Охотник на воров

Глава 4

Сразу после того, как мужики ушли, Каннис и Итан поднялись наверх и упали друг другу в объятья, позабыв на время и о Парламенте и уличных бандах. После занятий любовью Итан совершил ошибку, спросив готова ли Каннис признать, что агитаторы закона Гринвиля были проходимцами и дураками.

— Те, которые напали на дом Хатчинсона? — сказал она. — Безусловно. Но это не значит, что они все такие.

Ему следовало остановиться и не развивать тему дальше. Но он продолжил, и они полночи проспорили об этих бунтовщиках и о том, что они наделали. Каннис, которая считала, что Парламент превысил свои полномочия, в первую очередь приняв Акт о гербовом сборе, обвиняла погромщиков в том, что они зашли слишком далеко и обшарили дом Хатчинсона. Но она категорически отказалась признать, что протесты Эбенезера Макинтоша и его людей были ошибкой.

Итан едва сдерживался.

— То есть ты считаешь, они были правы, нападая на собственность Эндрю Оливера, но не правы, разрушая дом Томаса Хатчинсона.

— Оливер распространял закон Гринвиля, — сказала она так, словно это все объясняло.

— Так вот как ты теперь заговорила!

Каннис вызывающе приподняла подбородок:

— Да!

— Таким образом, ты считаешь приемлемым уничтожать собственность тех, кто с тобой не согласен! И ты была бы не против, если бы те, кто поддерживает Акт о гербовом сборе сравняли Доусер с землей!

— Этого я не говорила! — бросила она. — И ты знаешь это! Оливер соблюдал бы Акт. То, что с ним случилось, было несчастным случаем, но это было справедливо. Сегодня произошло по-другому.

— Нет ничего справедливого в том, чтобы разрушить чей-то дом, — тихо сказал Итан. — Мне без разницы, кто он или что он сделал. Если это та свобода, о которой они глаголят, я ничего не хочу иметь с ними общего.

Итан перевернулся на бок и натянул одеяло до подбородка.

Итан мог бы сказать, что Каннис наблюдала за ним, думая чтобы сказать. Но в итоге она задула единственную свечу, горящую в комнате, и легла рядом с ним. Она легко коснулась его руки, и Итан потянулся к ее руке, быстро ее сжав. Через некоторое время он провалился в сон.

Когда Итан проснулся, Каннис уже встала. В комнате было холодно, хотя то место, где она лежала, было еще теплым. Она надела длинное простое платье и заплетала волосы.

Увидев, что он проснулся, она сказала:

— Доброе утро. Проголодался? — Итан кивнул и постарался растереть заспанные глаза. — Ветчина? Хлеб? Яйца?

— Ага, — сказал он.

Каннис рассмеялась.

— Замечательно. Не валяйся долго в кровати. В отличие от некоторых, мне сегодня надо работать.

— Да, мадам.

Она подошла к кровати, поцеловала его и выскользнула из комнаты.

Итан еще некоторое время повалялся в кровати прежде, чем сел и взял свои штаны, висевшие на стуле рядом. Они почти натянул их, когда опять открылась дверь и вошла Каннис, слегка нахмурившись.

— Все хорошо? — спросил Итан.

— Не уверена, — сказала она. — Там внизу человек, я его никогда раньше не видела. Он говорит, что ищет тебя.

— Вчера меня здесь видели многие. Да и не секрет, что мы с тобой проводим много времени вместе.

— Я знаю, — сказала она все еще встревоженно.

— Как он выглядит? — спросил Итан. — Что на нем надето?

— Он выглядит довольно безобидно. Старше меня, — она помолчала. — Пожалуй, старше тебя. Добротная одежда. Шелковая рубашка, льняной жилет, соответствующие пальто и бриджам. Но он выглядит неотесанным для торговца или владельца магазина.

— Служащий?

— Возможно.

Он потянулся за рубашкой.

— Хорошо. Сейчас спущусь.

Она кивнула и опять вышла из комнаты. Итан закончил одеваться, убедившись, что его клинок закреплен на поясном ремне. Потом он вышел из комнаты и спустился по лестнице в таверну.

Мужчина стоял у двери, его руки спереди теребили края черной треуголки. Как и сказала Каннис, его одежда — белая шелковая сорочка, бледно-голубой пиджак, пальто, жилет и бриджи — все было хорошего качества, и были ему к лицу. Его волосы были седыми, но лицо гладким, так что Итан не стал бы гадать, сколько тому лет. Глаза его были блеклыми, а нос выглядел так, словно его когда-то сломали. Перед тем как тот заговорил, Итан уже знал, что он шотландец по происхождению.

— Вы Кэйлли? — спросил мужчина, когда Итан приблизился. — Охотник на воров?

У него был сильный акцент — определенно шотландец.

— Я — Итан Кэйлли. Вы кто?

— Я представляю человека, который хотел бы Вас нанять, — он указал на ближайший стол ладонью.

