Отход

Глава 27

После того как мы сообщили пришедшему, что нас навестил кто-то, выдававший себя за его начальника, события завертелись стремительно. Служащий канцелярии от меня (рассыпанные кристаллы я торопливо смахнул в верхний ящик стола) позвонил начальству и заикающимся голосом сообщил о случившемся. С акцентом на том, что кто-то выдал себя за Денисевича и обманным путем вытащил ценные сведения из свидетелей. После этого примерно через полчаса появилось еще трое отвечавших за разные аспекты дознания. Антошу с супругой выставили, хотя он прямо-таки горел желанием остаться и послушать, что я буду рассказывать. Заявил, что он как старший родственник обязан присмотреть, чтобы младшего не обидели.

Тем не менее ему указали на дверь, а он прямиком направился к княгине, которой много времени на сборы не потребовалось. Явилась она аккурат в середине расспросов, и выставить ее оказалось куда сложнее. Ее было не напугать ничем, она перла вперед как танк, презрительно глядя на пытавшихся ей помешать.

— Я отвечаю за своего внука! — рявкнула она.

— Ваш внук взрослый и уже женатый человек, — пытались ее урезонить.

— Это не означает, что он внезапно стал старше и перестал быть моим внуком. Он Воронов, и он находится под защитой нашего рода.

Ее пропустили, но, возможно, потому, что основные опросы уже завершили. И ответы, увы, на вопросы получить не удалось. Никто из контактировавших с лже-Денисевичем не смог описать его внешность, у всех осталось только впечатление полного доброжелательного господина. А еще не было зафиксировано ни следа магии Разума ни на ком, с кем фальшивый служащий общался. Поскольку я понимал, что мой иммунитет к воздействию на разум, шестнадцатого уровня, на деле не так уж и высок, то результат меня немного успокоил. Все же знать, что кто-то вот так спокойно может войти к тебе в дом с непонятными целями, было тревожно. Я ощущал себя незащищенным и слабым, и это было плохо. Невольно думалось, а выдержали бы мои артефакты, если бы этот человек внезапно решил на меня напасть. Сидел-то он совсем рядом.

Валерон, возмущенный, что кто-то покусился на зону его ответственности, носился от одного служащего к другому, подслушивал результаты замеров, если те проговаривались вслух, и подглядывал, если те записывались. Время от времени он выдавал экспрессивные короткие ругательства по отношению к обманщику, который всех нас ввел в заблуждение.

— Я запомнил, как пахнет его магия! — гордо заявил он, явно набивая себе цену. — Встречу — узнаю. Петь, это же злоумышление, да?

Он поставил передние лапы на кресло, где я сидел, и умильно посмотрел, рассчитывая на полное одобрение своих действий при нахождении преступника.

— Сначала надо понять, зачем он вообще приходил, — ответил я помощнику, но разговаривающий со мной служащий принял это на свой счет и завел свою шарманку с вопросами заново.

Хикари, перед которой Валерон явно красовался, я чувствовал, но она никак не проявлялась, только присматривала, чтобы гости не натворили бед.

— Похоже, навык высокого уровня, — недовольно буркнул один из дознавателей.

Фамилии я не запомнил, хотя документы у всех спрашивал, а заодно узнал, как можно отличить фальшивые от нефальшивых. Это, конечно, не панацея, поскольку подкупленный клерк мог выписать кому-то и подложное на настоящем бланке, но все же хоть какая-то гарантия.

— Что за навык? — заинтересовался я. — У меня есть защита от воздействия на разум.

— Это от прямого. А это что-то типа косвенного, больше на зрение. Собеседник видит то, что ему хотят показать. Не совсем иллюзия, но близко. На маленьких уровнях виден именно тот человек, что практикует, просто он кажется чуть более симпатичным. Или менее — но разница будет невелика. На высоких вы будете видеть совсем другого человека, бонусом идет незапоминание.

Стало интересно, нельзя ли так использовать мимикрию. В конце концов, можно же притворяться не частью стены, а другим человеком? Я обратил внимание, что название навыка произнесено не было, да и само описание результата выглядело очень расплывчатым. Поневоле подумаешь, а не для того ли, чтобы не наводить магов на мысли, как можно использовать свои навыки нетрадиционным способом.

