Отдел возмездия

Глава 24 Развлечения в бараке

В соседней комнате было полным-полно народу, просто сидели они в стороне от входа, рядом с уютно потрескивающей печкой и поэтому их не было видно из коридора. Люди стояли полукругом, в центре на стуле, подбоченясь, сидел тощий бородатый мужичок в штанах и телогрейке, накинутой поверх майки.

Перед ним, как провинившийся школьник, опустив голову, стоял другой мужик, тоже в штанах и ватнике, только уже подпоясанный, в отличие от собеседника, чисто выбритый, на носу пенсне. В руках он держал жестяную банку с гвоздями и несколько досок. Явно на работу шел человек, а его задержали и заставили объясняться.

Вся эта группа сейчас посмотрела на меня и на моих конвоиров.

— Вот, стоял, подслушивал, крыса, — сказал один из них, тот самый, что приказал мне идти сюда и коротко ткнул в печень. — Кто послал, говори? Востриков?

Я согнулся от боли и опустился на колени. Не могу сказать, чтобы мне так уж было больно, но почему бы не разыграть дурачка и слабака, а тем временем хорошенько осмотреться? Незаметно оглядевшись, я понял, что задача выбраться отсюда не представляет особой сложности. Ребята не вооружены, их здесь собралось около дюжины, все они вряд ли захотят ссориться с человеком с оружием. Вот только мне пока что не хотелось показывать им, что я вооружен. Тогда вряд ли моя легенда долго продержится среди местного населения.

— Не прислал меня никто, — простонал я, перестав корчиться на полу и поднимаясь. — Сам я по себе, просто мимо проходил. Хотел узнать, где тут столовая.

Еще оставалась надежда разойтись миром. Все-таки я ведь и вправду для них незваный гость, с которым лучше не связываться, а отправить куда подальше.

— Ну что будем делать, Сизый? — спросил здоровяк, что привел меня сюда. — Буцкнуть его еще раз или пусть идет? Вроде я его не видел до этого, может и впрямь случайный прохожий? Зачем его в наши тайны посвящать?

Мужичок на стуле чуток раскачался на ножках и задумчиво поглядел на меня. Затем сказал:

— Знаешь, Шило, не пойдет он никуда. Не бывает случайных прохожих. Он не просто так здесь шлялся. Надо узнать, кто его сюда отправил. И узнать прямо сейчас. Ну-ка, научите его уму-разуму немного.

— Подожди-ка, — сказал я, подняв руку и поднимаясь с пола. — Можно ведь еще решить наше недоразумение миром. Вон у того мужика гвозди есть. Хотите, я их голыми руками в дерево забью? А вот тогда вы уже решите, стоит со мной связываться или нет.

— Ты чего, тронутый, что ли? — спросил Сизый. — Или циркач? Чего это мы должны с тобой договариваться?

— А почему нет? — спросил я и подошел к мужику с пенсне. — Посмотрите на интересное зрелище, ну а если не понравится, разговор по-другому пойдет. Договорились?

Сизый поглядел на своих соседей, улыбнулся, вынул из кармана папироску, закурил и кивнул.

— Ну давай, крыса, попробуй нас удивить. Но если чего удумаешь, то не обессудь, мы тебя здесь кончим.

Ну хорошо, а мне многого и не надо. Кроме того, я решил извлечь пользу из своего визита сюда. Если уж я попал в эти бараки, неподалеку от которых, кстати и нашли тело моего предшественника, то почему бы не воспользоваться обстановкой и не выяснить потом, что здесь случилось вчера вечером?

Я взял у интеллигента банку с гвоздями, осмотрел их и недовольно поморщился. Затем выбрал парочку, но не самых маленьких. Осмотрел, а потом и их забраковал. Мне нужны были гвозди потолще и подлиннее.

— Так не пойдет, дайте более длинные.

Сизый усмехнулся.

— Тогда и дощечка тебе пойдет побольше. Пять сантиметров тебе дадим. Сумеешь или фуфло толкаешь?

— А почему бы и нет, — ответил я спокойно, вспоминая, как Бутов забивал гвозди и в доски семь сантиметров толщиной. А иногда даже пробивал и металлические листы. — Давай, главное гвоздь дай подходящий.

По сигналу Сизого, бывшего здесь коноводом, один из подручных принес несколько гвоздей. Я выбрал один, длинный и узкий, с широкой шляпкой, отлично ложащийся в руку. Затем посмотрел на доску. Осмотрел и ее. Дерево свежее, не ссохшееся, можно с таким работать. Хорошо, что у меня осталась память Миши Бутова и я знаю, что надо делать для выполнения трюка.

