Отдел возмездия

Глава 25 Допрос с пристрастием

Я посмотрел на горбоносого снизу вверх, поднялся из кучи обломков и строительного мусора и не нашел ничего лучшего, как сказать:

— Вы не подскажете, где здесь столовая?

Махровый переглянулся с Емелей и другим своим спутником, покачал головой.

— Он точно настолько силен, насколько ты сказал? Или это какой-то припадочный?

Из барака следом за мной вывалились еще человек семь моих преследователей. Запыхавшиеся, злые, с палками и цепями, готовые разорвать меня на куски.

— Тю-тю-тю, — сказал я, достав нож из кармана. — А кто это у нас такие подуставшие? Товарищи, вам бы спортом заняться, бегом там, здоровый образ жизни вести.

И снова огляделся по сторонам, разыскивая свой пистолет. Мои преследователи двинулись было на меня, но Махровый вышел вперед, отодвинул меня плечом и отодвинул ватник, показывая пояс. А за поясом у него виднелась рукоять «Маузера». Это сразу отрезвило моих недоброжелателей, они остановились, злобно поглядывая на меня, но не решались идти дальше.

— Короче, если Сохатый решил найти этого парня, то пусть отправит телеграмму, — сказал Махровый. — А сейчас он уходит с нами, если не возражаете.

Парни не возражали. Они стояли, злобно сжимая кулаки. Когда мы отошли подальше, они кинули в нас несколько деревяшек и камней, но не попали.

Под ногами хрустел наст, а солнце светило довольно сильно, хотя и не так жарко, как в Москве. Мы отошли от бараков довольно далеко, прошли несколько зданий и остановились перед другим бараком, огороженным низким заборчиком. Вошли внутрь и оказались в пустом помещении, очень похожем на то, откуда я только что успел убежать. Только этот барак был пустой, потому что все его обитатели находились на работах.

— Ты кто? — спросил Махровый, когда мы вошли внутрь. — Чего делал у Сизого?

— Я инженер, — ответил я, придерживаясь своей легенды. — Приехал по распределению. Буду работать на заводе.

— Ты должен был очень сильно насолить председателю комиссии, чтобы тебя отправили в такую глушь, — сказал Махровый, пронзительно глядя на меня. — Или ты сам захотел сюда приехать, юный строитель коммунизма?

— Я сам, — сказал я со всей возможной честностью, глядя ему в глаза и стараясь не отвести взгляд. — Хочу помочь делу победы нашей страны в ядерном соревновании.

— А ты знаешь, куда ты на самом деле попал, парень? — спросил спутник Махрового, высокий и плотный мужик, лысый, но с густыми усами. — Ты знаешь, что тебе нельзя ничего говорить о том, что ты выиграл в этом соревновании? Ты знаешь, что ты можешь здесь подохнуть от неведомой болезни? От которой у тебя выпадут все волосы и ты за пару месяцев превратишься в беспомощного старика?

— Знаю, — ответил я с вызовом и добавил: — А кто же это сделает, если не я?

Махровый и его спутник вздохнули, будто говорили с умалишенным. Затем Махровый кивнул Емеле:

— Иди работать, у тебя норма выработки хромает. Если люди Сохатого опять будут выступать, тогда пусть идут ко мне.

Емеля ушел, а Махровый уселся на кровать и устало сказал:

— Ты вот что, парень, иди, устраивайся на работу, но если хочешь узнать, что здесь на самом деле происходит, то приходи ко мне. И я тебе расскажу, что да как. Понял?

— Спасибо большое, — сказал я, продолжая изображать из себя неоперившегося юного выпускника. — Вы мне очень помогли. А скажите, я слышал, что здесь недавно убили моего коллегу, тоже инженера. Не скажете, что с ним случилось?

Махровый переглянулся со своим спутником, а тот неотрывно смотрел на меня, поглаживая усы. Затем мой собеседник достал «Маузер» и положил перед собой на колени.

— Вот ведь сука, подозревал же я, что здесь что-то не так, — сказал Махровый, переведя взгляд обратно на меня. — Не будет обычный студент устраивать разборки в бараке с уголовными. И еще гвозди пробивает одним махом. Ты ведь из гэбэ, так ведь? Уже и таких молодых, у которых молоко на губах не обсохло, тоже начали вербовать. Ты смотри-ка, какие хитрые, суки!

— Эй, дядя, ты это прекращай, — сказал я, отодвигаясь. — Чего уже, и спросить просто нельзя, что ли?

