Оракулы перекрестков

Глава 4

Въедливый мужской баритон бубнил где-то на грани сознания:

— …обращаться исключительно к ее личному адвокату, мистеру Аязу Йоргу.

«Какой нелепый, дикий сон!» — подумал Бен, постепенно возвращаясь к реальности.

— Бенджамиль Френсис Мэй! Бенджамиль Френсис Мэй! — с упорством школьного наставника повторял незнакомый бесстрастный голос. — Пожалуйста, прослушайте официальное сообщение…

Бенджамиль с трудом раскрыл глаза. Он сидел в чудовищно неудобной позе, привалившись спиной к полуразрушенной стене парковой беседки. Из разбитых балясин каменного ограждения во все стороны торчали ржавые усы арматуры. Застонав от боли в затекшей шее, Бен осторожно повернул голову. Мусор, жухлая трава, измученные подагрой тополя с поломанными ветками, аллейки, выложенные растрескавшейся плиткой, щербатые каменные скамейки. Никогда в жизни Бен не видел этого места и не имел ни малейшего понятия, как умудрился здесь оказаться.

— Бенджамиль Френсис Мэй! Пожалуйста, прослушайте официальное сообщение, — голос доносился откуда-то снизу.

Бен поглядел вниз и ровным счетом ничего не увидел.

— Бенджамиль Френсис Мэй…

Осененный ужасной догадкой, Мэй принялся судорожно расстегивать штаны. Так и есть! Голос звучал из микродинамика, вшитого в ярлычок трусов:

— …прослушайте официальное сообщение. Вашей бывшей супругой Ириной фон Гирш выдвинут иск о расторжении брачного контракта на основании неоспоримого факта супружеской измены со стороны ответчика. Иск удовлетворен, и расторжение гостевого брака зафиксировано двенадцатым отделением судебной комиссии. Декларация о намерениях по заключению стационарного брака аннулирована. Мисс фон Гирш настоятельно просит вас по всем спорным вопросам обращаться к ее личному адвокату, мистеру Аязу Йоргу.

Черт! Черт! Черт возьми! Бен с трудом поднялся на ноги. Все происшествия прошлой ночи медленно и неумолимо всплывали в его памяти.

— Мистер Мэй, — не унимался микродинамик, — нанодетектор супружеской измены во избежание нелицензионного использования отключен и отслоился от стенки уретры. Для успешной деимплатации необходимо произвести мочеиспускание.

Придерживая штаны, Бен забежал за угол беседки.

— Благодарим за содействие, — через полминуты сообщил голос. — Деимплантация успешно завершена. Приятных выходных, мистер Мэй.

Не помня себя от бешенства, Бенджамиль оборвал с трусов ярлычок и швырнул его в сухую траву. Нужды в этом, похоже, уже не было, динамик молчал.

Пошатываясь, Бенджамиль обогнул беседку. На том месте, где он только что сидел, расположился невесть откуда взявшийся оборванец с нечесаной бородой, на арси таких зовут батонами. Мэй подумал, что, наверное, он должен удивиться, но лимит его эмоций исчерпался. Бенджамиль был сбит, раздавлен и размазан по асфальту, кроме того, невыносимо болела голова.

Он остановился, равнодушно глядя на нищего сверху вниз. Батон хрипло хихикнул и подвинулся, уступая место. Бенджамиль опустился прямо на землю и обхватил руками колени. Батон хихикнул еще раз, его прямо-таки распирало от веселья.

— Чему вы радуетесь? — устало спросил Мэй.

— Первый раз вижу парня, разговаривающего с собственным членом, — радостно объяснил оборванец, ему уже давно хотелось поговорить, но начать первым он не решался.

— Не с членом, с труса́ми, — равнодушно поправил Бен. — До разговоров с членом я еще не докатился.

— Первый раз вижу большего сумасшедшего, чем я сам! — Батон аж затрясся в приступе восторга. — Это надо спрыснуть! — Он извлек из-за пазухи плоскую бутылку и протянул Мэю: — Хлебните, сударь, вам сразу полегчает.

Бенджамиль с сомнением глянул на поцарапанную руку с не очень чистыми ногтями.

— Не беспокойтесь, — заверил бродяга. — Я чистый, я моюсь раз в неделю, по крайней мере пока тепло. А если от меня попахивает, то не берите в голову — это просто специфический способ профилактики паразитов. Мое ноу-хау.

