Глава 16

Первой мыслью Итана было, что мальчик уже мертв, убит точно таким же способом как Дженнифер Берсон и сын Браунов. Холин не шевелился. Его лицо было мертвецки бледным и искажено в гримасе, будто с пареньком произошло именно то, чего так опасался Итан. Рот плотно сжат, глаза зажмурены, как будто ему было нестерпимо больно. Дождь скатывался по его щекам словно слезинки. Кисти его рук выглядели так, будто он пытался выбраться, высвободится из заклинания, которым его околдовал чародей.

Но Анна — чародей — хотела, чтобы Итан остался. Она-он? — использовали Холина, в качестве приманки, чтобы заманить Итана к призраку, чтобы она могла использовать всю полноту своей власти, чтобы уничтожить его. Оставалось надеяться только на это, в противном случае мальчик уже мертв.

— Ты не слушаешь, — сказала Анна, медленно подходя к нему. — Ты не… — Она наклонила голову в сторону и втянула ноздрями воздух. Мгновение спустя, она рассмеялась. — Коровяк! — радостно сказала она. — Думаешь, что несколько листьев колдовской травы поможет тебе выстоять против меня? — Она покачала головой, ее веселье исчезло так же быстро, как и появилась. — Дурак ты, Кэйлли.

— Тегимен! — Итан едва выдохнул это слово. — Экс вербаско эвокатум! — Оберег, наколдованный на коровяке!

Листья с цветами в его руки растворились, словно песок в море, а булыжники под ногами загудели от наполняющей их силы. Он почувствовал, как защитное заклинание опутывает его ноги на подобии двух змей, обвиваясь вокруг него, окутывая его.

— Оберег, — сказала девочка, когда защитное заклинание достигло его талии, потом живота и груди. — Как странно. Я могла бы убить тебя прямо там, где ты стоишь, несмотря на все твои заклинания, травки-муравки и прочую дребедень, которой ты пытаешься бороться против меня. — Она склонила свою голову на бок, её кожа омерзительно сияла. — Но я дам тебе еще один шанс, прежде чем убивать тебя.

— Что за заклинание ты применила к нему? — требовательно спросил Итан.

Маленькая паршивка улыбнулась.

— Одно из моих собственных, тебе сроду не сотворить подобного.

Итан закатал рукав, намереваясь нанести себе порез и попытаться вернуть паренька к жизни с помощью заклинания.

— Не смей, — предупредила девочка. Она и не думала повышать голос, но Итан остановился, занеся свой нож над предплечьем. — Если ты попытаешься освободить его, я прикончу вас обоих. Есть только один способ его спасти, и ты знаешь, что это за способ.

Итан пристально посмотрел на неё, наконец, кратко кивнув в ответ.

— Ты хочешь, чтобы я забыл про Дженнифер Берсон.

— Я же не раз тебе говорила. Но ты должно быть меня просто не слышишь. Я вправе убить мальчишку в наказание за то, что ты сделал.

— Накажи меня. Не трогай мальчишку. Он тебе ничего ни сделал.

— Но что, если я могу наказать тебя, причинив вред мальчишке? По мне так нет страшнее наказания. Я бы с превеликим удовольствием убила бы тебя, Кэйлли. Как же мне хочется прикончить тебя прямо сейчас. Но, если я так и сделаю, то это вызовет подозрения. Берсон знает, чем ты занимаешься. Он будет интересоваться, не связана ли твоя смерть со смертью его дочери. — Она покачала головой. — Нет, мне нужно, чтобы ты вернулся и рассказал ему, что убийцей был Фолтер, и он работал на Эбенезера Макинтоша. Мне нужно, чтобы ты повинился перед ним, что все это время ошибался, что Фолтер был всё-таки заклинателем, что никто другой не повинен в смерти его дочери. И вот, когда ты это сделаешь, я отпущу паренька.

— Нет, — сказал Итан. — Ты отпустишь его немедленно. Или клянусь Всевышнем, я найду тебя и разорву тебя на части голыми руками.

