Отход

Глава 18

Первым сориентировался Валерон, буквально растворившийся в воздухе. Я тоже тормозить не стал: вернул незаметность, снятую в доме, и добавил мимикрию. Последняя при слабом свете и без движения очень хорошо маскировала. Спасибо погибшим под моими ботинками неизвестным героям, позволившим мне поднять навык до десятого уровня.

— Я ж говорил, смылся он, — раздался под моими ногами тихий свистящий шепот, обладателя которого я сразу для себя окрестил Свистком.

— Говорил он… С чего бы Тихому смываться? — пробасил его собеседник.

Слышно их было плохо, приходилось напрягаться, чтобы разобрать слова, но подбираться ближе я не рискнул.

— А ты глянь в доме-то. Ничего ценного не осталось.

— Обнести могли, — с сомнением возразил Бас.

— И конюшню? — возразил Свисток. — Кто будет тырить овес и сено? Это незаметно не вывезешь.

В кои-то веки я порадовался возросшей вороватости Валерона.

— Скотина и сожрать могла к этому времени, а запаса не было.

— И упряжь? И скребки? Тож скотина сожрала? Лошадка Тихого из измененных, но чо попало не жрет. Эх, жаль, что по ней не отследишь. Много уже в Святославске таких лошадок-то. И повозку Тихий как раз недавно заменил, от Малыгиных взял, а у них одну от другой не отличишь. Не на заказ же делают.

Хорошее известие, а то я в начале рассуждения уже начал думать в сторону перекрашивания лошади. Еще в голову лезли мысли о надувании цыганами лошадей через соломинку, чтобы клячи выглядели упитаннее. Если хорошо надуть, внешний вид лошади однозначно изменится.

— Слушай, с чего бы Тихому драпать от пацана?

— А с чего бы уже третий луч проваливает на него задание? Нечисто там что-то. Офицеришка мутит, не сказал нам всего. Было бы это плевым делом, сам бы пацана приложил.

— Там какие-то заморочки с родственной кровью у благородных. Мол, если сам убьешь, род выродится. Дядька его тоже к нам обращался.

Кажется, сейчас речь идет про моего отца. Даже странно, с чего это дядюшка обеспокоился его устранением? И без того отца фактически из рода выставили. Неужели княгиня подумывала вернуть? И спросить не у кого: в этой семейке все врут, правды ни от кого не добиться.

— Да ты чо?

— Ага. Дело давнее, конечно, и обстряпали тогда все чики-пуки под открывшееся искажение.

Речь про моего отца, теперь уже никаких сомнений. Горечи по этому поводу я не испытал — отца не помнил даже прежний Петя, что уж говорить про меня. Я даже фотографию не взял из Верх-Ирети.

Убийцы болтали и чем-то гремели в комнате. Там и вещей-то столько не осталось после первого визита Валерона, чтобы производить столько шума.

— О, видал? Недавно вскрывалось. Захоронка тут у Тихого была, зуб даю.

— Да у тебя зубов уже не осталось, чтобы их в залог брать, — хохотнул Бас. — Ну-ка, давай вскроем.

Они замолчали, отдирая доски. Не знаю, кто там работал: по голосу Свисток был более хилым, но Бас явно был начальником, ему трудиться не положено было по статусу.

— Пусто, — резюмировал Свисток. — Чистили недавно.

— Фигня какая-то, — недовольно бросил Бас. — Не мог Тихий слинять, испугавшись хилого пацана.

— Он маг.

— Да какой он маг? Летом он магом не был, так? Как только стал, заказчик сразу сообщил.

— И чо? Мага отправили — и с концами. Значит, заказчик что-то не рассказал. Скрыл что-то. Предъявить ему надо.

— Что предъявить?

— Не знаю. Это ты у нас умный. Нечисто что-то с этим пацаном. Троих потеряли. Причем ни один не всплыл ни в каком виде.

Положим, у двоих есть все шансы всплыть в прямом смысле этого слова. А вот где первый, я бы не ответил даже под пытками, потому что даже примерно не представлял, где убийца вылетел из дирижабля. Мог только сказать, что уже было темно, и все.

— Так может, кто из наших убил и обнес? — не сдавался Бас.

— Всех троих?

— Да неизвестно еще, убили ли кого или они просто смотались. Решили завязать. О, я вспомнил. У Тихого в погребе захоронка была под бочкой.