Один из помощников Сизого тоже осмотрел доску.

— Ты смотри-ка, — сказал он. — Действительно крепкая доска, в такую и молотком просто так не забьешь. Неужели сможешь загнать гвоздь, мужик?

Я не ответил, подыскивая место, для того, чтобы установить доску. Желательно найти такое место, где она будет находиться на уровне груди, это вообще идеально для забития. Я нашел два рядом стоящих друг с другом буфета, заставив потесниться стоящих рядом местных обитателей. Здесь как раз было место недалеко от окна, так что открывался хороший обзор. Я поставил доску между буфетами, убедился, что она не скользит и стоит на месте без движения.

Затем взял гвоздь в руку, установив шляпкой в основание между средним и указательным пальцами, а длинное туловище гвоздя крепко схватил фалангами тех же пальцев. Зрители собрались вокруг меня, ближе всех стоял Сизый. Он забыл о папиросе и она свисала у него изо рта.

— Че, неужели смогет? — спросил кто-то среди присутствующих. — Тогда реально уважение.

Сизый недовольно покосился на него, но ничего не сказал.

Между тем я замахнулся пару раз, делая правой рукой полный круговой оборот, как будто загребал во время плавания, от бедра выше головы и затем вперед до доски. Надо сосредоточиться на ударе. Чисто психологически следует вообще забыть о гвозде. Нужно представить, что просто бьешь ладонью о доску. Я постарался сконцентрироваться и забыть о всех зрителях и о том, что забить гвоздь сейчас очень важно для меня. Не хотелось бы показывать пистолет, лучше разобраться с этими людьми без этого.

— Ну, давай, чего ты тянешь кота за яйца? — спросил кто-то и тогда я ударил, резко и мощно опустив руку.

Удар получился неплохим. Гвоздь вошел в доску, пробив ее насквозь, но еще не зашел полностью. При этом он вошел немного под углом, чуточку скособочившись.

— Ты смотри-ка, он сделал это! — зашумели зрители.

Сизый выплюнул папироску и недоверчиво уставился на доску.

— А до конца загнать не сможешь, что ли?

Я добродушно усмехнулся.

— Не торопись, не все сразу.

И ударил по гвоздю основанием ладони, там, где была большая мягкая часть под большим пальцем. Затем еще и еще, забивая гвоздь, как молотком, пока он не вошел до конца.

— Ну ты даешь, мужик! — восхищенно выдохнул один из зрителей.

— Я такое только в цирке видел, — добавил другой.

Я взял второй гвоздь, сжал его крепко и пару раз замахнувшись, тоже загнал в доску, рядом с первым. Этот вошел уже похуже, доску не пробил, но застрял в дереве и не согнулся. Но когда я стал бить по нему основанием ладони, тоже прекрасно вошел в дерево, пока я не забил его полностью. Когда я взялся за третий, Сизый сказал мрачно:

— Ладно, хватит. Базару нет, ты и вправду силен.

Я повернулся к нему, продолжая держать гвоздь, хотя и думал забить его в доску.

— Значит, все в порядке? Я могу отсюда идти?

— Нет, ответь всего лишь на пару вопросов и иди своей дорогой, — возразил Сизый. — Мне надо узнать у тебя насчет Вострикова.

— Мы так не договаривались, — сказал я. — Я могу идти, куда захочу, не так ли? Тем более, что никакого Вострикова я не знаю.

— Так не пойдет, — ответил Сизый. — А чтобы ты был посговорчивее, валите его, ребята.

И он кивнул своим подручным, которые стояли рядом и угрожающе улыбались. И тогда они все разом набросились на меня, но я успел схватить мужичка за шиворот и притянуть к себе. Затем развернул спиной и прижал оставшийся гвоздь к его голове. Все его помощники остановились в шаге от меня.

— Мы ведь договаривались с тобой, мелкий ты уродец, — сказал я и приблизил гвоздь к глазу Сизого. — Хочешь, я тебе глаза выколю, сначала один, а потом другой? Может, тогда ты поймешь, что не надо лезть к каждому прохожему на улице? Или тебе это невозможно теперь никогда понять?

— Э, мужик, мы ведь пошутковали, — сказал Сизый, трепыхаясь у меня в руках. — Ну чего ты? Успокойся, все в порядке.

— Значит так, — сказал я и кивнул всем остальным. — Отошли все подальше, если не хотите, чтобы я ему тоже гвоздь в башку забил. Кто-нибудь сомневается, что я могу это сделать?