В бутылке плескалось на два пальца мутноватой жидкости. Бенджамиль решительно отвернул пробку и сделал изрядный глоток. Сначала ему показалось, что его стошнит. Он с трудом подавил спазм и проглотил алкоголь. В желудке потеплело, а головная боль отступила куда-то в область шейных позвонков.

Батон одобрительно крякнул и, приняв бутылку из рук Бенджамиля, одним духом прикончил ее содержимое.

— Меня зовут Мучи, — доверительно сообщил он, с сожалением разглядывая пустую бутылку на свет.

— Очень приятно, — пробормотал Бен.

— Это уменьшительное от Мусима. — Батон хихикнул и добавил мечтательно: — Вот если б у вас нашлась пара монет, я бы сгонял за выпивкой.

Бенджамиль машинально сунул руку в карман и обнаружил там пустоту. Проверил другой карман. Пусто! Бен принялся тщательно ощупывать и обыскивать свою одежду. Результаты осмотра оказались плачевны. Исчезла транспортная карточка, исчезла карта медицинского кредита, интельблок, вся оставшаяся у Бена наличность, исчезли наручные часы с активным стереоэкраном. Оракул, к немалому облегчению, остался на месте, видимо, его сочли бесполезной игрушкой, да из бокового кармана френча Бен выудил одинокую монетку. Пару секунд он смотрел на блестящий кругляшок, а потом захохотал как сумасшедший, безжалостно колотя кулаком по своему колену.

Перепуганный батон быстро отодвинулся подальше и наблюдал приступ беспричинного веселья с почтительного расстояния. Вволю насмеявшись, Бен провел пальцами по уху и убедился, что клипса телефона откочевала вместе с часами. Бенджамиль взялся за другое ухо и вскрикнул от боли. Под пальцами оказалось нечто толстое, заскорузлое и чрезвычайно болючее.

— Эй! Как вас там? Мучи, поглядите-ка, что у меня на ухе.

Батон поднялся на ноги, опасливо приблизился и, вытягивая заросшую диким волосом шею, оглядел ухо, которое Бен осторожно оттопыривал пальцами.

— Там пластырь, — сказал он наконец. — Весь в засохшей крови. Будто фурункул выреза́ли.

— Так! — сквозь зубы сказал Бенджамиль. — Служебный-то им на кой понадобился?

Он, страдальчески морщась, как мог, ощупал правое ухо и убедился, что вместо служебного телефона он имеет болезненный порез на наружной поверхности ушной раковины.

— Где можно найти патрульных? — спросил Бен, решительно поднимаясь на ноги.

— Там. — Мучи махнул рукой вдоль вымощенной битыми плитками дорожки. — Они проезжают время от времени мимо ограды.

— Покажете?

— Нет. — Бродяга замотал головой. — Я со стопами не дружу. Они, знаете ли, совсем не верят в бога. О чем мне с ними разговаривать?

— Нет так нет. — Бен невесело усмехнулся, протянул Мучи единственную блестящую монетку и пошел в указанном направлении.

Полосатый фургон был припаркован недалеко от угла парковой ограды. Два стоппера стояли возле бронированной дверцы. Они курили, время от времени передавая друг другу помятый чинарик. Да! Видимо, нравы в черном буфере царили самые вольные. Корпорация не одобряет курения, а страж порядка должен быть в три раза большим корпи, чем любой из прочих служащих. Похоже, что и сами стопы прекрасно это понимали. При виде подходящего Бена один из них бросил окурок на землю и старательно раздавил его каблуком, другой положил руку на ствольную коробку висящего сбоку автомата.

Бенджамиль остановился, открыл рот и понял, что не знает, с чего начать разговор. Ему не разу в жизни не приходилось прибегать к помощи офицера. О! Офицера! Не мистера, не мастера, не сударя. Надо сказать: «Офицер». Офицер… А дальше как? Стопперы смотрели на Бена выжидательно и помогать ему явно не собирались. Тот, что выбросил окурок, тоже положил руку на автомат. На груди его дефендера Бен вдруг разглядел нашивку с надписью «М. Мюллер». Если нашивка на дефендере, дефендер на офицере, то и обращаться к оному следует: офицер Мюллер, справедливо рассудил Бен, но обратиться не успел.

— Чего надо? — неприветливо спросил стоп, который стоял справа.