Они бодро затопали к погребу, потом по лестнице вниз, где Свисток насмешливо спросил:

— И где твоя бочка?

Я подавил желание рвануть вниз и из дома. Совсем неслышно мне это не сделать — и лестница поскрипывала, и сам я шум производил. А если услышат, то незаметность уже не сработает, и я сразу же становлюсь прекрасной мишенью. Лучше было переждать и потом спокойно уйти. Одно радовало: пришел я по адресу, и мы с Валероном не обнесли случайного непричастного человека. Да и разговоры велись интересные, стоило послушать.

— Вот здесь стояла. Видишь яму в земле? Вот аккурат над ней бочка стояла, с огурцами. Полнешенькая.

— И тот, кто обнес Тихого, заодно забрал и бочку с огурцами? — хмыкнул Свисток.

— Согласен. Ерунда какая-то выходит…

— Вот я и думаю, кто так напугал Тихого, что он решил удрать и даже дом бросил, забрав отсюда все, что можно было вывезти на двуколке.

— Не влезло бы. У Тихона полный погреб был, одних настоек было три полки, а счас вообще пусто. Ни полок, ни настоек, — с искренней печалью в голосе сказал Бас. Причем печаль была не по поводу пропавшего приятеля, а по поводу исчезновения полок. — И из дома много пропало. Тут телега нужна. В двуколку все не влезло бы. У него там только нужное для дела хранилось. Неужто действительно смылся?

— Так я тебе о чем толкую, — оживился Свисток. — Гнилое это дело с пацаном. Не было бы гнилым, офицеришка бы сам его прибил и не придумывал отмазки.

Я уже было решил, что гроза миновала, но внезапно Бас сказал:

— Нужно остальные захоронки глянуть. На чердаке одну помню. — Я про себя выругался и постарался переместиться подальше от обеих мест захоронок. А попробуй это сделать в столь мелком помещении. — Еще в сортире глянуть нужно. Он там фальшивые бумаги хранил.

— Они ж провоняются?

— В экранирующей коробке. Зато при обыске ничего лишнего бы не нашли. Тихий вообще продуманный.

— Давай глянем чердак.

Заскрипели ступени, и вскоре я мог лицезреть обоих преступников, одетых в похожие добротные овчинные полушубки, расстегнутые не иначе как для того, чтобы я видел висевшие на шее у каждого связки артефактов. Свисток оказался не низким и щуплым, а вполне себе упитанным и высоким, Бас же был плотным мужичком с цепким взглядом, сразу отметившим важное:

— Ан нет, две захоронки были. Обе вскрыты. Вишь, следы на полу? — Я тоже вытянул шею, чтобы глянуть. Следы были, едва заметные, но все же. И самое плохое, следы Валерона были тоже. Наверное, их можно было перепутать с чем-то другим, но если кто из этих двоих поймет, в чем дело, боюсь, Черное Солнце лишится еще двух лучей, потому что Валерон плюнет, чтобы сохранить свое инкогнито. И даже тащить далеко не придется — рядом подходящий сортир, в который еще долго никто не заглянет. — Но все равно посмотрим.

Он подошел к месту, где находилась вскрытая мной первой захоронка.

— Пусто.

Бас смотрел на место, где было раньше что-то ценное, и задумчиво ковырял в носу. Наверное, стимулировал головной мозг таким образом — палец длинный, как раз достает до нужных точек. Настимулировал на умную мысль.

— Выходит, или он сам, или менталист какой ему голову выпотрошил. Сам он рассказать такого не мог даже под пытками, потому что под клятву попадает все, связанное с его работой.

— Пацан — разумник? — в панике заверещал Свисток. — Козлина этот офицеришка! Так нас подставить! На разумника мы не договаривались.

— Не ори. Нет там ничего, я специально денежку заплатил и выписку на него получил после исчезновения второго луча. Сродства к Огню, Воздуху, Механике и Артефакторике. И заклинание Искры первого уровня. Все. Никакого воздействия на разум.

— Мог получить там, где он прятался.

— Мог, но первые два случая этим не объясняются. Пойдем сортир глянем. Если там документов нет, точно Тихий сам сбежал. А вот почему, думать надо.

— И офицеришке предъявить. Не сказал всего — плата повышается. Ему заявим, что пацан уже троих угробил, так что пусть раскошеливается. И штраф за сокрытие важной информации. Чо с домом делать будем?