Анна рассмеялась, высоким, похожим на звон колокольчика голоском, как обычная маленькая девочка.

— Ну и дурак же ты, — сказала она.

Он почувствовал пульсацию колдовства прежде, чем заклинание обрушилось на него.

Следующее, что Итан осознал — это то, что он лежит на земле, извиваясь так отчаянно, что его голова и руки болтаются, словно у марионетки, ударяясь о булыжники. Он ничего не мог поделать, чтобы остановить себя. У него возникло такое чувство, будто кто-то разрезал его плоть от груди до живота и вливает в его тело расплавленное железо. Он услышал как эхом от зданий, окружавших его, отдавался крик, и понял, что это он кричал. Но он ничего не мог сделать, чтобы прекратить это всё.

Она рассмеялась в ответ на его защиту, на коровяк, на его пустую угрозу. Теперь Итан понял, почему. Он никогда раньше не чувствовал такой силы. Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным. До такой степени бесполезными были его способности к колдовству.

А затем все было кончено. Итан лежал на камне, тяжело дыша, дождь стекал по его лицу. В этот момент он бы сделал всё, о чем бы его не попросил этот треклятый чародей, лишь бы не испытывать вновь этой жгучей агонии. Он был уверен, что именно этого хотел этот ублюдок.

Он заставил себя встать, качнулся, но быстро выпрямился. Его приведение наблюдало за ним. При обычных обстоятельствах Реджи посмеялся бы над его неудачей или покачал бы, разочаровавшись в действиях Итана, головой. Но не в этот раз. Призрак на самом деле выглядел испуганным.

— Если ты думаешь, — сказал Итан Анне, — что я собираюсь позволить заполучить его только потому, что тебе удалось меня слегка задеть, то ты…

Боги! Коровяк с оберегом чего-то да стоят?! Итан вновь был на земле, его спина выгнулась, а зубы сжались так крепко, что он думал, будто те сейчас покрошатся и посыпятся трухой изо рта. По его венам словно больше не кровь текла, а расплавленное железо. Ему вновь хотелось закричать, но он не смог выдавить из себя ни звука. Он хотел содрать с себя кожу, чтобы сплав вытек наружу, позволить дождю охладить его. Он мог себе представить это шипение, от соприкосновения воды с его телом, которая обратится тут же в пар. Он мог…

Дышать. Он мог снова дышать. Глотнуть свежего воздуха. Он открыл рот и позволил нескольким дождевым каплям упасть ему на язык, закашлявшись, он резко сел. Когда его голова перестала кружиться, он вновь поднялся на ноги.

Тегимен, подумал он. Экс вербаско эвокатум. Оберег, наколдованный на Медвежьем ухе. На этот раз он использовал не только листья, надеясь на более мощное действие.

— Еще один оберег тебе не поможет, — сказала девочка. — И неважно, сколько листьев ты на него потратишь. Моя сила слишком глубоко течет для таких как ты.

Больше всего Итану сейчас захотелось как следует врезать этому чародею, прямо по челюсти. Очевидно, он был невероятно силен в колдовстве. Но откуда он там много знает о даре Итана? Должно быть, тот близко подобрался к охотнику. Последний раз Итан видел девочку далеко отсюда у городских ворот, чародею едва удавалось поддерживать иллюзию. Сегодня был явно не тот случай. По правде говоря, чародею удалось напасть на Итана, используя одно-единственное заклинание, поддерживая при этом образ Анны. Итан не смог бы провернуть подобное, он даже не знал, как этому подступиться.

— Тогда тебе придется убить меня, — сказал Итан, начиная тянуть время. — Потому что я не дам тебе забрать Холина.

Слишком часто во время этих встреч с девочкой, Итан позволял себе думать о мощи этого колдуна и о том, как он слаб по сравнению с ним. Пришло время рассмотреть, что он мог сделать, а не то, чего он не мог. Он попытался найти заклинание второй раз и увидел, что то никоим образом не отразилось на девочке. Но зачем ему вообще нужно искать заклинание? Почему бы не позволить чародею самому найти атакующее заклинание?

