Опасайся дверных ручек

Глава 13

— Спорим, они… — начала было Ния, наблюдая за Вартовым поклоном.

Юлга поклонилась тоже, незаметно скользнув рукой к карману. До нее Варт таких церемоний не разводил, и для Нии это уже что-то значило. Хотя Жаннэй, зная его склонность к театральным жестам, ничего иного не ожидала. С другими, конечно, Варт сегодня обходился без подобного, но Жаннэй это говорило только о том, что он пришел на боевку смертельно усталым.

— Ты перегибаешь. — Коротко бросила Майя.

— Я еще ничего не сказала!

— Простите, мудрый Тасо, вы не могли бы отойти? — Тихо спросила Жаннэй. — Это дела Круга, если вы позволите.

Витязь раздраженно дернул ухом, но возражать не стал. Фраза «дела Круга» обладала воистину волшебным действием в ВГТУ, хотя, сколько Жаннэй не искала, причин этому она не нашла. Наверное, одно из тех негласных правил, которые берутся из ниоткуда, но которые все знают. К преподавателям она еще ее не применяла, так что, наверное, рисковала — но, к счастью, сработало.

Жаннэй склонила голову, чуть сгорбила плечи, и просидела в такой позе до тех пор, пока Витязь не ушел на дальний конец трибун, выспрашивать что-то у другого своего любимчика. Она где-то читала, что подобная демонстрация покорности успокаивает зверозыков, а портить отношения с преподавателем она хотела меньше всего и решила перестраховаться.

Посвящать его в хитросплетения отношений их Круга она не собиралась, и если бы он отказался, просто придумала бы что-нибудь еще. Ния и Майя не могут уследить за языками, успокаивать их сейчас бесполезно, значит, она хотя бы сведет последствия к минимуму.

Внизу, тем временем, Юлга и Варт стояли друг напротив друга почти неподвижно — разве что пальцы Юлги выплетали что-то непонятное, но вряд ли Варт это видел за пышными складками ее шаровар. Видимо, все-таки решила использовать магию. Майя выцепила эту идею в одной из тех неправдоподобных до гениальности книг, которые иногда читала, предложила с присущим ей энтузиазмом, как и несколько ранее провалившихся идей, и Юлга не могла не понимать, что шансов на то, что это сработает, почти нет. Тем не менее, она решила рискнуть — вряд ли она решилась бы, если бы напротив нее стоял кто-то другой.

Жаннэй знала, что это будет скорее игра, чем драка, и понимала, почему Нию эта идея приводит в такой восторг — она кое-что знала о брачных обрядах Храма Улы. Ния считала, что бой может помочь выявить истинные чувства, и была уверена, что в этом случае проверка выявит всепоглощающую страсть или, хотя бы, нежную привязанность.

Жаннэй не могла разглядеть ни того, ни того, просто потому, что подобные чувства не подвергались рациональному анализу, а все те «верные признаки», про которые говорила Ния, могли толковаться двояко. В любом случае, она и не видела в том необходимости: даже если это и так, неужели они не разберутся сами? А если она полезет со своей помощью, как это пытается делать Ния, не испортит ли она все? Лучше не трогать то, что и так неплохо живет — так считала Жаннэй, которая отлично знала, как легко все разрушить парой вовремя сказанных слов.

— Все равно, я уверена…

— Ния, — перебила Жаннэй, — Ты не так давно сватала Юлгу к Ламерье. У тебя в роду есть кто-то из Храма Живицы? Поэтому ты так уверена в том, что делаешь, и никак не можешь успокоиться и просто наблюдать?

— Нет, свах у меня в роду нет, никаких, ни красных, ни черных. — Немного подумав, ответила Ния. — Это точно. Но разве в этом дело? Это ты, Жаннэй, прирожденная наблюдательница, а мне просто больно на это смотреть: они проводят друг с другом столько времени…

— Неплохо проводят. — Вставила Майя.

— Как друзья. — Добавила Жаннэй.

— Ничего себе, друзья! У нее много друзей, которым она позволяет к себе прикасаться? Даже мы ее стараемся лишний раз не трогать.