— Ты спрашивай, да оглядывайся, — злобно сказал Махровый. — Ну что, Афоня, здесь его замочим или к реке отведем?

— Здесь придется, — сказал глухо его спутник. — Пока вести будем, встретится кто-нибудь. Разговоры пойдут лишние.

Возле барака прошли люди, потом кто-то постучался в дверь.

— Нет, все ушли на работы, — сказали снаружи. — Подъем и перекличка уже давно прошли.

— А дежурные? Сам Махровый обычно и остается, — возразил ему кто-то.

Махровый приложил дуло пистолета к губам и покачал передо мной головой, мол, не вздумай пикнуть. Мне и самому не нужны были посторонние люди, лучше уж обойтись без них, тем более, что пистолет здесь был только у Махрового. У Афони ничего не имелось, кроме, разве что, толстых скрюченных рук, видимо, привыкших душить предателей и крыс.

Сейчас Афоня подошел ко мне и положил руку на плечо, мол, не брыкайся. Махровый в это время подошел к окну, занавешенному шторой и поглядле, кто это к нам ломится. Видимо, они меня вообще ни в грош не ставили, считали за желторотого птенца. Ошибочка, товарищи, сейчас я вам это докажу.

Я дождался, когда разговор возле двери утихнет и наши незваные гости уйдут подальше. А затем начал действовать.

Первым делом я ударил Афоню под дых. Несильно, коротко, мощно. Чтобы успокоить, вывести из строя и одновременно лишить воздуха для того, чтобы не слишком уж кричал. Получилось просто прекрасно. Усатый тип задохнулся, побледнел, схватился за живот и опустился на колени рядом со мной. Я добавил ему по затылку и он упал на пол.

В это же время на шум повернулся Махровый и поднял руку с пистолетом. Я скакнул к нему огромным прыжком и тут же оказался рядом. Еще по дороге, на излете, пнул по руке и пистолет выскочил из его ладони и упал рядом на постель. Дальше справиться с главарем спецпереселенцев оказалось проще простого. Я просто стукнул его по животу ногой и добавил кулаком в челюсть. Горбоносый упал на пол и скорчился там от боли.

— Ах ты сволочь! — закричал Афоня, поднявшись. Крепкий, оказался, однако. — Я тебе сейчас…

Я снова подпустил его поближе и ударил кулаком в живот, уже посильнее, не сдерживая себя. Усач отлетел назад, сломал кровать и затих в горе обломков. Я наклонился и поднял Махрового. Пара оплеух и он открыл глаза, прекратив строить из себя пострадавшего.

— Значит так, кто убил инженера Кислицына? — спросил я. — Отвечай, быстро.

— Сдохни, мразь, — пробормотал Махровый, моргая глазами.

Мда, с этим тоже придется потрудиться. Я держал его левой рукой за шиворот, а правой ударил в грудь, потом в лицо, потом в живот. Несильно, но больно. Каждый раз Махровый корчился от ударов и стонал.

— Ну, отвечай? — повторил я. — Кто убил инженера?

Махровый покачал опухшими губами. Вот ведь упрямый. Пришлось снова наградить его тумаками.

— Тебя до смерти избить, что ли? — спросил я. — Никто тебе сейчас не поможет, отвечай быстрее.

Он разлепил губы и сказал:

— Я не знаю. Но к этому приложил руку майор из военно-строительного батальона Звенягин. Иди к нему, попробуй что-нибудь узнать. А потом посмотрим, чего ты добьешься, мразь.

— Последний вопрос, — сказал я. — Ты знаешь, кто такой Койот?

Махровый удивленно посмотрел на меня.

— Чего?

Ладно, все понятно. Койот слишком профессионален, чтобы подставляться незнакомым людям. Он наверняка действовал через этого майора Звенягина. Я оглушил Махрового сильным ударом. Потом взял «Маузер» и вышел из барака. Теперь надо найти этого таинственного майора. А там постараемся выбить из него признание, где прячется Койот. Я чую, что он где-то здесь, таится и готовит нам неприятный сюрприз. Вот только бы еще узнать, где именно он планирует нанести удар. Времени между тем, осталось совсем мало.

Пока я шел по поселению, на этот раз уже обратно, я солнце поднялось уже высоко. Я добрался до здания городской администрации на большой площади в центре города и даже немного запыхался. Все-таки, зря мне не удалось позавтракать. На площади я увидел множество народа, вся она была заполнена людьми. Среди них были как военные, так и простые рабочие. Армейцы выстроились повзводно, обычные граждане стояли толпой.