Он все еще держал нож в руке, и теперь он поднял его так, чтобы девочка хорошо могла видеть действия Итана. Она уставилась на него в замешательстве. Она наблюдала, как Итан убирал клинок обратно в ножны. Но, когда нож скользнул внутрь, он позволил его лезвию срезать кожу между большим и указательным пальцами.

Дискати! Разрушить! Слово эхом отозвалось в его разуме, когда кровь начала сочиться из его раны на руке. Экс круоре эвокатус! Наколдовано на крови!

И вновь Итан почувствовал колдовство, и он знал, что заклинатель его тоже ощутил. Но он надеялся, что чародей не ожидает нападения, пока Итан все еще пытается найти заклинание, и наблюдая за ним глазами Анны, этот человек не заметит кровь на его руке и потому Итан ожидал более слабого заклинания.

На этот раз удача была на стороне Итана. Он услышал полукрик, полурык. Голос, окрашенный в равной мере яростью, болью и шоком, вне всякого сомнения принадлежал мужчине. В то же самое время, Анна растворилась в воздухе, будто её утащили неведомо куда демоны. Итан тут же кинулся в сторону Холина, настолько быстро, насколько ему позволяла больная нога.

Паренек всё еще дышал. Хотя грудь его вздымалась и опускалась, дышал он неглубоко и сбивчиво. Дождь промочил его одежду насквозь. Кожа его совсем остыла, а губы приобрели бледно-синеватый оттенок.

Итан проскользнул своими руками под паренька, прекрасно понимая, что Холину не выжить без огня, сухой одежды, и теплых одеял.

— Тебе не следовало этого делать!

Он знал, даже не оборачиваясь, что Анна вернулась и стояла позади него. Её голос не был похож на детский, он был напряжен и суров; голос девочки сливался с голосом взрослого человека.

В следующий миг Итан рухнул на Холина, сильно ударившись плечами оземь, и перекатился на спину. Расплавленное железо обожгло его тело изнутри, заполняя каждый дюйм, до самых кончиков пальцев. Он открыл рот, чтобы закричать, но вместо этого почувствовал, как его рвёт. Но, тем не менее, мучения продолжались до тех пор, пока он не испугался, что его мозг сейчас расплавится или взорвется, или просто остановиться и умрет.

Он не прекратит до тех пор, пока я не умру. Итану не нужно было, чтобы Анна озвучила это вслух. Он просто знал это, а в тот самый миг, когда он уже примирился с этой мыслью, закончилась жизнь, а с ней и мучения.

Как только у него возникла эта мысль, агония прекратилась, и снова Итан подумал, что если этот чародей смог прочесть его мысли.

— Твоя взяла, Кэйлли.

Итан посмотрел вверх, на иллюзию. Она по-прежнему выглядела, как маленькая девочка, даже если она звучит, как некое существо из потустороннего мира.

— Ты не оставляешь мне выбора, кроме того, как покончить с этим делом одним разом. Ты будешь наблюдать, как мальчишка умрет, а затем утром ты отправишься к шерифу и скажешь тому, что именно ты убил Дженнифер Берсон, и того бедного мальчонку прошлой осенью, и этого тоже ты прикончил. Тебе придется сознаться, что ты чародей, ты скажешь ему, что ты использовал своё ведьмовство, чтобы совершить все эти убийства, для того, чтобы ты мог потом накинуть заклинания управления. Уверен, остальное они додумают сами.

— Я пойду к нему сегодня же вечером и расскажу, что случилось на самом деле.

— Ты и не вспомнишь, что же было на самом деле. К тому времени, когда я закончу с плетением своего заклинания, ты уже будешь валяться без сознания в переулке. Ты очнешься и обнаружишь себя рядом с мертвым мальчиком, и ты будешь уверен, что это именно ты убил его.

Итан потянулся за клинком, но прежде чем рука даже успела нащупать рукоять ножа, его тело вновь пронзила всё та же жгущая изнутри агония. Его тело напряглось, его снова одолела тошнота. Он был готов выцарапать себе глаза, лишь бы это остановить.

