Я так и не узнал, что за существо повстречалось мне на просторах бездны, хотя некоторые нехорошие догадки были. Но эти мысли я старался отгонять.
А вот допросы Ирдиса продолжились: я спускался в подземелье каждый день.
Лекари привели мужчину в относительный порядок, ему дали помыться — просто чтобы я не сидел рядом со смердящим и разлагающимся куском мяса — но во всем остальном условия содержания главного вора Пите были не слишком хороши.
К собственному удивлению, я умудрился не повредить сознание мужчины в нашу первую встречу, так что он остался в здравом уме.
Это было крайне важно, так как факт того, что я могу достать из его сознания что угодно, почти сломал вора, я это чувствовал, но на контакт он не шел. Все просто: мне нечего было ему предложить. Даже десятой доли того, что я выудил из его головы, хватит не просто на виселицу — на колесование точно — так что пообещать ему работу на канцелярию, если он выложит все самостоятельно и в письменном виде… Такой возможности у меня не было, хотя я и пытался склонить главу гильдии воров к сотрудничеству.
— Мой король, ты не думал, что только казнь — это слишком… Мало, в плане спектра наказаний? — спросил я у Кая, покручивая в руке кубок с вином.
Шла вторая неделя моего пребывания в столице и на днях мы получили голубя: флотилия Ламхитана, вопреки северным ветрам и неспокойному морю, приближается к Пите. Соотечественники Сании скоро будут здесь, буквально на днях.
— Что ты имеешь в виду? Я считаю варить преступников в масле и рвать лошадьми, как делают на юге — варварством, недостойным Клерии и его народа, — ответил Кай.
Да, тут только рубили головы, руки, вешали, иногда колесовали. Или загоняли в рабство. Аристократов могли отлучить от двора и сослать в имение без права выезда за пределы своих земель. Они же иногда платили штрафы, но не слишком часто. Вот, собственно, и все меры пресечения по клерийскому уголовному кодексу.
— Я к тому, что мне нечем торговаться с Ирдисом.
— А зачем торговаться?
— Ты же понимаешь, что он опытный вор и прекрасный информатор? Даже как консультант — ему цены нет. Я выудил такие схемы, от которых у Армана аж дух захватило. Канцелярии подобное и не снилось.
Король сейчас неспешно прохаживался по кабинету — в последние годы я заметил за ним, что размышляя или нервничая, Кай постоянно курсирует от стены к стене, меряя шагами собственную рабочую комнату. В последнее время, я подозреваю, он делал это так часто, что скоро протопчет колею. Ну, через пару лет, может быть.
— И что ты предлагаешь?
— Как насчет длительного тюремного заключения?
Король рассмеялся.
— В темницах долго не живут, Антон! Кто год или два просидел в подземелье — сами молят о смерти! А ты про «длительное»… Насколько длительное?
— Ну, лет десять. Двадцать. Пожизненное? — просто сказал я.
Мои слова вызвали еще один приступ монаршего смеха.
— Двадцать лет в камере?! Да ты страшный человек, барон! Ужаснейший! Я не настолько чудовище, чтобы держать кого-то в камере всю его жизнь. Лучше уж на плаху или виселицу, полчаса и дело сделано! И поверь мне, любой преступник, которому ты предложишь двадцать лет в камере или виселицу, выберет второе! Не глядя!
Я немного призадумался, глядя на рубиновую жидкость в кубке, Кай же продолжил вышагивать по кабинету.
— Я не знаю, что ты там придумал, Антон, уверен, что-то дельное, но на самом деле судьба Ирдиса интересует меня сейчас меньше всего. Скоро тут будет посольство Ламхитана! А у нас ничего не готово! Вроде бы и выделили им целый этаж в крыле нового дворца, но судя по твоим рассказам, это так, один тупичок в дворце Великого Арха. А если они привезут две сотни человек с бойцами и слугами?! У меня своей гвардии — три сотни мечей, так у них отдельные казармы стоят!
Я наблюдал, как обычно холодный и расчетливый, король Клерии Кай Фотен Первый, мужчина, который выцарапал свой престол когтями и выгрыз зубами, имея за спиной только Вилу де Шонц, безымянного счетовода и своих гвардейцев, сейчас боялся показаться нищим в глазах будущей родни…
— И костюмы эти! Вот как мне их встречать? Сания, опять же, ходит, вся в меха закрученная, только нос торчит! Вечно простывшая, Вила мне все уши прожужжала. У нее в покоях жарко, как в кузне, я говорю, в этом-то и проблема. Она сидит в этой жаре, выходит потом из комнаты и все! Зовите лекаря. Но нет, не слушает. И что, нам выходить встречать послов: я в камзоле и плаще, а моя невеста вся в шкуры замотанная? Или что? Что обо мне подумают?!