Итан поколебался, потом сел. Незнакомец сел напротив него.

— Кого Вы предоставляете?

— Слышали об Абнере Берсоне?

Кто ж не слышал-то? Хотелось спросить Итану. Берсон сколотил состояние на ввозе и торговле аппаратных средств и огнестрельного оружия. Он арендовал верфь и хранилища в Северной оконечности улицы Кораблей. Он был одним из самых богатых людей в Массачусетсе.

— Все слышали о мистере Берсоне.

— Не сомневаюсь. За всем этими неприятностями, Вы, наверное, не слышали о том, что его дочь была убита прошлой ночью.

— Жаль это слышать, — сказал Итан, его взгляд метнулся в сторону Каннис. Она вытирала стойку тряпкой, но он с уверенностью мог сказать, что она слушала. — Я надеюсь, Вы передадите мои соболезнования мистеру Берсону и его жене. — Мужчина кивком дал понять, что его слова приняты. — У них две дочери, не так ли?

— Ага. Это была старшая. Дженнифер.

Итан понимал, зачем мужчина пришел, но, несмотря на то, что он симпатизировал этому торговцу и его семье, ему нужно было расставить все точки над «i», объяснив, что он ничем не может помочь.

— Вы ведь знаете, сэр, что я — охотник за ворами. Я за вознаграждение разыскиваю украденные вещи и имею дела с теми, кто виновен в воровстве. Но я не выслеживаю убийц.

Грустная улыбка тронула лицо незнакомца.

— Конечно, нет, мистер Кэйлли. От этого никакой прибыли.

Итан ощетинился.

— Это не то…

— Я не хотел Вас обидеть. У Вас есть ремесло. Вам нужно зарабатывать на жизнь. Я понимаю. Поскольку это случилось, мистер Берсон нуждается в Вашем мастерстве, как охотника на воров. На его дочери была брошь, когда она была убита. Ее забрали. Семья хочет ее вернуть.

Он достал небольшой мешочек из кармана пальто и положил его на стол. Итан услышал звон монет.

— Здесь десять фунтов. Будет больше, когда вернете брошь.

Глаза Итана остановились на мешочке.

— И если мне удастся обнаружить убийцу Дженнифер во время поисков броши…

— Естественно, мистер Берсон будет рад еще больше.

Десять фунтов. И будет еще больше, когда он найдет брошь. Итан был вынужден признать, что это было соблазнительно. Но лишь прошлой ночью он решил держаться некоторое время в стороне, прожить те деньги, которые он заработал у Эзры Корбетта. Более того, работая все время охотником на воров, он старался избегать брать работу, связанную с убийствами. В них таилось больше опасности, он никогда не мог оправдать вора, который забирал жизнь, что означало бы, что ему тоже возможно пришлось бы забрать чью-то жизнь. Он давно поклялся, никогда этого не делать.

— Боюсь, я не могу Вам помочь, — сказал он, встречаясь с незнакомцем глазами вновь.

— Если это означает, что нужно больше денег…

Итан покачал головой.

— Это не так. Я не работаю с убийствами. — Он встал. — Пожалуйста, поблагодарите мистера Берсона за его предложение.

— Он конкретно просил именно Вас, — сказал мужчина быстро. — И ему не понравится отказ. Вам следует учитывать это, если Вы не хотите обрести в лице Абнера Берсона врага.

Не угроза остановила его. Он слышал слова и похуже за все годы, пока он был охотником на воров в этом городе. Но с другой стороны… Он конкретно просил именно Вас.

— Почему ему нужен именно я? — спросил Итан.

Мужчина пожал плечами; выражение его лица не изменилось.

— Это вне моих полномочий спрашивать. Но он может.

Теперь, когда Итан подумал об этом, он понял, что этот вопрос должен был задать самым первым. Он обычно работал на людей среднего достатка — торговцев, как Корбетт, ремесленников, как Генри, для которого он разыскал ценный набор инструментов прежде, чем арендовал комнату над его бондарней. Человек такого достатка, как Берсон, не пришел бы к нему. Они приходили к Сефире Прайс. Прайс была более известна; она была такой же успешной и влиятельной, как и они сами. Если по Бостону разлетится слух, что Берсон пришел к Итану вместо того, чтобы пойти к императрице Южной Оконечности, как многие называли Прайс, и Итан, и торговец могут ожидать ее визита или ее головорезов — не очень-то привлекательная перспектива.

Каннис сказала бы Итану, что это самая веская причина, чтобы отослать седовласого незнакомца и следовать плану, держаться подальше от улиц некоторое время. Но по плану никогда ничего не происходит.

— Вы уже обращались с этим к Сефире Прайс? — спросил он.

Первое время человек Берсона казался встревоженным. Его лицо побледнело, уголки рта дрогнули.

— Нет, — сказал он. — Мистер Берсон отправил меня сюда.

— Он имел дела раньше с мисс Прайс?

