Опытный некромант

Глава семнадцатая. Игры

//Фема Фракия, г. Адрианополь, 29 августа 2021 года//

– … не знаю, сумею ли я заменить ему кости ног, но попробовать мы должны! – воскликнул я. – Ручаешься за качество?

– Обижать меня не надо, – произнёс Ворлунд. – Ты сказал, что отторжения и всей ерунды не будет, поэтому я взял самую прочную сталь из доступных, дополнительно закалил и отпустил – будет прочнее костей в сотни раз. Это крепкий металл, а не хрупкая кость.

Я заулыбался.

– Вот не люблю так делать, – произнёс я. – Не люблю душнить, так сказать, но не могу сдержаться! Кости – это тоже металл.

– Брехня… – произнёс Ворлунд с сомнением.

– Вот кузнец с огромным опытом, м-м-мать его, а элементарных вещей не знаешь! – я постучал пальцем по своему виску. – Кальций – это металл! Поэтому кости, на треть состоящие из различных солей кальция – это композитный материал природного происхождения.

– Не знал, – признался Ворлунд. – Но ты не переживай, стальные кости получились на загляденье… Кстати, хотел спросить кое о чём…

– Ну так спрашивай! – разрешил я.

– Без лишних людей… – попросил кузнец.

Мы отошли от присутствующих неподалёку немёртвых.

– Ну? – спросил я.

– Утром проснулся, – начал Ворлунд. – Чувствую, что-то не так. Смотрю – под одеялом колом стоит. Это нормально? Так и должно быть?

Я озадаченно почесал затылок. Из-за почти нормального цвета кожи и возросшей живости движений, что было достигнуто за счёт альбедо, трудно воспринимать немёртвых именно как немёртвых…

– А ты не рад, что ли?! – неожиданно для кузнеца воскликнул я.

– Да рад, конечно, – ответил Ворлунд. – Но, значит, так и должно быть, да? Ты предвидел такое?

– Ну, кое-какие подвижки наблюдались и до этого, но ты первый, у кого прямо колом, – ответил я. – Так что можешь гордиться.

– И что делать? – спросил кузнец.

– Да ничего, – пожал я плечами. – Продолжай существовать и работать. Если нас не кончат раньше времени, доберёмся до цитринитаса или даже до рубедо, чем чёрт не шутит. Вот там будет что-то более похожее на настоящую жизнь.

Возвращение половой функции – это, конечно, прекрасно, но не то, чтобы очень. Чувствительность у мертвецов пониженная, поэтому половой акт немёртвых будет как при съёмке порнофильма, на восьмой час работы студии: все изображают страсть, азарт, вожделение, но никто уже ничего не чувствует.

Мы вернулись обратно в кузницу, где Ворлунд передал мне тяжёленький набор стальных деталей. Работа предстоит тяжёлая, но зато ноги Волобуеву будет не сломать…

– Господин, там вендиго… – пришёл в кузню Сухой.

– Что «вендиго»? – спросил я, перехватив свёрток со стальными костями.

– Хочет поговорить с главным, – ответил Сухой.

– Чего?! – воскликнул я. – Эти твари тупые, как волки или собаки, нахрен! С кем я там буду говорить?!

– Передаю так, как сказал Пападимос, господин, – ответил Сухой.

Происходящее меня заинтересовало. Говорящие вендиго – это невозможно, потому что не может быть никогда. Главу в учебнике по некромантии, касающуюся вендиго, я перечитал раза четыре, с академическим методом – конспектировал тезисно, а затем объяснял всё Эстрид, которая была для меня этаким экзаменатором. Да, кажется, что это лишняя хрень из университетских времён, нужная только особо заморачивающимся студентам, но это не так. Обрабатывая материал этим методом, можно найти все дополнительные вопросы, которые только могут задать на экзамене. В практической работе это помогает вычленить все моменты, на которых автор не акцентировал внимание. Очень полезная тема, хотя поначалу кажется, что ты идиот, задающий себе тупые вопросы. Но это только кажется. На самом деле, ты идиот, задающий себе правильные вопросы.