— В смысле, в шкуры?
— В прямом! Ей было холодно, и она приказала притащить ей самый теплый материал, который есть на этом проклятом богами севере! И ей приперли плащи из волчьих и медвежьих шкур! И из толстой шерсти еще! Так и ходит…
Я настолько много времени проводил в подземельях, что так и не нашел минутки встретиться ни с Санией, ни даже с Вилой.
У меня шевельнулось несколько мыслей на тему того, в чем может крыться проблема. Надо бы заглянуть к арха-те на огонек. Только Вилу нужно выловить.
— Я уверен, места ламхитанцам хватит. А не хватит — так у нас тут не юга, а север, слишком большие дворцы будут чересчур холодными… Для служивых можно освободить несколько казарменных помещений, поселить с гвардией. Уверяю, мой король, для них это будет если не честью, то приемлемо. Они же помешаны на воинском деле, пусть тренируются пока с вашими бойцами, смотрят, как умеет воевать север и на что способна гвардия.
Мои слова немного успокоили нервного короля, и Кай замедлил шаг. Во всяком случае, перестал так сильно стучать пятками по каменному полу.
— В одном из посланий мелькнуло, что посольство «самое высокое». Есть мысли, что это значит? Кто пожалует?
Я задумался.
— Вариант только один, король. На кораблях прибудет кто-то из архов Ламхитана, возможно, даже, несколько.
В нашей классификации арх равнялся герцогу, так что в этом случае посольство и в самом деле будет не просто «самым высоким», а буквально «высочайшим». Выше — это только визит самого Верховного, что по традициям южного королевства было просто невозможно.
— Вот и граф де Шонц-Вилен сказал мне то же самое. Только архов мне тут не хватало в посольстве! — чуть не взвыл Кай.
Мне очень хотелось встать и успокоить монарха силой Лу, но я понимал, что еще и это знание будет для Кая лишним. Ведь я до сих пор не знал, что выболтал королю шесть лет назад по пьяни, что ему рассказала сама Лу, когда высылала меня из Пите. Может, он и так знает слишком много, непозволительно много. Но даже если это и было так, то Кай не подавал виду.
— Так вот, король, что касательно наказаний…
— Слушай, меня сейчас это вообще не беспокоит. Просто скажи, это будет слишком дорого?
— Не думаю. Плюс, так можно будет судить высокопоставленных преступников.
— Да? Уверен?
— Более чем.
— Сколько в золоте?
Я пожал плечами, прикидывая расходы на охрану и содержание.
— На самого осужденного, если он благородных кровей или ценный — полтора-два золотых в луну, может, три. Ну и на охрану еще пять.
— Семь золотых в луну? Девяносто в год? Дешевле снести голову.
— Только если эта голова не стоит девяносто золотых в год. А если будет много арестованных, то стоимость содержания каждого будет уменьшаться. Охрана-то одна на всех.
Глаза короля сузились. В последние годы он стал большим счетоводом, нежели я.
— А можно еще и имущество в пользу короны конфисковать. Или вычитывать из семьи за содержание, пусть и частично… Вот и получается не так и дорого, — добавил я.
— А смысл держать взаперти людей столько лет?
— Казнить некоторых преступников слишком расточительно, — просто ответил я. — Вот представь, что старший Регон… Пережил встречу со мной. Что бы ему грозило?
— Плаха или ссылка в имение с отлучением от двора, — пожал плечами король. — Но скорее плаха.
— А мы бы могли продержать его в камере лет двадцать, давать видеться с родными, напоминать, что когда он отбудет свое наказание — выйдет на свободу с чистой совестью…
— Держать в заложниках? Это низко, — сказал, как сплюнул, Кай.
— Не держать в заложниках, а осудить как преступника и держать в тюрьме, — поправил я короля, — и всем вокруг напоминать, что за преступления перед престолом и людьми можно не только отправиться в свое имение или лишиться головы, но и провести половину жизни взаперти…
Наш разговор зашел в тупик. Я понимал, что мне нужно что-то посулить Ирдису, чтобы закоренелый преступник и вор пошел на сотрудничество с канцелярией, частью которой я как-то незаметно для себя самого уже и стал. Вот только король в этом вопросе оказался каким-то непробиваемым.
Тем же днем я встретился и с Вилой, и мы вместе навестили принцессу в ее покоях.
