Опасайся дверных ручек

Глава 10

Дверь была покрыта необыкновенно красивым ледяным узором. Совершенно невообразимо-прекрасные абстрактные фигуры, состоящие, казалось, из одних колючек, всего лишь тонкий слой инея на двери и стенах, прикоснись пальцами — исчезнет, но все равно острый на вид. Некоторые ледяные щупальца перекидывались через стену на потолок и подбиралась к лампам, другие тянулись дальше, дальше, к лестнице: самое длинное Варт заметил еще этажом ниже.

Дело было плохо: Варт встретил какую-то встревоженную мамашу, спешно выводящую из дома целую ораву визжащих и орущих детей мал мала меньше. Объяснить, что именно ее так обеспокоило, она не смогла, но Варта учили не недооценивать материнскую интуицию.

Варт стоял у двери и понимал, что зря не последовал совету Селии. Надо было взять горячую воду, хотя шансов, что она останется горячей, рядом с сорвавшимся магом льда-воды почти не было. Даже принеси он кипящий чайник из соседней квартиры, все равно ничего, кроме необходимости выковыривать из треснувшего чайника кусок льда не получил бы.

И эта женщина считает себя профессионалом! Это ее долг, между прочим: следить, чтобы граждане Кетта так не срывались вот так вот, а вовсе не доводить их до такого состояния. Как Селия вообще ухитрилась вывести из себя Керна — Керна, обладавшего воистину ледяным хладнокровием? Не иначе как она действительно та самая дама. А что, кто-кто, а Селия подходила на эту роль больше, чем кто либо иной, знакомый Варту.

Однако вряд ли тут все было так просто, как Варт совсем недавно рассказывал Юлге. Общеизвестная версия не объясняла ни застарелого отчаяния Селии, обернувшегося для Варта сначала низким гудением в правом ухе, а потом и вовсе резкой болью, ни этой вот внезапной Керновой истерики, от которой хотелось кашлять. Это был даже не обычный запах тлеющего торфяника, сопровождавший Керна, куда бы тот не пошел. Это был горящий торфяник и немного паленой плоти, а еще омертвелое безразличие, медленно сковывающее все вокруг.

Варт прижал ладони к двери. Он пару раз поскользнулся на пути сюда, и теперь руки чуть саднили, позволяя ему отличить чужую боль от собственной.

Хорошо, что поскользнулся, иначе бы замерз совсем в чужом отчаянии.

А так он скользнул пальцами за косяк и с большим усилием оторвал от тайника вмерзший ключ. Затем хлопнул себя по лбу и просто толкнул дверь: ну конечно, не заперто! Керн забыл запереть. Ключ можно было и не вытаскивать.

Керн сидел за кухонным столом в классической позе похмельных алкоголиков и уставших студентов, изо всех сил старающихся не заснуть.

— Ке-е-ерн! — Воскликнул Варт, выпуская изо рта облачка пара, — Чувак, что за ерунда? Хватит сопли развозить, трубы треснут! — Воззвал он к голосу разума.

Варт не слишком надеялся на успех, но мало ли, Керн — ответственный парень, и перспектива оставить дом без воды вполне может остановить его самобичевание. Кого другого вряд ли, а вот Керна — может.

— Ты в курсе. — Керн констатировал факт. — Она дала тебе бутылку. Значит, сказала, зачем и для кого, а?

— Ту самую бутылку, что треснула еще на лестнице. — Фыркнул Варт. — Ты выморозил неплохой коньяк, знаешь ли. Прекращай дурить.

— Да, неплохой… Ты это как представитель Ведомства или?..

— Как друг. Сам знаешь, представитель Ведомства из меня не очень. — Варт картинно развел руками, стараясь не трястись от холода совсем уж явно.

Ссадины начали чесаться; Варт успокоено выдохнул. Раз Керн заметил их и использовал целительную магию, чуть отвлекшись от режима холодильника, значит все не так плохо, как казалось. Керн почти адекватен.