— Это вне моих полномочий, говорить об этом, — сказал мужчина. Он казался выбитым из колеи этим вопросом. — Мистер Берсон прислал меня сюда.

— Это Вы уже говорили.

— Вы примите его предложение? — он поерзал на стуле, потом выпрямился, возвращая некое подобие самообладания. — Большинство таких как Вы… не упустили бы такой шанс, поработать на мистера Берсона.

— У большинства таких, как я и шанса бы не было получить такое предложение.

— Я оставлю своё мнение при себе, мистер Кэйлли.

— Хорошо, но вот чему я удивляюсь… — он замолчал посреди фразы, глядя на мужчину.

— Да?

Конечно. Это пришло к нему внезапно, вместе с воспоминаем о заклинании, которое он почувствовал прошлой ночью. Он должен был понять сразу. Если он шел на такой риск и разозлить Прайс, ему не следовало быть таким тупым.

— Ладно, — сказал Итан. — Я берусь за дело.

Незнакомец выглядел искренне изумленным.

— Возьметесь?

— Ага. Мне требуется описание броши и некоторая информация о дочери мистера Берсона — где ее убили и когда точно это произошло; где она была и куда направлялась. Если возможно, я хотел бы увидеть ее тело.

Он ожидал, что это обеспокоит мужчину, но незнакомец лишь кивнул, словно он ждал, что Итан об этом попросит. Что же можно сказать об улицах Бостона, если посыльный торговца больше обеспокоен упоминанием имени Сефиры Прайс, чем мертвым телом дочери его нанимателя.

— Она в Королевской Часовне, — сказал мужчина, — внизу в склепе.

— В склепе? Ее уже похоронили?

— Нет. Туда унесли ее тело. Она будет там похоронена.

Естественно. Королевская Часовня Погребения была старейшим кладбищем Бостона и только такой человек как Абнер Берсон посчитал бы это место подходящим для погребения своего ребенка.

— Мистер Кейнер, тамошний настоятель, знает, что Вы придете, — мужчина отошел. — После того, как увидите ее, приходите домой к Берсону.

— Хорошо, — сказал Итан, хотя у него уже были другие мысли. У него были причины, чтобы взяться за работу, но были так же и причины от нее отказаться. Возможно, незнакомец увидел сомнения в глазах Итана, потому что он встал, надел шляпу и зашагал к выходу из таверны, словно старался покинуть Доусер до того, как Итан передумает. Он остановился у двери и оглянулся на Итана.

— До встречи, мистер Кэйлли, — сказал он и ушел.

Несколько мгновений Итан сидел уставившись на дверь, борясь с желанием догнать незнакомца и отдать ему обратно деньги Берсона. Наконец, осознав, что он ждет слишком долго, он потянулся к мешочку, все еще лежащему на столе. Он держал его в ладони, наслаждаясь его весом, мягким позвякиванием монет. Потом он встал и убрал его в карман.

Повернувшись к бару, он замер. На него смотрела Каннис, ее брови были хмуро сдвинуты, губы сжались в тонкую полоску.

Он подошел к ней.

— Есть, что сказать мне?

— Я думала, что некоторое время ты не будешь брать работу.

— Это совсем другое, — сказал он. — Я не мог сказать нет.

Она не ответила.

— Этот человек работает на Абнера Берсона. Его дочь была убита.

— Я слышала, — сказала она ровным голосом. Итан был уверен, что у нее есть много, чего сказать о его работе над убийством, но она ничего не сказала, все держала в себе.

— Они обратились ко мне, потому что там замешаны заклинания. Он не сказал этого, но я уверен. Мне кажется, я смог почувствовать заклинание, при помощи которого ее убили. Поэтому он не пошел к Сефире Прайс.

— Ты будешь браться за любую работу, связанную с заклинаниями?

— Ты бы предпочла, чтобы я оставил это Сефире или шерифу? Они ничего не знают о заклинаниях. Вернее они знают достаточно, чтобы навлечь подозрения на любого заклинателя в Бостоне, включая и меня. Это должен быть я, Каннис. Я единственный, кто знает достаточно о чародействе, чтобы докопаться до правды.

Каннис вернулась к барной стойке, продолжая протирать ее так интенсивно, что Итану показалось, она протрет в ней дырку.

— Она погибла прошлой ночью, — сказал Итан. — Человек Берсона обмолвился, что она была убита той же бандой, которая разрушила дом Хатчинсона.

Она нахмурилась, но не посмотрела на него.

— Ты не веришь в это, так же как и я, — тихо сказала она. — Люди, которые разорили эти дома, наверное, дураки, но они не убийцы.

— Не все. Но кто-то из них может быть. — Каннис бросила на него жесткий взгляд, но продолжила протирать барную стойку. — Мне пора, — сказал он ей.

Она кивнула, волосы упали ей на лоб. Он потянулся, чтобы убрать их, но остановился.

— Сегодня вернешься? — спросила она, убирая прядь.

