Опытный некромант

Глава шестнадцатая. Дух голодной зимы

//Фема Фракия, г. Адрианополь, 28 августа 2021 года//

– Во славу Плети… – буднично воспроизвёл я нужные пассы. – Никифор Хрисомаллис.

+350 единиц опыта

Новый уровень

+20 очков навыков

Вот и седьмой уровень за сутки, эх…

Рутинность слегка убивает: никаких тебе уникальных действий, ничего нового, всё обыденно, предсказуемо и неоригинально. Зато прогресс просто отличный.

Итак, шесть часов назад мне прилетело одно очко характеристик, которое я вложил в «Восприятие». Предыдущая инвестиция пока не показала зримых изменений, потому что времени прошло исторически мало, но я уверен, что скоро буду зорким как сокол, буду слышать, как Бэтмен, то есть летучая мышь, а улавливать запахи как собака породы бладхаунд.

Вроде бы оно мне и не сильно надо, потому что я не планирую лично участвовать в погонях и схватках, но случаи бывают всякие.

Очки навыков за семь уровней я не тратил, потому что берёг их до последнего на сегодня мертвеца, и этот мертвец только что встал с прозекторского стола.

Довёл «Ремесло» до 250 уровня, потому что скоро возьмусь за големов, уровнял «Химерологию» и «Биомеханику» до 150 уровня, а оставшиеся девять очков закинул в «Поэзию (Skaldekvad)», доведя её до 10 уровня. Попробую на досуге сложить что-нибудь простенькое для Эстрид. Давно мы с ней не разговаривали просто так…

– Иди наверх, там тебе скажут, что делать, Никифор, – приказал я немёртвому.

Размял шею и осмотрел рабочее место. Всё заляпано свежей кровью, когда я недооценил уникальность некоторых индивидов и распорол срединную артерию на левом предплечье Никоса Вертиса, которая в норме, вообще-то, у людей не встречается. Шанс, что у вас есть срединная артерия в предплечье, составляет что-то среднее в интервале между 4,4–8,3 %. Но это по старым данным, практически за прошлый век. В XXI веке срединная артерия начинает встречаться всё чаще и чаще, хотя в моей практике таких «пациентов» всё равно было мало.

Зачем вообще нужна срединная артерия? Она образуется у человеческого зародыша на ранних этапах внутриутробного развития, чтобы питать растущую руку прямо с середины, но затем, когда надобность отпадает, срединная артерия редуцируется, передавая свои полномочия лучевой и локтевой артериям. Правда, в некоторых случаях она никуда не уходит и продолжает работать за сверхурочные, отнимая у этих двоих хлеб. Доля людей со срединной артерией растёт очень быстро, поэтому учёные говорят, что лет через восемьдесят-сто срединная артерия будет у всей популяции и уже её отсутствие признают редкой аномалией. Вообще, пользы от этой срединной артерии больше, чем вреда, так как в случае её повреждения у человека будут лучевая и локтевая артерии, или же, если повредится кто-то из них, снабжение кровью будет продолжаться через неё. Дублирующая система снабжения, можно сказать. Нахрена оно надо? Ну, не знаю. У эволюции свои пути…

Вспомнил я это только потому, что лажанулся от невнимательности, но впредь буду помнить о таком.

– Сухой, приберись, – приказал я ассистенту. – И кровь моющими средствами, тщательнее. Не хочу, чтобы тут тухляком воняло…

– Сделаю, господин, – кивнул бывший Бегемотик, а ныне Артём Сухой.

Так, вчера я поднял шесть немёртвых, сегодня семь. Тринадцать не делится на два, потому что пополам поделить одного мертвеца мы с Комниным не сможем. Надо поднять ещё одного сегодня…

Пленные бедолаги воют и сходят с ума, один даже покончил жизнь самоубийством, поэтому не годился к поднятию. Ладно бы он сделал это открыто, но он перегрыз себе вены и тихо скончался, пролежав в углу камеры до утра. Мозг безвозвратно повреждён, поэтому смысла в бедолаге больше не было. Зато я сделал резерв из чуть подпорченных органов.

– Надо проверить мои машинки… – произнёс я, выходя во двор особняка.