На всякий случай Варт украдкой взглянул на ладони: нет, никаких родинок, бородавок и наростов, чистая здоровая кожа.

— Действительно, хорошего следящего-сопровождающего из тебя не выйдет. — Жестко сказал Керн. — Хороший следящий-сопровождающий врет как дышит, а у тебя никогда этого не получалось. Ты даже молчать-то не умеешь.

— Что-то не понял, это был комплимент? — Варт пододвинул себе табуретку. — Ну, кто обидел моего друга? Хочешь, набью ей морду?

Керн поморщился.

— Шутки у тебя дурацкие.

— Не жалуюсь. Так к-кто же обманул бедного Керна? — Варт правда очень старался не стучать зубами, но у него получалось плохо.

— Может, поучишься молчать?

Несколько секунд они провели в тишине, потом Варт послал Керну извиняющуюся улыбку.

— Нет, совсем не получ-чается. Безнад-дежен. Мне кажется, если ты будешь г-говорить, у меня получится лучше. Ну же, ни-ни-никому не расскажу.

— Кроме своей новой подружки?

— А что тут м-можно поделать? Она имеет право з-знать, н-не думаешь?

— Нет.

— А зря: она его им-меет. — Варт пожал плечами. — М-мало ли, может, мне вообще стоит ее от т-тебя охранять? Т-ты сейчас звучишь, выглядишь и пахнешь как м-маньяк. Вот кто-кто, а Юлга не заслуживает такого отношен-ния. В в-ваших терках с С-селией она точно не виновата. — Тут Варт понял, что отвлекся: не хватало еще с Керном поссориться, — П-поэтому, будь добр, выкладывай, ч-что с-случилось.

— С чего я должен тебе отчитываться, сопляк?

— Т-терпеть не могу запах г-горелой т-травы.

— Твоя эмпатия — твоя проблема.

— и я ее решаю. — Варт сделал ударение на слове «я». — Не х-хочу сопровождать д-друга в уч-чреждение только из-за того, что его к-киданула какая-то баба.

— Ты назвал Селию «какой-то бабой»?

— Т-ты в-врод-де н-не п-пьян, чтобы р-рваться из-за этого в д-драку. — Варт картинно зевнул. — А ч-что, т-только т-тебе можно ее оск-корблять? С-собака на с-сене. С-спать х-хоч-чется. Приг-глуши мощность, п-пожалуйста, а то з-замерзн-нет не только младший Х-хин, н-на которого в-всем п-плевать, но и т-твои с-соседи. М-можно б-бы плед-диком ук-крыт-ться, но б-боюсь, он н-не согнет-тся. С-слушай, сд-делай эт-то с-сам, н-не в-вынуждай м-меня…

— Пожалуйста. — Керн почти просил.

Варт не заставил себя долго уговаривать.

— К-как хочешь.

Некоторое время они сидели молча. Потрескивала вода в раковине, потихоньку начало капать с потолка: Варт морщился, когда холодные капли попадали ему на голые руки и за шиворот. Керну все было нипочем: на него не действовал его собственный холод.

— имей в виду, если ты не возьмешь себя в руки, долго это спокойствие не продлится. — Предупредил Варт.

— Знаю. Что с тобой случилось, кстати? Раньше тебе не требовалось разрешения, чтобы проделывать такие штуки.

— А ты на это и надеялся, верно? Что я проделаю «штуку». А если бы меня не оказалось поблизости? К тому же, скажем так, теперь пришло осознание, что временное спокойствие ничего не решает. Бить надо по причине, а не по следствиям. Ты почти дипломированный врач, сам знаешь, что бывает, если лечить симптомы вместо болезни.

— иногда ничего другого не остается. — Отрезал Керн.

— Не тот случай. — Варт покачал головой. — Выкладывай.

— Это…

— Помогу: лет девять назад ты и брат поехали в Хаш из-за Яльсы и все завертелось?