— Не знаю. Скорее всего нет.

Она нахмурилась еще сильнее.

— В любом случае, — продолжил он, — это будет поздно ночью.

Она выпрямилась, их глаза встретились. Она непринужденно перекинула тряпку через плечо и наклонила голову.

— Если ты передумаешь…

— Ага, — сказал он. Оба они знали, что он не передумает. Он постоял там еще некоторое время, оба молчали. В конце концов, Каннис зашла за барную стойку и скрылась на кухне.

Итан вышел из таверны.

Тепло прошедшей ночи уступило прохладе утра. Небо было чистым, ярко-голубым. Свежий ветерок дул с гавани, принося с собой запах рыбы и соленой воды, сметая при этом тяжелый запах дыма, который неизбежно образовался прошлой ночью. Улицы были запружены каретами, а мужчины и женщины пешком, с мрачной устремленностью, спешили по магазинам или на рынки в Фанел-Холл[5].

Когда Итан впервые приехал в Бостон, двадцать один год назад, он подумал, что лучшего места никогда и не видел. Город был небольшим, по английским меркам, но он был чистеньким и оживленным. Его улицы гудели от активности. В нем было так много от Бристоля, его родного города в Англии, но он им не был.

Два десятилетия спустя тяжелые времена и война сделали свое дело. Изо дня в день Бостон становился очередным скучным серым городом Англии. Он вырос вялым и слабеньким. Когда-то это был главный город Британской Северной Америки, сейчас же он стал ленивой старшей сестрой Нью-Йорка и Филадельфии, превзошедших его своей молодостью и яркостью.

Королевская Часовня стояла на углу Тримоунт и Школьной улиц, всего в нескольких кварталах от Доусинг Род. Это была одна из самых старых церквей в Бостоне, хотя она была восстановлена десять лет назад — ее деревянный фасад был отделан гранитом. Этот благоразумный выбор подтвержден годами с тех пор, как Бостон был опустошен пожарами, в частности тем, который начался от Корн-Хилл и спустился к пристани, уничтожая на своем пути сотни магазинов и домов. Некоторые предложили теперь называть ее Каменной Часовней, но для большинства в городе она оставалась Королевской.

Ее незавершенная структура была тяжеловесной на вид, в значительной степени совпадающей с изящными линиями старых церквей в Северной и Южной Оконечностях. Но эта церковь была первой в колониях, которая стала присоединенной к Английской Церкви. В ее паству входили некоторые из самых богатых и влиятельных семей, проживающих в центральной части города, особенно те, кто состоял в тесной связи с Короной.

Итан не молился ни в одной из церквей Бостона. За годы, проведенные в солдатах, а потом и в плену, он видел слишком много жестокости и страданий. Совершал такие вещи, за которые не мог себя простить. Он потерял треть своей жизни, часть стопы и единственную женщину, которую когда-либо любил. В результате всего этого, даже, если и была у Итана когда-то вера, то потом справедливый и милосердный Бог исчез.

Это было еще одним пунктом для разногласий с Каннис, которая каждую субботу ходила в Старый Молитвенный Дом в Южной Оконечности. Она убеждала его, что Бог забрал ногу, чтобы спасти его самого и облегчил его малярию прежде, чем та убила его. Но даже, если бы Итан и поверил ей, когда она сказала, что Бог присматривает за ним, он знал наверняка, что Его служители не будут столь милосердны. Итан был заклинателем, а не ведьмаком. И лишь несколько из тех, кто был сожжен или повешен как ведьмаки в темные времена Новой Англии, могли произнести истинные заклинания. Но это не могло остановить таких людей, как Коттон Матер от того, чтобы не заклеймить их в своих проповедях. И уж никак не могло остановить сборище из священников и викариев от того же самого.

Не было в Бостоне ни одной церкви, которую бы он так старательно избегал, как Королевская Часовня. Так же старательно, как и Бетт, старшая из его двух сестер, тоже этого хотела. Обычно он был счастлив, исполнять ее желание. Сегодня же у него не было возможности не проигнорировать его.

Он вошел на церковный двор через ворота на Тримоунте, поднялся по невысоким ступенькам к дубовым дверям и вошел в часовню. Изнутри здание было куда более привлекательным, чем снаружи. Пары колонн с витиеватой резьбой на вершинах поддерживали потолок с неглубокими сводами. Окна, расположенные в два этажа, позволяли солнечному свету падать на главное святилище. Прямоугольные скамьи стояли вдоль центрального прохода, который приводил к закруглению алтарной части самого алтаря в алькове церкви. Стены и потолок были выкрашены цветом слоновой кости, колонны — в более темные оттенки бежевого и коричневого, а кафедра и галерея — в бледно-розовый. Скамьи же были из натурального дерева. Учитывая мрачный вид церкви снаружи, то, что было внутри, удивило Итана.