— Возможно, у нее есть на то другие причины? Ты хочешь сказать, что у тебя нет дара свахи, но ты все равно уверена, что должна в это лезть и знаешь, как будет правильно? — Жестко спросила Жаннэй. — Ты слишком самонадеянна. Это может кончиться плохо.

— У меня есть мои глаза! — Возмутилась Ния.

— Разберутся сами. Большие уже. — Отрезала Майя. — Смотрите! Надо же, получилось! На песке! Четвертый уровень!

— Был же пятый?

— Сама смотри, Жаннэй! Какой еще пятый?

На песке лежал длинный зеленый стебель. Жаннэй и не заметила, как он появился. Он просто лежал между Юлгой и Вартом: Жаннэй не могла понять восторга Майи. Насколько она понимала Майину идею, стебель должен был не лежать, он должен был как-то… двигаться.

— Э-э-э… Мне кажется, четвертого бы хватило на целые заросли. — Вздохнула Ния. — Таких лежачих штук-то… А чем оно поможет? Мне казалось, оно должно быть более акти…

Варт попытался обойти стебель; Юлга не двинулась, но стебель, как змея, окружил ее.

— Ну ладно, оно может ползать. — Ния пожала плечами. — Все равно не понимаю, с чего вы все так с ним носились.

— Это что-то вроде... кокона. Но не требует особых энергозатрат, и его не обязательно брать с собой. Думаю.

— Ты права, Жаннэй. А еще под песком, скорее всего, есть еще чутка «штуки». — Кивнула Майя. — Всмотрись: вот там, там и там песок бугрится…

Варт переступил с ноги на ногу, и тут песок под его ногами буквально взорвался. От неожиданности Варт смог сделать обратное сальто, хотя всегда говорил, что это скорее зрелищно, чем полезно, не очень, насколько Жаннэй смогла разобрать, удачно приземлился на ноги, чуть не споткнулся, но выровнялся, и заплясал на месте, иногда используя мечущиеся корни вместо опоры. Задержаться на одном месте он не мог ни на секунду: стебель — а это все был один-единственный стебель — реагировал немедленно, пытаясь захлестнуться петлей вокруг его ноги.

— Майя, это не подойдет для боя с огневиками, ты же понимаешь? — Спросила Ния.

— Почему не подойдет? Большая часть тела скрыта от огня под землей. Юлга не управляет им постоянно, она просто сказала, что нужно сделать… интересно, а что в основе?

Май была права. Юлга скрестила руки на груди: пальцы замерли неподвижно.

— Виноград. — Ответила Жаннэй. — Вчера она сплевывала косточки в мешочек.

— Окос! — Воскликнула Ния, когда за спиной у Варта возникла еще одна петля, будто светящаяся в сгустившемся сумраке, — Эта тварь сушит воздух!

Варт оглянулся на петлю, и предпринял отчаянный рывок, добираясь по Юлги по враждебным стеблям. Когда петли стали взмывать в воздух прямо у ее лица, Юлга протянула ладонь с мешочком и резко сжала ее. Кусок погибшего стебля неудачно упал ей на руку и медленно сполз к ее ногам, разодрав перчатку и ссадив кожу. Юлга только чуть поморщилась, глядя на кровоточащие костяшки правой руки и медленно намокающую перчатку, а потом резко уклонилась, встречая руку Варта левой.

Растение существовало всего минуты полторы, умерло за несколько секунд. Все происходило так быстро, что Жаннэй едва успевала за этим следить.

После смерти растения в зал как будто начал возвращаться свет, и следить стало легче, но Жаннэй все равно не уловила того момента, когда Варт с Юлгой застыли статуями. Еще секунды три она надеялась, что как-то не так все поняла, и сейчас они продолжат. Однако они не двигались.

Ния резко выдохнула сквозь зубы, высказывая крайнюю степень негодования.

— Они опять, они опять, они опять! Да что же это такое! Да сколько можно!

— Жаннэй, позови Витязя. — Грустно сказала Майя, до того следившая за боем с недюжинным интересом. — Скажи, они не продолжат, они надолго. Угораздило ж разодрать перчатку! Вот ведь… Ола!

