Ты знаешь, зачем мы тебя вызвали?

— Если это про девушку из ящика, то я ничего не знаю. С шлаком я дела не имею, только за продукцией слежу, и чтобы рабочие не отлынивали, — проговорил он мягко и ровно. Испуга в его голосе я не заметил.

— Вряд ли ты причастен к заточению этой несчастной. Но ты хорошо знаешь своих рабочих. Кто из них мог бы такое сделать?

— Нет, что вы, мои люди на такое не способны.

— Ты их всех знаешь настолько хорошо? — продолжил я. — Сколько людей под твоим началом?

Дверь почти неслышно раскрылась и вошел Павел. Он тоже сперва посмотрел на меня. До меня дошло, что в руке я держу графин с коньяком, и я тут же поставил его на пол, а потом сказал:

— Ты вовремя. Как Ульяна?

— Истощена. Об остальном позже.

— Главное, что жива, — сказал я и подвинулся, позволяя ему сесть рядом. — Это Денис. И он как раз собирался нам рассказать кое-что о своих подчиненных.

— Да нечего мне о них говорить!

— Не надо повышать голос, — вкрадчиво проговорил я, словив еще один удивленный взгляд от Трубецкого. — Начнем с того, что на последний вопрос ты не ответил. Твоя бригада включает в себя...?

— Двадцать четыре человека.

— Замечательно, и ты знаешь всех и каждого?

— Да, по именам я знаю всех.

— Можешь назвать адреса по памяти?

— Зачем это вам нужно? — насторожился Денис.

— Максим, что ты делаешь? — тут же шепнул мне в ухо Трубецкой, но я предпочел его проигнорировать.

— Просто скажи, да или нет.

— Не все, но многие.

— Если ты не знаешь, где живут твои подчиненные, как ты можешь утверждать, что ты знаешь о них все?

— Максим Бернардыч, — вступился за сотрудника Наумов. — Вы хоть скажите ему, в чем дело, Денис может и не знает, о чем речь, а вы ему такой допрос устроили.

— Хорошо, — смягчился я. — Тогда вопрос в лоб: зачем твой Володя закопал в шлаке ящик с этой девушкой? Когда он это сделал и как? Ведь явно не один.

— Володя? — бригадир посмотрел на Наумова в поисках поддержки, но тот лишь кивком подтвердил мои слова.

— У меня есть основания подозревать человека в порочащих связях...

— Если ты его покрываешь, то ты виновен не меньше, чем он сам! — перебил меня Трубецкой.

— Порочащие? О чем вы?

— О его увлечениях, — продолжил Павел. — В его квартире санкционирован обыск и если там найдут хотя бы намек на его антигосударственную деятельность...

— Боже упаси, — перекрестился Наумов. — Денис, неужели у нас на заводе было такое?

— Ничего подобного не знаю.

— Может, нам и у тебя обыск провести? — прищурился Трубецкой.

— Так! Успокоились! — выкрикнул я. — Предлагаю решение проще. То, что Владимир принимал участие в похищении девушки и сокрытии тела — факт. Поддержка антигосударственных, — тут я посмотрел на Павла, чтобы убедиться, что я использовал правильный термин, — взглядов — тоже факт. Тебе нет смысла его покрывать, потому что он мертв. И если ты что-то знаешь, то существенно облегчишь себе жизнь. За то, что ты был знаком с таким человеком, тебе ничего не будет. Правда ведь?

— Правда, — мрачно произнес шпион. — Но врать не советую. Если я выясню, что ты соврал — загремишь по полной.

Макаров замялся. С одной стороны, я действительно сделал ему отличное предложение — он может все рассказать и избежать ответственности с нашей стороны.

— Хорошо, я расскажу, что знаю, — наконец-то решился он. — Но вряд ли сообщу много полезного. Да, Володя хотел втянуть меня в свой клуб по интересам.

— Сколько их было? — перебил его шпион.

— Не знаю. Я слышал о троих.

— А я знаю, что было минимум пятеро, — добавил я без нажима. — Главное слово тут «было», поэтому тебе повезло, что ты не поддался.

— Да я и не хотел, — начал оправдываться бригадир.

— Не хотел, не хотел, — поддержал его Наумов. — Я на управленческие должности кого попало не беру.

— Не мешайте, — остановил я это словоизвержение.

— Хорошо, — кротко ответил начальник и с грустью уставился на пустую стопку.

— С чего он вообще влез в это? Его младший брат был донельзя доволен своей работой.

— Я без понятия, с чего ему это вдруг взбрыкнуло. Младший у него в тыщу раз умнее и все отлично понимает: как мы работаем, как функционирует завод. У него все шансы стать бригадиром, когда ему шестнадцать стукнет.