— Тихий слинял без предупреждения? Остался без дома. Оформим на кого из наших. Место-то хорошее, соседи неболтливые и нелюбопытные. Полиция сюда ни разу не наведывалась.

Бас прошел совсем рядом со мной, я даже слышал его дыхание. Свое я задержал, да и сам вжался в деревянную поверхность. Стоять приходилось согнутым в три погибели: потолок и так был низким, так еще и стены сходились к центру, сводя пространство по бокам на нет. Я боялся, что эта пара криминальных личностей может наткнуться на меня случайно, но этого не произошло, они спокойно спустились и направились к сортиру.

— Чуть не плюнул, но потом сообразил, что нужно проследить, где их логово, и узнать, сколько их, — тихо тявкнул Валерон. — Я займусь. Они не просто на нас злоумышляли, они злоумышляли на такую сумму, что вовек не расплатятся.

— Как и Антоша и дядюшка.

— Ничего, мы их еще утопим где-нибудь, — оптимистично сказал Валерон. — Давай спускайся. Нечего здесь задерживаться. Если что, я их отвлеку.

Я прошелся по полу чердака вихрем, самым слабым, чтобы следы лап пропали, а отпечатки ботинок нет, и рванул к забору. Перелезать его не пришлось — калитку даже на засов не закрыли, и она покачивалась на петлях при слабых порывах ветра.

Выскочив на улицу, я сразу тихо спросил:

— Валерон, ты здесь?

— Здесь, отход контролировал, но теперь пойду прослежу за этими типчиками.

— Только осторожно.

— Не учи ученого, — гордо сказал Валерон и удрал следить, потому что дальше, сколько я его ни звал, ответа не получал.

Назад путь получился дольше, потому что после пережитого стресса меня немного потряхивало, что не способствовало увеличению скорости. Информация о кузене и дядюшке была очень интересной, как и о том, по какой причине они не делают это сами. Божок говорил о вырождении родов, которые покушаются на свою кровь, но при этом он совершенно спокойно предлагал нанять кого-то — и это, по его мнению, уже не являлось преступлением против своей крови. И что будет, если в кого-то из Вороновых случайно плюнет Валерон? Посчитают ли это моим нападением, поскольку помощник-то он мой, или не посчитают, потому что существо он вполне самостоятельное? А плевок вполне может случиться, если Валерону надоест косить нападающих бандитов по одному и он решит выбить первоисточник.

По подслушанному разговору непохоже, чтобы Антоша потерял вкус к моему устранению. Или он считает: раз деньги уплачены, то услуга должна быть оказана в полном объеме? Вообще, все Вороновы, с которыми я успел познакомиться, производили отвратительное впечатление.

Возникал вопрос, а есть ли вообще адекватные княжеские рода. Пока я познакомился лично с представителями двух — и в них у всех такие толстые разноплановые тараканы, что хоть сейчас на выставку. О представителе третьего рода, Верховцеве, погибшем у Куликовых, отзывались очень плохо и наверняка не на пустом месте.

Ограничение «не навреди близкому по крови» в моей ситуации очень и очень нехорошее, поскольку родственники со стороны отца только и делают, что вредят. И что делать мне? Нанимать другие лучи для устранения уже их? Идея мне категорически не нравилась. Тухлая она какая-то. Одно дело в честном бою прибить, а другое — чужими руками, которые заказал.

Обдумывал я это всю обратную дорогу, но так и не решил, что будет правильным. Рассказать вдовствующей княгине, как развлекаются наши общие родственники? Про Антошу она знает и ничуть не переживает по этому поводу. Разве что дядюшке прилетит — и то не факт. Он же теперь официально был князем, имел рычаги давления на семью.

Подходя к дому, я отключил незаметность, но направленного внимания не ощутил — рядом с домом меня никто не ждал. Зато ждали в доме. Наташа без меня ужинать не стала, дождалась моего появления, хотя кухарке уже пришлось к этому времени все разогревать.

Спрашивать о том, куда делся труп и куда я ходил, Наташа не стала, хотя было видно, что ей это было интересно. Но, видно, рассчитывала на обстоятельный рассказ, которого при формализованном ужине не получится. Честно говоря, я временами ощущал себя актером в школьной постановке со всеми этими аристократическими ритуалами. Даже сейчас неподалеку стояла горничная, готовая прийти на помощь, чтобы мы не надорвались, раскладывая себе блюда. Поэтому разговор велся на темы нейтральные.