Бен обернулся к нему и с удивлением обнаружил на груди его дефендера точно такую же нашивку, что и у первого патрульного. На аккуратном сереньком прямоугольнике значилось: «М. Мюллер». Бенджамиль растерялся. На братьев эти двое совсем не походили, разве что ростом. Один смуглый и черноглазый, другой блондин с крашенными хной бровями.

— Или говори, чего надо, или проваливай! — агрессивно сказал смуглый.

— А можно без грубостей, офицер Мюллер! — неожиданно для себя разозлился Бен. — Мало того, что меня бросили в буфере, мало того, что ограбили и накачали какой-то гадостью, так теперь мне еще грубит представитель закона!

— Поспокойнее, мистер, давайте по порядку, — примирительно сказал краснобровый. — Как ваше имя? Когда вас ограбили? Что забрали?

— Моя фамилия Мэй, — начал Бенджамиль по порядку. — Ограбили сегодня ночью, забрали транспортную карточку, блок карманный забрали, деньги. Мне домой нужно добраться, а я даже не знаю, где станция.

— Вам угрожали оружием?

— Нет. — Бен замотал головой. — Накачали какой-то дрянью, и я потерял сознание.

— Накачали, в смысле затолкали в рот? — нахмурился блондин.

— Нет… — начал было Мэй, но осекся на полуслове: не очень-то хотелось посвящать этих громил в подробности личного плана, — сделали укол.

— Укололи куда?

— Э… куда-то в спину. Я не помню. — Бен сильно потер лоб.

— Спиртное принимали? — быстро спросил смуглый.

— Что вы имеете в виду!? — возмутился Бен.

— Ничего, просто запах от вас, — пожал плечами патрульный.

— Ладно! Лезьте в машину! — распорядился блондин. — Разберемся. — Он снял с пояса нечто вроде фонарика и дважды осветил им Бена с головы до пяток.

— Чисто, — сказал смуглый.

И Бенджамиль, пригнув голову, забрался в фургон, вся внутренность которого была обита упругим пластиком. Бена усадили в кресло и пристегнули ремнем.

— Не волнуйтесь, — успокоил блондин. — Маленькая формальность. Али! — крикнул он в сторону водительской кабины. — Дай индентификатор!

Броневая шторка отодвинулась, и в салон заглянул третий стоп. Он протянул смуглому треугольную коробку. На груди нового патрульного тоже была нашивка. На нашивке значилось: «М. Смит».

Смуглый повозился с коробкой и протянул Мэю:

— Внятно и полностью назовите свое имя и приложите вот сюда правую ладонь.

Несмотря на нарастающее чувство протеста, Бен решил не спорить.

— Бенджамиль Френсис Мэй! — сказал он внятно и прижал ладонь к мерзкой желеобразной субстанции.

— Так, — зачитал блондин с монитора. — Бенджамиль Френсис Мэй, тридцать пять лет, неуплата налогов, несанкционированное проникновение, торговля нелицензированными наркотиками, подозрение в двойном убийстве. Отбегался, голубчик.

— Это не я!!! — в ужасе закричал Мэй и изо всех сил рванулся прочь из кресла.

Блондин быстро выбросил вперед руку. Ставший гибким, словно плетка, стек электрошокера полоснул Бена по шее. Все тело свело судорогой боли, и Бенджамиль второй раз за сегодняшний день потерял сознание.

— Учти, ублюдок, мы сначала трахаем, а потом ухаживаем! — заорал смуглый, нагибаясь к самому лицу задержанного, потом пощупал пульс пониже уха и спросил задумчиво: — Френсис Мэй. Как это пишется?

— Погляди на мониторе, — бросил через плечо светловолосый и крикнул в сторону кабины: — Али! Вызывай транспорт из участка!

В просторном помещении пятьдесят второго правоохранительного участка, несмотря на высокие потолки, царила тропическая духота. Влажная рубашка липла к спине. Бенджамиль еще раз тряхнул решетку и бессильно прислонился лбом к прутьям из углепластика.

— …Ну, и че ты думаешь? — рассказывали где-то сзади. — Поймали мы этого подонка, измолотили трубами, потом отрезали его поганый член и запихали прямо в поганую глотку!

— Эта правильно! — одобрили рассказчика. — Нечего чужих баб лапать! Только член надо было выкинуть или сжечь, чтобы обратно не пришили. Щас члены пришивают быстрее пальцев. И главное, все функционирует еще лучше, чем раньше, у кого не стоял — встанет.