— Кэйлли, я могу продолжать так делать всю ночь напролет. Я могу заставить тебя страдать, да так, что тебе прежде и в голову не приходила мысль о подобных муках. И еще задолго до завершения моего заклинания, ты будешь умолять меня убить мальчонку и набросить на тебя моё заклинание. Или ты можешь, наконец, признать тот факт, что ты проиграл, и мы закончим эти мучения. Выбор за тобой.

— Да! — проскрежетал он зубами. — Прекрати! Пожалуйста!

Как только Итан произнес эти слова, его боль отступила. Тело его было измученным и ослабшим. Он заставил себя открыть глаза, увидел, что девочка стоит склонившись над ним, похожая на бродяжку, крошечная, светящаяся, с улыбающимся лицом.

— Вот и славно, Кэйлли, — сказала она. — На этот раз, ты принял мудрое решение.

Итан отвернулся от неё, и успел заметить движение на другой стороне переулка. Всего какой-то краткий мир, удар сердца, не более, ему показалось, что кто-то пришел ему на выручку. Но фигура была слишком мала, слишком темной. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы узнать Питча, в его темные глазах отражалось колдовское сияние Анны.

На лице Анны отразилась тревога и она бросила взгляд в направлении Итана. Однако, увидев пса, ее лицо вновь расслабилось, и на губах заиграла всё та же торжествующая улыбка.

— Это простое заклинание, — начала было она, её голос вновь стал похож на голос маленькой девочки. — Ты произносишь его так, же как и любое другое. Странно, не правда ли? Казалось, должно быть совсем другое заклинание, которое убивает. Не согласен?

Итан едва её слушал. Питч стоял и глядел прямо на него, голова его была наклонена на бок. Итан смотрел на пса, сердце у него разрывалось от боли. Что он мог сделать, чтобы спасти Холина, спастись самому? Сам ничего. Он не мог тягаться с чародеем по силе в колдовстве или в навыках, или хитрости. В одиночку никак. Но он больше не один.

— Питч.

Он произнес одно единственное слово. Но Питч навострил уши и махнул хвостом. Итан почувствовал обжигающие слезы, которые ручьем потекли по его щекам.

— Прости меня.

Всевозможная, какая только существует, боль начала раздирать Итана изнутри, такая же мощная как та, что была вызвана чародеем, и еще более страшная. Ибо, если он переживет эту ночь, то эта боль никогда не уйдет.

Анна остановилась на полуслове. Итан чувствовал, что она наблюдала за ним. Он легко мог представить себе смятение на девичьем лице, но он даже не взглянул на неё. Он продолжал неотрывно смотреть на Питча. И проговаривать про себя нужные слова.

«Каситас экс вита хьюск канис-экс Питч-эвоката». Слепота, наколдованная на жизни этого пса.

Он мгновенно почувствовал, как сила заклинания загудела, наполняя его тело, как будто десятки тысяч иголочек начали покалывать его кожу. Вместе с ним задрожали булыжники на мостовой. Весь город запульсировал. Несомненно, каждый чародей в Бостоне почувствовал то, что сейчас происходило. Тем не менее, Питч не дрогнул, не отступил, ни съежился от страха. Он вообще не издал никакого звука. Его ноги подкосились, он рухнул на бок и затих. Теперь уже навсегда.

Итан осознал, что остался совсем один, если не считать Холина. Анна вновь исчезла. Он вновь услышал, как мужской голос, голос чародея, заорал в приступе ярости, выкрикивая какие-то нечленораздельные звуки. Наверное, он мог бы преследовать его, возможно, узнал бы, кем тот был. При таких обстоятельствах, он, возможно, бы победил в бою заклинаний.

