Основа для заклятий

Глава 10

– Лэли, – позвал маг.

– Да, – гварна присела на краешек кровати.

– Я хотел с тобой поговорить.

Девушка изобразила внимание.

– Скажи. В каком направлении мы летели?

– Туда, где держат в плену твоих близких, к Геннеру.

Нэран собрался с силами.

– Лэли, я хотел попросить тебя помочь мне спасти их. Мне одному не совладать с Великим магом. Я, конечно, понимаю, что прошу невозможного, но мне больше некого попросить.

– А как вообще получилось, что твои мать и друг оказались в замке Великого мага? Зачем они ему понадобились?

Она имело право знать, во что вмешивается, и Нэран рассказал все о себе, об Айворе. Гварна была первой, кому он рассказала все полностью, без утайки. И на душе стало гораздо легче, будто теперь он не один против всего мира.

– Прости, но, увидев тебя в первый раз, я подумал, что ты такой же эксперимент Великого мага, как и моя мать. Не понимаю одного, зачем им творить все это?!! Как они не понимают, что причиняют людям боль?! Люди для них будто вещи!

Лицо девушки стало каким-то сонно равнодушным, ясные обычно глаза затуманились. Юноша решил было, что она утратила интерес к их беседе, но неожиданно Лэли заговорила, так и не утратив своего отрешенного вида.

– Что им до людей, до их чувств. Они же всемогущи в пределах своего средоточения. Они бессмертны, пока живет их источник силы, они превыше всего. А люди? Люди просто обычный материал, основа для заклятий. Зачем трудиться, тратить силы на сотворение, если можно взять готовую основу и делать с ней, что захочешь. А особенно хорошо подходят для экспериментов зародыши Великих магов. Не надо подходить к Великим магам с человеческой точки зрения. Пусть они имеют человеческий облик, но похожи скорее на стихии. Одушевленная составляющая места средоточения. Даже условно одушевленная. Когда в твоем распоряжении такие силы, не долго остаешься человеком.

Нэран опешил, услышав такое, и вдруг его осенило, он сопоставил вид в магическом пространстве места средоточения и гварны, похоже получилось на удивление. Площадь магического источника была больше, но, судя по тому, насколько сильнее светилась Лэли, силу они излучали практически одинаковую.

– Ты Великий маг! – отшатнулся он, думая о побеге.

Лэли печально улыбнулась.

– Ты прав. Великий маг, – она хмыкнула.

– Но место средоточения? Ты меня обманула! Это ты украла мою мать!

– Успокойся! Дай мне договорить, – прозрачные зеленые глаза налились яркостью, сверкнули звездами.

Юношу прижало к скамье невидимой силой, не давая встать.

– Я выслушала твою историю, тебе придется выслушать мою, – Лэли некоторое время сидела молча, пусто глядя на сложенные на коленях руки. – Отца я и вовсе никогда не видела, даже не знаю, какой извращенец смог польститься на гварну, хотя, причем здесь польститься, одно заклятие Великого мага и … Мать помню весьма смутно. Впрочем, материнского инстинкта, как и способности приносить потомство у гварн нет. Не знаю, какую цель преследовал Великий маг, задумывая меня, а может, я и в самом деле случайно получилась, только он обнаружил, что из меня получится его соперник. И если какое-то место средоточения возникнет или освободится, то я стану Великим магом. Конечно, так не всегда случается, чаще всего зародыши Великих магов так и остаются зародышами, даже не подозревая, кем бы могли стать. И мой хозяин решил поэкспериментировать и создать из меня перемещающийся источник магических сил, чтобы иметь возможность покидать территорию своего места средоточения. Не знаю, что у него пошло не так, все-таки, наверное, силы мироздания не обманешь. Но средоточением, которое он создал из меня, только я и могу пользоваться. Вот такое я чудовище. И средоточение силы, и Великий маг – все в одном.

– Но это же потрясающе! – восхитился Нэран. – Ты сильна, но не привязана к какому-то одному месту.

– Но я же Великий маг, я видела, как ты изменился в лице, услышав это.

– Но ведь весьма необычный Великий маг. И вряд ли ты станешь мучить кого-то, сама пережив столько. Но ты весьма ценный приз для любого из Великих магов.