— Не стукнет, — всхлипнул Наумов.

— Боже, Макс, отдай ему бутылку, пусть он замолчит! — рассердился Трубецкой, не выдержал и сам поставил графин на стол.

— Что? И он тоже?

— Подельники Владимира его застрелили, — ответит я.

— Дьявольщина. Нет, вы не думайте. Я не с ними и не поддерживал их. Слишком они резво за дело взялись.

— Когда взялись? С чьей подачи? Может, видел кого или они имена называли?

— Пару месяцев как, — ответил Денис. — Но я не думал, что это все настолько серьезно. Понимаете, парню еще семнадцать лет. Молод, кровь кипит, хочется мир менять, чтобы он вокруг его персоны крутился.

— Тебя мы не обвиняем, — вставил я.

— Как сказать, — добавил Трубецкой еще мрачнее. — Он не сообщил. Это бездействие. А бездействие при преступлении — попустительство, что считается как соучастие.

— Но я... — Макаров широко раскрыл глаза от ужаса.

— Нормально все, — успокоил я его и повернулся к Трубецкому: — Не запугивай свидетеля!

— Ах, простите, господин барон. Вернее, господин сыщик! Ты сейчас вообще в другом месте должен быть, а не заниматься моей работой!

— Я вернусь, как только закончу здесь, — произнес я негромко. Даже Наумов навострил уши. — И мы уже решили все обсудить позже. Не истери!

— Простите, но я не знаю ничьих имен. При мне, когда я отказался с ними сотрудничать, ничего подобного не обсуждали, всегда держались обособленно. Думаю, что и другие рабочие вам тоже ничего не скажут.

Я прикинул, что он, вероятнее всего, прав. Никто из заговорщиков не трещит на каждом углу о своих планах и тем более контактах.

— Тут мы ничего не добьемся, — решил я. — Можешь идти. Проблем у тебя не будет.

— Обещаете? — Макаров настороженно посмотрел на шпиона.

— Даю слово. С нашей стороны тебе ничего не грозит. С его, — я указал на Наумова, который успел опрокинуть еще пару рюмок и теперь сидел, чуть скосив глаза, — тоже. Иди.

— Спасибо, — выдохнул Макаров и почти бегом бросился к двери.

— Теперь с тобой... — Трубецкой повернулся ко мне, но я перебил его:

— Со мной потом! Если ты опять пропадешь, — я решил, что говорю слишком громко, но за несколько минут Наумов упился так, что готов был захрапеть на собственном рабочем столе. Теперь его уши нам не угрожали. — Если ты опять пропадешь, да еще с единственным нормальным следом, о котором знаешь только ты — что мне прикажешь делать? Сдать тебя Виктории? Сказать, что ты тут вертишься и крутишься между задачами от начальства, от нее и своими собственными делами, пока я мечусь между квартирой Ульяны с какими-то хмырями и комнатой с заговорщиками?

— Не смей со мной так разговаривать! — он вскочил с дивана и направился к столу Наумова. — Ты не вправе!

— Да что ты, — усмехнулся я. — Ты пропадаешь в неподходящее время. Мне говорят, что ты весь в делах, но при этом тебя нет больше недели и ты не даешь о себе знать. Может, мне стоит предположить, что ты на самом деле глава Третьего отделения? И просто пытаешься меня запутать, как и всех остальных, а сам строишь козни. Остальные факты под эту теорию подогнать очень легко.

— Что за чушь ты несешь, Макс?! — он замер с поднятой трубкой.

— Это не чушь. Просто я только что взглянул на нашу ситуацию со стороны, — произнес я, пристально наблюдая за шпионом. Изменится он в лице или нет. Но тот стоял, как статуя, пока его не отвлек голос в трубке.

— Трубецкой! Сорок восемь, двадцать три. Нужна команда на Арматурную, двадцать восемь и Овражную, сорок два, корпус один. Да, два по первому адресу, еще четыре по второму. Всех привезти к нам, я потом разберусь, — и положил трубку.

Наумов храпел. Больше в кабинете никого не было, и Трубецкой подошел ближе:

— Я и сам сегодня собирался нанести визит этим ребятам. Ты не оказал мне особой помощи. А своим поведением сейчас ты вызываешь скорее желание дать в твою нахальную морду.

— Не здесь, — я встал и почувствовал, что нога болит уже не так сильно. — К тому же я бы хотел поговорить и с Ульяной. Ее ведь не оставят на заводе, а уведут домой?

Шпион шумно дышал, раздувая ноздри. Я не хотел делать его своим противником, но желал поставить его на место. Я действительно оказал ему помощь, хотя он явно считал иначе. Может, и стоило пару раз навешать ему?

Загрузка...