Здание, к слову, постепенно приходит в божеский вид, так как я вооружил всех своих подопечных моющими средствами, уборочным инвентарём и ремонтными инструментами. Первый этаж почти полностью в порядке, но остальные ещё следовало вычищать и вычищать. Вроде бы оборотни были внутри не слишком долго, но насрали так много, что требуется работа десятка уборщиков в течение нескольких дней, чтобы всё убрать.

Во дворе стояли квадроциклы АМ-1 «Тульчанка», наши единственные колёса. Каждый с прицепом на полтонны грузов, занятых сейчас топливными канистрами. Всего у нас пять тонн бензина АИ-92, чего хватит на многие тысячи километров пути. Каждую деталь, если верить словам полковника Московых, перепроверили тысячу раз, поэтому, можно сказать, это лучшие АМ-1 из всех существующих.

Объём бензобака всего двадцать четыре литра, но есть закреплённая канистра ещё на двадцать литров, что обеспечивает запас хода около трёхсот километров без прицепа и, если с прицепом, около двухсот километров. В прицепе можно везти кучу канистр и ремнаборы, коих нам отсыпали по пять комплектов на квадроцикл. ФСБ действительно вело себя честно, что меня очень радовало.

Новенькие квадроциклы окрашены в камуфляж «Спектр», предназначенный для средней полосы России – тут примерно такие же пейзажи, поэтому квадроциклы можно неплохо замаскировать на местности или случайно потерять. Сведения о камуфляже я получил из подробной инструкции по эксплуатации, написанной на высокой латыни. Заказ был, думаю, очень странным, но агентам ФСБ обычно не задают много лишних вопросов.

– Насколько быстры эти механизмы? – спросила сидящая в беседке Эстрид.

Дубовая беседка предназначалась для вечерних посиделок хозяев особняка, с распитием напитков, о чём свидетельствовали недостаточно качественно вытертые старые пятна вина. Я приспособил её под свою курилку, добавив фарфоровую чашку, играющую роль пепельницы.

– Дневной переход конного гонца, со сменными лошадями, за час, – ответил я.

Как мне сказали, такие гонцы, в случаях пожарной срочности, могут преодолевать до восьмидесяти километров в день.

– Не верю, – хмыкнула Эстрид.

– Потому что это не совсем правда, – улыбнулся я. – Точнее будет, что эта машина преодолеет дневной переход конного гонца, меняющего лошадей, за час, но только по подготовленной и ровной дороге. Если ехать по бездорожью, то в два раза меньше.

– Невероятная цифра, поэтому я всё ещё не верю, – вздохнула некромистресс.

– Когда-нибудь я тебе лгал? – спросил я. – Впрочем, это твоё дело – верить или не верить.

Тем более, что восемьдесят километров в час – это паспортные ТТХ, а на практике может оказаться, что эта штука тянет не больше шестидесяти или семидесяти. Или для достижения заявленной скорости надо ехать с горки…

– Ладно, – произнесла Эстрид. – Вот как ты это объяснишь? Ладно бы она была большой, как машины в фильмах, но это ведь маленькая штука…

2,3 метра в длину, 1,2 метра в ширину, 1,2 метра в высоту – действительно, мало похоже на суперкары из фильмов…

– Скоро у нас будет возможность удостовериться в характеристиках этого устройства лично, – усмехнулся я. – И тогда ты возьмёшь свои слова обратно.

– Куда ты собираешься? – поинтересовалась Эстрид.

– Я уже говорил: я хочу догнать персов и силой отнять у них секрет альбедо, – ответил я ей.

Сев беседку, я достал пачку сигарет и закурил.

– У тебя очень странный родной мир, – сказала Эстрид. – Отсутствие магии я ещё могу понять, но вот такие немагические технологии… Ты ведь понимаешь, что твой мир – это реликт? Такого быть не должно, это против самой Судьбы.

– А ей какое дело до этого? – вздохнул я.

Вспомнилось вчерашнее. На ровном месте, просто так, мне впечатали новую особенность, ещё сильнее понизившую «Удачу».

И с самим понятием характеристики «Удача» было не всё понятно. То, что вокруг меня происходит всякое дерьмо – это было известно ещё в прошлом мире, но характеристика, пусть и невидимая, всё-таки отличалась от нуля сильнее, чем сейчас. Что значит единица «Удачи»? Ответа на этот вопрос у меня нет.