— Да ну? — изумилось сразу несколько голосов, а самый скептичный усомнился: — Так это, небось, в «воротничке» или в аутсайде.

— Сам ты «в аутсайде»! — горячо возразил знаток хирургии. — Я этого буфа даже знаю немного — Джозеф Шестерня! Слыхал про такого?

— Надо всем легавым отрезать, а потом пришить! — предложил ехидный голос. — Может, и у них стоять начнут!

И вся аудитория зашлась в довольном гоготе.

«Боже мой, — отрешенно подумал Бенджамиль. — Они говорят „легавый“, понятия не имея, что означает это слово, за всю свою жизнь ни разу не увидев ни одной настоящей собаки». — «Ха-ха! Ты тоже никогда не видел легавой, — возразил незнакомый наглый голос в голове. — Из тварей божьих ты видел одних людей. Да и то неплохо было бы разобраться, божьи ли они твари?»

— Ах ты, курва, б…дь толстожопая! — истошно заорали в противоположном конце кишки. — Куда ты щелишь свой мажап, падла?!

Бенджамиль, страдальчески морщась, оглянулся. В длинный зигзагообразный коридор, огороженный со всех сторон решеткой, было напихано человек сто. Люди сидели на невысокой скамье без спинки, на полу, опершись спиной о решетку, просто стояли, ухватившись руками за углепластиковые стержни. Кто-то курил, прикрывая огонек сигареты ладонью, кто-то разговаривал, кто-то бранился, кто-то дремал. Время от времени стопы кого-нибудь забирали и уводили. Время от времени кого-нибудь заталкивали внутрь через одну из шести узких дверей, и потревоженное сообщество арестантов приходило в движение, точно вода в глубокой луже. Иногда вспыхивали яростные ссоры. Но до драки дело не доходило. Противники быстро остывали, и конфликт вырождался в вялое затяжное переругивание.

Обнесенный решеткой коридор располагался в самом центре огромного зала пятьдесят второго правоохранительного участка, и все обитатели называли его кишкой или кишечником. Когда только что отошедший от электрошока Бенджамиль, слегка заикаясь, спросил у соседа, почему именно кишка, сосед, ухмыльнувшись, ответил:

— Потому что отсюда попадают прямо в жопу.

Ссора в дальнем конце кишки не унималась. От шумного лабиринта столов и невысоких перегородок отделился стоппер в фуражке, с длинным шестом разрядника в руке. Брезгливо-высокомерный, он прошествовал в направлении нарушителей тишины и несколько раз, не целясь, ткнул шокером сквозь прутья. Кто-то истошно завизжал. Народ, запинаясь и падая, полез в разные стороны. Сочтя дело сделанным, стоп двинулся вдоль кишки, лениво ударяя задним концом своей электрической пики по решетке.

— Мистер офицер! Мистер офицер! — принялся звать Бен. — Меня зовут Бенджамиль Мэй, я служащий корпорации. Произошла ошибка! Я никогда не торговал наркотиками! Я сижу здесь уже четыре часа! Мистер офицер!

Эта зараза не вела даже ухом.

— Эй, буфы, мать вашу! Заткните кто-нибудь пасть этому ублюдку! Или я щас сам подлезу!!! — взревел хрипловатый бас.

— Сам заткнись! — лениво отозвался худой парень с жутким спиралеобразным шрамом на бритой голове и с угольно-черными блестящими прямоугольниками вместо бровей. — Это наш циви, пусть орет сколько хочет.

Бен уже знал, что парня зовут Тимом. Сквозь толпу протолкался здоровенный амбал с разноцветной пигментацией на щеках. Лоб в два пальца высотой, белок левого глаза заплыл кровью. Спина Бенджамиля в который раз за сегодняшний день покрылась холодным потом, но внимание здоровяка уже всецело приковал к себе Тим.

— Да ты кто такой, чтобы указывать?! — Красноглазый угрожающе нагнул бычью шею.

— Это ты кто такой? — нагло парировал Тим. — Меня-то в сине-салатовом любая крыса знает.

— А мне насрать!!! — надсаждался амбал. — Я в своем районе!

— Не гони, снипер! — Бритый Тим ловко вскочил на ноги. — А то мы с Мани тебя упакуем! Где я не допрыгну, там он достанет. Эй, Мани? Закопаем снипера?

Мани в полосатом платке молча оскалил красные пластиковые зубы.

— Эй, хватит тявкать, все, — неожиданно вмешался в разговор третий голос. — Потолкались и будет.