Сания на самом деле ходила по дворцу завернутая то ли в шубу, то ли просто в шкуры, и выглядело это немного дико. Если бы я не знал крутой нрав девицы, то подумал бы, что это очередной саботаж, но невеста Кая просто отказывалась надевать что-либо иное после наступления холодов — южанка постоянно мерзла и заставляла слуг круглосуточно топить камин в своих покоях. А по углам еще и жаровни расставила.
Но вот когда в комнатах начинался форменный Ташкент, молодая арха-та преображалась. Сания сбрасывала плащи, переодевалась в привычное ей, легкое, почти невесомое платье из южных тканей и бодро порхала по покоям, занимаясь какими-то своими делами.
Апартаменты девушке выделили поистине огромные. У нее было минимум четыре комнаты без учета спальни, одну из которых она уже переделала под некое подобие рабочей лаборатории с кабинетом. Одна комната — под спальню. Прихожая — для приема гостей, ну и, само собой, гардеробная. Была и просторная ванная комната, в которую слуги постоянно таскали воду: девушка, привыкшая к просторным мраморным бассейнам и купальням в дворце своего отца, сейчас очень мучилась, плещась в медной ванне. Хотя специально для нее король заказал чуть ли не джакузи: когда слуги увидели объем, который им придется наполнять ежедневно, я думаю, они прокляли будущую королеву.
— Вила! Барон! — прямо сейчас пальцы девушки были измазаны чернилами, а косы Софа собраны в тугую гульку на макушке. — Чем обязана?
Внутри было так жарко, что я с удивительной для левой руки ловкостью чуть ослабил завязки рубашки на груди и уже подумывал сбросить камзол. И сапоги, наверное, было бы тоже неплохо снять, правда, не в присутствии женщин.
— Здравствуй, арха-та, — я полуофициально поклонился, Вила же позволила себе просто отделаться легким кивком.
По эмоциям Сании я понял, что у нее состоялся еще не один разговор как с Каем, так и с де Шонц на тему моих ментальных способностей, и они смогли успокоить принцессу. Во всяком случае, убедить, что я союзник престола, а не страшная ментальная угроза для всех обитателей дворца.
— А ты выглядишь лучше, Антон. Целители?
Сания подошла почти в упор и внимательно посмотрела на мои ожоги. Делала она это не чтобы попялиться — исключительно из практического любопытства исследователя и естествоиспытателя.
— Да, в Мигне есть несколько хороших магов воды, которые меня подлатали, — криво улыбнулся я.
На самом деле, работу целители провели большую. Кожа на лице почти полностью выровнялась, так что теперь я был похож не на половинку Фредди Крюгера, а на человека, который переболел оспой или страдает от тяжелой формы акне. Губы мне восстановили вообще полностью, на шее почти не осталось следов. Единственное — до сих пор не росли волосы. Виконт предлагал мне сделать зачес направо, чтобы скрыть ожог тем, что у меня осталось от шевелюры, я же просто выбрил левый висок и стал собирать волосы в тонкий хвост на затылке — будто бы у меня были выбриты обе половины головы — на манер какого-нибудь викинга или поклонника тяжелого металла. Похожую прическу я носил годы назад, только вместо полноценного хвоста, который мог трансформироваться в косу, на моей макушке красовался писчий хвостик. Ну и выбривал я тогда волос меньше — сейчас у меня был, скорее, аккуратно уложенный собранный в хвост ирокез.
— Как проходит ваша работа, барон? Почему раньше не заглядывали? — спросила Сания, после того, как они расцеловались и легко обнялись с де Шонц. — Насколько я знаю от Вилы, вы в дворце уже неделю!
В голосе арха-ты звучал упрек, впрочем, обоснованный. Я был тем человеком, которого Сания относительно хорошо знала — дольше, чем кого бы то ни было в этой стране, так что мое пренебрежение ее обществом выглядело не слишком хорошо.
— Дела престола, дорогая арха-та, дела престола, — я опять чуть поклонился, заложив левую руку за спину, — не терпели отлагательств.
— Да, да, Вила мне говорила тоже самое. Сказала, заглянете ко мне, как только выдастся минутка. Как виконт?
— Граф. Орвист вступил в права наследования, его матушка отреклась от регентства над родом.
— О! Передайте молодому графу мои поздравления! Правда, обстоятельства наследования не самые радужные…
— Да, не самые.
Девушка еще раз внимательно посмотрела на меня и Вилу. Мы же с де Шонц готовились взять Санию в оборот и вправить мозги на тему микроклимата отдельно взятых помещений.