Ответом мне было изумленное молчание. Затем Сизый кивнул им и они отошли в дальний угол комнаты. Остался только мужчина с пенсне.

— Ты, друг, давай, иди отсюда, теперь тебе никто не помешает, — сказал я. — И я тебя уверяю, больше Сизый не будет устанавливать здесь свои порядки.

— Как же вы останетесь здесь с ними? — спросил мужчина, поправив пенсне. — Я не могу вас так оставить. Может, вызвать милицию?

Сизый и его помощники заворчали, как стая бродячих собак, которую я разогнал утром. Я покачал головой.

— Плохая идея, друг. Ты поможешь мне, если просто уйдешь отсюда и не будешь путаться под ногами, хорошо? Здесь может быть очень жарко скоро.

Я думал, что мужчина будет сопротивляться и строить из себя героя, но он оказался сообразительным. Просто кивнул и вышел из комнаты. Я послушал, как скрипели половицы под его ногами в соседней комнате, потом донесся стук двери. Все, теперь я могу заняться своими собственными делами.

Поглядев на людей Сизого, оставшихся в дальнем углу комнаты и не слышащих нас, я снова развернул его к себе и спросил:

— Значит так, тварь, меня интересует, кто вчера убил инженера тут у вас? Скажи мне и я отпущу тебя целым и невредимым.

Сизый усмехнулся, глядя мне в лицо. Зубы у него были гнилые и остались через раз. Все лицо в оспинах.

— Ты смотри-ка, я же говорю, что ты ох как непрост оказался, — сказал он. — Значит, ты по его душу явился? От мусоров значит? Не знаю я ничего про того фраера, откуда мне знать?

— Ответ неверный, — сказал я, схватил его руку, поставил на доску, куда до этого забивал гвозди и вогнал в ладонь третий гвоздь, что держал в руке.

Сизый заорал так, что вдалеке залаяли собаки, а окна задрожали от вибрации звука. Его команда снова бросилась на меня, но остановилась, увидев пистолет, который я направил на них. Ладно, чего уж там прятаться, я и так уже вызвал слишком много пересудов, когда явился сюда. Надо было действовать по-другому, но видимо, такова уж моя натура, ввязываться во всякого рода переделки.

— Быстро все свалили отсюда, — сказал я. — Остается только Сизый, он сейчас не может ходить. Идите на работы или куда там вы еще ходите. И ни слова об этом, иначе бошки поотрываю.

— Сволочь, я тебя на куски порву, — пообещал Сизый, пытаясь не двигаться. Кровь из его руки залила доску. — Ты ходячий покойник, сволочь. Запомни это, ты…

Я с силой ударил по гвоздю и вогнал его еще глубже в руку Сизого. Вот зараза, еще и в его крови испачкался. Мой пленник снова заорал и задергался у доски от боли.

— Заткнись, голубь мой сизокрылый, — сказал я и повел дулом в сторону выхода. — Быстро парни, быстро, у меня есть разговор к вашему начальнику.

Они вышли гурьбой из комнаты и вскоре я услышал их изумленные разговоры на улице. Решают, как быть, скорее всего, отправятся за подмогой или сообщат кому-то авторитетнее, чем Сизый, чтобы он решил все проблемы. Ох, не хватало мне еще проблем с зеками.

— Ну, давай, колись, тварь, — сказал я. — Кто грохнул того мужика? Обещаю, скажешь неправду или начнешь отрицать, что не в курсе, я забью тебе следующий гвоздь в глаз, понял?

— Не знаю я точно, кто его порешил! — истерически закричал Сизый, поднял голову и увидев, что я взялся за другой гвоздь, закричал: — Слухи ходят, что это разборки между ссыльными. Он среди них искал кого-то.

— Между ссыльными, говоришь? — задумчиво спросил я. Это что же получается, мой предшественник напал на след Койота среди рабочих завода, спецпереселенцев? Среди них ведь было много раскулаченных элементов, так он мог найти много сочувствующих лиц. — Слушай, а есть ли среди новоприбывших кто-то авторитетный? Тот, кто может поселение на уши поднять?

— Я тебе что, среди них гуляю, что ли? — злобно спросил Сизый. — Откуда мне знать? Отпусти, мне надо руку перевязать.

— Не раньше, чем ты скажешь мне, кто знает, как у них там все устроено, — сказал я. — Назови имя.