Только после тотальной обработки текста главы о вендиго я стал уверен, что выжал из неё всю полезную информацию. И там не было ни слова о том, чтобы эти твари, думающие исключительно своим бездонным желудком, с кем-то хоть о чём-то разговаривали. Более того, исследователи пришли к убеждению, что интеллект у вендиго где-то в районе очень умной собаки или средненького вожака волчьей стаи. То есть очень умный альфа-самец из волков превосходит вендиго интеллектом. Не знаю, где были накопаны эти сведения, но учёный-некромант Айю’Бит давно уже доказал мне, что использовал вполне себе научный метод и, исследуя предмет некромантии, придерживался принципов академичности. Это значит, что сведения о волках и собаках точно взяты не из воображения исследователя. Впрочем, проверить это я никак не могу, но оснований не доверять существу, настолько глубоко исследующему вопрос, у меня просто нет.

И сейчас, вероятно, будет получено некое опровержение фактам, приведённым Айю’Битом.

– Вот это отнеси в прозекторскую, – передал я свёрток Сухому.

Спустившись в казематы для узников, я увидел, что Пападимос стоит перед клеткой с вендиго и что-то говорит на греческом.

– Что здесь происходит? – подошёл я к нему.

– Он говорит, – произнёс Пападимос, – что не понимает, почему мы напали.

– Я его не слышу, – сказал я, услышав со стороны вендиго тишину.

– Господин, ты живой, – ответил Пападимос. – Поэтому ты не можешь его слышать.

– Чего он хочет? – спросил я.

– Он хочет есть, – сообщил Пападимос. – Я только и слышу сейчас его мольбы. Он очень голоден и голод его невыносим.

– Что именно он хочет есть? – спросил я.

– Мясо, – ответил немёртвый.

– Сухой, ты тоже его слышишь? – спросил я у пришедшего ассистента.

– Что-то непонятное, – пожал плечами тот. – Похоже на греческий…

– Так-так-так… – начал я соображать.

Мог ли талантливый учёный Айю’Бит упустить тот факт, что вендиго способны говорить, но только с мертвецами? Я не знаю, при каких обстоятельствах проходило исследование им этого существа, а ещё я не знаю, проводил ли он его вообще, потому что в учебнике легко мог оказаться обзор результатов исследований других учёных-некромантов, изложенный в формате непреложных фактов – это учебник, а не научная статья.

Айю’Бит утверждал, что вендиго не умнее особо хитрой собаки, но я вижу, что Пападимос прекрасно понимает вендиго, который с ним говорит. Факт против научной работы – надо обстоятельно разбираться…

… но делать этого я не буду. У меня и так дохрена проблем, поэтому пусть сидит этот вендиго у меня в клетке и жрёт тухлое мясо. Он уже восстановил челюсть, блестящую сейчас новенькой мертвенно-бледной кожей, потерянные конечности, а также начал телесные метаморфозы: туловище утолщается в области брюха, как у профессионального людоеда, конечности удлиняются и становятся тоньше, а рот обретает дополнительный ряд зубов, которые тоже начинают утолщаться. Глаза впадают глубже в глазницы, челюсть становится шире, а на черепе вылезают костяные пирамидки, которые скоро закроют его мозг дополнительным слоем пористой кости. Когда метаморфозы будут завершены, обезвредить вендиго будет очень трудно, но если обезвредишь, он до последнего будет держаться за своё завершённое тело, так как того требуют его инстинкты.

Сраная Судьба устроила мне время приключений с этой тварью, которая напоминает мне чемодан без ручки, содержащий в себе двадцать килограмм гнилого говна.

Но могло быть и хуже. Вендиго мог свалиться где-то в городе, в котором всё ещё полно гниющих трупов. Разожравшаяся тварь, достигшая финала своей метаморфозы, которую нельзя убить простыми средствами – это та вещь, которую я не вывезу.