В это время громкоговоритель на площади, игравший бравурный марш, предлагая работать под веселую мелодию, захрипел и выдал новый текст:

— А теперь заслушайте официальное выступление заместителя председателя Совета Министров СССР Климента Ворошилова.

Я остановился и прислушался. Вот оно, то, о чем говорил Зверь еще два дня назад.

— Граждане и гражданки Советского Союза! — заявил громкоговоритель глуховатым, но тем не менее, вполне ясным голосом Ворошилова. — Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление.

И дальше он спокойно, не торопясь, на протяжении нескольких минут зачитал текст заявления о наличии у СССР атомной бомбы. Я выслушал его, также как и тысячи других людей на площади, а потом, когда заиграл гимн Советского Союза, прошел дальше.

Они все-таки сделали это. Теперь я должен найти того, кто может помешать нашему правительству подтвердить громкие слова делом. Надо найти Койота. А для этого надо отыскать Звенягина. И сделать это надо, конечно же, среди армейских.

Я подошел к военным, которые к тому времени уже получили команду «Вольно» и оживленно обсуждали услышанную новость. Обошел рядовых и сержантов, потом поймал одного и спросил, сказав первое, что пришло в голову:

— Мне бы майора Звенягина увидеть, я по снабжению с ним должен поговорить.

— Не знаю такого, — ответил сержант.

Ладно, будем искать дальше. Я отправился через площадь и наконец, третий опрошенный мной офицер показал куда-то в сторону здания.

— Так вон же он, в партком отправился. По ступенькам как раз поднимается.

Вот это уже совсем другое дело. Я обернулся и увидел высокого плотного человека, идущего внутрь административного здания по каменным ступенькам. Я видел его сбоку, ничем особенным он издалека не отличался, разве что на щеке виднелся небольшой шрам. Это что же, и есть мой клиент?

— Спасибо, браток, — сказал я и бросился к зданию, проталкиваясь через толпу.

Когда я подбежал к зданию, человек со шрамом уже вошел внутрь. Я подошел к высоким деревянным дверям, распахнул и вошел следом за ним.

Внутри, как и полагается, сначала располагался просторный холл, в котором с легкостью могла поместиться сотня человек. Сейчас он тоже был заполнен людьми, военными и гражданскими. Я наткнулся на постового у входа и он остановил меня. Ну нет, только не это, сейчас мой клиент убежит.

Я попробовал просочиться внутрь без спроса, но постовой схватил меня за руку.

— Ты куда, парень, пропуск есть?

Ну вот, только этого мне не хватало! Я в отчаянии поглядел на ускользающего от меня майора и оглянулся на мрачного постового, крепкого парня, сержанта по званию. Ладно, придется попробовать договориться.

— Извините, пропуск еще не получил. Я только сегодня приехал, по распределению. Мне на комиссию в партком надо.

Постовой с подозрением оглядел мой запачканный кровью костюм. Да, прыжки с парашютом, сражение со стаей собак и стычка с обитателями барака не очень способствуют чистоте и опрятности одежды.

— Не могу пропустить, — заявил он. — Оформите пропуск у коменданта.

В ярости я хотел заломить ему руку и грохнуть мордой о стол, рядом с которым он стоял. Наверное, мое выражение лица насторожило постового еще больше, потому что он взялся за автомат, висевший у него за плечом и нацелил его на меня. Ого, да здесь вовсе не церемонятся с подозрительными типами, готовы расстрелять на месте.

— Что здесь происходит? — спросил рядом строгий голос.

Мы обернулись и увидели лейтенанта. Постовой вытянулся по стойке «Смирно» и доложил:

— Пресекаю попытку незаконного проникновения, товарищ лейтенант. Пытался вбежать, весь какой-то подозрительный, одежда в крови.

Прежде чем лейтенант успел составить обо мне поспешные выводы, я возразил:

— Я только что прибыл по распределению, товарищ лейтенант. Хотел пройти в партком, мне сказали поставить там печать срочно. Утром на меня напали собаки, когда я направлялся к поселению, с тех пор я еще не успел устроиться и поменять одежду. Как же мне быть теперь, я так долго ждал, когда смогу войти?

Лейтенант осмотрел меня и вроде бы поверил байке.

— Был какой-то шум с собаками утром, я сам слышал, — подтвердил он. — Документики имеются, гражданин?

