Осколки тьмы (СИ)

Глава 7. Переходная, из-под молний в сугробы

С тех пор, как Альрайен ушел, мы разбили на полянке временный лагерь, приготовили еду и пообедали. Теперь остается только ждать его возвращения. Присаживаясь рядом с удивительно несчастным на вид Последователем Света, интересуюсь:

— Как ты?

— Нормально, — отзывается Лой с таким вздохом, что сразу понятно — он лжет.

— Ты сильно испугался Пустоты? — заботливо спрашиваю, надеясь разговорить и тем самым немного ослабить напряжение, в котором он находится в последние дни.

Лой странно посматривает на меня, чуть качает головой и вновь опускает глаза, тихо поясняя:

— Нас готовили к встрече с тьмой. Появление Пустоты оказалось неожиданным. Но дело не в этом. В тот момент я смирился со своей смертью. — Вдруг поднимая на меня горящий осуждением взгляд, восклицает: — Но нас спасла Первозданная Тьма! Я, тот, кто боролся за свет, был спасен самим злом! Это несправедливо. И вы… вы тоже использовали тьму! Ты ведь мне обещала!

— А ты посмотри на это с другой стороны. Ты ведь понимаешь, что такое Пустота. Тьма ее остановила, не посягнув на этот мир. Спаслись не только мы, спаслись… да все спаслись, Лой!

— Может быть… но как ты могла после всего общаться с тем чудовищем!

— И ты туда же?! — злюсь я. И зачем только беспокоюсь об этом неблагодарном мальчишке?! — Тэан всех спас!

— Но если само спасение пришло со стороны зла…

— Ты бы предпочел умереть?

— Да! — сжимая кулаки, Лой твердо смотрит мне в глаза.

— Произошло сражение между Тьмой и Пустотой. Как думаешь, что хуже? Пустота? Или, быть может, все-таки Тьма? — Я задаю нечестный вопрос и, наверное, в корне неправильный, но это помогает утихомирить Лоя. Голова охотника никнет, он опускает взгляд и смотрит на свои руки, по-прежнему сжатые в кулаки.

— Я не знаю…

Очень хочется спросить, где же был Первозданный Свет, когда Вселенная чуть не перестала существовать, но я стараюсь успокоиться и молчу. Впрочем, разговаривать с Лоем больше нет никакого желания. Поднимаюсь на ноги, намереваясь немного размяться.

— Стас! — зову я. — Не желаешь устроить тренировку, как в старые-добрые времена?

— С радостью!

Небольшое дружеское сражение помогает снять напряжение и выплеснуть излишние эмоции, способные привести к неуместной ссоре. Осуждение, с которым относятся ко мне, нескрываемая осторожность, с которой относятся к Тэану, — все это раздражает и требует выхода эмоций, чтобы я вдруг не сорвалась в самый неподходящий момент.

Тренировка утомляет тело и помогает привести мысли в порядок и даже заметно поднимает настроение. После столь приятной, но утомительной разминки хочу освежиться, а потому отправляюсь к маленькому озерцу, обнаруженному нами в процессе сбора хвороста для костра. Уже завидя впереди берег, слышу голоса и машинально замедляю шаг, стараясь двигаться как можно тише.

— Почему ты постоянно начинаешь говорить о тьме? — скорее с досадой, чем с недовольством спрашивает Терран. Они вместе с Линой сидят на траве у самой кромки воды. — Неужели со мной больше не о чем поговорить?

Я растерянно останавливаюсь, не решаясь продолжить путь к озеру и тем самым нарушить их уединение. В то же время повернуть назад тоже не могу, опасаясь, что меня заметят. Поэтому прячусь за деревом, полностью скрывающим меня от глаз друзей, и прислушиваюсь к разговору.

— Просто я беспокоюсь о тебе, — говорит Лина.

— Мне приятно, что ты беспокоишься обо мне, но это совершенно не тот случай, когда нужно беспокоиться. Могу повторить еще раз. Я чувствую, что тьма не причинит нам вреда. Разве ты не чувствуешь, насколько она родная, насколько близка нам? Так что вся опасность, о которой вы говорите — вздор! Но даже если так… я не боюсь потерять себя. Если это все-таки произойдет, то… почему бы не развлечься напоследок?

— И что в твоем понимании значит «развлечься»? — заранее не ожидая услышать ничего хорошего в ответ, интересуется Лина.

