Охотник

Глава 23

Руина. Место, заставляющее кровь стынуть в жилах. Место, где любой храбрец становится трусом. Место, где трусу просто не выжить.

Знаете, что самое страшное в Руине? Тишина. Навязчивая, пронзительная, давящая тишина. Каждый шаг – как удар колокола в святилище. Каждый вздох – порыв сильного ветра зимней вьюги. Тишина, словно живое существо, словно тварь Злого леса, изготовившаяся к прыжку. И – не нападающая пока что. Ждет, следит за тобой провалами окон и – не нападает. Пока что.

В Руину мы вошли, едва рассвело, до первого солнечного света. Быстро переправились через ров, одолели полуразрушенные стены, спугнув охотящуюся на мышей змею. Гадина убралась так быстро, что я даже не успел ее увидеть, определил по шороху.

Мы вошли в Руину – и погрузились с головой в тишину.

Мне было полегче – все-таки не в первый раз в этих местах. Дон, скорее всего, тоже здесь бывал, хоть и не говорит, но брат не отправил бы его с нами, будь это не так.

– Страшно? – спрашиваю я Релли, и голос мой, словно подвыпивший гуляка, прошелся над пустынной мостовой, зацепился за угол дома и канул в подворотне.

– Страшно, – сознается она. – Я как-то себе по-другому все представляла.

Потерянно озираемся, не понимая, куда идти. Это когда я в одиночку хаживал, все равно было, а теперь у нас есть цель – Золотая башня. Вот только где ее искать, ума не приложу.

Чудится движение в окне двухэтажного полуразрушенного дома. Мгновенно разворачиваюсь, стрела хищно водит клювом, ища цель. Напрасно, никого там нет, просто почудилось. На всякий случай начинаю прослушивать местность и тут же прекращаю. Мертвяков да нежить так не обнаружишь, и не уверен, что в Руине моя способность вообще действует.

– Нам туда, – уверенно говорит господин Излон, показывая пальцем в глубину Руины, туда, где над крышами домов возвышается громада башни.

– Это она и есть? – спрашиваю. – Золотая башня?

– Нет. – Господин Излон, как и все мы, напряжен и взвинчен. – Это башня Мудрости, обитель древних магов. Самое высокое здание на свете, когда-то считалось одним из чудес света.

– Это она? – Релли пристально вглядывается вдаль.

Напрасно старается, с такого расстояния деталей даже я не рассмотрю, разве что эльф сумеет. Но Дон на башню не глядит, отчего-то он вглядывается в мертвый проем окна. Того самого, в котором мне почудилось движение.

– Что там? – спрашиваю встревоженно.

Эльф мотает головой, ничего, мол, но взгляда от оконного проема не отводит.

Господин Излон лезет по груде щебня, бывшей, очевидно, когда-то жилым домом. Пожав плечами, следую за ним, запинаюсь о разбитый комод. Мебель короткой стычки не переносит, рассыпается в труху, я звонко чихаю, заставляя остальных вздрогнуть.

– Осторожно! – с тревогой кричит Релли и поясняет в ответ на мой недоуменный взгляд: – Древние дома растут не только вверх, но и вниз.

Недоверчиво щурю глаза. Да, подземелья в Руине есть, сам видел, но чтобы дома строили под землей, такого просто быть не может. Однако на всякий случай удваиваю осторожность, и не напрасно. Когда груда камня подо мной вдруг ползет вниз, меня это не застает врасплох. Отпрыгиваю в сторону и тупо смотрю на глубокую яму, почти закрытую облаком пыли.

– Два-три подземных этажа, – азартно говорит господин Излон. – Так тогда строили, сколько этажей над поверхностью, столько же и под ней.

– И подземные этажи соединялись улицами, – добавляет Релли. – Знаменитый некогда Алирок, своего рода подземная Корила.

– Истинно так, – важно кивает головой господин Излон.

Пожимаю плечами. Под землю я пока не стремлюсь.

Эльф оставляет в покое подозрительное окно, то и дело бросая в его сторону быстрый взгляд, и присоединяется к нам.

– Что-то там прячется, – говорит он напряженно. – Мне это не по нутру.

– Оставь, – говорит госпожа ректорша беспечно. – Прячется – не нападает, пусть его.

– Лучше бы напало, – серьезно отвечает эльф.