Но он не предпринял попытки. Стараясь изо всех сил, он подполз на коленях к тому месту, где лежал бездыханный Питч, зная, что он должен что-то сделать, чтобы почтить память животины, прекрасно понимая, что сделать ничего не мог. Когда он пробежал дрожащими пальцами по мокрому меху Питча, погладив псину по голове, он вновь попытался сказать, как ему жаль. Слова застряли у него в горле. Он шатаясь поднялся на ноги и покачиваясь, подойдя к мальчику, поднял того на руки. Остановившись, чтобы еще раз бросить взгляд на несчастного Питча, он поспешил вниз по переулку, мимо бочарни Генри и его комнаты. На следующем углу, он повернул на север и потащил паренька в конец Северной Оконечности к дому Элли.

К тому времени, когда он добрался до ее улицы, он был истощен и слаб. Все дома здесь были погружены во тьму, как и в переулке Купера. Все, кроме дома Элли. Должно быть она в ужасе, не в силах заснуть, не зная как быть, ждать вместе с Кларой или отправиться на поиски своего сына, блуждая по темным улицам. Даже а проулке Итан видел, что в окне её дома горели свечи так, что бледные лучи света пересекали улицу, заставляя дождинки сверкать. Он увидел, как она выглянула наружу, в ночь, из ближайшего из двух окон.

Должно быть она видела, как он шел. В следующие мгновение, дверь в её дом распахнулась и она сбежала вниз по лестнице, не обращая внимание на дождь.

— Что с ним случилось? — спросила она, ее голос был высоким и напряженным. — Он ранен?

— Не знаю, — сказал ей Итан, тяжело дыша, ноги его болели.

Он шагнул мимо нее, вошел в ее дом, и сразу же отправился в гостиную, где в камине горел огонь. Он положил Холина на диван и стал снимать с мальчика мокрую одежду.

— Он выглядит едва живым! — воскликнула Элли, заглядывая Итану через плечо. — Как это случилось? Во что ты его втянул?

Он повернулся к ней так резко, что она от неожиданности отступила назад на несколько шагов. Горе и чувство вины, и не забытая боль вспыхнули в его груди, словно колдовское пламя. Хотя у него в голове тут же возникли тысяча обидных и злых слов, готовые сорваться с языка, он молча проглотил их. В глазах Элли стояли слезы, а щеки были такими же мертвенно бледными, как и у её сына.

— Я здесь ни при чем, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Он всё еще чувствовал под своей ладонью мокрый мех Питча. Его грудь изнутри жгло чувство вины вперемешку с тоской. Он помнил боль, которую ему причинил чародей. — Я только… сделал кое-что, чтобы спасти его, спасти нас обоих, о чем я буду сожалеть всю свою оставшуюся жизнь. — Она ничего не сказала, только кивнула. Итан переключил всё свое внимание на мокрую одежду парнишки. — Принеси одеяла, все сколько есть. И подбрось еще одно полено в камин.

— Разумеется.

Она поспешила из комнаты, а Итан закончил раздевать мальчика. Он передвинул диван так, что тот оказался как можно ближе к камину. Когда Элли вошла в комнату с охапкой одеял, он взял несколько, и вместе они укрыли ими мальчика.

— Немного супа с чаем пошли бы ему на пользу, — сказал Итан.

— Хорошо. — Она собиралась уже уходить. — И тебе принести?

Он взглянул на неё, их глаза ненадолго встретились.

— Спасибо.

Она снова вышла из комнаты. Итан опустился на колени рядом с диваном и стал изучать лицо Холина, его голову и шею. Он не нашел никаких признаков того, что мальчик был ранен, что означало, что оцепенение мальчика вызвано колдовством. Элли прибьет его, если уличит его в колдовстве в её доме, даже если он будет колдовать ради спасения Холина. Поэтому, не мешкая, пока она была на кухне, он вытащил один лист коровяка.

— Сасцитатио экс вербаско эвоката. — Очнись, наколдовано на коровяке.

Поначалу ничего не происходило. Итан подумал, чтобы накинуть еще одно заклинание на паренька, с большим количеством листьев. Но потом ресницы мальчика затрепетали, и он издал тихий стон.

В ту же секунду Элли оказалась рядом с Итаном.

— Мне показалось, я слышала его голос.

— Так и есть, — сказал Итан. — Он должен скоро очнуться.