— Откуда?..

— Право знать имеет не только Юлга. Именно с помощью Юлги я узнал все то, что знаю. Не было никакого бегства в ночи, правда? Что вы скрывали?

Керн глубоко вздохнул, сжал кулаки. Снова похолодало. Он отвел глаза.

— Ссылку. Хин-Хин нарвалась на ссылку.

— Что?

— Я не знаю деталей, Варт. Прости уж. Все, чем я могу поделиться, это моя собственная история, но ты же не за этим сюда пришел?

Варт отрицательно качнул головой.

— Я пришел сюда поддержать друга, который чуть не выморозил весь дом. С радостью выслушаю историю, если это тебе поможет, а это поможет — поверь эмпату.

Конечно, Варт пообещал себе обязательно узнать детали позже, но сейчас это было бы некстати. В конце концов, Мир не вертится вокруг одной лишь Яльсы.

— Мы с Яртом поехали в Хаш. Он — навестить жену, я — поддержать друга…

…Керн никогда не покидал Тьена, и теперь застыл в неприятном удивлении. Насколько прекрасен был вокзал Тьена — одна из красивейших достопримечательностей столицы, настолько же замызган и грязен был вокзал Хаша. Деревянный перрон, грязь, отвратительный запах продаваемых бабульками пирожков, Боги, из чего они их только стряпают?

Ярта встречала жена. Хин-Хин повисла у него на шее, а Ярт зарылся лицом в ее волосы, обнял… Керну было неловко на это смотреть. Он был лишним на этом празднике воссоединения любящих сердец. Наверное, стоило отказаться от поездки, но Ярт слишком нервничал, и Керну показалось, что отказаться значило бы оставить его одного, без поддержки. Это сейчас стало очевидно, что Кернова поддержка не понадобится, но тогда…

И тут Керн увидел ее — и пропал. Она сияла, и вся грязь Хаша отступила на второй план.

Она стояла рядом с Хин-Хин, эта женщина, очень на нее похожая, разве что старше лет на пять. Красивая, как спустившаяся на землю богиня: те черты, которые в Хин-Хин казались Керну простоватыми, у Нее были чуть-чуть иными, совсем чуточку иной разрез глаз, оттенок волос, чуть полнее губы, чуть тоньше шея… Все вместе они складывались в нечто прекрасное. Она поймала его изучающий взгляд и подмигнула. Керн смутился: не то чтобы он на нее пялился, он скорее просто пытался на смотреть на Хин-Хин и Ярта, а она теперь Боги знают что о нем подумает…

Она лукаво улыбнулась и подошла к нему, мягко переступая по доскам перрона босыми ногами. Он невольно залюбовался ее точеными щиколотками и огромным усилием воли заставил себя оторвать от нее взгляд.

Как же глупо он себя ведет! Сейчас она подумает, что он бестолковый мальчишка — а он и есть бестолковый мальчишка, что тратить на него время?

— Селия из рода Наль. Двоюродная сестра Яльсы. — Сказала она и протянула левую руку.

Правую она почему-то держала за спиной…

— Не понимаю. — Перебил Варт. — Селия и стесняется руки? Она же вообще ничего не стесняется.

— Она всегда ее прятала. — Отмахнулся Керн. — Хотя толку-то. Как будто ее можно скрыть, как будто это имеет хоть какое-то значение.

— В первый раз слышу. Ладно, и что, представилась она двоюродной сестрой Яльсы… так вроде так оно и есть, где тут лживость, о которой ты мне все уши прожужжал?

В комнате опять начало холодать. Варт закутался поплотнее в предусмотрительно сдернутое с кровати покрывало.