– Знаю, – печально кивнула Лэли. – Поэтому-то я бы хотела уйти так, как ушел тот, останки которого я нашла в этом доме. В Башне я готовилась умереть, жалея только о том, что мое тело останется для изучения. Если Великие маги научатся покидать свои места средоточения, я представляю, что начнется. Они же весьма властолюбивы и честолюбивы, несмотря на то, что им плевать на дела простых смертных. Но другое дело настоящий соперник. Уверена, что они устроят не одну битву между собой. Сколько людей при этом погибнет, и подумать страшно.

– Не рано ли думать о смерти? Ты же ведь тоже Великий маг! Ты сможешь постоять за себя!

Девушка покачала головой.

– За спиной Геннерского Великого мага семисотлетний опыт. А мне всего двадцать. Как я могу с ним поспорить? Да он, опасаясь за свою драгоценную жизнь, знаешь, какую паутину там нагородил?! Заклятье на заклятии! И его источник гораздо сильнее моего.

– Не сказал бы, – возразил Нэран. – Где будет больше воды? В ведре или если такое же количество воды разлить по полу?

– Ты видишь места средоточения? – с уважением спросила Лэли. – И мое тоже?

– Иногда. Я не очень хорошо умею пользоваться своим ведьмачьим даром. Вернее я совсем не умею им пользоваться, до плена в Башне магов, я даже и не подозревал о его присутствии. И у меня иногда складывается впечатление, что это ведьмачий дар пользуется мной. Я сам как эксперимент Великого мага. Одновременно маг и ведьмак.

– Кто знает. Может так оно и есть на самом деле.

– Но что же нам делать? – Нэран окончательно сник. – Тебе никак нельзя в замок Великого мага. А я? Я бесполезен. Никакой маг и ведьмак такой же.

– Ты хочешь, чтобы я тебя пожалела?

Нэран покраснел и хотел что-то горячо возразить, но Лэли не дала.

– Не умеешь пользоваться силой, значит надо научиться!

– Что-то я не слышал о школах ведьм.

– Но другие же как-то учатся обуздывать свою силу. Сами, или друг у друга.

– Но у меня нет времени. Пока я постигну хотя бы азы, неизвестно что успеют сделать с Сиргалом и Айворой.

– Но соваться просто так, на удачу, и вовсе безумие! А насчет того, что мне нельзя идти к Великому магу… Ты мне помог. Я помогу тебе.

Нэран хотел возразить, что Лэли ему тоже помогла, что они квиты, но разве он совсем уж безумец, чтобы уговаривать девушку отказаться идти с ним. Да, это не совсем благородно, но так страшно остаться одному, не только одному против Великого мага, но и наедине с тем страшным холодом, с самим собой, таким, оказывается незнакомым и пугающим.

– Хорошо. Но у кого я буду учиться?

– Я бы посоветовала тебе обратиться к деду со стороны матери. Уж он-то, потомственный ведьмак, наверняка знает, как можно научиться пользоваться ведьмачьей силой.

Юноша задумался. Лэли была, несомненно, права. Потом ему пришло в голову еще кое-что.

– Это ведь ты спасла нас с матерью?

– Что? – гварна вскинула голову и удивленно посмотрела на мага.

– В городе, когда на нас напали. Айвора сказала, что это был какой-то чужой Великий маг.

Резко изогнутые брови сошлись на переносице.

– Какие-то мерзавцы напали на девочку и ее спутника. Так это был ты?

– Да! Видишь. У меня долг перед тобой больше, чем у тебя передо мной.

Лэли тяжело вздохнула и сказала со смертельно серьезным лицом, она вообще редко улыбалась, а не смеялась при Нэране и вовсе ни разу.

– Не перестанешь – в лоб дам!

Над ухом кто-то хныкал. Так долго и настойчиво, что Сиргал не выдержал.

– Айвора, пожалуйста… У меня уже голова раскалывается…

Хныканье мгновенно прекратилось.

Постепенно приходя в себя, юноша вспоминал, что с ними произошло. И как только память окончательно вернулась, он с криком вскочил, вернее, попытался вскочить и стукнулся головой о решетку. Вцепившись в прутья руками, Сиргал повисел так немножко, пытаясь справиться с головокружением и разноцветными кругами в глазах. Немного оклемавшись, юноша сел обратно на пол и огляделся. Находился он в небольшом полутемном зале, прочем размеры зала, больше походившего на пещеру, маг оценил довольно примерно из-за загораживающих обзор клеток. В одной из таких сидел Сиргал, многие пустовали, только в соседней находился мальчик лет семи, он-то и разбудил мага хныканьем. Сейчас мальчик круглыми глазами испуганно пялился на Сиргала. Айворы нигде не было.

– Эй, малыш! Привет.