У огневиков Ола считалась демоном ледяного ада и имя ее было очень крепким ругательством. Ния подобное пропускала мимо ушей, нисколько не оскорбляясь: когда-то водники просто обожали устраивать огневикам ледяной ад, и ипостась Олы несла функции богини войны. Огневики тоже в долгу не оставались…

Жаннэй тоже почувствовала нечто, отдаленно похожее на разочарование. Она ничего не ожидала от боя Варта и Юлги, и все равно… Странная штука — эмоции. Однажды их в себе обнаружив, Жаннэй наблюдала за ними с интересом и легким страхом. Они были непредсказуемы и нелогичны, и это тревожило ее — еще одна эмоция.

Она позвала Витязя, не вставая с места, полностью уверенная, что воздух донесет для нее звук — это могли все воздушники, так или иначе. Детское упражнение, но такое удобное. Настоятельно посоветовала голой кожи у застывшей парочки не касаться. Хотя когда Юлга при них впадала в такое состояние, никому не удавалось до нее достучаться, а кожа у нее становилась твердой, каменной на ощупь. Однако предосторожность лишней не будет.

Хорошо, что Юлга выторговала Варту прощение за опоздания. Он, может, и продержался бы в пяти боях, хотя уже в этом он делал заметные ошибки и пару раз чуть не попался стеблю, но что-то Жаннэй подсказывало, что вряд ли они выйдут из этого состояния до конца пары.

Ния часто пеняла Юлге на то, что она шарахается от прикосновений. Однако Юлгу было нетрудно понять: если почти каждое прикосновение кожа к коже так кончается, то тут не просто шарахаться начнешь, тут на необитаемый остров сбежишь. Жаннэй зябко передернула плечами. Нет, ее дар ей нравился гораздо больше.

Яльса была в растерянности, она не знала, что ей предпринять и предпринимать ли. Может, это вообще судьба? Но тогда и то, что она это услышала — тоже судьба! А значит, это знак, что надо все Мелле рассказать? Или нет? Или это все длинная цепь совпадений и решать надо самой? Но как она решит, она же не может просто взять и решить, а вдруг она напортачит? Она снова вспомнила, как так получилось.

До летних каникул оставалось три недели. Это было важным фактом, потому что в споре фигурировала фраза «до летних каникул», а еще на улице было жарко, и девчонки играли в волейбол рядом с футбольным полем, где, в основном, гоняли мяч мальчишки.

А Яльса не играла со всеми, хоть и была неплохим игроком. Позавчера она выбила указательный палец на правой руке, и теперь от нее было не так много толку, и она не хотела доставлять своей команде проблем. Поэтому она сидела на травке, смотрела за игрой и изредка подавала улетевший мяч, иногда футбольный, иногда волейбольный.

Выше по склону устраивалась компания мальчишек, из тех, кто вечно по уши в учебе. То есть раньше Яльса думала, что они по уши в учебе, потому что они были все из спецкласса, но теперь-то понимала, что это какая-то вопиющая несправедливость: пошлили и гиенили они не меньше, чем ее одноклассники, разве чуть тоньше и без особой грязи, а оценки у них были куда как выше. Она-то думала, что они учатся-учатся-учатся, а их просто Окос по голове погладил, не иначе.

Яльса даже не задавалась вопросом, правильно ли то, что она слышит все их разговоры. Она же не специально! К тому же, если об этом задуматься, у нее опять разноется совесть, а ей нравилось сидеть именно на этом месте: туда падала очень удобная тень от деревьев, и ей нравилось дремать на травке под звуки двух игр сразу, было как-то очень уютно и удобно.

Мальчишки из компании сверху были как на подбор: самые популярные в параллели. Ну, почти все, но куда же без исключений? Потому что они были умные и, в основном, из древних родов. На блеск их будущего заглядывались даже некоторые девчонки постарше, чего уж говорить о ровесницах-восьмиклассницах. Да и лицами они были недурны: древняя кровь, все-таки.