Учебники по некромантии вообще почти не затрагивают тему характеристик, кроме упоминаний о них в контексте необходимого для успеха заклинания значения, а также разглагольствований о том, что некромант должен следить за равномерным развитием, потому что в будущем всё это понадобится. И ни разу об «Удаче».

– За что отвечает «Удача»? – спросил я, сделав затяжку.

– Что? – Эстрид отвлеклась от наблюдения за активной деятельностью немёртвых уборщиков.

– За что отвечает «Удача»? – повторил я вопрос.

– Вопрос, на который у меня нет определённого ответа, – вздохнула некромистресс. – Разные верования связывают «Удачу» с Судьбой. Говорят, что это некий запас её благосклонности, который можно легко утерять, но очень трудно вернуть или, тем более, прирастить. У тебя, как я знаю, с этим всё очень плохо…

Я не говорил ей, что у меня только единица «Удачи».

– Но она ведь не связана с бытовой удачей? – спросил я. – Типа, на меня же не упадёт с неба кирпич или…

Тут прямо с неба на зелёную изгородь, отделяющую беседку от домика прислуги, что-то с треском упало.

– Вот тебе «кирпич», – улыбнулась Эстрид.

Встаю с лавки и иду к упавшему объекту.

– Труп, – констатировал я.

Кустарник принял в себя человеческое мужское тело и не дал ему сломаться. Правда, ломать было особо нечего – труп был лишён левой ноги, челюсть его была разрублена чем-то очень большим и острым, а в груди было несколько обломанных стрел. Живот трупа был набит чем-то до отказа, может, кто-то насильственно забил его камнями или типа того, потому что на оголённом животе были видны бугры инородных предметов. Похоже, над телом издевались или типа того, потому что каждое ранение было выводящим из строя или даже летальным. Без ноги хрен повоюешь, как и почти без нижней челюсти. Стрелы были выпущены уже в труп – крови натекло сущая ерунда, а потом кто-то дёргал их в ране, будто пытаясь причинить трупу максимум боли.

Удивительно, но тело принадлежало бледнолицему, а не негру, возраст тела был примерно лет двадцать, может, чуть больше.

– Будешь восстанавливать? – спросила Эстрид. – Слишком много работы, а у тебя и так есть отличные кандидаты в некрохимероиды.

– Судя по всему, его кто-то особо сильно ненавидел, раз проделал с его телом такое… – произнёс я, готовясь наложить на голову трупа «Мёртвый стазис». – Это предполагает, что мёртвый что-то умел, необязательно что-то полезное нам, но всё же…

– Как знаешь, – вздохнула Эстрид. – Но я бы не стала…

Ветки не выдержали веса трупа, из-за чего тело съехало вниз, ударившись головой об землю. От удара открылись мёртвые глаза – ярко-фиолетовая радужка, без пятен Лярше, то есть абсолютных признаков смерти. Но самое главное – кровь ещё даже не начала сворачиваться, поэтому смерть можно считать очень недавней. Нужно торопиться.

Наложил заклинание на мёртвую голову и стащил покойника с куста. Одежда на нём минималистичная – чёрная роба, нательное бельё в виде тряпки с верёвкой, а обуви нет. Значит, труп освободили от всего ценного и скинули в разрыв пространства.

Волосы на голове светлые, короткие.

– Фиолетовые глаза… – произнесла Эстрид. – Никогда такого не видела… Но что-то это мне напоминает… Откуда-то из учебников…

Блядь.

– Огонь из всего, что у тебя есть!!! – заорал я, вытаскивая пистолет Макарова из поясной кобуры.

Серия из трёх выстрелов прямо в голову, затем четыре иглы смерти, а после остаток магазина пистолета в область шеи. И хрен это поможет…

Теперь я понимаю, почему «глумились» над трупом – они как-то вырубили вендиго, но рубить на куски и сжигать не рискнули, решив сплавить свою головную боль в другой мир.

– Огонь по нему! Огонь!!! – кричал я, в ритме эпилептического припадка пуская иглы смерти. – На помощь, блядь!!! Тащите мушкеты!!!

Тренирующиеся на площадке немёртвые побежали к нам, но, судя по всему, уже поздно.

Вендиго начал оживать, постепенно возвращая себе контроль над телом.