— Я все семейные портреты убрала, — сообщила Наташа за ужином. — Остались только не имеющие отношения к роду прошлых владельцев полотна. Пейзажи, портреты, несколько батальных.

— Молодец, — признал я. — Сам про это думал, но забыл. Еще оценщика нужно пригласить, чтобы хотя бы примерно понять, сколько мы можем выручить за эти портреты на аукционе. И сколько стоят остальные… гм… предметы искусства.

Честно говоря, хотя этот дом выглядел намного приличнее воробьевского в Тверзани, при взгляде на некоторые картины мне начинало казаться, что это некачественная копия чего-то очень дорогого.

— Хороший специалист дорого запросит за визит.

— Мы пока с оценкой торопиться не будем. У нас еще сам дом до конца не осмотрен.

Я очень надеялся, что Валерон не слишком задержится, потому что если я активирую Живую Печать, то в дом ему ходу не будет, что не есть хорошо.

— Леонид говорил, ты прекрасно играешь на рояле?

— Он преувеличивает, — возразил я. — Честно говоря, играю так себе, и давно не практиковался. Прежде чем играть для кого-то, нужно восстановить навыки, а это скучно. Предлагаю после ужина заняться вещами поинтересней.

— Чем именно?

— Узнаешь.

Не знаю, о чем она подумала, но внезапно покраснела. Нет, ход мыслей правильный, но торопиться с этим мы не будем. Не в таких полупоходных условиях. А еще мне казалось, что в постель стоит ложиться не только из чувства долга и будучи немного постарше.

По-хорошему, нам бы устроить хотя бы прием в честь бракосочетания, если уж свадьбы не вышло, но приглашать некого — нет знакомств в Святославске. Не бабушку же звать?

Не знаю, была ли Наташа разочарована, когда после ужина вместо спальни мы прошли в кабинет, где и заперлись, понадеявшись, что горничная не станет подслушивать под дверью.

— Странно, что в доме никаких артефактов нет, — сказал я. — Обычно кабинет хоть как-то можно экранировать.

— Глафира рассказала, что покойная владелица под конец жизни помешалась на вере. И проповедник ей внушил, что вся магия — это скверна, а от скверны надо избавляться. Поэтому из дома убрали вообще все, даже защитные артефакты у охранников отобрали. — Она чуть понизила голос и спросила: — А вы с Валероном как сходили?

— Хорошо сходили, засекли двоих из Черного Солнца, и Валерон за ними следит, чтобы узнать, где у них головная контора. А мы, пока его ждем, вскроем сейф и посмотрим, что там.

— Отмычками? — неожиданно обрадовалась Наташа.

— Отмычками, хотя могу и загнутой проволокой. Опыт есть. Но если есть качественный инструмент, то почему бы и не воспользоваться?

Следующие полчаса я возился с двумя непростыми замками сейфа. Все-таки взломщик я начинающий, а конструкция здесь была сложная. Наконец, оба замка щелкнули, и дверца распахнулась, явив нам сейфовое нутро.

— Нужно будет нам сделать что-то посерьезней, — задумался я. — Потому что не дело все документы хранить в Валероне. Чисто теоретически можно в этом ящике поменять замки и приправить сверху Живой печатью. А еще вмуровать в стену.

— Зачем вмуровать?

— Чтобы не утащили.

— Он же тяжеленный.

— А Валерон — достаточно вместительный, чтобы заглотить сразу несколько таких сейфов, и при этом не уникальный. Такие помощники могут быть и у других.

— Призываемые помощники очень редки, а их способности — вообще лотерея. Не у всех есть внутреннее хранилище.

— Зато есть маги с пространственными карманами, и я уверен, что некоторые из них промышляют криминалом.

Разговаривая, я вытаскивал все из сейфа и раскладывал на столе. Увы, артефактов там не нашлось — к изгнанию из дома скверны покойная Хмелева отнеслась со всей ответственностью. А ведь наверняка там были интересные семейные варианты. Кристаллов не нашлось тоже. Только документы, драгоценности и деньги. Последних совсем немного — тоненькая пачка, наверняка предназначалась на бытовые нужды. Основное Хмелева держала на счетах, так что у ее племянника были шансы не проиграть все. Драгоценности же пойдут Наташе — как говорила маменька, у приличной замужней женщины должны быть украшения на все случаи жизни, даже на такие, о которых она сама еще не догадывается.