— Это значит — делать все, что пожелаешь. Но я ведь вижу, что тебе этот разговор неприятен. Лина, я не хочу тебя расстраивать. — Терран чуть наклоняется и, обхватывая подругу за талию, притягивает к себе. Та растерянно позволяет себя поцеловать.

Так, это уже лишнее! Пора отсюда выбираться. Начиная паниковать и чувствуя укол совести из-за того, что не только подслушала разговор, но и увидела, что мне не полагается, я делаю несколько шагов назад. Однако, как часто бывает в таких ситуациях, по закону подлости, под ногу мне попадается веточка, издающая тихий хруст.

Лина резко отстраняется от Террана. Высвобождаясь из объятий, вскакивает на ноги. Я же делаю единственное возможное в данном случае — шагаю вперед, притворяясь, будто подошла только что и ничего не успела ни услышать, ни увидеть. При виде меня Лина ведет себя странным образом и с радостным воплем кидается ко мне:

— Алиса! Ты решила искупаться?

Терран, не желая подниматься, продолжает сидеть на берегу и смотрит на меня с неодобрением. Но Лина, пока тот не может видеть выражение ее лица, бросает на меня умоляющий о помощи взгляд.

— Да, мы со Стасом устроили небольшую тренировку, хочу теперь освежиться, — спешу подтвердить.

Подруга с благодарностью улыбается:

— Тогда устроим женскую купальню?

Улавливая ход ее мыслей, я улыбаюсь и с невинным видом обращаюсь к Террану:

— Ты ведь не собираешься подглядывать за девушками?

— Почему же? — усмехается он, явно недовольный моим появлением. — Не хочу лишаться столь увлекательного зрелища!

— Терран, — подруга награждает его строгим взглядом, — пожалуйста, мы хотим по-настоящему искупаться, а не просто поплескаться на берегу. Ведь мы больше не можем посетить ни одно людское поселение!

— Хорошо, уговорили, — поднимаясь на ноги с показным вздохом, Терран все-таки покидает наше общество и отправляется обратно к облюбованной полянке.

Снимаем с себя одежду. Нижнее белье оставляем на тот случай, если Терран недостаточно честен и притаился где-то поблизости. Входим в воду. Приятная прохлада остужает разгоряченное после тренировки тело, наполняя свежестью и ощущением легкости. Желая полностью окунуться в эти восхитительные ощущения, я делаю еще несколько шагов и ныряю, на несколько секунд скрываясь под водой с головой.

— Давай, кто быстрей до середины озера! — предлагает Лина и, ныряя вслед за мной, плывет к указанному месту.

Соревноваться особо не хочется, но и проигрывать — тоже, поэтому я поддаюсь на провокацию и делаю рывок, нагоняя подругу.

Мы плывем почти наравне, наслаждаясь скоростью и бурлящей от наших движений водой, однако, утомленная приятной, но все же непростой тренировкой, я прихожу к условному финишу чуть позже.

Признавая поражение, откидываюсь на спину и блаженно расслабляюсь, позволяя воде держать меня на плаву. Здесь, посреди озера, в тишине, прерываемой лишь всплесками воды, спокойно и хорошо.

Водоем совсем небольшой, но правильной круглой формы. Деревья красиво прилегают к его берегам, ровной линией окружая нас со всех сторон. Чистое голубое небо временами разрывают всполохи молний, но я к ним настолько привыкла, что, не будь их, мне стало бы их не хватать. Фиолетовые змейки, ярко выделяющиеся на фоне бледного неба, добавляют в атмосферу умиротворенного блаженства капельку восторга.

— А ведь ты меня спасла, — вдруг признается Лина, прерывая мои ленивые размышления.

— Ты о чем? — удивляюсь.

— О твоем появлении. И на середину озера выбраться я предложила не случайно. Хотелось поговорить с тобой наедине.

Я скашиваю глаза на Лину и обнаруживаю, что подруга выглядит не очень-то счастливо. Странно, мне чудится, купание в озере может поднять любое настроение, но Лина явно растеряна и, пожалуй, немного расстроена.

— Что-то случилось?

— Да… — неуверенно подтверждает подруга. Молчит недолго, чтобы собраться с мыслями, и говорит: — Когда ты появилась, Терран меня поцеловал! А я… я так испугалась. Я даже не знаю, что теперь делать, но мне не хотелось его обижать.

— Мне казалось, он тебе нравится.

— С чего ты взяла?