Высокий человек с узкими плечами в сутане стоял за кафедрой, изучая Библию. Он поднял взгляд, как только услышал шаги Итана.

— Да? — сказал он, его голос эхом разнесся по святилищу. — Что Вы хотели?

— Мистер Кейнер? — спросил Итан, подходя ближе.

Мужчина нахмурился и спустился по витой лестнице на каменный пол. У него было тонкое костлявое лицо и желтоватый цвет кожи. У него был большой нос, маленькие и жесткие глаза, тонкие бледные губы. На нем была черная сутана, на шее была колоратка[6].

— Нет, я не мистер Кейнер, — сказал мужчина, ожидая Итана у начала ступеней. — Я викарий, младший священник, мистер Траутбек. А Вы…?

— Меня зовут Итан Кэйлли. Меня послал Абнер Берсон. Я здесь, чтобы увидеть тело его дочери.

Лицо служителя смягчилось.

— Да, конечно. Мистер Кейнер упоминал, что Вы должны прийти. Сюда.

Итан пошел следом за Траутбеком через арку в ризницу сзади и слева от кафедры, а потом вниз по широкой мраморной лестнице.

Воздух становился холоднее и более влажным пока они спускались вниз. На нижней площадке лестницы они повернули в широкий коридор, протянувшийся по обе стороны стен. В подвале царил полумрак, несколько свечей горели в железных канделябрах, установленных по углам. Других источников света больше не было, поэтому после святилища глаза Итана долго привыкали к такому свету. Однако он мог сказать, что на стенах коридора висят каменный таблички с именами и датами. Склеп.

В самой середине коридора стоял каменный стол. Тонкая фигура лежала на нем, ее темные волосы свисали с края стола. Она до шеи была укрыта белой простыней. В углах лестницы висело кадило, и ароматный дымок поднимался от него, перебивая тошнотворный запах разложения и едкий запах от спермацетовых свечей.

Итан медленно направился к телу, его ботинки громко стучали по каменному полу. Его зрение все еще было неуверенным, поэтому, когда в дальнем углу зашевелилась фигура, поднимающаяся с маленького деревянного стула, Итан чуть не выпрыгнул из собственной шкуры.

— Это мистер Пелл, — сказал Итану Траутбек, насмешка в его голосе громким эхом отлетела от камня. — Он несет вахту возле тела. Полагаю, если Вам что-то понадобится, он сможет Вам помочь.

Священник повернулся, чтобы уйти.

— Кто принес ее сюда? — спросил Итан, его пульс все еще зашкаливал от испуга, вызванного вторым служителем.

Траутбек остановился и опять повернулся к нему.

— Прошу прощения?

— Кто принес тело в Королевскую Часовню?

— Не знаю. Меня не было здесь прошлой ночью.

— Двое мужчин из ночной охраны, — сказал служитель из угла. — Они сказали, что их вызвали двое мужчин, которые нашли ее лежащую на пустынной дороге, и что Берсон попросил их принести ее сюда.

— Вот видите? — сказал Траутбек. — Мистер Пелл способен ответить на любой из Ваших вопросов.

Он кивнул Итану, потом служителю и направился в сторону лестницы. В этот раз Итан не предпринял попыток остановить его.

После того, как шаги мистера Траутбека затихли, Итан приблизился к каменному столу. Мистер Пелл сделал то же самое.

Пелл был молодым и хрупким; несмотря на черную сутану и колоратку, он больше был похож на алтарника, чем на служителя.

— Человек из стражи сказал Вам, где ее нашли? — спросил Итан, когда посмотрел вниз на лицо Дженнифер Берсон. Она была привлекательной девушкой с чувственными губами, большими, широко расставленными глазами и прямым тонким носом.

— Они сказали, что нашли ее на улице Кросс. И всё.

— И в каком часу это было? — спросил задумчиво Итан, его взгляд был все еще сосредоточен на девушке.

— Извините, — сказал служитель. — А Вы кто и что Вы делаете здесь?

Итан взглянул на него.

— Мистер Кейнер ничего Вам не сказал?

Пелл спокойно на него посмотрел. Даже при тусклом свете Итан мог видеть его блеклые глаза. Волосы Пелла были прямыми и темными. Напудренный парик лежал рядом со стулом, на котором тот сидел. Однако Итан не мог перестать думать о том, что Пелл выглядел очень юным для того, чтобы носить его.

— Должно быть, мистер Кейнер и упоминал что-то о визите, — сказал молодой служитель, с некоторой теплотой в голосе. — Но я хотел бы услышать ответ от Вас.

Итан продолжил изучать девушку, наклоняясь ближе, чтобы лучше видеть ее лицо. Пусть мужчина играет в свои игры. У Итана есть работа.

— Меня зовут Итан Кэйлли, — сказал он, обследуя ее голову и шею. — Абнер Берсон попросил меня разобраться со смертью его дочери и найти украденные вещи, которые были у нее, когда она погибла.

— Вы охотник на воров?