Заводилой у них был Вако из зверозыков. Тотемным животным у него был не какой-нибудь хомяк или лис. Не-е-ет, Вако был из волчьих, самый что ни на есть будущий вожак стаи, все так говорили. У Вако были желтые глаза, мускулы кого-то, кто с пяти лет занимается борьбой, широкая шея, каменный пресс и грация дикого зверя. Как-то раз Яльса наблюдала, как он рвет со своими старшаков в футбол и была впечатлена. Не она одна, потому что Вако был самым популярным восьмиклассником в школе, уступая в общем рейтинге лишь своему старшему брату, но десятикласснику проиграть не зазорно.

В ближайшей свите его состояли такие люди как Феллах из огневиков, а может и воздушник, про него вообще иногда поговаривали, что он — двухстихийник. Врали, скорее всего. Высокий Гурт, немногословный, с легкой печатью тоски и страдания на лице, занимавший почетное второе место в рейтинге, и непонятно как затесавшийся туда Ярт, циник, некромант и совершенно плевавший на общественное мнение человек. Общественное мнение на него тоже плюнуло, и он был единственным в компании, из чьего шкафчика на день Солнца кофе не сыпалось тоннами. На Вако Ярт тоже плевал. Наверное, его оставили, потому что он был единственным в компании, кто решался с Вако спорить всерьез и мог удержать того от опрометчивых поступков.

А тот самый спор начал сам Вако. Начал, и Яльса на секунду подумала, что оказалась в том самом фильме, который около недели назад смотрела с подружкой в кино. Потому что сказал он то же самое, что и главный герой.

— Нет ничего проще, чем склеить девчонку.

Безусловно, до этого разговор как-то дошел, но как Яльса не имела понятия, среагировав только на последнюю фразу. Она навострила уши.

— Хочешь сказать, что любая — твоя? — Лениво спросил Феллах. — Прям любая-любая?

— Любая, спорим?

— Мелле из С-класса?

Вако явно задумался.

Яльса как можно незаметнее скрестила пальцы: лишь бы пронесло!

Мелле была ее подругой. Она считалась полной чудачкой, с ней мало кто общался, она не красилась, закручивала волосы в гульку, единственная в классе не укорачивала форменную юбку… Она была не единственной странноватой девочкой в школе, но у остальных за спиной был какой-никакой род, который придавал их странностям оттенок эксцентричности. Мелле же жила с папой в девятиэтажке неподалеку, а этого было достаточно для репутации неудачницы даже без ее отягчающих обстоятельств. Будь она хотя бы красивая… но внешность у нее была самая заурядная, ничего запоминающегося. Волосы неопределенно-зеленоватого цвета, карие глаза среднего размера и самой обычной формы, спрятанная в мешковатую школьную форму фигура — не на что смотреть. Даже дар так себе — подумаешь, телекинетик.

Яльса и сама жила в пятиэтажке с бабушкой, да и красотой не блистала, а юбку стала укорачивать совсем недавно, а потому неудивительно, что они с Мелле были лучшими подругами.

— А Мелле вообще проще простого! — Наконец выдал Вако. — У нее же в жизни парня не было.

— Так вы спорите? — Вкрадчиво спросил Ярт. — Давайте разобью.

— Спорим-спорим! — Согласился Феллах. — Склеит до летних каникул, модуль буду за него конспекты по литературе писать с сочинениями. Нет — он пусть за меня отдувается. По рукам?

— По рукам! — Азартно согласился Вако.

Вот так Яльса услышала то, что слышать не должна была и мучилась раздумьями уже целую алгебру, физику и пару кеттского языка.

С одной стороны, как хорошая подруга, она должна все рассказать.

С другой стороны, а вдруг фильмы и книжки не врут, и Мелле ждет та самая волшебная сказка про серую мышку и самого крутого парня школы, который вдруг заинтересуется внутренним миром Мелле? К тому же Яльса знала, что на самом деле у Вако и Мелле есть общие интересы: не зря же она слушала его с компанией уже три большие перемены подряд? У них были сходные музыкальные вкусы, и они оба интересовались реконструкцией. Уже неплохо, ведь правда? Наверняка есть еще что-нибудь, про что Яльса еще не слышала. И в общем и целом Вако вроде был неплохим парнем. Избалованным, излишне самоуверенным, но неплохим.