Ребенок в ответ глухо, по-звериному, зарычал, глаза его блеснули желтыми огнями. Сиргал даже отдернулся, хотя знал, что маленькому чудовищу до него не добраться. Юноша быстро взял себя в руки.

– Откуда ты здесь интересно? И кто ты такой? Еще бы, конечно, узнать, где я сам, – говорил маг мягко. Ему часто приходилось говорить с детьми. Часто приходилось утешать малышей, расстроенных неудачами при сотворении заклятий, скучающих по родителям, обиженных старшими товарищами. В школу магов принимали с семи лет. И первым делом вчерашние баловни семейств попадали к Сиргалу. Маг сам выбрал себе такую работу, помня, как тяжело приходилось ему самому, как тяжело было его будущему другу Нэрану, переживавшему пропажу матери и гибель отца, почти не говорившему, отличающемуся от сверстников, а значит почти стразу ставшему отверженным. Магический дар Сиргала был невелик, но все же наследник рода Орр мог найти себе более престижное и денежное занятие, чем возиться с малышней. Однако юноша был счастлив, он знал, что приносит пользу. Только как там сейчас его маленькие подопечные будут без него. Но, даже погрузившись в отчаяние, маг продолжал разговаривать с ребенком в соседней клетке. И постепенно рык стих, черты лица мальчика разгладились, глаза перестали светиться, малыш прислонился к решетке, глядя на странного светловолосого человека.

– Мог бы ты поведать мне, где я очутился? И где моя спутница?

– В лесу. Там где ей и положено быть.

Сиргал вновь попробовал вскочить на ноги, и снова ударился о потолок клетки. Лица пришедшего нельзя было разглядеть под большим капюшоном, в голос добавилось глубины и какого-то сверхъестественного гула, но маг все же догадался, кто перед ним.

– Раннэл.

– Тебе никогда нельзя было отказать в сообразительности, – глава рода Элиэ и Геннерский Великий маг откинул капюшон. – Зря тебя прозвали Дурачком.

– Но как? Но почему?

– Почему что?

– Почему никто не знает кто ты? Почему Великий маг представляется обычным смертным? И зачем ты захватил нас с Айворой?

– О, сколько вопросов. Айвора, это, я так понимаю, лури. Опытный образец номер шестьдесят четыре.

У Сиргала мороз пробежал по коже. Тут еще юноша заметил, что Великого мага сопровождает пара огромных, непроницаемо черных теней, только желтые глаза посверкивали. Что-то среднее между медведем и кошкой. Перекатываются могучие мышцы под бархатистой черной шерстью, кое-где тело скрывала шипастая костяная броня. Маг застыл, когда одно из чудовищ двинулось к нему, застыло у самой решетки, буравя Сиргала пронзительным взглядом.

– Нравится? Мое лучшее творение. Магически неуязвимы. Сильны. Разумны. И беспредельно преданы. А еще могут воспроизводить себя сами.

Массивная голова качнулась в сторону Великого мага. Юноша заметил, что второй зверь обнюхивает мальчика в клетке.

– Кто это такие?

– Я назвал их брагасса.

– Так в Лереске называют демонов.

– Верно, – Раннэл потрепал загривок вернувшегося к нему брагассы.

Малыш в клетке хныкал и тянул руки к ушедшему зверю. Сиргал с ужасом наблюдал, как искажаются детские черты, кожа покрывается шерстью, вытягиваются когти. Но у мальчика ничего не получилось, после нескольких попыток он вернулся к человеческому облику.

– Это ведь их ребенок?

– Это? – Раннэл удостоил ребенка в клетке мимолетным взглядом. – Это выбракованный экземпляр. Неудача.

– Я тоже стану объектом для твоих экспериментов? – юноша в душе умирал от страха, но всем видом старался не показать этого. Впрочем, почти тут же страх подавило беспокойство за Айвору и переживания за соседа по заключению. Если мальчик брак, то скоро Великий маг его уничтожит.

– Ты ничто. Не ценен ничем для меня. Из тебя можно было бы сделать лурга, или маркана, или любую другую из испытанных тварей. Но я хочу узнать, что такого в тебе нашла лури, что твой образ помогал ей держаться, не превратиться опять в зверя.

– Что с Айворой?! – Сиргал вцепился в решетку. Ему хотелось разнести здесь все по камешку, размазать равнодушную тварь перед ним по стенам, только вот ручонки коротки.