— Каких только навыков у преступников нет…

Для себя я отметил, что у пришедшего в отношении меня плохих намерений не было, иначе бы я почувствовал — навык ощущения чужого внимания тринадцатого уровня уже позволял знать, когда на меня смотрели с нехорошими намерениями. Интуиция, опять же, молчала. А значит, лже-Денисевич на меня все же, к огорчению Валерона, не злоумышлял. Ему от меня была нужна только информация. Возможно, узнай он о настоящем моем участии в восстановлении реликвии, отношение было бы совсем другим. Но пока вот так. И в следующий раз подставляться мне ни в коем случае нельзя. Нельзя, чтобы хоть кто-то видел меня рядом с восстановленной реликвией. А вот интересоваться случившимся — можно и даже нужно.

Кстати, пришедшие больше интересовались лже-Денисевичем, чем восстановлением реликвии. Видно было, что второй интерес чисто формальный, чтобы было чем отчитаться, если вдруг об этом спросят. По реликвии нас опросили единожды и не очень пристально, зато по лже-Денисевичу мы выдержали несколько серьезных допросов, как будто мы каким-то образом были связаны непосредственно с ним.

Кроме нас, опросили Савелия и Глафиру — единственных в нашем доме, кто с ним сталкивался. Но Савелий даже не смог припомнить, на чем приехал важный господин, не то что его внешность. А Глафира повторила то же, что и мы: полный и доброжелательный. Других примет ни от кого не добились.

Княгиня злилась. Как я понял, потому что приехала не к рассказу о восстановлении реликвии, а слушать описания мутного мужика ей было неинтересно и совсем не нужно. Но она сидела с горделивым видом, время от времени пресекая попытки на нас с Наташей надавить посильнее. Кто-то заикнулся о необходимости вызвать своего мага Разума, чтобы тот постарался что-то из нас вытащить, но княгиня так зыркнула в его сторону, что тот сразу же сказал, что результат это, скорее всего, не принесет, поэтому и вызывать никого не нужно. В конце концов, речь идет не о покушении на государственные устои, а копание в мозгах разумника высокого уровня может привести к их повреждению.

Перерыв визитеры сделали всего лишь раз — на обед, а ушли буквально перед ужином. У меня создалось впечатление, что под конец они больше показывали активность, чем действительно надеялись что-то выяснить.

Зато княгиня на ужин осталась и выглядела вполне себе довольной — как человек, одержавший победу.

— Что же такого произошло при восстановлении реликвии, что кто-то не побоялся выдать себя за Денисевича? — с милой улыбкой спросила она.

— Ох, Мария Алексеевна, самому бы понять, — ответил я ей, старательно изображая тяжелый вздох. — От нас с Наташей ровным счетом ничего не зависело, а на большинство вопросов мы ответить не можем, потому что связаны клятвой.

Она недовольно дернула углом рта.

— При желании любую клятву можно обойти хотя бы частично.

— Не в случае клятвы божьему помощнику, — тихо сказала Наташа. — Нарушение таковой — это смерть.

— Боже мой, дети мои, вы такие серьезные, — неестественно засмеялась княгиня. — Если бы божий помощник хотел вашей смерти, он бы убил вас прямо там. Со мной вы точно можете поделиться, потому что мы одна семья.

— Утром то же самое мне говорил Антон. При этом он же ранее дал заказ на меня наемным убийцам, — ответил я.

— Боже мой, Петя, что ты такое говоришь? — фальшиво возмутилась она.

— Правду? — усмехнулся я. — А еще божий помощник мне сказал, что роды, которые злоумышляют на свою кровь, вырождаются. Один ваш сын заказал другого. То же самое произошло с внуками. Вы уверены, что роду Вороновых ничего не грозит? Формально сейчас глава рода Максим Константинович, но реально — вы. И вас все устраивает? То есть вы готовы убить нас с Наташей, чтобы дать возможность Антону стать князем?