Нет, мы можем просто сбежать из города. Бросить всё, развесить предупредительные таблички, что тут обитает вендиго и в радиусе двухсот километров вокруг города лучше не появляться вообще никогда, но…

Я не могу так поступить с десятками тысяч людей, обитающими на окружающих город пространствах. Пусть вендиго ограничится определённым ареалом обитания, где всегда будут падать трупы, частично удовлетворяющие его потребности в питании, но живых здесь очень скоро не будет. Он сожрёт всех.

В учебнике написано, что если ему не будет хватать пищи, вендиго склонен мигрировать в края посытнее. Пусть здесь он не будет иметь нужды идти куда-то, но людей жалко, поэтому я буду вынужден следить за тварью столько, сколько потребуется.

Но есть решение проблемы – уничтожить его с помощью дезинтегрирующего ритуала. Тогда придётся жестоко замучить десяток людей, но это малая цена, как я думаю. Либо он постепенно сожрёт вообще всех на пространстве, близком по площади к какой-нибудь небольшой области в средней полосе России, либо я пойду на сделку с совестью. Точнее, я уже пошёл на сделку и всё для себя решил.

– Как он попал сюда? – спросил я у Пападимоса.

– Чёрные люди, говорит, – ответил тот. – Он был в плену у чёрных людей, а затем его выкинули в дыру.

Брешет, конечно. Значит, откровенности от него не жди и сотрудничать он не будет. Думает, что самый умный, а мы тупые и наивные лохи, которых надо жестоко развести. Решено.

– Мне надо связаться кое с кем, поэтому следите за ним внимательно, – сказал я. – Дайте ему одно тело, пусть поест. И соблюдайте предельную осторожность.

Серебро вендиго до фени, слишком крупного калибра тварь, чтобы обращать внимание на такую мелочь, поэтому надо придумывать иной способ её надёжного удержания во время транспортировки.

А транспортировать придётся, потому что я не хочу засирать город постэффектами от рассеивания проклятья. Закон сохранения энергии работает везде, где физика позволяет существования таких, как мы. Вот и от рассеивания мощнейшего проклятья на местности жить будет очень паршиво. Со здоровьем проблемы, мутанты рождаются – что-то вроде испытания ядерного оружия, но последствия пройдут лет за сто. Вообще, никому спасибо никто не скажет за то, что мне придётся сделать, но я не вижу других опций. Будь тут порталы куда-нибудь в другой мир, как у тех ребят, которые швырнули вендиго прямиком мне на задний двор, я бы раздумывал, секунд пять. Пусть у кого-то другого голова болит…

Всё сложно, короче…

Вхожу в подсобку и сразу же встаю в ритуальный круг. Нужно срочно пообщаться с полковником Московых.

//Российская Федерация, г. Москва, 29 августа 2021 года//

– … не могу долго говорить, совещание скоро, – тихо шептал в телефон полковник. – Ты с Сашкой свяжись, его сын, вот пусть и разбирается. Я знаю! Знаю! Ну и что, что он мой племянник? Слушай, если ещё раз позвонишь мне по такому поводу – испортишь наши очень хрупкие отношения. Всё, мне пора. Вечером увидимся.

– Здорова! – встал я на ноги.

– Когда ты научишься делать это не так неожиданно? – раздражённо спросил Московых.

– Что, проблемы какие-то? – спросил я. – Имею в виду телефонный разговор.

– Племянник попал в ДТП позавчера, – без особой охоты сообщил полковник. – Сам в порядке, но пострадал пассажир. Оформили его, хотят сделать наглядным примером, чтобы остальные задумались, а родня хочет отмазать. А я не хочу. Я всегда был против того, чтобы он за руль садился – шестнадцатилетний шалопай просто не знает, что такое ответственность.

– Ох уж эти ФСБшные проблемы… – вздохнул я. – Отмажешь ведь.