— Она не сказала, что сопровождает Хин-Хин. Понимаешь? Я много думал, зачем ей я? Она же старше…

…Она же старше, опытнее, она как будто с другой планеты. Керн теряется рядом с ней, не знает, о чем говорить. Неуклюже шутит, когда все-таки ухитряется совладать со своими голосовыми связками и выдавить из себя хоть пару слов, фальшиво смеется, пялится на нее, не в силах оторвать взгляда, и вообще ведет себя как полнейший идиот. Она же улыбается загадочно, и иногда Керну кажется, что у него все-таки есть шанс… Он силой возвращает себя на землю и заставляет смотреть на вещи реально.

Селия такая… такая недостижимая, такая идеальная, такая далекая, ему до нее не дотянуться. Она — идеал, как картины в галерее, и он даже не задумывается о том, что мог бы ее коснуться или обнять.

Когда им случается оказаться наедине, а им часто случается оказаться наедине, потому как Ярт и Хин-Хин полностью заняты друг другом, они больше молчат, чем говорят. Но Керн готов молчать с ней рядом вечно.

А потом он видит, как она танцует на празднике Руды — Хаш стоит на рудниках, и каждый год шахтеры и любой, чья сила корня Дарфла, которого здесь называют Дафлом, выходит однажды в год на площадь, повинуясь зову железа. Танцуют и старые, и молодые, и даже маленькие дети, а Керн видит только Селию. Ее глаза горят одержимостью, длинные волосы играют на солнце красноватыми бликами…

В Керне нет ни капли силы земли, железо не зовет Керна, но с тех самых пор к Селии его тянет неудержимо. Он старается коснуться, ее волос, ее рукава, вдохнуть ее запах, почувствовать ее тепло…

Конечно, Селия это замечает.

И… не отталкивает.

— Я думал, если она узнает, она посмеется надо мной. Я дни считал, ждал, когда же это закончится, я уеду в Тьен и перестану бороться с желанием ее коснуться… это какая-то древняя магия, Варт, этот танец — это точно какая-то древняя магия, не просто же так они раз в год бросают всю свою работу и идут плясать? Они зовут железо, а железо зовет их. Я, наверное, попал между этими двумя зовами, как между молотом и наковальней…

Варт покачал головой.

— Ты и сам в это не веришь. Не обесценивай то, что чувствовал, не перекладывай ответственность на магию. К тому же, если подумать, ты втрескался еще на перроне, а уведнный танец лишь завершил дело.

— Ты прав. Но… так легче. Понимаешь? Так легче. Она не посмеялась. Она как будто… обрадовалась. Как будто сама переживала, понимаешь? Это были безумные несколько дней, просто безумные, и я был счастлив… А потом оказалось, что она сопровождает Хин-Хин, и я понял, каким глупцом был.

Варт удивился.

— А как это связано? Причем здесь Яльса-то?

— Сам подумай, зачем Селии мальчишка, младший в роду, недоучка еще, ни кола, ни двора, ни заработка?

— Я не понимаю твоей логики. — Варт пожал плечами. — Ты что, решил, что она… э-э-э… закрутила с тобой роман ради работы?

— А ради чего еще?

— Ради мальчишки, младшего в роду и что там у тебя дальше по списку. — Варт даже опустил покрывало, забывшись, и то скользнуло на пол. — Думаю, слишком сложная схема: соблазнить друга мужа присмотра… даже не знаю, имело бы смысл, если бы у этого человека было какое-то влияние на сам объект присмотра. А объект, не знаю, порывался сбежать или убить всех людей. Но ее влияние на подопечную было гораздо больше твоего. И вряд ли Яльса хотела сбежать или убить всех людей, ты же ее знаешь.

— Ярт. Я мог повлиять на Ярта.

Варт взмахнул руками, протестуя.

— Ты? На Ярта? Ты переоцениваешь себя. На принявшего какое-то решение Ярта не повлияет даже Правитель. Что ты такого мог сделать с Яртом-то?