Я слишком приблизился к нему и чуть не поплатился за это. Схватив со шкафа кухонный ножик, Сизый пытался ударить меня им, но я успел вовремя увернуться. Затем перехватил его руку, прижал к доске и тоже вбил в нее гвоздь. Теперь у верещащего Сизого обе руки были прибиты к доске.

— Ты прям, как разбойник на Голгофе, — усмехнулся я. — Может, теперь раскаешься?

— Я тебя урою, падла, — пообещал Сизый. — Землю буду рыть, но найду тебя. Ты больше не жилец.

— Кто мне все расскажет о переселенцах? — спросил я. — Назови имя и я отпущу тебя.

Сизый замолчал, наклонив голову и сплевывая вязкую слюну на пол. Затем глухо сказал:

— У него кликуха Махровый. Как зовут по-настоящему, не знаю. Поспрашивай у своего друга Емели. Он, говорят, с ними хорошо валашкается. Он, кстати, тоже чего-то непонятно зачем сюда явился. В другом бараке живет, не хочет работать, ему бы все статейки писать.

Я хотел спросить еще, но в это время в окно ударил камень. Стекло разбилось, осколки полетели на пол.

— Эй, чепушила, отпусти Сизого, — закричали на улице. — Хочешь, спалим хату? Мы сможем, Сохатый добро дал.

Услышав это, Сизый поднял голову.

— Не надо поджигать! — закричал он. — Я уже выхожу!

И повернулся ко мне.

— Ты должен отпустить меня, понимаешь? — прошептал он умоляюще. — Сохатый — это смотрящий по лагерю. Он уже тебя взял на заметку. И меня может прикончить, если посчитает, что я прокололся. Они убьют нас, спалят барак и все следы заметут.

Я пожал плечами.

— Я-то выберусь, а вот ты давай, отдыхай. И скажи Сохатому, что ему лучше не соваться ко мне. Я его башку к доске приколочу и повешу на главной площади возле администрации, понял?

С этими словами я огляделся, прикидывая, как отсюда выбраться. Возле главного входа меня наверняка поджидали разъяренные местные обитатели. Здесь наверняка должны быть другие выходы, возле которых будет меньше народу.

Я схватил Сизого за горло и спросил:

— Где здесь еще выход?

— Хер тебе, а не выход, — прохрипел мой пленник. — Сдохнешь, падла, вместе со мной.

Тогда я ударил его в лицо и он повалился на пол вместе с доской, потеряв сознание. Я еще раз огляделся и увидел в стене рядом с печью небольшую дверцу, ведущую в другое помещение. Распахнув ее, я обнаружил чуланчик, забитый мешками с продовольствием и всяческими ящиками. В одной из стен его имелось небольшое окошко, в которое едва бы пролез и ребенок.

В стены и окна здания ударили еще камни. Далеко в прихожей хлопнула дверь, в бараке раздались гневные голоса.

— Иди сюда, недоносок! — кричали люди и топали по комнате, где стояли двухъярусные кровати. — Сейчас мы тебе башку разобьем!

Значит, они уже ворвались сюда и не боятся за жизнь Сизого. Сохатый приказал взять меня любой ценой. Пора бы мне уже и попрощаться с местным зоопарком и его диковатыми обитателями. Надо же, это называется, зашел спросить, где столовая! Впрочем, все было не зря, теперь я отыскал хоть какую-то ниточку, ведущую к Койоту.

Возле оконца отыскалась еще одна дверь, правда, заваленная всякой рухлядью и наполовину заложенная кирпичами. Надеюсь, снаружи ее тоже не заложили полностью? Я навалился на нее и почувствовал, что она трещит под моим нажимом. Что же, надежда есть?

— Выходи, придурок! — закричали ворвавшиеся в барак мужики, которые находились уже совсем близко.

Я напрягся со всей силы и выломал дверь плечом. На меня посыпались кирпичи и доски, а еще пыль, труха и мусор. Но самое главное, что мне удалось вырваться на свободу. Я вывалился на грязный снег рядом с бараком и упал, барахтаясь в куче обломков. Краем глаза я видел, что неподалеку стоят трое человек и лихорадочно искал свой пистолет, но выронил его во время падения. Так и не найдя оружие, я вскочил на ноги, готовый рвать глотки за свою жизнь.

Передо мной стояли давешний Емеля и еще двое человек. Впереди всех стоял высокий и худой мужчина, тоже в ватнике, морщинистый и смуглый от загара. Спокойные глаза смотрели на меня сквозь очки с толстыми стеклами.

— Я Махровый. — сказал он и спросил: — Кто-нибудь может объяснить мне, что здесь происходит?