– Не отмажу, – твёрдо заявил Московых.

Брешет, совсем как вендиго. Отмажет. Всегда отмазывают.

Поломается немного, подчеркнёт собственную важность в глазах родни, после чего у племяшки автоматически разрешатся все проблемы. И он опять помчится по улицам Москвы на скоростном болиде, давить случайных людей. Всегда так было.

– Чего пришёл? – спросил силовик.

– Мне нужно несколько автоматов и патроны, – сказал я. – А также особо прочные тросы и средства для удержания твари, способной крошить кулаками бетон. Есть такое?

– Автоматы и патроны тебе не доступны до тех пор, пока мы не сделаем выводы о ритуале бессмертия, – отрезал полковник. – А вот средства для удержания… Даже… Вообще-то, есть кое-что.

– Вот это кое-что мне нужно, – вздохнул я. – А хотя бы горсти патронов для меня не найдётся?

– Можем дать тебе пулемёт Максима, тысячу патронов 7,62×54 миллиметра и пять винтовок Мосина, – улыбнулся полковник. – Их привезли с предыдущей поставкой, не знаю зачем. Видимо, в довесок загрузили в транспорт. Знаешь ведь, какими исполнительными у нас бывают сотрудники…

– Нахрена мне мосинки? – спросил я.

– Есть ещё три СВТ-40, – предложил полковник.

– Вы что, боитесь, что я стану слишком вооружённым и из-за этого вы не сможете протащить через портал группу захвата? – спросил я. – Вы ведь понимаете, что такая группа захвата окажется в совершенно незнакомой обстановке, среди противников неизвестных силы и численности, а также без единого шанса вернуться на Землю?

Да, очевидно, что я очень близок к правде. Надо быть очень осторожным.

– Это ты сам только что придумал, – вздохнул Московых.

Он себя отлично контролирует, поэтому срисовать определённой реакции на мои слова я не смог.

– Давайте мне всё, что можете, – вздохнул я. – Но помните – мне уже начинает не нравиться, как вы обращаетесь с нашими отношениями. Это страх, а там где страх, места нет взаимовыгодному сотрудничеству.

– «Агата Кристи»? – усмехнулся полковник. – Уважаемо.

– Терпеть не могу этих попсовиков, – поморщился я. – Итак, мне разгонять ритуальный круг?

– Через два часа у тебя будет всё, что я озвучил, – ответил Московых. – А зачем тебе кандалы и оружие?

– Да появилась в моих краях тварь, называется вендиго… – ответил я. – Убить её нельзя, то есть носимую оболочку ты убьёшь, пожертвовав жизнями сотен опытных солдат, но затем дух голодной зимы найдёт новое пристанище, затаится, будет жрать людей осторожно и избирательно, а затем вернётся, чтобы жестоко отомстить. И когда больше не будет солдат, способных держать оружие, он начнёт безудержно поглощать всю доступную человеческую плоть. Ему всё равно, взрослые ли, дети ли, старики ли, старухи ли – вендиго, в этом вопросе, очень толерантны.

– И ты хочешь поймать такую тварь? – спросил полковник.

– Уже поймал, – ответил я. – И знаю, как её уничтожить. Но мне нужно десять человеческих жертв, чтобы провести нужный ритуал, поэтому я, буквально, теряюсь в догадках, где мне найти…

Я уже решил, что догоню персов и выкраду десяток их солдат, чтобы провести ритуал. В этом нет их вины, но это меньшее из зол.

– В этом я тебе могу помочь, – неожиданно предложил Московых. – Есть у нас тут раскрытые шпионы, ценность которых, увы, оказалась слишком низкой. Если тебя не затруднит помочь государству избавиться от них…

Уезжать подальше от города всё равно придётся, но хотя бы без риска быть застигнутыми персидскими патрулями прямо во время напряжённого и сложного ритуала.

– Буду признателен, – произнёс я. – Надеюсь, это не какие-нибудь узники совести[21] или типа того?