Бен тихонько покосился через плечо. Говорил Будда, невысокий плотный мужчина с восточными чертами лица. Его гладкое, абсолютно круглое лицо излучало спокойствие, маленький рот улыбался. Говорил он всегда негромко, но Бен уже заметил, что окружающие к нему прислушиваются и практически всегда следуют его ненавязчивым распоряжениям.

— Как скажешь, папаша. — Тим тут же уселся на место.

— Я в своем районе! — угрюмо повторил здоровяк, хотя по всему было видно, что его боевой накал пошел на убыль. — А этих трэчеров все одно пропишут. От них же пульпой на десять шагов тянет. Вставят им по имплохе в артерию — и в периметр, на работы. Че они мне наступают?

— Ты снипер, да? — наставительно сказал Будда. — Вот и держись своей бранжи. И пацаны к тебе вязаться не будут. Тебя за что забрали?

— Жене руку сломал, — осклабился амбал.

— Тем паче, — покивал лысой головой Будда, — оштрафуют и выпустят. Пойдешь обратно рычаги давить. А будешь шуметь, могут периметр прописать месяцев на шесть. Сечешь? А цивильный пусть покричит, после шока полезно, когда его сюда приволокли, он аж синий был.

Амбал поворчал еще немного себе под нос, потом поплелся куда-то вбок и исчез из поля зрения. Тим, Мани и еще один типчик со свернутым носом принялись играть в какую-то игру на пальцах.

— Иди посиди маленько, я подвинусь, — предложил Бенджамилю Будда.

Бен только помотал головой. Ему давно хотелось в туалет. В самой середине кишки торчал исцарапанный пластиковый унитаз, но Бен представлял себе, что нужно будет проталкиваться сквозь одуревшую от безделья толпу, потом гнать кого-то, рассевшегося на очке, будто на стуле, потом расстегивать штаны перед десятками беспардонных зрителей и терпел, терпел, терпел…

Недалеко от места, где стоял Бен, опять раздались крики и брань. На этот раз Фемида явилась в лице молодого парня с нашивкой «Д. Смит» на груди форменного комбинезона. Пока охранник дошел до решетки, ссора улеглась сама собой, и он в нерешительности остановился как раз напротив Бена.

— Мистер Смит! Офицер! — возопил Бен, изо всех сил стараясь просунуть голову сквозь углепластик. — Выслушайте меня, ради всего святого! Произошла ошибка! Они, наверное, перепутали файл. Я служащий компании «Счастливый Шульц». Я здесь уже четыре часа.

Офицер с сомнением погладил короткие пшеничные усики.

— Я имею право на один звонок! Я это точно знаю!!!

Наверное, полный отчаяния вопль Бенджамиля наконец произвел на стопа впечатление, глаза его стали осмысленными, более того, слегка заинтересованными. Он указал на Бена рукоятью шокера:

— Как зовут?

— Бенджамиль Фрэнсис Мэй! — окрыленный надеждой, затараторил Бен.

— Задержанный Мэй, на выход!

— Сейчас… сейчас, — исступленно бормотал Бенджамиль, пробираясь к узкой двери.

Арестанты его пропускали.

В небольшом тупиковом коридоре охранник указал Бену на торчащий прямо из стены провод с ракушкой на конце.

— У вас две минуты, — строго сказал благодетель.

— А можно мне сначала в туалет? — жалобно попросил Бен, указывая на дверь с табличкой в конце коридора.

Конвоир хмыкнул, покрутил головой, пошевелил усами и, видимо, решил быть великодушным.

— Двери не закрывать, — сказал он, постукивая разрядником по голенищу ботинка.

Из сортира Бенджамиль вышел с опустошенным мочевым пузырем и с душой, исполненной надежды. «Все образуется, — думал он, вставляя ракушку в ухо. — Еще немного, и я буду спасен». Он так увлекся мыслями о спасении, что чуть было не позвонил Ирэн, но, вовремя спохватившись, назвал номер своего друга, соседа по этажу и товарища по собирательству старинных безделушек Трустама Вайса.

«Тирлим-пам-пам, тирлим-пам-пам», — пропел сигнал вызова, и знакомый голос осторожно отрапортовал:

— Трустам Вайс слушает. С кем имею честь?

— Русти! — закричал Бен, прижимая пальцем ракушку. — Ты меня слышишь?