Пожалуй, он прав. Тварь, что таится и не уходит, куда опаснее той, что нападает в открытую или бежит, понимая, что с добычей ей не совладать.

Преодолев груду щебня, выбираемся на другую улицу. И застываем в нерешительности. Потому как идти совершенно некуда. Что справа, что слева – обрушившиеся дома закрывают проход. Разбредаемся, пытаясь найти проулок между уцелевшими зданиями. Бесполезно, единственный переулок закрыт обвалившейся стеной. Просвет у самой земли имеется, стена не наглухо перекрывает путь, но я бы туда соваться не стал, то, что однажды рухнуло, может обвалиться и еще раз. Вдобавок пробираться пришлось бы почти ползком, стало быть, ежели кто вознамерится напасть именно в этот момент, отбиться будет затруднительно.

Дружно смотрим назад, я морщусь, будто зуб болит. Нет ничего хуже, чем по своим следам возвращаться. В Злом лесу это – верная смерть. Насчет Руины не скажу, но лучше б и здесь воздержаться.

Эльф считает так же, взахлеб спорит с госпожой ректоршей. Вмешиваться не собираюсь, оглядываюсь по сторонам. Если двое отвлеклись на что-то, остальным надо быть настороже.

И тут же отвлекаюсь сам, на солнечный блик под некрупным камнем. Присаживаюсь, осторожно разгребаю щебень и пыль. И достаю три золотые монетки с ноготь большого пальца.

– Ух ты! – говорит Медвежонок восторженно. – Дай посмотреть!

Ссыпаю монеты в подставленную ладонь, шаря по сторонам взглядом. Спокойно все, тихо… до омерзения тихо и спокойно. Нехорошее у меня предчувствие, вот что. Добром такая вот тишина закончиться ну никак не может.

– Попробуем пройти здание насквозь, – подводит итог спору госпожа ректорша. – Не может быть, чтобы такой большой дом не имел черного хода.

Пожимаю плечами. Ей, чародейке, виднее. Через дом так через дом.

Здание сохранилось на славу. Большой зал с колоннами, лавки с мягкими сиденьями вдоль стены, огромное зеркало (разбитое, правда, вдребезги). И деревянная лестница наверх. Никакого черного хода нет и в помине, но госпожу ректоршу это нисколько не смущает, она уверенно движется к лестнице. Хватаю ее за руку, забрасываю за спину, оставаясь глухим к возмущенному воплю. Первой я ее точно не пущу, пусть хоть вся на вопли изойдет.

Не без опаски ступаю на первую ступеньку, переношу вторую ногу, подпрыгиваю. Странно, но время не затронуло дерево. Впрочем, это Руина – здесь странности как раз являются нормой.

Медленно преодолеваю первый проем, на площадке останавливаюсь, машу рукой остальным и продолжаю подниматься. Под ногой тревожно скрипит ступенька, быстро отшатываюсь назад, осторожно пробую ее ногой. Держит. На всякий случай перешагиваю. Три ее сестрицы – и я на втором этаже.

Оглядываюсь, пока остальные поднимаются по лестнице. Красиво, аж дух захватывает. Особенно та штука на потолке из тонкого стекла с потемневшими от времени подсвечниками.

Резная колонна, украшенная львиной мордой, примерно такая же, только деревянная, стоит в тайном святилище Звела. Лев – это его зверь, любимец Охотника. Прокалываю палец кинжалом, мажу кровью каменную морду. Лев довольно скалится, ну еще бы.

Под ногами – ковер, как у старосты в доме, только этот краски вовсе не потерял. А на ковре – след огромной трехпалой лапы.

Лук мгновенно покидает чехол и оказывается у меня в руках. Осторожно отступаю к лестнице, чтобы прикрыть спину.

– Что случилось? – требовательно спрашивает Релли и тут же охает, обнаружив след.

Рядом со мной возникает Дон с натянутым луком, кивает вправо, показывая, что накрывает эту часть коридора. Стало быть, левая за мной.

Релли с интересом разглядывает след.

– Есть соображения? – спрашивает она.

– Облом, – говорю я кратко.

Будь отпечатка два, возможны варианты. Но здесь сомнений быть не может, след оставил облом. Одноногая тварь с двумя хвостами, которыми поддерживает равновесие при движении. Видел я его однажды издалека, только на южной окраине. В деревне до сих пор никто моему рассказу не верит, только дед Сурко божится, что в молодости облома завалил. Три пальца с левой руки ему на память оставил, но одолел-таки. Деду веры нет никакой, но куда-то ж все же пальцы подевал? Может, и впрямь облом постарался…

– Облом, – согласно кивает эльф, а Медвежонок выпучивает глаза.