– Если тебе от этого будет легче, то все они бывшие сотрудники ФСБ, – ответил Московых. – Некоторые шпионили в пользу США, кто-то в пользу Моссада, а кто-то даже работал на ГУВБ – спецслужбу Франции. Кстати, можешь поздравить меня – за успехи в службе президент решил повысить меня до генерал-майора.

– Рад, что ты сумел возвыситься за мой счёт, – усмехнулся я. – Что там дальше? Генерал-лейтенант? Разрешаю обставить всё так, будто это исключительно благодаря тебе удалось выудить у меня ритуал по защите от «Тяжкого надзора».

Будущий генерал проигнорировал мои слова, неопределённым взглядом посмотрев в прикрытое жалюзи окно.

– И много у вас таких чудовищ? – спросил он.

– Если собираешь информацию для аналитического центра, то скажи сразу, – попросил я его.

– Когда беседую с тобой, я всё время собираю информацию для аналитического центра, – ответил Московых. – Думал, тебе это изначально было понятно.

– Ты хочешь узнать, что за мир на той стороне, да? – спросил я. – Главное, что вам нужно знать – он неполноценный. Железа там, по каким-то причинам, практически нет. Зато дохрена и больше меди и олова, то есть предполагается, что цивилизация там будет вечно пребывать в Бронзовом веке. Только вот там, в небе, время от времени открываются порталы, выкидывающие случайную хрень из параллельного мира, где всё пошло совсем не так, как у нас. У них император Юстиниан I живёт так долго, кстати, за счёт того самого ритуала, который я вам передал, что десятки поколений рождались и умирали при нём. Нашему Лутину такое и не снилось. Но может присниться.

– Так, – поддержал беседу Московых.

– Люди того мира нашли для себя отличный способ избавляться от трупов – скидывать их в порталы, – продолжил я. – И хрен бы с ним, сожжём или закопаем, но…

Я сделал паузу, потому что в том мире у меня зачесался нос.

– Но?

– Но в том мире, где я торчу, есть три луны, – продолжил я. – И одна из них, почему-то, каждое своё полнолуние поднимает мертвецов. Вот кто-то упал, лежит себе пару дней, а там, херакс! началось новолуние! И этот усопший, ведомый одному ему известными целями, продолжает бороздить бескрайние просторы мира, преследуя всех, кто не похож на него и ему подобных, то есть живых. Иногда эти твари так отжираются, что потом и не знаешь, м-мать его, как от этой боевой пидарасины отбиваться…

– И много таких? – сразу же спросил полковник.

– Я пока не встречал, ибо конкуренция у них жестокая и наверх поднимаются единицы, – ответил я. – Но, всё же, прорываются, твари. Впрочем, в этом мире есть создания и похуже. Я ведь практически не видел этого мира, хотя многое уже успел повидать. И мне понравилось очень малое из этого… Так что мир очень негостеприимный, а комфортно жить в нём можно только с небольшой армией, желательно вооружённой автоматами Калашникова и усиленной дивизионной артиллерией. И танками ещё… Кстати…

– Бронетехнику тебе точно не разрешат, – вздохнул Московых.

Ха-ха, я уже чувствую, что эти жуки мне и автоматы с пулемётами не дадут. Что-то такое читается в глазах полковника. Проскальзывает нечто вроде сожаления или неловкости. Такое я видел, когда кто-то уже пообещал помочь, но потом ему запретили и ему теперь некомфортно обсуждать с тобой это, внутренне понимая, что, в итоге, придётся, всё-таки, дать отказ.

Хотят сыграть со мной, а я чувствую, что хотят, сыграем, блядь!

КНДР, значит? Это я, м-мать вашу, очень легко организую, сукины выкормыши! Но пока держим себя в руках.

– Да не, я и не попрошу бронетехнику, – махнул я кукольной рукой. – Мне бы капсюлей охотничьих… Десять-пятнадцать миллионов, чтобы точно надолго хватило… Организуешь?