Оракул с Уолл-стрит 5

Глава 8 Резервный план

Вечерний сумрак окутал доки Гудзона тяжелой пеленой. Косые струи дождя барабанили по крыше склада номер семнадцать, принадлежавшего «Atlas Transportation», одной из подставных компаний Мэддена.

Я вглядывался в темноту через мутное окно, наблюдая, как последние докеры спешили укрыться от непогоды. За рекой огни Нью-Джерси размывались водяной пеленой, словно предвещая туманное будущее.

— Они уже здесь, — тихо сказал О’Мэлли, следивший за подъездной дорогой. — Два автомобиля, Packard и Cadillac.

Я кивнул, поправляя запонки на рубашке. Срочное ночное собрание с руководством синдиката не предвещало ничего хорошего. Двойной код «Красная полоса. Экстренная доставка» использовался только в ситуациях прямой угрозы.

Впрочем, я уже предполагал, о чем пойдет речь. С вероятностью восемьдесят процентов неприятности доставил Марранцано.

Тяжелая металлическая дверь склада открылась, пропуская Мэддена в сопровождении двух телохранителей. Вода стекала с его темно-синего габардинового плаща, но сам он, казалось, не замечал непогоды.

За ним следовал Лучиано, элегантный даже в такой час, кашемировое пальто с бархатным воротником и шляпа Борсалино с опущенными от дождя полями.

— Стерлинг, — Мэдден протянул руку для рукопожатия. — Спасибо, что пришел без вопросов.

— Код не предполагал вопросов, — я пожал его крепкую ладонь. — Что случилось?

Мэдден махнул своим людям, и те отошли к дверям, обеспечивая приватность разговора. О’Мэлли занял позицию у окна, продолжая наблюдать за подъездной дорогой.

Лучиано достал серебряный портсигар, предложил сигареты. Я отказался, предпочитая не травить легкие никотином.

— У нас проблема, Стерлинг, — Мэдден перешел прямо к делу. — Серьезная проблема.

Он кивнул Лучиано, и тот продолжил, выпуская струйку сигаретного дыма:

— Наш человек в организации Марранцано перехватил информацию. Старик готовит масштабную атаку на «модернистов». На нас с Мэдденом, Костелло, Ланского, Массерию.

Ну вот, так и есть. Кастелламмарская война. Исторический конфликт внутри мафии начинался даже раньше, чем я ожидал.

— Важно, что это будет кровавая баня, если мы не предотвратим ее, — продолжал Лучиано.

— И как это связано со мной? — я чувствовал, что они недоговаривают.

Мэдден бросил взгляд на Лучиано. Тот затушил сигарету и подошел ближе:

— Марранцано планирует не только физическую атаку. Он хочет дискредитировать тебя перед синдикатом. У него якобы есть доказательства, что ты растратил часть общего фонда.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Какие доказательства? — я сохранял внешнее спокойствие, хотя сердце забилось быстрее.

— Подделки, разумеется, — Лучиано достал еще одну сигарету. — Но очень убедительные. Банковские выписки, трансферы в пользу вымышленных компаний, свидетельские показания якобы подкупленных банкиров. Классическая подстава.

Мэдден прошелся по помещению склада. В тусклом свете электрической лампы его лицо казалось высеченным из камня.

— Думаю, он готовил это с самого начала, — заговорил он. — Марранцано никогда не одобрял идею объединенного фонда. Для него это противоречит сицилийским традициям, где каждая семья сама контролирует свои финансы.

— Он использует традиционалистские аргументы о предательстве сицилийских ценностей, — добавил Лучиано. — О недопустимости сотрудничества с не-итальянцами. О том, что современные методы ведения бизнеса размывают основы Cosa Nostra.

Раскат грома снаружи подчеркнул драматизм момента. Я подошел к металлическому столу, где была разложена карта города с отмеченными территориями влияния различных семей.

— Когда он планирует выступить с этими обвинениями? — спросил я, изучая расстановку сил.

— На следующем собрании Национального совета, — ответил Мэдден. — Точная дата пока не назначена.

— Не слишком ли рискованно? Обвинить избранного консультанта, находящегося под защитой совета?