— Она мне не сказала. Если бы у нее не было причин… и то, как она оправдывалась… Зачем я ей еще сдался? Почему она не сказала сразу? Почему она скрывала? Но я все равно понял. Это была какая-то сложная схема, и я не разобрался в ней до конца, но она точно была. Она видела меня и мое прошлое, она видела, кто я такой. Я — такой как есть, не больше. Естественно, она решила, что меня можно использовать, потому что я был доверчивым идиотом.

Варт разозлился. Он не знал, почему вдруг разозлился, он не знал, почему вдруг заговорил. Однако он решил: сказать будет правильно.

— Ты просто закомплексованный ботан, Керн. Был и есть. — Варт встал. — Селия далеко не святая, она даже среди родителей сокружниц получает голоса несколько странными методами. Кому как не мне это знать? Но послушай эмпата, Керн, и перестань молоть чепуху, перестань верить в собственный комплекс неполноценности, перестань слушать своего деда, заставь его уже нанять доктора, перестань играть в бесплатную сиделку, чтоб тебя! Ты ценный, Керн. Ты мой друг, и если бы не ты, я бы не вырос тем, кем вырос. Да Окос забери, клянусь, ты мне как второй старший брат! Я не знаю, кто забил тебе этим голову, но ты талантливый. Ты сильный. Ты хладнокровный: знаешь, как круто, когда ты приходишь со смены среди всех этих вопящих двинутых людей — а в Ведомстве все двинутые — и тут кто-то хладнокровный, а? Пятый уровень силы воды? Ха! Ты выморозил полдома! Это не пятый уровень! Просто тебе проще думать, что ты слабый, что ты ничего не можешь, что вода тебя не слушается! А наука? Вы с Яртом идете ноздря в ноздрю, вы как гонка вооружений между Кеттом и Валлоу, и я не уверен, что ты не Кетт! Хватит себя ограничивать. Если на тебя запала прекрасная женщина — ну да, циничная, недоверчивая, привыкшая манипулировать всем, что видит, на десять, на десять же? Лет старше, это значит только то, что она на тебя запала. Ничего больше. Подсказать, что ей от тебя было надо? Подсказать, зачем она пришла сюда? Да цветочный запах до сих пор не выветрился, хотя тут все в воде! Тут воняет поломанной надеждой! Тут виной воняет! Тут воняет, чтоб тебя! Хватит разводить вокруг Окосово болото!

— Эй, эй, Варт, попридержи коней! — Керн тоже встал, выставил руки в защитном жесте.

Варт подумал, что Керн никогда не видел его таким сердитым. Да что там, сам Варт никогда не чувствовал, что настолько зол. Он привык к чужим сильным эмоциям, но не к своим.

— Да как тут успокоиться? — Сказал он чуть тише, силой воли заставляя себя сбавить обороты и садясь обратно. — Девять лет вони, девять лет торфяника. И из-за чего? Из-за такой ерунды?

— Это не ерунда. Я не знаю, что ты себе напридумывал…

— А Юлге говорил, что Ярт упрямый осел. — Протянул Варт. — Но друг у него под стать. Расскажи, расскажи эмпату, что чувствуют другие люди, самому не смешно, а? Но ты несомненно знаешь лучше, Керн. Знаешь, пойду, пожалуй, а ты тут хоть сам в ледышку превратись. Конечно, если кто всегда поможет в себе разобраться — это Варт, Варт просто создан, чтобы разгребать чужие эмоции — но это слишком. Никакой эмпат не в состоянии разгрести чужую глупость, Керн.

Варт вышел из Керновой квартиры, чуть не снеся дверь. Он совсем забыл про оставшуюся у Керна сумку, забыл, что собирался у него ночевать.

Он отлично понимал, почему история Керна его так задела. Для Варта не было тайной, что Керн всегда был парнем закомплексованным. Выросший под большим давлением своего деда, постоянно недовольного его успехами в школе, в спорте, в музыке, будучи младшим сыном в большой семье, Керн казался себе ничего не стоящим. Всегда добровольно задвигал себя на второе место, на второй план, следовал за Яртом тенью.