— Слышу. А кто это? Не имею чести…

— Это я, Бен! — перебил друга Бенджамиль. — Ты хорошо меня слышишь?

— Хорошо, — недоуменно отозвался Вайс. — А почему номер незнакомый?

— Я потом объясню! Русти, мне очень нужна помощь! Ты вот что сделай…

— А почему семерка в начале? Ты откуда?

— Я в красно-синем секторе рабочего буфера, в полицейском участке номер пятьдесят два! Меня обвиняют в двойном убийстве, ну и еще по мелочам! Ты…

— Какой участок? Какое убийство? — Голос Трустама стал испуганным.

— Я потом объясню! У меня мало времени!

— Кто это?

— Бенджамиль! Бенджамиль Мэй!!! — взревел Бен.

— У меня нет знакомых с таким именем. Вы ошиблись номером, — сказал Вайс ровным голосом и отключился.

Некоторое время ошарашенный Бен бессмысленно слушал короткие гудки, затем офицер Д. Смит тронул его за плечо и попросил вынуть телефон из уха.

Когда подавленный и расстроенный Бен вернулся в кишку, между Буддой и парнем со свернутым носом уже сидел новый постоялец — маленький жилистый человек с крючковатым носом и светлыми беспокойными глазами.

Бенджамиль прислонился спиной к решетке, им овладели тоска и апатия. Он даже не заметил, как Будда поймал его за рукав и почти насильно усадил рядом с собой, предварительно прогнав кого-то с лавки.

— Посиди-ка маленько, — сказал неожиданный покровитель, — а то маячишь, глаз натер, весь вид закрываешь. — И, указав пальцем на входную группу участка, спросил, ни к кому конкрентно не обращаясь: — Чего там за хрень-то происходит?

Бенджамиль невольно взглянул в указанном направлении. Возле шести детекторных рамок входа действительно творилось нечто странное. Издалека ничего не было слышно, но перед входом невесть откуда образовалась непонятная сутолока. То ли кого-то выталкивали вон, то ли, наоборот, не пускали в здание.

Бенджамиль вытянул шею, приглядываясь. Вдруг что-то треснуло коротко и зло, мерное гудение полицейского участка взорвала автоматная очередь, за ней вторая. Бен успел заметить, как над сутолокой взлетел человек с неестественно длинными и гибкими конечностями. Человек этот, скорее походивший на паука или обезьяну, мощно оттолкнулся ногами от чьей-то головы, зацепился за гладкую отвесную стену, совершенно невероятным манером взбежал по ней вверх и повис на решетчатой ферме перекрытия. Снизу по нему ударили аж в три ствола. Будда ухватил Бена за шиворот и повалил его рядом с собой за скамейку. Пули с противным визгом рикошетили от стен и потолка. Бен отчаянно выворачивал шею, пытаясь разобрать, что происходит. Он увидел, как обезьяноподобный человек спрыгнул с десятиметровой высоты, разбив вдребезги напольную плитку, прокатился по полу, вскочил на ноги и с утробным воем двинулся на стрелявших в него стопов. Пули с сочными хлопками попадали ему в грудь, заставляя все тело содрогаться в нелепой пляске. Жуткий человек сделал несколько шагов, упал, и в ту же секунду рвануло.

У Бена заложило уши, он на несколько мгновений ослеп и даже слегка сошел с ума, а когда стал способен хоть как-то воспринимать действительность, вокруг стоял полный кавардак. Отовсюду неслись крики и стоны. Где-то, захлебываясь, визжали истошным голосом. Помещение заволокло едким дымом, и люди лезли друг на друга, ничего не видя и ничего не соображая. Сверху моросил мелкий дождик. Откуда-то вывернулся давешний крючконосый сосед по лавке, прокашлял:

— Давайте сюда! Здесь дырка! — И полез в белесый удушливый дым.

Бен, сам не зная как, уцепился за его брыкающуюся ногу и пополз следом. Углепластиковые стержни в нескольких местах оказались разбиты осколками. Бен на четвереньках пробрался в один из таких проемов. Возле решетки торчком сидел труп с кровавой кашей вместо верхней половины лица. Пшеничные усики задорно топорщились над его оскаленными зубами.

В ужасе Бенджамиль отцепился от спасительной штанины, его вырвало густой горькой желчью. Он тихонько завыл и с упорством раздавленной улитки пополз туда, где редела дымовая завеса и где, по его разумению, был выход из этого ада.