— Ага.

— А часто охотники на воров ведут расследование убийств?

— Хотите меня нанять? — спросил Итан. — Или поддерживаете разговор?

Служитель с растерянным видом пожал плечами.

— Мне просто любопытно, — тихо сказал он.

— Не уверен, что сейчас самое время, чтобы удовлетворить Ваше любопытство. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос: Когда они ее принесли?

— Думаю, это было ближе к полуночи.

— Давно она была мертва?

Служитель взглянул на девушку прежде, чем быстро отвел глаза. Он стоял в нескольких шагах от стола, а его руки дрожали.

— Вы ошибочно принимаете меня за доктора, мистер Кэйлли. Я не могу Вам ответить.

— Тогда у Вас нет ни одной идеи о том, как она умерла? — спросил Итан.

Пелл облизнул губы.

— Ни одной.

— Простите меня, мистер Пелл, — сказал Итан. — Но не может быть, что это первый раз, когда Вы видите покойника.

— Конечно, нет, — сказал молодой человек неуверенным голосом.

— Но при этом Вы кажетесь потрясенным ее видом.

Мужчина засомневался, его глаза сконцентрировались на девушке.

— Они примерно моего возраста. И человек, который принес ее сюда, сказал, что она была убита. Я видел мертвых раньше, но никого, кто был бы… убит таким образом.

— Я понимаю, — сказал Итан. — Я собираюсь вскрыть ее. Хочу посмотреть, смогу ли я узнать что-то о том, как она погибла. Хорошо?

Пелл кивнул.

Итан откинул простынь, чтобы открыть тело девушки. Она была одета в шелковое платье нежного желтого оттенка, хотя об этом трудно было судить в тусклом свете. Ее нижняя юбка была темнее, возможно, зеленая, и на ней был белый корсет. Итан склонился, разглядывая обнаженную кожу ее плеч и груди, выискивая любые знаки, которые могли бы объяснить причину ее смерти.

— Принесите мне тот фонарь, — сказал Итан, неопределенно показывая в сторону железного дерева в дальнем конце комнаты.

Пелл достал его и поднес к Итану, поставив рядом с ним так, чтобы свечи освещали девушку.

Даже при лучшем освещении Итан не мог увидеть ни раны, ни засохшей крови, ни синяков. Он осмотрел ее руки и ноги, проверил ее одежду — была ли она разрезана и вся ли она на ней. Наконец он повернул ее на бок, чтобы осмотреть спину. Ничего.

Он не удивился; именно поэтому Берсон захотел именно его, а не Сефиру Прайс или какого-то другого охотника. Именно поэтому он думал о том импульсе силы, который почувствовал еще до прихода в Доусинг Род служащего Берсона. Именно поэтому он был обеспокоен.

— На ней нет никаких отметок, — сказал Итан, выпрямившись и встречаясь глазами с молодым служителем.

— Что это значит? — спросил Пелл.

— Это означает, что она не была убита ни одним из обычных способов. Ее не зарезали и не застрелили. Ее горло не было перерезано. Ее шея не была сломана.

— Могла ли она быть задушена?

Итан посмотрел вниз на девушку и покачал головой.

— Это оставило бы на ее шее синяки, сделали бы это веревкой или голыми руками.

— А что на счет яда?

Он задумался на мгновение, глядя на лицо девушки. Выражение на лице было умиротворенным, будто она спит, а вовсе и не умерла. Вряд ли это было лицо человека, который умер от отравления.

— Думаю, это возможно, — сказал Итан.

— Но Вы в это не верите.

— Нет.

— Может, она вообще не была убита.

— Возможно, — рассеянно сказал Итан, все еще глядя на тело. — Мистер Пелл, Вас не затруднит принести мне стакан воды?

— Что?

— Немного воды. Или еще лучше вина. Как и Вы, я… я смущаюсь при виде этой бедной девушки. Мне необходимо что-то попить.

— Вы лжете мне, — сказал Пелл, как-то совсем по-юному и немного испуганно.

— Уверяю Вас…

— Вы лжете, — опять сказал он. — И я хочу знать почему.

Итан слегка улыбнулся.

— Нет, не хотите.

— Что значит, не хотите? — сказал Пелл, сильно нахмурившись. — Конечно, хочу.

— Вы знаете мою сестру, мистер Пелл? — спросил Итан. — Она из Вашего прихода.

— Ваша сестра?

— Вы можете знать ее под именем Бетт Броуер, жена Джеффри Броуера.

— Вы брат миссис Броуер? — служитель наклонился вперед, разглядывая лицо Итана. — Да, мне кажется, я вижу какое-то сходство. Так что на счет нее?

— Она упоминала обо мне?

— Нет, а должна была?

Это был справедливый вопрос, хотя, возможно, и не это Пелл имел в виду. Бетт очень хорошо прикрывалась своим статусом в Бостонском обществе, чтобы рисковать и привлекать внимание к своему изгою-брату, который был еще и заклинателем. Думая об этом, Итан понял, что был бы очень удивлен, если бы она говорила о нем, даже со своим дорогим Джеффри.