Конечно, шансы были. И если она расскажет сейчас, то Мелле пошлет Вако с самого начала, и никакой сказки не получится, получится сухая победа Феллаха и все.

Но если не расскажет… Когда Мелле узнает, а она обязательно узнает, простит ли она? То есть, конечно, простит, если все сложится хорошо, но если все сложится плохо? Вообще, если подумать, откуда она узнает, что спор был подслушан, если Яльса об этом никому не расскажет? Но если Яльса расскажет Мелле, то точно ничего хорошего не случится. Мелле просто будет больно и обидно, потому что на нее вот так вот спорят, как будто она вещь. А если Яльса не расскажет… А если она просто без объяснения причин не будет подпускать Вако к Мелле? Но не сможет же она оберегать ее вечно, а вдруг она заболеет, или проспит, нет, никак!

Яльса опустила голову на парту и лежала так до звонка. Мелле пришлось буквально за руку выволакивать ее в коридор.

В коридоре Яльса все-таки решилась: она расскажет, и будь что будет.

Она набрала побольше воздуха и перебила Мелле на полуслове.

— Мелле, я кое-что слышала на большой перемене…

Яльса наконец отлепила взгляд от линолеума, сделала небольшую паузу, чтобы еще раз набрать побольше воздуха, и вдруг увидела идущего навстречу по коридору Ярта. Его темные глаза обещали немедленное наказание, если она скажет хоть что-нибудь еще, ее пробрало холодом, она задрожала, но отважно продолжила:

— Парни из спекласса…

Ярт не побежал, и не ускорил шага, она могла поклясться. Но он мгновенно преодолел разделявшее их расстояние и изящно подцепил Яльсу под локоть.

— Прости… Мелле? Нам с м-м-м… твоей подругой надо кое о чем поболтать.

И просто уволок ее за угол, как будто так и надо.

— Ну вот кто так делает! — Прошипел он, направляясь с обмершей Яльсой в сторону черного хода. — Тебе говорили, что подслушивать нехорошо, м-м-м…

— Яльса! — Выпалила та, стараясь отогнать мысль о том, что некромант может сделать с человеком, чье имя знает, — Я не подслушивала, это вы орали…

— Какая разница, не твоя же тайна. Нельзя разбалтывать чужие тайны, мама тебе в детстве не говорила?

— Она моя подруга! — Возмутилась Яльса, и тут окончательно перестала Ярта бояться.

Он обнаглел! Будет он еще ей указывать, что делать, золотой мальчик! Мама, может, и говорила, только она не помнит, а значит, что хочет, то и делает! Интересно ему смотреть как унижают Мелле? Ну вот и обломится! Она все расскажет, не сегодня, так завтра, и никто ее не остановит. И тут до нее дошло, что Ярт навстречу попался не случайно. Ее изначально хотели разделить с Мелле! Вако наверняка ее уже обрабатывает!

Она рванулась было обратно, но Ярт держал крепко.

— Если бы я не знал, что Вако обломится, стал бы я это устраивать? — Спросил он мягко. — Плевал я на Мелле, я над Вако подшутить хочу.

— Ты…

— Я спровоцировал спор. Только тс-с-с! Никому не говори. Это секретик. — Ярт подмигнул и отпустил ее руку. — Хочешь, беги. Будешь еще одним заслоном на пути к Мелле, подругой-извергом.

— Почему извергом?

— Потому что все, игра пошла, Вако не отступится. Он не отступается, знаешь ли. А эту кличку я обязательно вброшу, это будет моей мелочной местью.

Яльса замерла. Ярт казался хозяином положения, человеком, который все-все предусмотрел, и даже ее поведение просчитал, хотя совсем с ней не знаком. Как же так? Неужели она так предсказуема? Может, она как-то себя выдала там, на пригорке?

Что вообще происходит, как она оказалась с молодежной комедии с замахом на триллер? Ну как, как? Что ей делать, что?

Яльса стояла на месте, но в собственной голове бегала кругами. Мысли закольцевались, и выхода, как будто, не было.

Ярт осторожно тронул ее за плечо.

— Э-эй! Все дома?