— Почему убить?‥ — растерялась она.

Это так было непохоже на ее обычное состояние, что в ее лице проскользнуло даже что-то живое. При этом в отношении сына она не уточнила… Не поверила или знала раньше?

— Потому что невыполнение слова, данного божьему помощнику, убивает. И вы это знаете. Вы хотите пожертвовать нами обоими ради Антона и затем говорите, что мы одна семья? Вы нас за идиотов принимаете, Мария Алексеевна? Мы не рады видеть вас в гостях.

Она побледнела и сказала:

— Петя, не может быть, чтобы ты говорил такие вещи серьезно. Я вовсе не собиралась что-то делать ради Антона в ущерб тебе. Я не думала, что у вас настолько серьезная клятва. Клятвы бывают разные.

— Неужели? Дознавателям хватило известия о ее существовании, чтобы они не наседали на нас с вопросами о восстановлении реликвии, а родная бабушка посчитала это ерундой.

— Право слово, Петя, это слишком серьезное обвинение. — Она резко поднялась, отчего ее приборы зазвенели. — Я не собиралась вам вредить ни словом, ни делом, но понимаю, что у вас был тяжелый день, вам нужно отдохнуть и побыть без гостей. Поговорим, когда вы успокоитесь. Жду вас к себе завтра к обеду. И не вздумайте не приехать. Тогда уже обижусь я.

Я все же проводил ее до саней — окончательный разрыв с Вороновыми может плохо отразиться на имидже уже моего семейства, чего не стоит допускать. Так что холодная вежливость до извинений со стороны княгини — самое то.

— Жду вас завтра, — бросила княгиня, как только сани двинулись. Ответа она слушать не стала, да я и не стал бы ничего говорить, молча вернулся в дом. Ну и денек выдался. Сейчас бы залечь и проспать часиков десять…

— Петр Аркадьевич, — обратился ко мне поджидавший меня Николай Степанович, — боюсь, что вам не до этого, но я поговорил с бывшим начальником гвардии Вороновых. Он хотел бы сначала переговорить с вами.

— Создание собственной гвардии становится как никогда актуальным, — вздохнул я. — Я не знаю, насколько мы завтра задержимся у княгини, поэтому встречу лучше назначить на послезавтра.

— Мария Алексеевна слишком любит все контролировать, но честь рода для нее не пустой звук, — внезапно сказал Николай Степанович.

— Почему же вы не обратились к ней, когда нынешний князь с вами так поступил?

— Она меня недолюбливает. Считает, что моя преданность ее супругу пагубно отразилась на делах рода, — ответил он.

— То есть вы отказывались ей наушничать?

— Наушничать под клятвой я бы и не смог, Петр Аркадьевич, а вот убеждать Константина Александровича в некоторых полезных для рода, по мнению княгини, вещах вполне бы мог. Но… — он вздохнул, — это дела уже давно минувших дней, а нам нужно думать о дне сегодняшнем. Тогда послезавтра утром назначим собеседование.

Я согласился и потащился в кабинет: хотя день меня измотал, но нужно было завершить начатое. На середине пути меня отловил Прохоров:

— Петь, я нагревательные артефакты сделал. С тебя заправка заклинанием. А там уж я установлю по местам.

— Завтра утром, — решил я. — Они в мастерской?

— На столе лежат, — подтвердил Прохоров. — Отопительную систему будем делать? А то местная ни в какие рамки. Я примерно помню, как Коломейко что где менял.

Похоже, Павел Валентинович его опять с учебой прижал, иначе непонятно, откуда такая жажда артефакторской деятельности — Прохоров нынче от артефактов порядочно сместил интересы в сторону зелий. Ну ничего, расчеты полезны для развития мозга, так что пусть еще немного понапрягается.

— Примерно я тоже помню. А нам не примерно, а точно надо, — возразил я. — Нужно просмотреть раздел с отопительными артефактами и понять, что и где нужно подправлять в нашем случае. Пересчитать. Гриш, точно займемся, но не сегодня и не завтра. Дел навалились — не продохнуть. Сам же видел.