Ругань стояла! Как только я открыл рот на тему того, что так топить в комнатах — глупость, Сания чуть не вышла на ультразвук.
— Да как будто я сама не знаю! Но тут даже на улицу не выйти! Чуть что — сразу плохое самочувствие, кашель! Ты думаешь, барон, мне приятно сидеть в этих четырех стенах?! Да у меня столько планов! Мне нужно знакомиться со столицей, с народом, которым я буду править после свадьбы, а я тут сижу, как в клетке! Сколько раз мы были в городе, Вила? Три? Три раза за все эти луны! И каждый раз меня потом приводили в чувство лекари и целители! Я не представляю, как вы тут живете…
Кое-как мне удалось успокоить Санию и мы немножко поговорили о термодинамике и теплопроводности материалов. Я сразу же понял, в чем проблема. Другие северяне же не особо обращали внимания на то, как одевается арха-та, просто выполняя приказы будущей королевы.
Главной причиной, почему Сания вечно мерзла и мгновенно заболевала, было, собственно, злоупотребление теплыми плащами. Точнее нет, не так. Проблемой было то, что южанка ничего кроме этих меховых шкур не надевала.
— Арха-та, посмотрите, как я одет, как одета Вила…
Де Шонц моментально уловила, куда я клоню, и уже ускакала в коридоры — раздавать приказы слугам. У достаточно рослой и статной по местным меркам графини был почти один размер с арха-той, Сания была только немного выше. Поэтому уже через полчаса гостиная и гардеробная была завалена новыми вещами, а я продолжал объяснять Сании премудрости жизни на севере.
— Многослойность. Чтобы тело не перегревалось, но и одежда хранила тепло. Сания, смотри. У меня сорочка, рубашка, камзол, сверху еще — куртка, если выйду наружу. Никто в здравом уме не будет кутаться в меха, ты просто сама себя убиваешь…
Сначала принцесса не слишком внимательно меня слушала, поэтому мне пришлось взять перо и, кое-как, криво, нарисовать, что я имел в виду на тему правильных одежд.
— То есть, мне будет теплее вот в этом? — Сания подозрительно тыкнула пальцем в комплекты, которые Вила уже подготовила для девушки. Один парадный и один прогулочный — брючный.
Если уж не теплее, то точно комфортнее и правильнее. Графиня подготовила для принцессы набор платьев и юбок с шерстяной шалью и таким же, подбитым шерстью плащом в королевских цветах. Прогулочный комплект был из мягких, достаточно свободных штанов, чулок, высоких мягких сапог, двух рубашек, жилетки подбитой овчиной и легкой куртки с платком.
Наконец-то я смог оставить Санию в гардеробной и присоединиться к Виле в гостиной. За время, проведенной в покоях арха-ты я взмок, как мышь, не лучше чувствовала себя и графиня.
— Ты что, ей это… Мозги вправил? — удивленно спросила де Шонц.
— В смысле? — раздраженно ответил вопросом на вопрос я.
— Ну, заставил ее нормально одеться…
— А вы раньше не могли сами ей объяснить?
От происходящей тупости у меня начала болеть голова. Северяне! Люди, которые прекрасно знают о важности многослойной одежды и удержания температуры тела на холоде, не смогли подобрать гардероб южанке! Месяцы прошли!
— П-ф-ф-ф, — фыркнула де Шонц, — ты думаешь, мы не пытались? Но она упряма, как сам Пал. Она же мудрая южанка! Человек Софа! Ученая! Что мы вообще понимаем в одеждах? Решала свои проблемы сама, правда, безуспешно. А потом пришла к выводу, что север просто непригоден для «жизни нормальных людей».
Последнюю фразу Вила передразнила голосом Сании — настолько девица достала графиню своими выходками.
— Что, совсем никак?
— Не-а, — покачала головой Вила, — вообще ни в какую. Я ей этот комплект подготовила еще на третий день, как вы ее привезли… Да она так в него ни разу и не влезла. А король сказал во всем соглашаться с ней, пока не прибудет посольство и Сания перестанет быть совершенно одна в чужой стране… Так сказать, не давить…
— Вот вы и не давили…
— Мы просто ждали тебя, Антон, — Вила демонстративно погладила меня по ладони, будто хорошего песика, — если ты не прибил ее, сидя в рыбацкой лачуге, то уж точно знаешь, как справиться с своенравной арха-той…
Комплимент получился сомнительный, но ответить мне не дали.