Еще одна ожившая сказка, малыш? И снова страшная.

– След свежий? – деловито интересуется Релли.

Задумываюсь. Выглядит свежим, это да. А вот когда здесь тварь прошла – не скажу. В Руине время странно себя ведет…

Дон наклоняется, проводит рукой над трехпалым отпечатком, пожимает плечами.

– Тени нет, – говорит он непонятно для всех, кроме меня. Тень следа держится недолго, пока след помнит того, кто его оставил. Только вот как эта связь в Руине работает, не знаем ни Дон, ни я. Тварь может сидеть в соседней комнате, может, от нее одни кости остались, да и те за века в пыль рассыпались.

– Уходим отсюда, – чуть нервно говорит Релли.

Она права, с обломом лучше не связываться. Одолеть-то мы его сумеем, только вот для кого-то из отряда эта схватка непременно окажется последней.

Без суеты и спешки ищем черный ход и находим. Госпожа ректорша опять оказалась права, такой богатый дом имеет два выхода – для господ и для слуг. Да только жизнь нам это ничуть не облегчает. Потому как дверь открываться отказывается, а когда мы с помощью топоров заставляем ее сдаться, обнаруживаем, что черный ход завален камнями. Хлопаю себя по лбу, мог бы и раньше сообразить. Выход-то как раз в заваленный стеной переулок!

Неудача заставляет Релли задуматься, но ненадолго.

– Выйдем через окно, – изрекает она.

Дельная мысль и своевременная. Ни на миг не забывая об обломе, отыскиваем подходящее окно. Да уж, выпрыгнуть из такого – ноги сломать. Под окном-то груда камней, по такой и ходить-то страшно, не то что прыгать.

Дон достает веревку, привязывает к спинке массивной кровати. Спускаюсь первым, стараясь не думать о том, что деревянная кровать может рассыпаться в прах. Эльфы, они в дереве куда лучше нас понимают: раз Дон на кровать старую понадеялся, значит, не подведет.

Обошлось. Нащупываю ногой камень, тот шатается, ставлю ногу на соседний. Вроде держит, отпускаю веревку, сразу достаю лук. За мной спускается Релли, краем глаза слежу за ней, готовый подхватить, если что. Госпожа ректорша легко спрыгивает на камни рядом со мной, я убираю лук, теперь она посторожит, а я подстрахую Медвежонка. Потому как этот малый может запросто и веревку оборвать.

Веревка выдерживает, но Медвежонок срывается. Успеваю его подхватить, но удержать не под силу, и оба катимся по камням, набивая шишки и синяки.

Под иронические смешки Релли распекаю неуклюжего, потирая отбитые локти. Медвежонок виновато сопит и молчит. И молчание это спасает его от изрядной затрещины – оброни он хоть слово, тут же ему мозги вправлю.

Пока я в лучших охотничьих традициях занимаюсь воспитанием молодежи, к нам присоединяются господин Излон и эльф. Поэтому отвешиваю все-таки Медвежонку подзатыльник (уж больно хотелось) и оглядываю местность.

Эта улица сохранилась получше. Во всяком случае, обрушившихся домов всего два, и оба сложились внутрь, потому мостовая практически не завалена.

Идем до перекрестка, сворачиваем на поперечную улицу. Она тоже чиста, больших завалов нет. Груда щебня перегораживает всего лишь половину мостовой, рядом – зеленоватое болотце. И отчего-то при виде этой невзрачной лужицы начинает голосить чувство опасности.

– Назад! – кричит Релли разогнавшемуся эльфу, и тот замирает, как вкопанный.

Облегченно перевожу дух. Еще шаг, и он вляпался бы… во что?

– Магия, – поясняет госпожа ректорша. – От этой лужи прямо-таки смердит магией, исковерканной, неправильной.

– Я не чувствую, – качает головой господин Излон. – И как это магия может быть исковерканной, скажите на милость?

– Может, – спокойно говорит эльф, отступая от лужи. – Именно здесь начался Огненный Потоп, чем бы он ни был. И любая магия, соприкоснувшись с ним, изменяется. Вспомните Злой лес.