Холин снова застонал, открыл глаза и снова закрыл их. Мгновение спустя, он поерзал под одеялом, уже больше походя на спящего паренька, чем на ребенка, оказавшегося в плену у колдуна.

— Слава тебе, Господи, — сказала Элли.

Слезы потекли по её щекам, и на этот раз она не стала прикладывать никаких усилий, чтобы скрыть их от Итана.

— Похоже, он пойдет на поправку, — сказал Итан. Он поднялся на ноги, чувствуя себя старым, разбитым и усталым даже больше, чем он мог себе представить. Его одежда была столь же мокрой, как и одежда Холина, и он понял, что дрожит.

— Я должен идти.

— Чай почти готов, — сказала Элли. — И в кладовке найдется кое-какая одежда, которая когда-то принадлежала Джону. Она должна тебе подойти по размеру. Сходи, переоденься. Я хочу узнать, что произошло этим вечером.

Итан знал, что лучше не спорить. Он, хромая, вышел в заднюю комнату и нашел старый сундук, наполненный мужской одеждой, и вся она была гораздо лучше, и, без сомнения, гораздо дороже, чем все, что принадлежало ему. Он порылся в этой груде тряпок, пока не нашел самую старую из рубах и такие же старые и потрепанные бриджи, принадлежавшие покойному Джону Харперу. Он стащил с себя мокрую одежду и переоделся в сухое. Бриджи оказались ему длинноваты, но хорошо сели на талии, и пришлось закатать рукава у рубахи. Но облачившись в сухую одежду, он почувствовал себя несравненно лучше. Он вернулся в гостиную, разложил свою мокрую одежду перед камином, и сам сел у огня. Вскоре он перестал дрожать.

Элли уже устроился в кресле у камина. В одной руке она держала чашку дымящегося чая, а другой гладила пшеничного цвета волосы Холина. Когда Итан сел, она слегка выпрямилась в кресле. Вторая чашка чая стояла на маленьком столике рядом с ним. Элли указала ему на неё.

— Спасибо, — сказал он, поднимая чашку и держа её у носа, вдыхая аромат яблока и мяты, грея руки.

— Ты можешь рассказать мне, что же случилось? — спросила Элли. Он прямо-таки слышал, какие усилия она прикладывала, чтобы удержаться от обвинений в его адрес. — Ты знаешь, почему это сделали с моим мальчиком?

Он даже не подумал «почему». Он увидел Холина, лежащего там, в переулке, и все его последующие мысли были сосредоточены на том, чтобы найти способ спасти жизнь мальчика. Но как только Элли задала ему этот вопрос, ответ стал очевиден. Сефира Прайс.

Люди Сефиры убили Даниэля Фолтера, а Анна пыталась убедить Итана, что Даниэль убил Дженнифер. Холин видел Найджела и Итана на улице, и вот теперь колдун принялся за Холина, пытался использовать его для другого смертельного заклинания. Этот чародей работал в паре с Сефирой. Но с какой целью?

— Итан?

Он быстро вынырнул из своих размышлений.

— Извини. Я просто… Короткий ответ на твой вопрос заключается в том, что Холина схватили из-за меня. Потому что кое-кто нас видел вместе с ним вчера, когда я провожал его домой.

— Кто? — спросила она, как будто сама замыслила убийство этого неизвестного.

— Мне не следовало…

— Итан, кто вас видел?

— Сефира Прайс, — ответил он.

Она моргнула, но никакого другого ответа предложено не было.

— Помнишь колдуна, о котором я вчера упоминал?

Она кивнула, вновь побледнев.

— Именно он схватил Холина. Но я считаю, что он работает в паре с Сефирой Прайс. Я думаю, что именно так он узнал, где найти Холина.

— Что он собирался сделать с..? — она осеклась, глядя Итану в лицо. — Холин мог погибнуть, точно так же как и те другие.

— Теперь с ним всё хорошо. Нам повезло.

Она долго пристально смотрела на него, пока Итан, наконец, не отвел взгляд и отпил свой чай.