— Например, с того, как вы вели себя в тот день… в таверне, помнишь? Когда мы развлекались, выпустив тьму.

— Вот именно, в тот день! Тогда все казалось намного проще, а потом мы чуть не убили студентов, и я одумалась.

— Одумалась, Лина? О чем ты? Околдованные тьмой, мы всегда делали то, чего хотели сами. Да, мы уже не понимали, что можно делать, а что нельзя. Потому позволяли себе все, что заблагорассудится, но ведь в некоторой степени все было по нашей собственной воле.

— Ты права, но именно поэтому поведение Террана мне казалось нормальным и привлекательным, а теперь, когда я знаю, что он так наплевательски относится к другим людям, я… запуталась.

— Но я видела, как ты на него смотришь…

— Хорошо! Да! — восклицает Лина, не давая мне договорить. — Да, он мне нравится! Но я просто не могу смириться с полным отсутствием у него морали.

— А знаешь, ведь не все потеряно. Ты ему небезразлична, и твою жизнь он ценит, в отличие от жизни остальных людей, которые, в принципе, нам неизвестны. Так что я думаю, не все потеряно. Да и скоро мы наконец избавимся от тьмы! Тогда Терран будет свободен и станет самим собой.

Честно говоря, я не совсем уверена, что Терран сможет стать самим собой. Слишком сильно тьма разъела его личность, слишком глубоко в душу пробралась. Что будет с ним, когда тьма уйдет? Не почувствует ли он пустоту внутри себя? После стольких лет… Станет ли Терран таким, каким был раньше, или с исчезновением тьмы его не покинут посеянные ею ростки? Но в любом случае для всех остальных он станет неопасен. И это главное. А свои размышления, которые вполне могут быть ошибочны, я оставляю при себе.

— В самом деле, мы ведь уже совсем близко к своей цели, — улыбается Лина. — Думаешь, общение со мной пойдет ему на пользу?

— Думаю, да. Это должно помочь ему смягчиться и отвлечься от жестоких развлечений.

Еще немного поплавав, мы возвращаемся к лагерю и радостно замечаем, что Стас уже приготовил ужин.

Без Альрайена, в случае опасности готового проснуться благодаря бдительному ветру, приходится устроить ночное дежурство. Время распределяем примерно поровну между всеми. Почти. Лою дежурить не позволяем, ссылаясь на его бледный и несчастный вид, на что парень сразу же возражает, бесцеремонно указывая на бледность Лины.

— У меня такая кожа от рождения, — парирует подруга. — Аристократично, не правда ли? — Впрочем, сразу смущается, вспоминая, что в этом мире аристократами считаются лишь аллиры.

— И, по-моему, она очень даже счастлива, — заявляет Терран, сидящий рядом с подругой, а теперь и обнимающий ее за плечи. Лина улыбается ему в ответ, почти искренне. Наверное, только я и Стас, если бы друг внимательно смотрел на Лину, можем заметить проскальзывающее на ее лице сомнение.

Лой обиженно сопит, но все-таки сдается. Только бурчит перед тем, как лечь спать:

— Зато высплюсь лучше вас всех.

Какой же он все-таки ребенок!

Несмотря на то, что мы в некотором роде Лою доверяем, оставить его на ночное дежурство все-таки не можем. Он и без того постоянно борется с собой и своими принципами, заставляя себя не обращать внимания на то, что мы носим в себе тьму, а порой даже используем ее. К тому же, он очень недоволен нашим сражением с Пустотой, предпочитая, видимо, героически погибнуть. Нет, все-таки лучше не рисковать.

На следующий день ближе к полудню возвращается Альрайен, держа за спиной два больших мешка, где, видимо, лежит приобретенная им одежда.

— Ну, как в городе? — спрашивает Стас.

— Везде ваши портреты висят, — говорит Альрайен и с усмешкой добавляет: — Весьма неудачные, надо заметить.

Несмотря на то, что разговаривать с аллиром не хочется, я все же не могу удержаться от вопроса:

— А как они смогли сделать эти портреты? На взгляд не могу определить, чем они нарисованы.

— Они нарисованы магией по слепку с памяти какого-нибудь очевидца.

— Судя по нашим перекошенным физиономиям, мы на тот момент кого-то убивали, — шутит Стас, но вдруг неловко осекается. Не он один помнит закончившуюся трагедией встречу со студентами в городке Повелителей Ночи. Как знать, быть может, кто-то из них и сделал наши портреты? Ведь маг обещал, что с ребятами все будет хорошо.