И это было последней каплей. Яльса разрыдалась.

Яльса вообще-то была очень слезливой девочкой, ее дразнили плаксой в детском саду, в начальной школе, в средней, в сейчас, в старшей, просто косо смотрели. Но Ярт был из параллельного класса, а Яльса была ничем кроме слезливости не примечательной девочкой, так что он об этом ее свойстве ничего не знал.

И явно не ожидал истерики, бурной, с соплями, слезами и покрасневшим, как помидор, лицом.

— Что мне де-е-елать?! — Выдала Яльса особо длинный и членораздельный всхлип, а потом села и закрыла лицо ладонями.

— Делай что хочешь, только не плачь? — Предложил Ярт.

— Я преда-а-ательница! — Сообщила Яльса в воздух.

— Эм… нет, просто медленно соображаешь?

И вторая попытка мимо.

— Мою подругу обихаживает подо-онок с подачи другого под-о-онка! — Вокруг уже начала собираться толпа.

Ярт огляделся, встретил пару очень осуждающих взглядов и не выдержал. Присел напротив Яльсы и протянул ей платок.

— Ты это, потише реви. А то у тебя тушь течет. Пошли отсюда, а?

Яльса взяла платок большим и средним пальцем, потому что указательный палец правой руки у нее гнуться отказывался. Вытерла слезы, не обращая внимания, что размазывает пресловутую тушь, и зачем она вообще в школу красится, больше не будет, глупо получается каждый раз, Мелле права, что не тратит на это время, вернула платок Ярту, и встала вслед за ним — он осторожно потянул ее за руку.

— Ай! Больно же! — Сказала она первое, что пришло в голову, лишь бы не благодарить за платок и вздернула подбородок. Хотя он тянул ее за запястье, а не за ладонь.

В книжках про это писали «гордо вздернула подбородок» и она в глубине души надеялась именно на такой эффект.

— Все равно ты подонок и урод. — Заявила она. — Нашел, чем…

И обнаружила, что ее снова подцепили под локоть и тащат к выходу из школы. Дверь черного хода Ярт распахнул с ноги, опрометью пересек двор, втолкнул Яльсу в калитку и поволок в совершенно непонятном направлении. Яльсе снова стало страшно, но она успокоила себя: вряд ли Ярт ее убьет, вся школа видела, что они уходили вместе, если даже и убьет, то пусть, его накажут. Хотя он же некромант, что ему стоит поднять ее труп и сделать вид, что они нежно распрощались, а потом сказать ее трупу, к примеру, повеситься?

Яльсу замутило.

В результате они сели на лавочку.

Мимо на огромной скорости проезжали машины. Это была какая-то смутно знакомая улица, Яльса знала только путь от школы до дома и несколько соседних улиц, она не очень любила гулять по городу. А Ярт, казалось, отлично здесь ориентировался.

— Так. — Веско сказал Ярт. — Давай без слез и соплей разберемся, ладно?

— Давай.

— Что у тебя с рукой?

— Палец выбила. — Коротко ответила Яльса, недоумевая, с чего это он перевел тему.

Ярт взял ее руку в свою и резко потянул за палец. Секундная боль и облегчение: Ярт подул на палец и вообще всякая боль ушла. Правда, палец чувствовать Яльса тоже перестала.

— Теперь я хороший? — Спросил он деланно-весело. — Если ты его не чувствуешь, то это, наверное, все-таки временно.

— Не очень. Зачем ты это все затеял? — Яльсу осенило, и она поняла, что совершенно зря злилась на этого замечательного человека, ну конечно! — Ты, наверное, хотел научить его ценить чувства окружающих, да?

Ярт посмотрел на нее как недоразумение.

— Нет, просто хотел поразвлечься. Ну, знаешь, твоя Мелле может и в рожу дать, я видел, вот я и решил, что будет интересно.

Яльса вспомнила тот случай в седьмом классе. Тогда недалекого Оллена, не попавшего в школу для умственно отсталых только благодаря связям своего рода, развели на игру в карты на желания. Одним из желаний было задрать кому-нибудь юбку. Мелле оказалась ближе всего.