— Это не везение, — сказала она. — Ты спас его. Ты сказал мне, что сделал нечто такое, о чем будешь сожалеть.

— Оставь это, Элли. — Он сказал это мягко, но знал, что она не будет спорить.

— Что ж, спасибо, — сказала она, наконец. — За все, что бы ты там ни сделал.

— Не позволяй ему завтра идти на работу.

— Не беспокойся, — ответила она, сразу же вернувшись к своему суровому тону, которым она разговаривала и Холином и Кларой. — А как быть послезавтра?

— К тому времени будет видно. — Произнося эти слова, он понял, что это правда. Он едва мог поверить, что его противостояние с Найджелом было только вчера, что он говорил с Дженной только сегодня утром. Завтрашний вечер был еще так далек, во многих отношениях.

— Думаешь, что сумеешь так скоро разобраться с этим колдуном? — Итан пожал плечами, уставившись на огонь. — Итан?

— Если это займет больше времени, чем один день, и я буду считать, что Холин все еще в опасности, то дам тебе знать.

Он глянул на Элли и обнаружил, что она наблюдает за ним, её зеленые глаза внимательно смотрели на него. Поняв это, он тут же придал своему лицу самое безмятежное выражение.

— Но это не то, что ты имел в виду, не так ли?

— Прежде чем я уйду, я должен разбудить его и задать несколько вопросов. Ты не против?

Он был уверен, что она будет возражать, что после всего, что случилось, она хотела бы защитить Холин даже от этого. Но она удивила его.

— Я не против, но сама останусь здесь.

— Конечно. — Он поставил свою чашку с чаем и переместился на диван так, что сесть рядом с мальчиком. Он мягко встряхнул Холина и произнес его имя. Поначалу Холин едва пошевелился, не просыпаясь, но Итан вновь встряхнул его и позвал по имени. Спустя несколько секунд мальчик повернулся и открыл глаза. Он взглянул на Итана, а затем на свою мать, прежде чем откинуться на спину и уставиться в потолок. — Как ты себя чувствуешь, Холин? — спросил Итан.

Паренек сглотнул.

— Сбитым с толку, — ответил он слабым голосом.

— Тебе больно? Может тебя тошнит?

Он покачал головой и откашлялся.

— Нет, ничего такого. Я не помню… Как я здесь очутился?

— Я тебя принес домой. Что последнее ты помнишь?

— Как я поднимался, шел от пристани. Было еще светло. Который сейчас час?

— Уже поздно, — сказал Итан. — За полночь.

— Почему ты был один, без Рори? — спросила его Элли всё тем же строгим голосом.

— Он с несколькими приятелями отправились в таверну. — Он посмотрел на свою мать. — Я подумал, что ты не захочешь, чтобы я пошел с ними.

Несмотря ни на что, Итан улыбнулся, отвернувшись так, что Элли не заметила.

Элли собиралась сказать что-то еще, но остановилась и уставилась на Холина. Паренек лишил свою мать дара речи. Как бы Итану хотелось вписать куда-нибудь этот момент.

— Ты видел кого-нибудь? — спросил Итан, вновь повернувшегося лицом к Холину. — Останавливался с кем-нибудь заговорить, или кто-то проходил мимо?

— Вроде нет. — Мгновение спустя он покачал головой и нахмурился. — Нет, — сказал он с большой уверенностью. — На самом деле, мне тогда показалось, что город словно обезлюдел. Я никого не видел и подумал, что это странно. Последнее, о чем я подумал: куда все подевались. А затем… — Он пожал плечами. — А затем ты меня разбудил.

Итан с Элли обменялись взглядами.

— Ладно, — сказала Элли, вставая. — Пора в постель. Ты сможешь добраться до своей комнаты?

— Думаю, смогу, — ответил Холин. — А что со мной произошло? — спросил он у Итана. — Почему ты здесь, да еще так поздно?

Итан вновь глянул на Элли, но та ничего не сказала.