— Раз портреты появились, похоже, не доубивали, — смеется Терран, но, ловя три уничтожающих взгляда, смеяться перестает. Лишь пожимает плечами, мол, а что такого?

Случайно бросая взгляд на Лоя, отмечаю, что парень с трудом сдерживается, чтобы не кинуться на Террана с каким-нибудь героическим порывом избавить мир от зла. Везет, что сам Терран этого не замечает, иначе могла бы случиться очередная ссора, а то и драка. Смотреть, как юного Последователя Света убивают, совершенно не хочется.

Пока я раздумываю, как успокоить Лоя и при этом не вызвать его бурного возмущения, которое уж точно будет всеми замечено, Альрайен спасает ситуацию.

— Вы долго прохлаждаться собираетесь? Или не успели отдохнуть за сутки?

— Мы думали, ты захочешь отдохнуть, — говорит Лина.

— Я не устал.

— Тогда пора собираться, — заключает Стас, принимаясь за дело.

Приближение границы с землями Повелителей Льда и Снега чувствуется издалека. Мы по-прежнему едем по дороге среди пушистых деревьев, покрытых густой зеленой листвой и полных жизни, но холодный ветер, доносящийся с той стороны, куда мы движемся, приносит запах снега и холодок, заставляя поежиться. Еще через несколько часов впереди показывается что-то белое. Хорошенько присматриваясь, понимаю, что это снежные сугробы.

— Думаю, самое время одеться. — Альрайен указывает на принесенные им сумки, сейчас прикрепленные к бокам виллетов.

Спешиваемся, разбираем комплекты одежды. Моя рука уже тянется к одному, но аллир неожиданно меня останавливает, подавая совершенно другой комплект:

— Для тебя подойдет этот.

Пожимая плечами, беру предложенную Альрайеном одежду. В конце концов, она ничем не отличается от остальной, однако, как выясняется позже, сидит на мне идеально, словно подобрана специально для меня.

Короткая приталенная дубленка коричневого цвета, обитая мехом по краям подола, глубокого капюшона и рукавов, нравится мне не только внешним видом, но и своей легкостью, а также тем, что совершенно не сковывает движений.

Теплые черные штаны, снаружи покрытые странной твердой, но гладкой тканью, судя по всему, защищены от промокания. Короткие, лишь до середины икр, сапожки, оказываются мягкими и удобными. Еще каждому полагаются кожаные перчатки с пушистым мехом внутри, но свои я решаю надеть, когда пересечем границу.

Тепло одетые, мы вновь седлаем виллетов и отправляемся навстречу зимней стране.

Жаль расставаться с молниями, к которым я успела привыкнуть настолько, что они кажутся неотъемлемой частью неба, но впереди ждет не менее интересное место, посвященное вечной зиме, а зиму я люблю.

Холодный ветер не может преодолеть защиту — дубленка непродуваемая, а потому его прикосновения чувствует лишь лицо, но это вызывает, скорее, приятные ощущения. Потому как теплая одежда среди летней жары доставляет некоторые неудобства. Словом, пересекая границу, я даже ощущаю радость.

Здесь, на территории Повелителей Льда и Снега, ярко-голубое небо, на котором нет и намека на облачко, выделяется глубиной и насыщенностью цвета. Ярко, но холодно и равнодушно сияет зимнее солнце, лучи которого несут только свет, но не способны согреть.

По занесенной снегом дороге виллеты двигаются медленнее, постоянно проваливаясь, а временами и поскальзываясь. Высокие деревья наполовину утопают в удивительно огромных сугробах и печально тянутся к небу голыми ветвями, словно желая выбраться из снега на свободу. Редкие порывы ветра морозом касаются лица и упорно пытаются сквозь одежду добраться до теплого тела, но пока это ему не удается. Только нос, быстро краснея, начинает мерзнуть.

До наступления ночи мы не успеваем далеко уехать. Как только солнце склоняется к закату, решаем остановиться на поляне, опасаясь, что второго такого случая до темноты может и не представиться, а ночевать среди сугробов как-то не хочется. Альрайен призывает ветер, и тот расчищает дорогу к поляне, а также ее небольшую часть, которой нам вполне хватаетт.