– Я же сказал, она вернулась в лес. Она хороша, почти эталон, хоть и оказалась слегка ущербна. Но ничего, с трудом, но я это выправил. И вот странность – твой образ был гораздо ярче образа моего внука, которого она посчитала своим детенышем.

– Она и в самом деле Нэя Хэллар? – Сиргал захотел напоследок хотя бы узнать истину.

– Да.

– Но зачем? Жену сына?!

Раннэл прищурился, явно раздумывал, стоит ли говорить что-то расходному материалу. Впрочем, человек перед ним, действительно, расходный материал, а значит, говори, не говорю, все равно дальше слова никуда не уйдут.

– Видишь ли, Сиргал, даже Великому магу иногда хочется оказаться среди людей, пообщаться с кем-то, кто мыслит иначе, чем он. И маска главы рода магов замечательное прикрытие.

Сиргал с ужасом смотрел на собеседника, догадавшись обо всем.

– И вы заводили детей, чтобы, когда те достигнут определенного возраста, заменить их собой.

– Да. Ты не видел, как на меня был похож мой сын. Это этот ведьмачий выродок умудрился унаследовать черты матери.

– И Нэя обо всем догадалась.

– Ты прав, мой сообразительный дружок. Не сразу, но ведьма почуяла, кто я такой. Она хотела бежать, забрав с собой моих сына и внука. Пришлось убрать ее, а за ней и Ранда. Думал, что останется Нэран. Видите, как вы испортили мне планы! – рассердился Великий маг. – Пока я еще выращу нового Элиэ. Это снова придется заводить жену. Терпеть ее, пока не родится ребенок.

– Сколько же собственных потомков ты уничтожил?! Разве не проще было изменять собственный облик?

– Они ничем не отличаются от обычных людей. Это могло вызвать подозрения, да и для любой ведьмы такое прикрытие – ничто. Зачем лишняя морока? Так проще. И все шло по накатанной схеме, пока мой сын не спутался с ведьмой. Жалею, что сразу не уничтожил ее и ее ублюдка. Уж больно интересно было, что вырастет из того, в ком смешалась сильная кровь магов и ведьмаков. Но вырос слабак и слюнтяй.

– Но в них текла твоя кровь!

– И что?

– И не жалко было воспитывать, выращивать, а потом уничтожать?

– Это закон природы. Птица съедает мошку, птицу съедает кошка. А я превыше всех, значит превыше даже собственных детей.

Сиргал сел на пол у дальней стороны клетки, понимая, что ему больше не о чем говорить с Великим магом. Юноша отчетливо понимал, что скоро умрет, или превратится в одну из неразумных тварей Великого мага.

Впрочем, тот тоже утратил интерес к собеседнику и удалился, поманив за собой брагасс.

Через некоторое время в клетках Сиргала и мальчика появилась еда. Юноша с удивлением посмотрел на миску с густой кашей, щедро сдобренной мясом и благоухающей дивным букетом специй. Рядом с миской в кувшине обнаружился сладкий отвар из сушеных яблок.

Решив не привередничать и не возмущаться, все равно не перед кем было, Сиргал приступил к трапезе, неподалеку чавкал неудачный эксперимент Великого мага. Стоило только последней крошке исчезнуть из миски, как та тут же испарилась из рук юноши. Чуть позже, кувшин постигла та же участь. Вряд ли в замке Великого мага стоило ждать тюремщиков, которых можно было бы обмануть, и выбраться на волю, но разочарованному магу хотелось плакать. Его снабдили даже тазиком для умывания и полотенцем из мягкой ткани. Не долго думая, Сиргал озвучил куда-то в потолок и иные свои желания. С этим тоже не возникло затруднений.

И все предметы исчезали, стоило только им стать ненужными, будто кто-то следил за пленниками. Впрочем, это могло быть какое-то сложное заклятие – нет предела возможностям Великого мага.

И Сиргал решился. Плотно обхватив пальцами один из прутьев, маг сосредоточился, заставляя железо нагреться, стать мягким и гибким. Из соседней клетки за действиями человека наблюдали любопытные желтые глазищи.

Сиргал дрожал от перенапряжения, пропотевшую одежду выжимать можно было, из-за покрасневшего лица волосы казались особенно светлыми. А металл уже поддавался под руками, от него поднимались волны горячего воздуха, хотя поверхность прута была не теплее вспотевших ладоней мага. Из последних сил юноша начал расширять отверстие, растаскивать прутья в стороны. Конечно, придется потрудиться, чтобы сделать дыру, достаточную для того, чтобы он в нее выбрался, но начало положено. Сиргал с гордостью смотрел на проделанную работу. А Айвора… Ничего, она все вспомнит! Сиргал верил, что где-то там, под образом зверька живет она настоящая, она просто спряталась.