— Именно поэтому он подготовил такую убедительную подделку, — Лучиано стряхнул пепел в старую консервную банку, служившую пепельницей. — Если большинство боссов поверит, защита будет снята. А это открывает дорогу к устранению проблемы.

— Моему устранению, — уточнил я. — И что происходит после этого?

— Открытая война, — Мэдден сжал кулаки. — Марранцано попытается уничтожить всех модернистов и стать единственным боссом всех боссов.

Я молча обдумывал ситуацию. Исторически Кастелламмарская война закончилась поражением традиционалистов, убийством Марранцано и формированием Комиссии, нового управляющего органа мафии.

Но мое присутствие уже изменило некоторые аспекты истории. Я не мог полагаться на известный мне исход.

— Какие финансовые последствия будет иметь открытая война между фракциями? — спросил я, обращаясь к сути проблемы.

— Катастрофические, — Мэдден ответил без колебаний. — Замораживание активов. Паника среди инвесторов и политических покровителей. Полиция и федералы получат отличный повод для облав. Мы потеряем минимум половину доходов.

— Не говоря уже о потере жизней, — добавил Лучиано.

— Это естественно, — я кивнул. — Теперь давайте обсудим варианты противодействия. Я вижу несколько направлений.

Я достал из внутреннего кармана пиджака маленький блокнот с золотым обрезом.

— Во-первых, финансовые инструменты как оружие против Марранцано. Мы можем заблокировать доступ к кредитам для его легальных бизнесов. Спровоцировать банкротство нескольких подставных компаний.

— Слишком медленно, — Лучиано покачал головой. — Нам нужно более решительное действие. Физическое устранение ключевых лейтенантов Марранцано. Надо обезглавить змею.

— Это приведет только к эскалации, — я захлопнул блокнот. — Если мы начнем с насилия, получим полномасштабную войну, которой пытаемся избежать.

Мэдден задумчиво потер подбородок:

— Возможно, компромисс? Финансовая атака с демонстрацией силы, но без открытого конфликта?

— Именно это я и предлагаю, — я указал на карту. — Мы наносим точечные удары по бизнесу Марранцано. Достаточно болезненные, чтобы он понял серьезность намерений, но недостаточно разрушительные, чтобы загнать его в угол.

Одновременно с этим мы начинаем контркампанию внутри синдиката. Перед собранием совета показываем боссам реальное положение дел с финансами, с независимым аудитом, который подтвердит мою честность.

— Мы можем не успеть, — Лучиано начал терять терпение.

— Успеем, если мобилизуем все ресурсы, — я старался оставаться уверенным. — Я подготовлю детальный отчет, проверенный незаинтересованными лицами. А заодно представлю новый инвестиционный план, который будет настолько привлекательным, что боссы просто не захотят слушать обвинения.

— Что за план? — заинтересовался Мэдден.

Я выдержал паузу, делая вид, что обдумываю, стоит ли раскрывать такую информацию. На самом деле план уже давно созрел в моей голове.

— Боюсь, есть более серьезная проблема, чем интриги Марранцано, — наконец сказал я. — Проблема, о которой я предупреждал уже несколько месяцев.

— Биржевой крах, — тихо произнес Мэдден.

— Именно. И он ближе, чем многие думают.

Лучиано фыркнул:

— Об этом говорят уже два года, Стерлинг. А рынок только растет.

— Взгляните на эти цифры, — я вытащил из дипломата несколько листов с графиками.

Я разложил бумаги на столе, указывая на ключевые данные:

— Все признаки надвигающегося краха налицо. И когда он произойдет, большинство активов обесценится на восемьдесят-девяносто процентов.

Дождь барабанил по крыше склада с нарастающей интенсивностью. Лучиано и Мэдден внимательно изучали предоставленные мной данные. На их лицах отражалась растущая обеспокоенность.

— Допустим, ты прав, — Лучиано поднял взгляд. — Когда это произойдет?

— Точную дату предсказать невозможно. Но я оцениваю, что крупный обвал случится в течение шести-восьми недель.

— Октябрь, — пробормотал Мэдден. — Как в 1907 году.

— История имеет свойство повторяться, — я кивнул. — И вот мое предложение: план защиты финансовых активов синдиката от двойной угрозы — атаки Марранцано и биржевого краха.