Подчиняясь воле аллира, ветер целыми охапками подбрасывает в воздух хлопья снега и раскидывает их по краям, освобождая землю. На какое-то мгновение чудится, будто начинается самая настоящая метель, которая почему-то бушует только на одной поляне, не покидая ее пределов.

— Красиво, — выдыхаю, наблюдая за снежной пляской. Альрайен оборачивается. Глядя на меня, лишь усмехается, но ничего не говорит. Впрочем, по его взгляду так и читается: «Я знаю, что тебе нравится».

Местами начинает проглядывать промерзшая земля, местами все еще остается снег, слишком сильно примятый и затвердевший, чтобы последовать за ветром. Костру помогает разжечься Лой, используя золотистую магию. В который раз я радуюсь, что мы все-таки взяли его с собой.

Мы собираемся возле костра, пытаемся согреть успевшие подзамерзнуть руки. После горячего ужина готовимся ко сну. Выясняется, что Альрайен купил не только одежду, но и теплые одеяла, в которые мы кутаемся с головой. Не туша костер, погружаемся в царство сновидений.

— Тэан! — радостно бросаюсь на шею полускрытому тьмой мужчине. — Как странно видеть тебя… снова во сне.

Поднимаю глаза, заглядываю в его лицо и с удивлением замечаю напряженность, с которой Тэан смотрит на меня.

— Что-то случилось?

— Да. Я должен кое-что тебе показать.

Тьма перед нами сгущается, образуя плотное черное облако. Постепенно оно приобретает прямоугольные очертания. Спустя еще некоторое время превращается в экран. По гладкой, слегка блестящей поверхности прокатывается легкая рябь, после чего тьма вдруг становится прозрачной. Я вижу другой мир словно сквозь стекло.

Просторное помещение освещено множеством факелов, но, несмотря на это, кажется темным и мрачным. Пламя, что отбрасывает на стены длинные тени, лишь добавляет во всю атмосферу зала зловещие оттенки. В самом центре на полу начертан странный узор, посреди которого стоят два человека. Присматриваюсь внимательнее к одному из них, изумленно ахаю. Седые волосы затянуты в тугой хвост, худощавое тело держится неестественно прямо, а бесцветные глаза будто взирают прямо на меня.

— Денмонт, — шепчу ошеломленно. — Тэан, это Денмонт?

— Да.

— Он меня видит?

— Нет. Никто не может видеть, если за ним наблюдаю я.

— А второй?.. — спрашиваю, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Тхавиант.

— Что они делают?! — восклицаю, чувствуя себя совершенно растерянной.

— Совершают обряд. Смотри.

Напротив Денмонта стоит аллир, которого я вижу впервые. В дрожащем свете факелов трудно его разглядеть, но завернутая в плащ фигура вызывает невольный страх. Длинные темные волосы достигают середины спины, резкие острые черты лица притягивают взгляд и пугают жестким выражением. Худые длинные руки сцеплены в странном жесте. Аллир стоит совершенно неподвижно, словно безжизненное изваяние. Даже плащ, спускающийся до самого пола, кажется застывшим. Лишь тонкие губы едва заметно что-то шепчут. Неужели заклинание?

С затаенным дыханием внимательно наблюдаю за странным обрядом.

Между ладоней Тхавианта разгорается маленький синий огонек. Аллир не перестает произносить заклинание, постепенно огонек разгорается все ярче, увеличиваясь в размерах. В какой-то момент Тхавиант разводит руки. Ставший довольно большим шар вдруг устремляется к Денмонту, по пути раскидывая синие искры.

Денмонт с готовностью протягивает руки вперед. Стоит шару коснуться кончиков его пальцев, как раздается взрыв, на мгновение ослепляющий даже меня. Когда я вновь могу видеть, то обнаруживаю Денмонта и Тхавианта, как ни в чем не бывало стоящих друг напротив друга. Вот только между ними висят тонкие синие нити. От каждой руки аллира тянется по одной нити, но постепенно они расслаиваются и, достигая Денмонта, оплетают того полностью, с ног до головы, словно ловчая сеть.

Бывший наставник слегка покачивается, после чего, сгибаясь пополам, падает на пол. Последнее, что я вижу — это искаженное от боли лицо, а затем экран вновь заволакивает темной дымкой. Постепенно он растворяется во тьме.

— Что это было?..

— Только что Тхавиант провел обряд, полностью подчинив себе волю Денмонта.

— То есть… Денмонт стал его марионеткой?! — ужасаюсь я.