– А в нем какая магия? – удивляется простодушный Медвежонок.

– Лесная, – коротко бросает эльф, и мне делается неуютно от его взгляда. – Точнее, была таковой до Потопа.

– В Кориле магией было пропитано все… – говорит господин Излон задумчиво, и я тут же перебиваю его:

– Сказано же, не называть по имени! Не любит этого Руина.

Словно тяжелый вздох сотрясает улицу, меня пробирает холодок. Не иначе как разрушенный город вздыхает, вспоминая свое прошлое.

– В Руине, – спешно поправляется господин Излон, – магии было запредельно много. Это что же, теперь шагу спокойно ступить нельзя?

– Именно, – подтверждаю. – Спокойствие свое, господин чародей, следовало еще на границе Злого леса оставить. А здесь можете его засунуть себе в…

Медвежонок громко и натужно кашляет, чтобы маг, не дай Звел, не расслышал, что ему с этим проклятым спокойствием делать. Господин Излон смущен и обижен, но делает вид, будто ничего не произошло. Релли улыбается, эльф с интересом слушает нашу беседу.

– Пошли, – говорю громко.

Я недоволен собой, вспылил, не сдержался. А как тут сдержишься, если иные господа о спокойствии толковать изволят? Спокойствие тут и мертвым не дается, что уж о нас говорить?

С трудом минуем казавшееся безопасным место. Довольно неприятно карабкаться по груде камней, имея под боком смертоносное болотце. Стоит только оступиться, и колобком покатишься в зеленоватую лужу. А чем это грозит, лучше и не проверять вовсе.

– Все, ищем место для привала, – объявляю спутникам.

Время перевалило далеко за полдень, и мы изрядно подустали, лазая по развалинам.

– Есть здесь место, где можно переночевать спокойно? – спрашиваю господина Излона.

Тот растерянно пожимает плечами. Ясно, будем надеяться, что нам повезет найти подходящее по пути. Очень уж не хочется ночевать здесь посреди мостовой, да и с домами тоже не все хорошо. Иная нечисть из домов вообще не выходит, и любой редкий в этих местах путник будет принят с огромной радостью.

Привал устраиваем в небольшом двухэтажном здании, стоящем наособицу.

– Дом Пожарного Легиона, – объявляет господин Излон важно.

К зданию вплотную примыкала высокая башенка, которую время, увы, не пощадило. Высокой (по утверждению чародея) башня была в допотопные времена, и сверху легионеры обозревали город на предмет пожаров. Ныне от нее осталась в лучшем случае половина, остальное обрушилось, развалив крышу и усеяв окрестности грудами щебня.

В здании, на втором этаже, обнаруживаем человеческие останки, впервые за все время пребывания в Руине. Высокий мужчина, одетый в оранжевый мундир. Рядом валяется металлический открытый шлем. Подбираю, с любопытством разглядываю. Знатная вещица, качеством куда лучше, чем носят сейчас городские стражи или даже господа рыцари. И весит совсем немного.

Подумав, напяливаю шлем на голову, оцарапав с непривычки руку о гребешок.

– Ничего так, – одобряет шлем Медвежонок.

– Настоящий пожарный легионер, – добавляет с усмешкой господин Излон.

Привал устраиваем на первом этаже. Нехорошо обедать рядом с трупом, вдруг да встанет и тоже попросит? В Руине от мертвых не знаешь чего и ожидать.

– Что такое Пожарный Легион? – требовательно спрашивает Релли господина Излона. Тот, оторвавшись от фляги, торопливо отвечает:

– Структура, которой вменялось в обязанности тушение разного рода пожаров и, кажется, расследование поджогов. Между прочим, в пожарные набирались преимущественно огненные маги. Выпускники Академий, не проявившие себя в достаточной степени, чтобы занять более престижную должность.

– Я бы набирал скорее магов Воды, – бурчу себе под нос, но господин чародей слышит и с жалостью смотрит на меня.

– Видно, молодой человек, что о магии вы имеете самое общее представление. Никто больше не знает о структуре пожаров, чем огнемаги. Да и гасить пожар с помощью стихии Огня куда как сподручнее.

– Интересно, – против воли вступаю в спор. – Это что же получается, чтобы потушить, скажем, дом, его надо еще раз зажечь?

– Надо определить стержень пожара и выдернуть его, – заученно отвечает господин Излон, но от подробностей воздерживается. Надо понимать, что самолично он пожары тушить не пробовал.