— Боюсь, Холин, я ненароком втянул тебя в кое-какие свои дела. Прости за это. Я не позволю подобному повториться. — Мальчик пристально смотрел на него, явно недовольный его ответом. — Тебе не о чем беспокоиться, — заверил его Итан. — Тебе это ничем не грозит. И мне кажется, что тебе следует поскорее оказаться в своей кровати, прежде чем твоя мать запретит мне вообще приходить сюда.

— Хорошо, — сказал Холин, голос его звучал устало. Он встал слишком быстро, потому сильно покачнулся и возможно бы упал, если бы Итан не успел вовремя протянуть руку и удержать парнишку на ногах.

— Ого, — вздохнул мальчик.

— Наверное, мне следует подняться наверх вместе с тобой, — сказал Итан.

С помощью Итана, Холин стал подниматься по узкой лестнице в свою комнату. Там Итан с Элли помогли ему улечься в постель прежде, чем спуститься обратно в гостиную.

Итан начал собирать свою одежду, которая оставалось всё еще влажной.

— Тебе следует остаться здесь, — сказала Элли, вновь удивив его. — Ты можешь спать на диване, у камина.

— Спасибо, но это не…

— Они найдут тебя, если ты пойдешь домой.

— Элли…

— Посмотри на меня и скажи, что тебе здесь не будет безопаснее, чем у себя дома.

Итан посмотрел на нее, но поспорить с этим не мог. У него не было аргументов, чтобы возразить ей. Колдун наверняка хочет отомстить Итану за то, что тот сделал этой ночью, и он не сомневался, что Сефира была с ним заодно. Его комната над бондарней — первое место, куда они наведаются. Таверна Каннис, второе. И от одной только этой мысли он чуть не бросился сломя голову из дома Элли, чтобы помчаться скорее в Доусер. Помня, как Сефира угрожала Каннис, он не сомневался, что чародей может придумать для молодой женщины нечто изощренное.

— Кроме того, — Элли продолжила после короткой паузы, — на тебе одежда Джона, а мне бы не хотелось, чтобы ты вот так запросто в ней ушел. — Он усмехнулся и покачал головой. — Смеешься надо мной.

— Нет, — сказал он и добавил, — ну, разве что чуть-чуть. Ты же понимаешь, что если я останусь торчать здесь, то могу подвергнуть опасности детей. Я бы установил оберег на дом, а это будет означать, что придется проливая кровь, чтобы осуществить колдовство.

Элли вздрогнула, услышав последнее слово, но потом она взяла себя в руки.

— Хорошо. Делай всё что потребуется, чтобы обеспечить нашу безопасность.

Сегодняшней ночью она была просто полна сюрпризов.

— Спасибо, Элли, — сказал он и добавил. — Это хорошее предложение. Но мне нужно быть кое-где в другом месте.

— В такой час?

— Да. Ты права: они возможно ищут меня. И если это так, я хотел бы быть там. Это лучше, чем, если они найдут там кого-то другого.

— Ту женщину, владелицу таверны.

Он никогда не упоминал в разговоре с ней о Каннис, в значительной мере потому, что она дала понять, что она не хочет ничего знать о его жизни. Должно быть она слышала о Каннис от Холина или Клары.

— Её зовут Каннис. — Они постояли несколько мгновений, ничего не говоря. Итан почувствовал, как его щеки вспыхнули, и он не знал от чего.

— Что ж, — сказал он, наклоняясь, чтобы собрать свою одежду. — Я переоденусь обратно в своё и пойду.

— Не будь дураком, — сказала она, хмурясь. И голос её звучал именно таким, каким его привык слышать Итан за последние несколько лет. — Твоя одежда еще не просохла. Иди в том, во что одет. Вернешь одежду потом. Чистой.

Он улыбнулся.

— Еще раз, спасибо. — Он натянул на себя мокрые чулки и сапоги, и пошел к двери. — Я все еще могу поставить защиту на дом. Так будет безопаснее для вас.

— Нет, — сказала она. — Спасибо. — Их глаза вновь встретились. — Береги тебя Бог.

— И тебя.

Он натянул на себя влажный камзол, открыл дверь, и снова шагнул в дождь и темноту.

Загрузка...