— Да. Теперь Денмонт будет делать все, что пожелает Тхавиант. Ему останется лишь дергать за веревочки.

— Но… я не понимаю… зачем? Как Денмонт мог согласиться на подобное? Зачем они это устроили?! — После объяснений Тэана все увиденное предстает в новом, еще более зловещем свете.

— Денмонт слишком предан Тхавианту, а для чего они это сделали, я и сам не представляю. Но решил, что тебе будет полезно знать. Они что-то задумали, Алиса, поэтому будь осторожна.

— Я все равно не понимаю, зачем нужно прибегать к такой ужасной магии, — качаю головой. — Ты сам сказал, что Денмонт ему предан. Тогда зачем Тхавианту полностью подчинять себе этого человека?

— Не знаю, Алиса. Но это очень серьезная магия.

— Ты действительно беспокоишься обо мне? — Заглядываю в янтарные глаза. Здесь, в этом мире, они все-таки светятся ярче, будто созданные для того, чтобы разгонять тьму.

— Я воплотился в физическом мире, чтобы спасти тебя от Пустоты. Неужели еще есть какие-то сомнения? — усмехается Тэан.

— Иногда это просто хочется услышать, — улыбаюсь я. Обнимаю Тэана, утыкаюсь ему в грудь.

Какая разница, что думают друзья? Все это не важно. Я точно знаю, что нужна Тэану. Не ради какой-то цели, просто нужна.

Утром вновь отправляемся в путь. Вскоре лес остается позади, а перед нами раскрывается просторная равнина — она отделяет лесную полосу от виднеющихся вдалеке гор. Здесь нет больших сугробов, но снег окружает со всех сторон, переливаясь, искрясь, сверкая на солнце до рези в глазах, так, что на него невозможно смотреть и хочется зажмуриться.

Белая пустыня слепит глаза и угнетает однообразием. Но стоит взглянуть на Альрайена, как вдруг возникает ощущение, будто он возвращается в родные края — настолько его красота гармонирует с пейзажем. Он вновь кажется мне призраком, слишком нереальным, слишком отстраненным и холодным. Серебристого цвета дубленка, серебристые волосы, только более светлого оттенка, безупречно струящиеся по спине, и бледная кожа на задумчивом лице, а вокруг — бесконечное покрывало такой же призрачной долины. И холод, что медленно, но уверенно пробирается сквозь теплую одежду, еще больше усиливает это впечатление.

Порывы ветра с каждым разом становятся все сильнее и длятся дольше, словно пока пытаются войти во вкус и готовятся к чему-то более масштабному. Вскоре на небо набегают облака и разражаются снегом. Сначала это маленькие одиночные снежинки, потом целые хлопья, постепенно заслоняющие обзор белесой стеной.

Виллеты дрожат от холода, но мы боимся пускать их в галоп: ведь после того, как они согреются, а потом снова остановятся, могут замерзнуть только сильнее. Приходится поддерживать неторопливый темп езды, зато есть время оглядеться по сторонам. Снежные хлопья, до тех пор, пока не заслоняют весь обзор, своим появлением оживляют однообразный пейзаж, наполняют его движением и сказочной атмосферой. Усиливающийся ветер кружит снежинки, бросая их из стороны в сторону и закручивая в воронки и небольшие ураганчики.

— По-моему, начинается метель, — замечает Стас.

Очередной порыв ветра чуть не срывает с головы капюшон — я лишь в последний момент успеваю придержать его.

— Да, начинается, — соглашается Альрайен. — Нужно добраться до гор. Там, возможно, найдется укрытие.

Ветер поднимается такой сильный, что я всерьез начинаю опасаться, как бы не вывалиться из седла. Теплая одежда больше не помеха — мороз безжалостно вгрызается в тело, а мы продолжаем путь, подгоняя дрожащих и едва переставляющих ноги лошадей. Но, несмотря на все неудобства, я любуюсь зимней красотой и буйством метели.

Прав был Альрайен, когда говорил, что мне нравятся неконтролируемые, никому не подвластные, непредсказуемые стихийные силы.

Неожиданно ощущаю, как Терран использует тьму. Вырываясь на свободу, тьма плащом укрывает его с ног до головы, защищая от ветра и снега. В тот же момент Лой издает боевой клич, как он, наверное, думает, а на деле — дикий вопль, и бросает в Террана золотистый шар размером с кулак. Атакующая магия не причиняет никакого вреда, бесследно растворяясь в глубинах тьмы.