То, что Керн не поверил в собственную влюбленность — это было закономерно. Не поверил Селии и все поломал. Селия могла оступиться, но стоило ли из-за этого убегать от нее на девять лет, даже не разобравшись?

Орать на него было глупо. Вовсе не стоило на него орать. Вряд ли Керн понял хоть что-нибудь из Вартовой горячей речи, скорее уже Варт выглядел сорвавшимся на пустом месте.

Однако Варта выводила из себя не столько Кернова глупость: в конце концов, все еще можно было исправить.

Нет.

Варт вдруг подумал, что вполне возможно, лишился названной сестры из-за такой же глупости. И это выбесило его неимоверно — потому что внезапно показалось самой жизнеспособной версией.

Жаннэй выступила вперед. В свете костра ее бесстрастное лицо казалось испуганным, хотя, конечно, она не боялась, просто так причудливо играли тени.

Юлга ободряюще ей улыбнулась.

Селия достала из-за голенища кинжал, взяла его в правую руку и провела лезвием по левой, живой, ладони. Из пореза тут же просочились алые капли.

Затем Селия передала нож Юлге. Та проделала то же самое, и передала нож Жаннэй.

Та замерла было на секунду.

Трещал костер, звенели в сумерках комары, за спиной белел коттедж Хинов, во дворе которого они и развели традиционный костер. Юлга указала целой рукой в сторону костра, опасаясь, что Жаннэй забыла, что делать дальше. Жаннэй покорно накалила лезвие, прежде чем резать руку.

Наверное, это было очень больно: все старинные ритуалы болезненны. Однако Жаннэй молчала, когда проводила лезвием по ладони.

Селия притопнула ногой, и кусок земли просто ушел вниз. Вообще-то, положено было, чтобы принимаемый в род копал ямку собственными руками, но Селия считала, что иногда ритуалам не помешает чуть оптимизации: если бы Жаннэй копала руками, Юлге и Селии пришлось бы резать руки заново, потому что кровь уже почти перестала течь. А это считалось плохой приметой.

Они смешали кровь с землей, как и полагается. Потом Селия закопала ямку — на этот раз собственной рукой, произнесла старинную формулу: «как едина кровь, так едины мы; как един Мир, так едина наша Сила; как многолики Боги, так многолика Жизнь; Боги принадлежат Миру, жизни наши Роду». Протянула Жаннэй кинжал, строго по технике безопасности — рукояткой.

— Теперь твой, Жаннэй Наль-Есса.

— А… Младших?

— Ты ответственна за младших. Ты в роду — младшие в роду. — Селия пожала плечами. — Можно провести, конечно, и для них. Ты уверена, что готова смотреть, как они будут резать ладони? Если можно обойтись без формальностей, то давай обойдемся.

Жаннэй согласно кивнула.

— Понятно.

— Вот и хорошо. Я вас оставлю, девочки, ладно? Был сложный день, я устала. Идите, отметьте! Разрешаю вернуться домой пьяными.

Юлга пожала плечами.

— Да не то чтобы нам нужно было разрешение. — Она присела на корточки и провела над пятачком свежевзрытой земли рукой, сказала, наблюдая за поднимающейся травой, — Вот так-то, а то вдруг найдут… Ну что, Жаннэй, пошли знакомиться с Нией?

Жаннэй улыбнулась, и в этой улыбке не было обычной натянутой кукольности.

— Пошли!

Яльса очень волновалась, ей все казалось, что она сделает что-то неправильно. Она немного побаивалась огромного Пекха Хина. Он возвышался в сумерках громадной черной горой, и отблески костра, казалось, запутались в его косматой бороде.

Рядом с ним, маленький на его фоне, тонкий, сосем еще мальчишка, стоял Ярт. Он участвовал в церемонии на правах наследника.