— Нет, вообще-то, не должна, — сказал в конце концов Итан. — Я просто упомянул о ней, чтобы у Вас не было причин не доверять мне. Если бы Вы просто могли принести мне немного вина, я был бы очень признателен. Я же останусь с бедняжкой мисс Берсон — она не останется одна ни на секунду.

Пелл ничего не сказал, но продолжал смотреть на Итана с задумчивым выражением лица.

— Это не то, что Вы собирались сказать, — промолвил мужчина. — Не так ли?

— Не понимаю, что Вы имеете в виду.

Пелл уставился на него.

— Вы не знаете, что ее убило, да? Вы просто не хотите мне об этом говорить.

— Я ничего не знаю, — сказал Итан, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.

— Не уверены, Вы хотели сказать. Но у Вас есть какая-то мысль. Это видно по Вашим глазам; я слышу это в Вашем голосе. О чем Вы не хотите мне говорить?

Итан ничего не ответил, но он видел, что служитель задумался.

Через мгновение Пелл опять повернулся к мертвому телу.

— Она не была зарезана или задушена, — пробормотал он. — Ее не застрелили, не отравили, и она не была убита каким-либо другим традиционным способом.

Он опять взглянул на Итана, его брови сосредоточенно нахмурились. А потом до него дошло. Итан увидел, что это случилось. Он заморгал, его глаза округлились. Даже при слабом свете свечей Итан заметил, как от лица мистера Пелла отхлынула вся краска.

— Ой, — сказал служитель. И опять: — Ой.

— До Вас дошло? — осторожно спросил Итан.

— Кажется, да, — прошептал Пелл.

— Тогда Вы понимаете, почему Вам следует уйти.

Он расправил плечи.

— А что, если… — Молодой человек замолчал и глубоко вздохнул. — А что, если я не позволю Вам сделать это? Что, если я позвоню сейчас мистеру Траутбеку?

— И что ему скажете? — спросил Итан.

— Что… что Вы… что Вы ведьмак.

— Вы можете это сделать, — сказал Итан. — Вы могли бы высказать свои обвинения. Я не дал Вам ни одного доказательства для подтверждения Ваших умозаключений. Но все же, он может Вам поверить. Он может арестовать меня, сжечь или повесить. Это именно, что Вы хотели бы увидеть?

Пелл отвел взгляд.

— Конечно, нет.

— Умерла совсем юная девушка. Я уверен, что она погибла от рук заклинателя. Я понимаю, что одного упоминания о, так называемых темных силах, достаточно, чтобы некоторые из тех, кто носит сутану, подверглись панике, но ее семья наняла меня, чтобы узнать правду. И я уверен, что даже мистер Траутбек хотел бы, чтобы ее убийца понес наказание.

Служитель взглянул на труп женщины.

— Что Вы хотите с ней сделать?

— Я хочу узнать, какое заклинание убило ее и, если возможно, кто наложил его.

— Вы можете распознать такие вещи?

— Да, могу.

— Но только, если сами используете колдовство. Это так?

— Ага, — сказал Итан.

— Какого рода?

— Что?

— Какого рода колдовство Вы будете использовать?

Итан нахмурился.

— Почему это Вас интересует?

— Какой род колдовства? — опять спросил служитель, его глаза встретились с глазами Итана. — Ваша сестра не единственный человек, который пришел в церковь с… со странной силой в крови. Я кое-что смыслю в колдовстве и, прежде, чем меня изгонят из духовенства за то, что позволил Вам заклинать на священной земле, я хотел бы знать, что Вы намерены делать. — Когда Итан вновь засомневался, он сказал: — Требуется больше, чем обычное заклинание, так?

— Так, — сказал ему Итан, удивленный тем, что служитель действительно знает кое-что о волшбе. — Это будет Оживляющее заклинание.

— То есть Вы должны пролить свою собственную кровь.

— Если только Вы не останетесь, и это не будет Ваша кровь.

Служитель опять побледнел, но выдавил улыбку.

— Нет, спасибо. Но Оживляющее заклятие может быть замечено другими заклинателями.

— Любое бы было замечено, — сказал Итан. — С этим ничего нельзя поделать.

Они стояли некоторое время глядя друг на друга, пока, наконец, молодой служитель не бросил взгляд на тело.

— Хорошо, мистер Кэйлли. Я верю, что в Вашем колдовстве не будет больше, чем это необходимо, Вы же можете мне поверить, что я ничего не расскажу мистеру Траутбеку или мистеру Кейнеру.

— Спасибо, мистер Пелл. Я постараюсь управиться так быстро, как только это возможно.

— Я буду в святилище. Пожалуйста, позовите меня прежде, чем уйдете из склепа, — Пелл опять посмотрел на Дженнифер Берсон. — Ей не следует быть одной.