— Лой, ты спятил?! — восклицаю я.

— Он использовал тьму, просто так использовал! — возмущается юный охотник.

— Но он же никого ею не убивал.

— То есть просто так использовать силу зла и разрушения ты считаешь нормальным?!

— Это я пока никого не убивал, — с явным намеком замечает Терран и останавливает виллета. Медленно, с демонстративной неторопливостью спешивается.

— Прекратите немедленно! — требует Стас, но никто не обращает на него внимания.

Лой не заставляет себя долго ждать: соскакивает с лошади и поворачивается к Террану, прожигая его негодующим взглядом.

— Убери тьму, ты не должен ее использовать, — говорит Последователь Света, создавая в руке очередной колышущийся комок магии. — Предупреждаю в последний раз.

Терран стоит в расслабленной позе, со скрещенными на груди руками. Тьма тонким слоем окутывает его, словно одежда, повторяя все изгибы тела и оставляя свободным лишь лицо. На губах Террана играет улыбка, полная насмешки, превосходства и некоторого интереса, который можно расценить как: «Что ты мне сделаешь? Ну же, попробуй, я жду!»

— И не подумаю, — с вызывающим спокойствием возражает он.

— Терран, перестань дразнить Лоя, — говорит Стас. — А ты, Лой, не веди себя как истеричка. Терран ничего плохого не сделал.

Нам тоже приходится спешиться, чтобы в любой момент вмешаться в это безумие. Террану, скорее всего, просто-напросто скучно: он уже давно не позволяет себе развлечься хотя бы по той причине, что мы старательно объезжаем все людские поселения стороной. Происходящее забавляет его.

Что же касается Лоя, то он говорит на полном серьезе. Кажется, действительно верит, что сможет победить Террана и тем самым совершит благое дело. Слишком прочно учение Последователей Света сидит в его голове.

— Ничего плохого не сделал?! — восклицает Лой. — К тьме нельзя прибегать ни в коем случае, даже если другой возможности не существует! А сейчас… сейчас вашим жизням ничего не угрожает, а он все равно использует тьму!

— Я не хочу мерзнуть, — резонно замечает Терран, пожимая плечами.

— Вот видите! Я не могу позволить его тьме развиваться!

От этих слов улыбка Террана становится совсем уж издевательской.

— Лой, вспомни, что я тебе говорила, — напоминаю.

— Что-то я не вижу, чтобы вы контролировали его и не позволяли совершать ужасные поступки. Тьма сама по себе ужасна, как и ее использование!

У меня отвисает челюсть. Друзья одаривают удивленными взглядами. Но больше всего мне не нравится, как меняется лицо Террана.

— Правда? Ты так сказала?

Пожалуй, идея побить Лоя — не такая уж и плохая. А что? Быть может, научится молчать или хотя бы думать, прежде чем что-либо говорить.

— Не совсем так, — поясняю, пытаясь выкрутиться. — Про контроль не было и слова, я всего лишь надеялась, что ты никого не будешь убивать в нашем обществе. — Невинно хлопая ресницами, добавляю: — А то нам будет очень неприятно.

— К сожалению, одно убийство вам придется потерпеть, — говорит Терран и вновь поворачивается к Лою. — Ты мне надоел, парень. Слишком много о себе возомнил.

Терран встряхивает руками, и с них срывается тьма, рваным облаком устремляясь к Последователю Света.

— Терран, нет! — Лина бросается тьме наперерез, но Стас оказывается быстрее — тянет тьму на себя, не позволяя ей достигнуть цели. Подруга смотрит на Террана, кажется, вот-вот готовая расплакаться. Когда вновь заговаривает, ее голос дрожит: — Пожалуйста, не делай этого… перестань.

— Хорошо, — наконец соглашается Терран, немного смягчаясь. — Но этого буйнопомешанного следовало бы бросить прямо здесь или закопать в сугробе.

— Это жестоко.

— Ну и что? Мы не обязаны с ним нянчиться.

— Между прочим, он нам нужен, — замечаю, с трудом сдерживаясь, чтобы не добавить: «Иначе я бы сама его удавила за слишком длинный язык».

— Кому? — изображает удивление Терран и признается: — Лично мне даром не нужен этот сосуд со светом. Хотя… я бы не отказался посмотреть на хранителя, да погулять по храму. Ладно, пусть остается. Только тогда я его свяжу, чтобы поменьше шариками кидался, а то вдруг обожжется.