Я достал последний документ, схему с подробным планом действий на ближайшие недели:

— Во-первых, экстренная реструктуризация активов. Перевод большей части капитала в защищенные инструменты.

— Это снизит текущую доходность, — заметил Мэдден.

— Да, но сохранит капитал, когда все вокруг будут разоряться, — я указал на следующий пункт плана. — Во-вторых, создание дополнительных защитных буферов через систему оффшорных компаний и счетов. В-третьих, усиление контроля за информационными потоками внутри организации.

— Ты предлагаешь выявлять крыс? — Лучиано заинтересованно приподнял бровь.

— Именно. Нужно точно знать, кто передал Марранцано данные о наших финансовых операциях для создания его фальшивок. И предотвратить дальнейшие утечки.

Я сделал паузу, давая им время обдумать предложение.

— Этот план позволит нам решить обе проблемы одновременно. Защитимся от обвинений Марранцано, продемонстрировав прозрачность и эффективность финансового управления. И подготовимся к неизбежному краху, который сам по себе может стать нашим преимуществом.

— Преимуществом? — удивился Мэдден.

— Когда все вокруг разоряются, тот, кто сохранил капитал, становится королем, — пояснил я. — Мы сможем скупать обесцененные активы за гроши. Недвижимость, компании, даже целые отрасли. То, что стоит сегодня миллион, через год можно будет купить за сто тысяч.

Лучиано переглянулся с Мэдденом. В его глазах появился опасный блеск азартного игрока, почуявшего крупный выигрыш.

— Ты говоришь о возможности стать легальными магнатами, — медленно произнес он. — Перестать быть гангстерами и войти в большой бизнес через парадную дверь.

— Именно, — я кивнул. — Это шанс, который выпадает раз в поколение. И мы не можем упустить его из-за мелких разборок с Марранцано.

Мэдден задумчиво барабанил пальцами по столешнице:

— План имеет смысл. Но для его реализации тебе потребуется полная защита.

Лучиано затушил очередную сигарету и поправил манжеты рубашки:

— А если дипломатические методы не сработают с Марранцано?

— Тогда придется рассмотреть более решительные меры, — я встретил его взгляд. — Но это будет последний вариант, не первый.

— Разумно, — согласился Лучиано. — Но я все же начну подготовку операции по устранению ключевых лейтенантов Марранцано. Так, на всякий случай.

— Это ваше право, — я не стал возражать. — Но давайте сначала попробуем мой подход.

Мэдден протянул руку, скрепляя наше соглашение:

— У тебя время до собрания совета. Если твой план сработает, мы сможем избежать войны и даже извлечь выгоду из биржевого краха, в который я, признаюсь, начинаю верить.

Я пожал его руку:

— Уверяю вас, он более чем реален. И кто подготовится, тот выживет.

Мы договорились о следующих шагах и временных рамках. Встреча завершилась, когда ливень за окном достиг своего пика. Надвигающаяся буря была идеальной метафорой того, что ждало финансовый мир.

Покидая склад, мы с О’Мэлли направились к ожидавшему нас Паккарду. Дождь безжалостно хлестал по лицу, пока мы преодолевали короткое расстояние до машины.

— Что вы думаете, босс? — спросил О’Мэлли, когда мы устроились на заднем сиденье. — Марранцано — серьезная угроза?

— Да, но не такая серьезная, как то, что произойдет вскоре, — я вытер лицо платком и посмотрел в окно на проплывающие мимо огни ночного Нью-Йорка, размытые струями дождя.

В конце концов, человек, знающий будущее, обладает преимуществом над всеми остальными. Даже если это будущее — катастрофа.

Машина двигалась по пустынным улицам, а я мысленно уже составлял план действий на ближайшие дни. Шахматная партия вступала в решающую фазу, и каждый ход мог оказаться последним.

На следующее утро я прибыл в офис «Стерлинг, Харрисон и Партнеры» раньше обычного.

После вчерашней встречи на складах предстояло много работы. Тяжелые дождевые тучи по-прежнему висели над Манхэттеном, превращая утро в мрачные сумерки.