И вдруг прутья с резким щелчком стали на место, будто и не были только что искорежены.

– Ай, как нехорошо.

Голос принадлежал явно не Великому магу, да и там, откуда он доносился, никого не было. Сиргал совершенно по-детски потер глаза кулаками, надеясь, что зрение прояснится.

– Смешной, – хихикнула пустота. И перед юношей из ничего соткался призрачный образ юной девушки.

– Кто ты? – призрак никак не мог появиться в месте средоточения, он мигом превратился бы в магическую энергию.

Девушка улыбнулась. Была она весьма хороша собой, плечи укутывали длинные волнистые каштановые волосы, в узком, овальном лице было что-то ехидное, может в изломе бровей, а может, в немного узковатых губах. И глаза. Особенные. Зеленые. Но не болотная вода Алиэра, а что-то серо-зеленое, как самоцветный камень змеевик, кошачье. И что-то неуловимо знакомое в чертах лица. Растрепи волосы, раскрась их в три цвета, добавь резкости чертам и приделай кошачьи уши на макушку.

– Нэрея? Ты же Нэрея?! – Сиргал судорожно вцепился в решетку, не отрываясь глядя на призрака.

Девушка поморщилась.

– Да, кажется, меня так когда-то звали. Но это не имеет значения сейчас. И я не позволю тебе сломать клетку!

– Так кто же ты все-таки?!

– Я – аки, – Нэрея улыбнулась и стала гораздо отчетливее, через верхнюю часть ее тела окружающее почти перестало просвечивать, ноги же так и остались прозрачными.

Про аки, бестелесных хранителей замков Великих магов, Сиргалу приходилось и слышать, и рассказывать ученикам. Таких охранников и слуг приобретали у Великих магов и обычные магические семейства, чтобы хранить родовой особняк, например. Только вот никто и не подозревал, как на самом деле, оказывается, создаются аки.

– Ты помнишь, кем ты была, пока не стала такой?

Девушка поморщилась, будто слова Сиргала причиняли ей сильную боль, а потом исчезла.

– Пожалуйста! Вернись! – закричал маг. – Твоей сестре угрожает опасность! Помоги мне! – он потряс решетку. Но аки не вернулась.

Тесса сама вышла его встречать. Аданэл испугался, почувствовав, как зачастило сердце, стоило перед глазами предстать милому лицу.

Девушка застенчиво улыбнулась, заправила светлую прядку за ухо.

– А ужин еще не готов.

– Ничего, я подожду, – он протянул ей с таким трудом и тщанием выисканный подарок.

– Что там? – Тесса удивленно, будто никогда подарков не принимала от молодых людей, уставилась на оклеенную бархатом коробочку. Сегодня девушка была без чепчика, а нежно голубое платье так шло к цвету глаз, что Аданэл ответил не сразу, любуясь.

– Открой.

Пальчики потянули за ленту, сняли крышку, и улыбка сбежала с пухлых губ. Тесса холодно и в чем-то даже испуганно взглянула на гостя.

– Я не могу это принять, – она ткнула коробочкой в грудь Аданэла и чуть не опрокинула беднягу, но тот и сам готов был упасть.

– Но почему? – юноша чувствовал, что у него вот-вот задрожат губы.

– Это слишком дорогой подарок! Я не могу принять его!

– Это дорогой подарок? – Аданэл уставился на голубые бусины. Юноша заморгал. – Прости, но стоимость голубого агата невелика. Я хотел прикупить что-нибудь подороже, но увидел их и подумал, как бы они удивительно подошли к твоим глазам.

С каждым словом Тесса краснела все больше и больше.

– Просто матушка говорила – не принимать подарки от молодых людей. Это обязывает.

Аданэл облегченно вздохнул. И вскоре с шутками и прибаутками ожерелье из голубого агата уже красовалось на нежной шее. Юноша старался не думать, что завтра с самого раннего утра ему предстоит ведьма опасное путешествие. Ужин прошел весьма весело и многообещающе, напоследок Тесса даже разрешила по-братски поцеловать себя в щечку, но Аданэл, отговариваясь дальним путешествием, умудрился отхватить весьма полновесный самый настоящий поцелуй в губы. Так что и домой добирался, и следующим утром отправлялся в путь самый доверенный порученец Его Величества со счастливой, немного глуповатой улыбкой.