Некоторое время Лой потрясенно переводит взгляд с одного на другого, но потом приходит в себя, возмущается:

— Терран сам только что сказал, что не собирается отказываться от тьмы! Вы собираетесь это просто так оставить?

— Может, его и вправду связать? — задумчиво вопрошает Стас.

— Могу предложить в качестве веревок ветер, — с готовностью отзывается Альрайен, до сих пор с интересом наблюдающий за развитием событий. Он единственный все это время остается верхом.

— Вы с ума посходили?! — ужасается Лина, а мне вдруг становится до того смешно, что я не могу сдержаться и начинаю хохотать.

Как ни странно, это слегка разряжает обстановку. Стас замечает:

— А метель-то уже бушует вовсю…

До нас наконец доходит, насколько глупо стоять посреди равнины, когда вокруг завывает ветер, поднимая в воздух целые горсти снега. Вот-вот разразится настоящее стихийное бедствие! Спешим вновь забраться на виллетов и продолжить путь, уже не жалея животных и заставляя их мчаться галопом.

Горы начинаются беспорядочным нагромождением камней, что позволяет отыскать укрытие, защищенное от ветра с трех сторон. Лой обращается к магии, чтобы не дать лошадям замерзнуть. После чего разводит костер, бросая в него ветки полузасохшего куста, обнаруженного нами подле укрытия. Альрайен некоторое время сдерживает ветер, не позволяя ему врываться внутрь и тушить снегом костер, но как только мы заканчиваем с ужином, аллир сдается.

— Этот ветер мне не подчиняется, здесь справится только Повелитель Снега.

Заснуть непросто, несмотря на то, что Лой оставил несколько золотистых огоньков, чтобы мы не окоченели совсем. Покрытые корочками льда нагромождения камней создают ощущение защиты, но тепла они не дают. Ветер завывает с открытой стороны, забрасывая к нам целые горсти снега, грозясь за ночь совсем засыпать и навсегда погрести под толстым слоем снежных хлопьев.

Белая, беспросветная пелена, выделяясь на фоне ночной черноты, застилает вход в наше укрытие. Кажется, стоит сделать шаг, переступая невидимую границу, — и уже не сможешь повернуть назад: безвозвратно затеряешься в глубине снежной бури. Холод идет от земли, от камней и снаружи, настойчиво проникает через одеяла, сквозь одежду, исправно добираясь до кожи, но и на этом не останавливается, пытаясь проморозить до костей, наполнить собой каждую клеточку тела.

Я кутаюсь в одеяло, безрезультатно пытаясь справиться с дрожью. Очередной порыв ветра настолько силен, что умудряется до меня дотянуться, покрывая волосы сверкающими снежинками. Поскольку заснуть не получается, лежу с открытыми глазами и наблюдаю за вьюгой за пределами нашего укрытия.

Красиво, несмотря ни на что. Невероятно красиво, настолько, что мир начинает казаться нереальным, превращаясь в призрачную сказку и погружая в холодное забвение. Мысли замедляются и путаются. Быть может, я наконец засыпаю или уже заснула? Ведь не может быть настоящей такая красота! Призрачная сказка, волшебная и холодная…

— Алиса! — Медленно, сквозь странное отрешение пробивается осознание того, как кто-то сильно теребит меня за плечо. Фокусирую взгляд, вижу склоненного надо мной Альрайена. Аллир смотрит с неожиданной тревогой. — Алиса, да ты вся закоченела! Поднимайся.

Придерживая за плечи, он помогает мне сесть и принимается растирать руки, которые, как оказывается, почти ничего не чувствуют, а потом и спину.

— Только не спи, — говорит он, замечая, что мои глаза невольно закрываются.

— Мы же как раз собирались спать, — лениво бормочу, вновь погружаясь в призрачную сказку.

— Алиса! Я сказал, не смей спать!

Сквозь туман остальные звуки доносятся приглушенно. Кажется, со своего места вскакивает Стас и почему-то очень пугается.

— Как она?

— Сильно замерзла. Проверь остальных, об Алисе я позабочусь.

Возможно, во взгляде друга мелькает недоверие, но спустя мгновение он уже сидит напротив Лины.

— Лина успела заснуть… боже, она такая холодная!

Потом все почему-то кружится в белых снежинках, настойчиво пытающихся утянуть меня в призрачную сказку. Я радостно следую за ними.