Я предъявил ему документы и он тщательно осмотрел их, будто опасался, что я нарисовал их недавно на коленке. Затем вернул, козырнул и сказал:

— Вам надо сначала не в партком, а в кадры заглянуть комбината. Пусть сначала они поставят печать. Это вон туда, первый этаж и налево.

— Спасибо большое, — улыбнулся я. — А партком где? Ну, чтобы потом не искать его?

— Это вам на второй этаж надо, — ответил лейтенант.

Я помчался дальше, лавируя между идущих по холлу людей. Добрался до коридора на первый этаж, оглянулся, убедился, что меня совсем не видно и побежал вверх по лестнице. Затем спросил, где партком и мне указали на кабинеты справа по коридору. Я заглянул в один, потом во второй и нашел Звенягина только в третьем. Он заполнял какие-то документы, стоя возле стола, где сидел молодой человек.

Столов в комнате было несколько, за каждым сидел работник и печатал на пишущей машинке. У стен стояли шкафы с бумагами и еще железный сейф.

Я нырнул обратно в коридор и остановился у стены. Что теперь делать? Ждать, пока майор выйдет? Ну конечно, не могу же я его арестовать прямо здесь, в этом здании. Лучше всего укрыться где-нибудь подальше, чтобы, если он выйдет, не попасться ему на глаза лишний раз. Я увидел в конце коридора дверь уборной и направился было к ней.

Далеко отойти не успел, потому что дверь кабинета открылась и Звенягин вышел в коридор. Мы столкнулись с ним, я поспешно извинился и пропустил его вперед.

— Надо бы смотреть, куда идете, а не мчаться сломя голову, — сказал майор и направился по коридору к туалету. Вот ведь удача какая, надеюсь, там внутри тоже никого не будет.

Я пошел за майором, нарочито медленно, а затем вошел следом за ним в уборную и закрыл за собой дверь на замок. Опасаться того, что здесь будет кто-то еще, не пришлось, в уборной было только одно место для справления естественных нужд. Звенягин недовольно обернулся, увидел меня и сказал:

— Гражданин, подождите, пожалуйста, снаружи.

— Да-да, конечно, — пробормотал я и указал на его грудь. — А что это у вас там, испачкали, что ли?

Майор опустил голову, чтобы поглядеть, и я с размаху пнул его в живот. Он отлетел к стене и упал на спину. Быстро очнулся от первоначального шока и полез в кобуру за пистолетом. Я, конечно же, не собирался предоставлять ему шанс, чтобы выстрелить в меня.

Подошел, схватил за руку и ударил по голове кулаком. Несколько раз, сразу, побольше, чтобы понял, что я не шучу. Затем опустил руку на пол и от души наступил подошвой обуви и с удовлетворением услышал хруст. Майор взвыл было от боли, но я не дал ему много поплакаться. Тут же влепил очередную оплеуху, затем забрал пистолет и приподнял над полом:

— Где Койот?

По расширившимся от удивления и страха глазам я тут же понял, что он прекрасно знает, о ком идет речь? Но нет, он решил попробовать сыграть героя и тут же замотал головой:

— Не знаю никакого Койота.

И тут же получил от меня тычок в брюхо, затем новый удар в голову, и еще в печень. Я превратил его в грушу и полминуты избивал, что было силы. Времени у меня было совсем мало, требовалось действовать жестко и стремительно. Койот мог ударить в любой момент.

— Ну, где Койот? — спросил я затем.

Он уже только хрипел, но когда я схватил его за волосы и приготовился снова ударить, Звенягин сказал:

— Он сейчас в Доме офицеров. Хочет завалить директора комбината Летницкого и полковника Хватова, начальника строительных батальонов.

Я достал из кармана карточку с изображением Койота.

— Это он? Какая у него фамилия?

Звенягин чуточку улыбнулся быстро опухшими губами:

— Сейчас он Котов. Инженер Котов. Я направлялся к нему, хотел помочь.

Тут он вытащил руку из кармана, а в ней сверкнул нож. Я успел перехватить ее и выбил нож из его ладони.

В это мгновение в дверь постучали и голос снаружи спросил:

— У вас там все в порядке?

— Помогите! — закричал майор. — На меня напали!

В дверь заколотили. Я подступил к Звенягину поближе, прошептал ему: «Теперь твоя помощь больше не понадобится» и одним резким движением сломал ему шейные позвонки. Затем открыл окно, окрашенное белой краской и выпрыгнул наружу.