— Да уж, приперлись, придурки. Ничего не выяснили, только время отняли.

— Вот-вот. Давай послезавтра после обеда? Но на тебе полное изучение раздела. И расчеты. А там уж разводить будем вместе.

Прохоров тяжело вздохнул и согласился. Я было двинулся дальше, но остановился и попросил Глафиру принести в кабинет стакан теплого молока и печенье. Заодно узнаю, кто употребил прошлый набор.

Заказанное принесла Наташа. Я сидел за столом и бездумно пялился в стену, при появлении супруги встрепенулся и даже смог выдавить улыбку.

— Тот человек для нас опасности не представлял, — уверенно сказала она.

— Как это не представлял? — возмутился Валерон. — Он обманом проник в наш дом. Явно не просто так, а злоумышляя.

— Его визит на нашу жизнь не повлиял, — возразила она.

— Это потому, что он уверен: я ни при чем к уходу зоны, — возразил я. — Но могу попасть под пристальное внимание, если мне и дальше придется восстанавливать реликвии, если бог не снимет печать.

— Как это не снимет? — возмутился Валерон. — Он тебя обманул.

— А если ему нужно будет личное присутствие, чтобы убрать печать? — возразил я. — Одно дело — пакет навыков передать и совсем другое — что-то менять во мне. Может, дистанционно это можно сделать только с погрешностями?

— С погрешностями нам не надо, — удрученно сказал Валерон.

На столе сама собой появилась посуда Хикари, я перелил молоко в чашку и положил печенье на блюдце, после чего посуда исчезла. Сама дух так и оставалась для нас невидимой, хотя и слышимой, когда она не хотела скрываться.

— Хикари, тебе нравится эта еда? — спросил я. — Или тебе нужно что-то другое?

— Добрый господин, мне нравится. Не надо другого. Я пока усваиваю мало и медленно. Еще я без спросу взяла энергию с трех плохих людей.

— Почему без спросу? Я разрешил, — вмешался Валерон. — Это нужное дело: уметь отбирать у плохих людей энергию незаметно. Так что это, можно сказать, тренировка.

— Они точно были плохими?

— Точно. Все трое злоумышляют. Эта София та еще штучка. Вы ушли — а она сразу попыталась Наташу разговорить на выдачу тайн. Но Наташа у нас кремень, — гордо сообщил Валерон, уже забывший, как доставал меня с предложением на нее наплевать.

— Молодая женщина хитрая, — согласилась Хикари. — И от нее что-то недоброе исходит, как и от ее мужа. От старой женщины тоже недоброе, но не постоянно, и оно не к тебе. А от этих двоих именно к тебе. Мне не следовало забирать у них энергию?

Мне стало интересно, как происходит отъем и может ли кто-то определить, почему это происходит. Валерон и Хикари дружно уверили меня, что для посторонних, как бы они ни замеряли, это будет выглядеть как рассеивание магии в неблагоприятной для магии среде.

— Я ей вообще говорил, пусть больше тащит, — обиженно сказал Валерон. — Хикари нужно много энергии, чтобы все держать под контролем.

— По поводу семейной пары, — решил я, — можешь забирать у них пятьдесят процентов, но тихо и медленно. Не одномоментно. Если они не решат напасть на меня напрямую.

— Если нападут, тогда я отберу все, — прозвучал нежный голос-колокольчик. — И жизненную энергию тоже.

— Но не до смерти, — разрешил я. — Потому что это может восприняться именно как уничтожение мной родственников, а за это местными божествами положено поражение в некоторых вопросах. А так я просто защищаюсь, на что имею право.

На этом я остановился и перешел к дальнейшему изучению кристаллов, поднимая навыки себе и Наташе. Честно говоря, мне было интересно, найдутся ли еще кристаллы с целительскими навыками, но они больше не попадались. Наверное, найденные два попали случайно, возможно, с артельщика, пришедшего с другой зоны.

Но расстроиться я не успел, потому что как только я закончил сортировать эту кучу, Валерон выплюнул следующую, и просмотр пошел по новой.