Его взгляд ненадолго задержался на трупе. Потом он вышел из коридора, его шаги раздавались на лестнице. После того, как Итан уже не мог слышать звук его шагов, он снял жилет и закатал рукава, поежившись от холодного неподвижного воздуха. Он остановился над девушкой на мгновение, еще раз вглядываясь в ее лицо. Его выражение было таким безмятежным; она не могла знать, что произойдет с ней. Она не боялась своего убийцу. Это вполне мог сделать тот, кого она знала, возможно, даже доверяла.

Он вытащил клинок и провел им по своему предплечью, делая длинный и глубокий надрез, достаточный, чтобы набралась ложка крови. Положив нож на стол рядом с Дженнифер, он обмакивает палец в наворачивающейся крови. Он провел одну сплошную темную линию на лбу девушки, а вторую — от основания носа, по губам и подбородку, дальше вниз по горлу и до грудины.

— Ревела потестатем, — прошептал он на латыни. — Экс круоре эвокатам.

Раскрыть силу, наколдованную на крови.

Слова зазвенели в темной комнате, словно они были произнесены множеством голосов. Камень под ногами властно загудел, воздух вокруг Итана стал более напряженным, чем в прошлую ночь, когда он наколдовал лошадь. Заклинание получилось намного сильнее; он подумал, что, возможно, в этих землях таится некая сила, которую он не понимал.

Рядом с ним появился призрак, его светящиеся глаза сосредоточились на девушке, голодный взгляд в его красновато-коричневых глазницах.

Итан почувствовал, как кровь на руке испаряется, в то время, как пот на лбу высыхает от охлаждающего ветра. Он наблюдал, как исчезает кровь, которую он нанес ей на лицо, горло и грудь, словно ее стирает невидимая рука. Рядом с ним зачадили свечи, а волосы на затылке встали дыбом.

Потом тело Дженнифер Берсон начало светиться. Свет, исходящий слева от ее грудиной кости, распространялся медленно от головы и лица, до кончиков ее пальцев и вниз, к ступням. Сначала Итан подумал, что у свечения нет никакого света, что это просто блики от горящей свечи. Но когда он убрал фонарь и посмотрел на тело девушки еще раз, он увидел, что свечение было бледно-серебристого цвета, цвета звезд.

Обычно заклинание, наброшенное Итаном, показывало своим свечением ту точку, куда попало заклинание убийцы, но свет, окруживший тело Дженнифер, был словно лунное сияние на заснеженном поле. И этот оттенок серебряного… У каждой силы любого заклинателя есть свой оттенок; вариации были тонкими, но отличимыми. У Итана был ржавый цвет, как кирпич, покрывающий Бостонский Городской Дом в вечернее время. Его вторая сестра, Сюзанна, тоже была заклинателем. Ее заклинания оставляли зеленовато-синий след, цвета океана в ясный день. Но он никогда раньше не видел такой силы. Это было так, словно все цвета были высосаны из заклинания, осталось только серебро.

Старый призрак Реджи сверкнул насмешливой улыбкой. Потом он опять исчез.

У Итана не было сомнений, что Дженнифер была убита при помощи заклинания, но он не мог представить, что за заклинание было использовано против нее. Вполне возможно, что способ распространения свечения мог бы предложить некоторые подсказки. Удар, направленный в ее сердце, мог бы произвести такой эффект, следуя потоком ее крови, но после заклинания, которое набросил на нее Итан, на ее груди должны были остаться пятна.

Было еще одно заклинание, которое он мог попробовать, которое могло сказать ему, что использовал убийца в качестве горючего для своего заклинания. Каждое заклинание имеет свой источник, один из элементов — огонь, воду, землю или огонь — для простейших заклинаний или же что-то берется из существ или растений для жизненных заклинаний. Открывающее заклинание, которое использовал Итан, потребовало его собственной крови. Другие жизненные заклинания могут быть наброшены с помощью трав, древесного сока или дерева.

Также как и то, что каждое заклинание оставляло свой след, оставлял его и источник этого заклинания. Его мог распознать тот, кто мог набросить распознающее заклятие. Итан мог. И, возможно, зная то, каким образом было наброшено заклинание, он мог узнать чуть больше об убийце. Он сказал Пеллу, что использует только одно заклинание. Но это был, скорее всего, его единственный шанс изучить труп девушки. Если бы он отказался от возможности сделать все, чтобы распознать ее убийцу, используя свою силу, он был бы глупцом.

Рана, которую он нанес себе, начала исцеляться сразу, как только он произнес свое заклинание, что означало, что ему нужно было порезать себя еще раз для второго заклинания. Он взял свой нож со стола, обнажил руку и поднес лезвие к коже.

Однако прежде, чем он успел порезать себя, он услышал позади легкие шаги.

— Даже не смей! — предостерег голос, эхом отразившийся от потолка и каменных стен. — Только не в этом месте!