– Отступай и открывай учебник! – приказал я Эстрид. – Я почти нихрена не помню, что там было!

– Хорошо! – некромистресс начала отступать.

А я палил иглами смерти с двух рук, всерьёз раздумывая рискнуть и попробовать заклинание из школы огня.

Вендиго – это лютый мозготрах, обычно возникающий там, где очень хреново жить. На планете Земля о них остались лишь легенды, а может, их и не было у нас никогда, но ноосферы параллельных миров склонны делиться друг с другом значимой для них информацией, поэтому в наши мифы и легенды проникли ужасы других миров… не знаю. Но в учебнике по некромантии уровня магистра был небольшой каталог порождений ужаса, с которыми некромантам лучше не связываться. Вендиго там не на первом месте, но держит уверенное девятое место. То есть не связываться рекомендуют учащимся, имеющим академическую степень магистра некромантии, а не самоучкам, топчущимся на одном месте…

Что такое «вендиго»? Вендиго – это не мертвец, это не голем, не химера или некрохимера. Это очень заразное проклятье, от которого никак не избавиться. Формируется тогда, когда каннибализм встречается с тёмными искусствами. Причём не тот каннибализм, когда совсем нечего есть, и другого выхода просто нет, а каннибализм другого рода, то есть намеренный, без веской на то необходимости, побуждённый человеконенавистничеством или иными психическими отклонениями. И тёмные искусства тоже нужны другого калибра, те, о которых только упоминается в учебниках по некромантии, с предупреждением, что ответственность за последствия целиком на том, кто пользуется этой дрянью.

В общем, работает это так: возникает культ форменных долбоёбов, желающих получить дармовую силу за чей-то счёт. У них должна быть какая-то магическая база, то есть они получили достаточное образование, чтобы суметь использовать довольно сложные ритуалы и заклинания из категории «Б», очень близкие к снаффу[20]. Они похищают людей, отрабатывают технологии и готовятся к длительной серии ритуалов, крайне мучительной для их жертв.

И вот, когда всё готово, эти долбоящеры начинают проводить ритуалы, чтобы стать сильными, чтобы у них пипка была не два с половиной сантиметра, а хотя бы пять, что есть качественный рост аж в два раза. Человеческие жертвы, каннибализм, отвратительные ритуалы, а потом вендиго, в которого превратилась одна из замученных жертв, встаёт и говорит: «Здорова, отец!»

Тогда-то и начинается самое интересное. Культисты отлетают всем составом прямо в ад, если говорить теологически, или оказываются в бездонных кишках вендиго, если говорить материалистически. И ладно бы, успокойся вендиго после отмщения. Но его цель не месть. У него вообще нет никаких целей, кроме как набить бездонные кишки человеческим мясом. Кишки буквально бездонные, потому что переваривается максимум полтора процента поглощённого, а остальное, прямо как есть, выталкивается в окружающую среду крупными кусками.

Когда кончаются культисты, вендиго ищет новых жертв, без каких-либо явных предпочтений, кроме главного – жертвами должны быть исключительно люди. И он ищет людей. Ареал обитания вендиго ограничен только водными преградами, потому что эти твари почему-то не любят плавать.

Как убить эту тварь? Очень сложно.

Нужен особо сложный ритуал, человеческие жертвы и уйма некроэнергии. А ещё надо как-то зафиксировать эту тварь на одном месте.

– Рубите ему конечности!!! – заорал я, продолжая слать иглы смерти. – Быстрее, блядь!

Отрубим голову – тварь всё равно не умрёт. Наоборот, станет только хуже, потому что проклятье выберет новое мёртвое тело.

– Как они его вырубили?! – спросил я у Эстрид.

– Я не знаю! Тут об этом ничего не написано!!! – с паникой в голосе, выкрикнула некромистресс.

– Бля-я-ядь!!! – с отчаянием проорал я. – Топоры и цепи тащите, живее!!!

Проклятая Судьба кинула в меня массивный кирпич. Да какой кирпич?! Это сраный валун!

Вендиго взял себя под контроль, пули и иглы смерти ему по боку, он уже начал восстанавливать провалы, стремительно теряя объёмы в области живота – расход пожранной пищи сокращался, чтобы вернуть функциональность временному телу. Ублюдку невыгодно сейчас куда-то уходить, поэтому он будет драться за это тело до последнего.