Нет, Оллен не очень понимал, что сделал, поэтому его Яльса от взбешенной Мелле защитила, а потом долго ему объясняла, почему так делать нехорошо. Больше такого не случалось, и даже в карты Оллен не играл, Яльса была очень убедительна.

Но зачинщику Мелле врезала в глаз, и Яльса считала, что это совершенно справедливо.

Яльса встала.

— Поразвлечься? Вот как? Я пошла, расскажу Мелле все, как было…

И ее снова утянули на скамейку.

— Слушай, это совершенно безобидная шутка.

— Мою подругу поднимут на смех твои дружки. Что тут безобидного? Слушай, Ярт. Ты, может, считаешь себя умнее всех и лучше всех, и, может, так оно и есть. Ты вылечил мне руку, за это я скажу спасибо…

— Почему, кстати, ты не обратилась в медпункт?

— Зачем людей беспокоить? Само бы зажило. Не переводи тему, пожалуйста. Но то, что ты делаешь… ладно, моя подруга. Ты не знаешь Мелле, может, ты подумал, что ей это все будет легко. Иногда кажется что ей все равно, что о ней думают окружающие, и я думаю, что ты так и подумал, да? Она немного не от мира сего, это так, но ее это действительно задевает, знаешь. Но Вако! Он же твой друг, разве нет? Ты правда хочешь, чтобы злая девушка расцарапала ему лицо? Неужели тебе действительно будет интересно за этим наблюдать? Да кем ты себя считаешь? Сумрачным гением?

— А ты? Учительницей доброты? Цветочной феей? — Фыркнул Ярт. — Заметь, кроме тебя никто и не знает, что это я. А тебе я сам сказал. Более того, они спорили сами.

— Ты их спровоцировал.

— Кто виноват, что они такие идиоты? В конце концов, неужели ты не веришь в собственную подругу?

— Что? — Яльса задохнулась от возмущения.

— Ты думаешь, она не справится? Заранее считаешь ее проигравшей?

— Зачем ей справляться самой, когда у нее есть я, и я могу помочь?

— А не будет ли это медвежьей услугой, Яльса? — Спросил Ярт вкрадчиво, — А если бы рядом с нами не оказалось тебя, а? А если бы никто не услышал спора, справилась бы она или нет? Ты хочешь лишить ее возможности испытать все на собственном опыте, сделать собственные ошибки? А вдруг все кончится хорошо? Кто знает, вдруг она победит, и Вако падет к ее ногам, сраженный, м?

Ярт как будто читал ее мысли. Как будто знал обо всех Яльсиных сомнениях. Она совершенно не понимала этого парня, она не понимала, зачем он это делает. Конечно, был вариант — просто ради развлечения, но Окос забери! Разве такое делают просто ради развлечения? Должна быть какая-то другая, более достойная цель. Может, он хочет перевоспитать Вако, выбить из этого красавчика немножко спеси? Может, он сказал ей, что это не так, только из-за своей стеснительности?

Яльса посмотрела в его хитрющие темные глаза: нет, она опять думает о нем лучше, чем он того заслуживает. Какая еще стеснительность, а?

И, все-таки…

Яльса вздохнула.

— А вдруг нет? Я хочу ее обезопасить.

— Ты хочешь лишить ее приключений. Не дать ей ощутить вкус жизни. Вот чего ты хочешь. Ты как курица-наседка. Ей будет весело, я знаю Вако. Даже когда она обо всем узнает — если узнает, это не перечеркнет всех тех хороших моментов, которые Вако организует. Но ты боишься сама, а потому думаешь, что Мелле тоже испугается. Знаешь, почему ты хочешь обо всем рассказать, милая Яльса? Потому что ты эгоистка, вот почему.

— Что? — Яльса замотала головой. — Ты переворачиваешь слова вверх тормашками! Не думал пойти в адвокаты? Что ты несешь? Думаешь, я тебе поверю?

— Я думаю, что ты трусиха, Яльса. Я не верю, что ты так плохо думаешь о Мелле, что действительно решила, что она может проиграть Вако без славной битвы. Я думаю, что больше всего ты боишься, что если Мелле все-таки проиграет и останется с разбитым сердцем, ты будешь переживать не за нее, а за то, что сама чувствуешь себя виноватой.