Яльса поймала его ободряющий взгляд, приняла от него нож, согретый теплом его ладоней. Ручка костяная, резная — не человеческая ли кость? Яльса думала об этом, пока держала железо над пламенем. Недолго; железо накалилось быстро, и резать руку было очень больно. Копать пришлось той же рукой, но эта боль показалась ей приемлемой ценой.

Потом Пекх сказал Слова: «Как едина кровь, так едины мы…» и Яльса шевелила губами, вторя Словам про себя. Все это время Ярт смотрел на нее, а она смотрела на Ярта. Пекх ухмылялся в бороду чуть насмешливо.

Подаренный нож она положила в подаренные Талиной расписные ножны на поясе. Села, провела над ямкой рукой, дождавшись, когда вырастет юная трава.

После церемонии Ярт неожиданно взял ее ладонь свою и подул на ожог. Сначала ничего не происходило, потом же, как будто круги по воде, исчезла боль, потихоньку спала краснота, перестала течь кровь… Через несколько секунд рана затянулась, оставив едва заметный тонкий шрам.

Ярт отпустил ее руку и молча пошел к дому. Яльса застыла, потрясенная, провожая его упрямую фигуру взглядом, пока Пекх не вылил шумно на костер ведро воды.

«Ну, Яльса Хин-Тато», — сказал Пекх с улыбкой, — «Теперь ты мне дочка, и ты неплохо справляешься с младшим моим сыном… присмотри уж и за старшим… раз уж пробудила в нем дар целительства, может, и чего-нибудь еще добьешься?» Подмигнул ехидно.

Яльса поняла, что совсем Пекх не страшный, а очень даже добрый. Это теперь ее дом, и все здесь на ее стороне. А еще — дом человека-горы так просто не разрушить.

Здесь она в безопасности.

Здесь ее любят.

Это не только дом Ярта, и дом Талины, и дом Пекха, и дом маленького плаксы Варта.

Это теперь ее дом.

Юлга проснулась от того, что вернулся Варт. Он как можно тише старался ступать по скрипучему полу, но тот все равно играл радостный гимн в честь его возвращения.

Юлга выглянула в коридор, чтобы поприветствовать его. Конечно, она была не в самом лучшем виде. Ночью они с девчонками хорошо погуляли. Там даже был момент, когда они, чуть выпив для храбрости штук по пять слабеньких коктейлей, смешанных Ангеном, похитили из отчего дома Майю и погуляли уже полным Кругом. Потом примчался разъяренный Зенок, а они улепетывали от него по улицам Тьена. Завтра Селии придется перед Зеноком извиняться, ну и к лучшему, авось позабудет ненадолго своего противного Керна.

Юлга легла в постель прямо в том виде, что вернулась, и, видимо, видок был тот еще: Варт аж подпрыгнул от неожиданности.

— Привет, Панда. — Шепнул он.

Его явно что-то беспокоило, брови хмурились, губы были поджаты. Юлге совсем не нравилось такое положение вещей: она только что хорошенько погуляла с подругами, ей приснился какой-то очень теплый, и, хоть она и сосем не помнила деталей, чудесный сон. Она помирилась с матерью, и вообще у нее было самое прекрасное настроение из всех возможных.

А тут Варт. Хмурится.

Она была самую чуточку пьяна — иначе откуда ей в голову пришла эта странная идея, что хорошим настроением можно поделиться.

Она потянулась рукой к его лицу, разгладила складку между бровями. Скользнула кончиками пальцев по виску. Варт замер, и, кажется, чуть покраснел ушами, Юлга не разглядела в темноте.

— Саечка за испуг! — Юлга легонько щелкнула его по подбородку и рассмеялась.

Варт рассмеялся вместе с ней.

Они не думали ни о том, что скоро им пора будет браться за учебу, совсем забыли о Яльсе и Талине, несчастья Селии и Керна покинули их умы. Они были беззаботные и счастливые; старый дом давно не слышал такого смеха. Лет… десять.