Примчались Волобуев с Пападимосом и Папандреу, вооружённые топорами.

– Рубите ноги и руки под корень! – приказал я. – Вспорите ему кишки!

Сам я отходил назад, чтобы не попасть под раздачу, когда начнётся…

Волобуев рубанул топором по вздутому брюху вендиго и выпустил его содержимое наружу. Куски плоти, различимые в кровавом месиве кисти рук, предплечья – тварь жрала трупы без разбору, поглощая всё, что можно было поглотить.

Так как ресурсов для восстановления конечностей и челюсти у неё не было, ей только и оставалось, что дрыгаться, пытаясь уползти подальше.

Прибежал Скучной, несущий мне доспехи и оружие.

– Дай мне кончар! – крикнул я.

Облачаться в броню нет времени, потому что сейчас идут золотые минуты, пока вендиго не вернул себе часть сил.

– Фиксирую! – уведомил я всех, пригвождая вендиго к земле кончаром.

Пробой сделал в области окровавленной и истрёпанной груди, зацепив сердце и позвоночник.

– Вяжем урода! – скомандовал я. – Где там цепи?!

Вендиго извернулся и сумел достать Волобуева обломком собственной кости предплечья в левую ногу. Сила удара была настолько высока, что Волобуев упал со сломанной ногой.

Тварь дёргалась, хрипела, Волобуев отползал подальше, а Пападимос с Папандреу обматывали нашу проблему толстой стальной цепью.

– Что будем делать с этим? – спросила Эстрид, когда ситуация стала чуть спокойнее.

– Я не знаю, – вздохнул я. – Если проведём ритуал здесь – обосрём весь город.

Да, ритуал по изгнанию вендиго – это тоже не ритуал добра, любви и процветания, а особый процесс из предельно тёмных искусств. Ну, понятно может стать только по тому, что нужен примерно десяток человеческих жертв, убитых особым образом.

– Можно закрыть эту тварь в каземате, – предложила некромистресс. – Поставить охрану и не спускать глаз ни на секунду.

– Придётся его чем-то кормить… – произнёс я.

Это ещё один неприятный момент, связанный с вендиго. Там двоякая ситуация: если давать ему жрать, он будет иметь один уровень силы, а если не кормить, то совершенно другой. Не евший пару недель вендиго становится очень сильным и содержать его даже в каменных стенах будет очень проблематично…

– В городе достаточно гниющих мертвецов, – пожала плечами Эстрид. – Заодно избавимся от тел, без необходимости что-то и где-то закапывать.

А если трупы кончатся, вскроем площадь, где мы закопали тысячи трупов.

Будем давать ему по паре килограмм в день – хватит надолго. Надо только трупы как-то… А похрен вообще, вендиго сожрёт даже растекающуюся гниль, главное, чтобы человечина была.

– Ребята, тащите вендиго в подвал, – приказал я, – где придётся уделить ему одну из камер. Кольца вбить в стены, обмотать ублюдка цепями в три слоя, чтобы даже жопу почесать не мог без звона металла. Волобуева на стол, будем смотреть, что у него с ногой.

Пока немёртвая команда сковывала дёргающегося вендиго цепями, я смотрел, что там с ногой Волобуева.

– М-да, – протянул я, оценив повреждения. – Филигранно точное попадание в берцовую кость, закрытый перелом. Можно банально срастить, но… Гена, как ты смотришь на то, чтобы сделать тебе биометаллические ноги?

– Не понимаю, господин, – ответил Волобуев.

– Это значит, что мы заменим тебе кости ног на стальной сплав, – объяснил я. – Ворлунд говорил, что может сделать что-то наподобие, но надо снять мерки и так далее.

– Я стану сильнее? – спросил Волобуев.

– Роста силы не будет, но зато едва ли кто-то сможет сломать тебе ногу тычком заострённой кости, – ответил я ему.

– Я согласен, – произнёс Гена. – И я рад, что ты спросил моего разрешения, господин.

– Да забей, – махнул я рукой. – Что ж, тогда я сращу тебе кость, а Ворлунд сегодня же займётся изготовлением точного аналога твоих костей, мерки я сниму прямо сейчас…