Ярт был хорош: и почему его никто не замечал в тени его популярных друзей? Сейчас, увлеченный и взбудораженный, он буквально сиял. Небрежно расстегнутый ворот форменной рубашки, чуть растрепанные волосы цвета воронова крыла, тонкие черты лица, лукавый взгляд… Яльса поспешно отвела глаза. Так и влюбиться недолго.

Страшно влюбляться в такого человека. Никак не понять, что у него на уме, никак не понять, чем он живет, а он про нее все уже понял. Они из разных миров, как бы банально это не звучало.

Он умен и, кажется, действительно любит играть людьми. Ее ниточки он уже нашел, вот, развлекается на полную катушку. А она… она и вправду курица-наседка, и тут ничего не поделать. Она действительно боится запятнать свою совесть, потому что знает — случись что с Мелле, она себе этого простить не сможет. Неужели это плохо? Это плохо, потому что он так сказал? Но разве она при этом сделает что-то плохое? Она сделает правильно. Никто ее не осудит, если она расскажет. Мелле, наверное, будет благодарна. Яльса закончит эту историю, не дав ей толком начаться, потому что, скорее всего, конец будет препоганый.

Но если это будет хорошая история, а она все испортит?

Нет, нет, она же уже решила!

— Не мучайся ты так. — Сочувственно сказал Ярт, как будто прочитав все ее метания на лице, — Ну серьезно, сдайся просто. Я же до жути хорош, а? Даже если не смогу уговорить тебя — проверну что-нибудь еще, это уже будет дело принципа.

— Ключевое тут «до жути»… — Пробормотала Яльса и отвернулась, уставившись на дорогу, — Будешь пытаться сравнять счет, да? Если ты меня не уговоришь, я же поведу. Я правильно поняла?

— Что-то в этом есть. — Согласился Ярт. — Но ты же добрая цветочная фея, ты не играешь в такие игрушки.

— Если отказаться от игры значит сдаться, то обломись.

Откуда в Яльсе появилось это упрямство? Захотелось стереть эту самодовольную улыбку с его лица, захотелось утереть ему нос. Обычно весь соревновательный дух Яльсы оставался на волейбольной площадке, а в обычной жизни она вела себя тише воды, ниже травы, но она уже три дня не играла в волейбол.

— Давай начнем с начала. — Она выдавила из себя самую сияющую улыбку на свете. — Давай сделаем ставки. Ты же этого добивался? Я поставлю на Мелле. Если к лету Вако влюбляется в Мелле, а Мелле в Вако, то я выиграла. Если нет — выигрыш твой.

Ярт напрягся, как хищник перед прыжком.

— и что на кону?

— Ну ты же азартный игрок, сыграем как положено — на интерес. Разве выигрыш не будет достаточной наградой?

— В рамках игры мы можем делать что угодно?

— В том числе и рассказывать Мелле о споре. — Кивнула Яльса. — Но если Вако не сможет завоевать Мелле, это будет ничья. Согласен?

— То есть ты выигрываешь только в случае взаимной влюбленности? А если Мелле пошлет Вако?

— Ну, ничья меня устраивает. В отличие от тебя, так? Но ты сможешь свести все к ничьей в любой момент и неплохо навредить мне, не так ли? Только я в это не верю.

— Что же ты так? — Ярт широко ухмыльнулся.

— Пф-ф-ф, я просто верю в лучшее в людях. Я добрая фея — забыл? Ну что, спор?

— Спор.

Яльса и вправду верила, что Ярт не будет сливать игру вничью: слишком уж он азартен, да и зачем ему ее подставлять на пустом месте? Не такой он и плохой. Конечно, немного безголовый и не думает о последствиях, но ведь все мальчишки такие, разве нет?

А она справится. Она же тоже может свести все к ничьей в любой момент, и Мелле поймет, почему Яльса так поступила, она же ее лучшая подруга! И если есть хоть малейший шанс, что история Мелле закончится хорошо, то Яльса сделает так, чтобы она закончилась идеально, как самая лучшая подростковая комедия на свете.