– Он прав, – подтверждает госпожа ректорша, обращаясь ко мне. – Я могла бы привести теоретические выкладки или просто что-нибудь поджечь и погасить с помощью огня, но, надеюсь, ты поверишь мне на слово?

– Поверю, – бормочу я и отворачиваюсь.

– Маги Воды среди пожарных тоже были, – примирительно сообщает господин Излон. – Но немного. Впрочем, основами Воды пожарные владели тоже.

– Мне вот что непонятно, – робко встревает Медвежонок. – Я в этом ничего не понимаю, в магии то есть. Но недавно Дон нам рассказывал, что Потоп изменил всю магию в мире, и так появились ловушки, вроде той зеленой лужи. А если здесь маги жили…

– Работали, – поправляет господин Излон.

– Ну пусть работали. В этом здании была магия? Была. А почему лужи нет?

– Лужа – это от магии Воды, – задумчиво говорит Релли. – Но вопрос интересный. Мальчик прав, Потоп должен был оставить следы…

– И это говорит маг, Ректор Академии! – В голосе Дона торжество. Вот сейчас он всех этих столичных чародеев намажет на хлеб вместо масла и медленно сожрет. Ну или хотя бы понадкусывает. – Элементалисты! Да ведь Потоп и вызван был огненной магией!

– Верно! – оживляется госпожа ректорша. – Заклинания одной стихии либо усиливают, либо ослабляют друг друга. Здесь векторы были направлены противоположно, соответственно, чары в доме были ослаблены до нуля…

– Добавлю еще, что в некоторых городах, к примеру в том же Интуле, пожарным удалось ослабить Потоп, что и спасло нашу будущую столицу, – не упускает случая блеснуть своими познаниями господин Излон. – Правда, волна туда докатилась изрядно ослабленной, но все же…

– Потоп изменил саму структуру нашего мира, – добавляет эльф. – До того доминантной стихией была вода. Нынче же – огонь.

– Это спорный вопрос, – качает головой госпожа ректорша, но Дона унять не так-то просто.

– Ничего спорного тут нет! Точка кипения всех без исключения жидкостей понизилась. Равно как и точка плавления всех твердых субстанций.

– Я не готова дискутировать на эту тему, – отрезает Релли, и эльф наконец затыкается.

– Я гляжу, вы отдохнули уже? – Пора приструнить этих умников, иначе до утра будут судачить о своей любимой магии да о Руине в придачу. – Ну-ка, дружно налегли на еду! Привал долгим не будет!

Медвежонок, который уже успел плотно перекусить, подходит к стойке с топорами и прикидывает один за другим на вес. Я одобрительно хмыкаю. Даже отсюда видно, что оружие куда лучше, чем его собственное. Пожарные, понятно, использовали топоры в сугубо мирных целях, но кого это волнует? В доброй руке и камень – оружие.

Медвежонок останавливает наконец свой выбор на приглянувшемся ему топоре, сравнивает со своим.

– Строительная секира, – одобрительно бормочет специалист по Древней Магии. – Хорошая вещь, надежная.

Действительно, добрая вещь. Только тяжелая и громоздкая – в общем, не для меня. А вот Медвежонку как раз по руке.

– Завидно? – ехидно спрашивает Релли, уплетая ломоть холодного мяса. – Вот подожди, Охотник, доберемся до Золотой башни, там отведешь душу!

– Царь-Лук! – оживляется господин Излон. – Оружие эльфийских владык, в давние времена врученное королю Старилу как символ вечной дружбы!

– Отданное во временное хранение на вечные времена, – уточняет эльф.

Оба мага смущенно замолкают, эльф-то куда больше прав на чудо-лук имеет. Но Дон, угадав наши общие мысли, качает головой.

– Я предпочел бы взять Чашу Жизни, если это возможно.

– Думаю, ты ее заслужил, – поспешно соглашается госпожа ректорша.

– Пока еще нет, – возражаю я. – Вот если до Золотой башни доберемся, тогда да, заслужит, чем бы эта чаша ни была. А пока – хватит уже на будущее загадывать, не любит Руина этого.

– И Злой лес не любит, – подтверждает счастливый Медвежонок, крутя топор в огромных лапищах.

Короткий отдых закончен. Собираемся, дружно выходим на улицу. И вновь Руина встречает нас своей пронзительной тишиной.