Мраморный вестибюль здания на углу Бродвея и Уолл-стрит встретил меня приглушенным гулом. Клерки, стенографистки и младшие сотрудники спешили к рабочим местам, сжимая в руках зонты и мокрые от дождя шляпы.

Джеймс, наш пожилой швейцар с седыми бакенбардами и покрасневшими от подагры суставами, доставшийся в наследство вместе с компанией Харрисона, приветствовал меня с привычной учтивостью:

— Доброе утро, мистер Стерлинг. Ранняя пташка сегодня.

Эти слова уже стали у нас своего рода ритуалом.

— Дела требуют, Джеймс, — я слегка кивнул ему, отдавая промокшее пальто и шляпу. — Что-нибудь важное?

— Мистер Прескотт звонил, сказал, что задержится до одиннадцати. И пришла почта из Чикаго, я передал ее мисс Говард.

Он сделал паузу, явно колеблясь, стоит ли добавлять что-то еще.

— Что-то еще, Джеймс?

— Да пустяки, сэр. Там сидят две женщины в приемной с самого открытия. Не из наших обычных клиентов, если вы понимаете. Я сказал, что мы работаем только по предварительной записи, но они настаивают.

Я бросил взгляд в сторону приемной через арочный проем. В углу на ковровой банкетке ждали две женские фигуры, одна постарше, с прямой спиной и сжатыми на коленях руками, другая молодая девушка, нервно перелистывающая бухгалтерский журнал, забытый кем-то на столике.

— Кто они? — спросил я, невольно задерживаясь.

— Не представились толком, — Джеймс понизил голос до заговорщического шепота. — Но девушка что-то говорила о сбережениях и инвестициях. Я, конечно, объяснил, что наша фирма работает только с состоятельными клиентами, минимальный порог инвестиций пятьдесят тысяч долларов…

По скромной одежде посетительниц было ясно, что таких сумм у них нет и близко. Женщина одета в давно вышедшее из моды коричневое пальто с потертым меховым воротником, а ее шляпка с единственным потускневшим пером выглядела так, будто пережила не один сезон. Девушка носила простое темно-синее платье с белым воротничком, слишком легкое для такой погоды.

Что-то в их положении, настойчивых, но растерянных, напомнило мне старые времена. Маклер Алекс Фишер безжалостно использовал подобных клиентов, втягивая их в рискованные инвестиции ради комиссионных.

— Я поговорю с ними, — неожиданно для себя решил я.

Джеймс удивленно приподнял седые брови:

— Не хочу занимать ваше ценное время, мистер Стерлинг. Мисс Говард может перенаправить их к одному из младших консультантов…

— Нет, это займет всего несколько минут, — я направился к приемной, поправляя запонки из платиновой десятицентовой монеты.

Когда я подошел, девушка первой заметила меня и торопливо отложила журнал. Ей было, должно быть, около двадцати лет, с золотистыми волосами, собранными в простую прическу, и большими зелеными глазами на серьезном, изящно очерченном лице. На коленях она держала потертую кожаную сумочку, сжимая ее с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— Доброе утро, дамы, — я слегка поклонился. — Я Уильям Стерлинг, управляющий партнер. Чем могу помочь?

Женщина постарше, в ней угадывалась мать девушки, те же тонкие черты лица, уже изрезанные морщинами забот, выпрямилась еще сильнее, если это было возможно.

— О, тот самый Стерлинг? Простите за беспокойство. Этот джентльмен уже объяснил, что мы, скорее всего, не подходим под ваши требования, — ее голос звучал мягко, с легким акцентом Среднего Запада. — Уже уходим.

— Нет, пожалуйста, — вмешалась девушка, и я заметил нотки отчаяния в ее голосе. — Мы проехали весь путь из Бруклина. Хотя бы выслушайте нас.

— Конечно, — я указал на диванчик в углу приемной, подальше от ушей сотрудников. — Присаживайтесь, прошу вас.

Мы устроились в относительном уединении. Мать разгладила складки на платье, а дочь открыла сумочку и достала конверт, бережно завернутый в тонкий носовой платок.

— Меня зовут Кэтрин Деннинг, — представилась девушка, — а это моя мать, Элизабет Деннинг. Мы… у нас есть некоторые сбережения.

Так, что там в конверте? Впрочем, я уже и так догадывался об этом.