В этот момент из гардеробной комнаты выпорхнула Сания. Вопреки советам Вилы, девушка натянула на себя прогулочный костюм и сейчас была похожа на благородную всадницу. Не хватало только корсета, который, впрочем, носить арха-та отказывалась наотрез и я ее очень в этом понимал.
— Как вы вообще ходите в штанах?! — спросила девушка, прислушиваясь к новым для себя ощущениям.
— Не хочешь… — начал я, но быстро прикусил язык.
— Не хочешь что?
— Ничего, арха-та, совершенно ничего.
В глазах девушки блеснул так знакомый мне огонь, который через пару мгновений выльется в громкую сцену. Поэтому я вздохнул и закончил:
— Не хочешь мочиться кровью, и не такое носить будешь, — сказал я.
От такого текста де Шонц даже закашлялась, а мне еще десять минут пришлось объяснять, что такое застуженные почки и прочие неприятные заболевания.
— Значит вот это… — Сания подняла край жилетки и посмотрела на подбивку из овчины, которая как раз прикрывала поясницу.
— Да, как раз, чтобы уберечь внутренние органы от переохлаждения, — ответил я.
Впрочем, Виле тоже было любопытно послушать, что такого нового выдаст менталист, а мои познания в физиологии человека и вовсе удивили графиню, так как она всегда считала меня пусть и ученым, но конкретно счетоводом, а потом уже воином и магом.
Когда Сания сменила платье на обычное, она наконец-то дала команду потушить жаровни. Я же настоял на том, чтобы открыть еще и ставни и запустить свежего воздуха — тут банально нечем было дышать.
С принцессой я провел остаток дня. Мы прогулялись по дворцу, я показал ей тренировочную арену гвардии, где прямо сейчас занимались некоторые бойцы, рассказал о покушении на мою тушку много лет назад.
— Ты тогда еще не был отмечен Палом, верно? — уточнила девушка.
— Верно. Я тогда еще и кое-как в руках посох держал, а мечником я всегда был посредственным.
— И как выстоял.
— Арха-та, ты же знаешь почему таких как я… истребляют?
— Слабо представляю, на самом деле. Знаю, что есть такая традиция, а откуда она пошла…
Я решил немного похулиганить. Все равно рядом никого не было — я отчетливо ощущал пустоту в радиусе пятидесяти шагов. Ближайшие люди — бойцы гвардии на арене. Поэтому я чуть отвел Санию в сторону — от края балкона, и сказал:
— Тогда смотри внимательно. Попробуй не дать до себя дотронуться.
Девушке показалось, что в следующий момент она увидела, как моя рука устремилась к ее запястью. Принцесса отшатнулась, убирая руку. Но это было лишь мороком — я уже сделал несколько шагов вправо и положил ей руку на другое плечо.
— Вот так я выжил, — сказал я девушке.
Сания была ошарашена.
— Так вот значит как? Ты можешь растворяться в воздухе?
Я только рассмеялся.
— Ты же ученая, арха-та. Конечно же, я не могу. Только боги на это способны и то, я в этом не уверен. Нет, я просто убедил тебя в том, что делаю одно, а сам в это время делал совершенно другое.
— И как далеко простирается сила твоего убеждения?.. — с сомнением спросила арха-та.
— Не слишком далеко, на самом деле. В бою — выиграть несколько секунд или мгновений, обмануть противника, чтобы он открылся. И все. Вкладывать мысли в чужие головы я не умею.
Мы еще немного постояли, опершись о край балкона и наблюдая за тренировкой гвардейцев, которые, завидев арха-ту, стали махать мечами вдвое усерднее, а я рассказал о своем первом убийстве. На той кривой улочке, когда на меня из-за угла вышли трое.
— Стоп, но ты же был человеком короля и бароном тогда, нет? Почему без охраны?
— О нет, арха-та, нет. Я тогда только-только вырвался из доков Пите, где разгружал корабли вместе с Орвистом, которого канцелярия отправила ко мне в соглядатаи. Я придумал одну азартную игру с рунами богов и карточками. Она-то, ну и моя подруга, которая была талантливым бардом, сделали меня богатым. А те трое душегубов… Их прислали воры, потому что я не хотел делиться честно нажитым по установленным расценкам.
Сания посмотрела на меня каким-то совершенно другими глазами. Одно дело — знать, что твой собеседник простолюдин в прошлом, а другое — слышать истории из той, прошлой жизни без титула.
— Грузил корабли?.. Отчего же?
— А на что жить? Мы тогда путешествовали, я, мой дальний родственник, старик, он был жрецом малого бога, и его подопечная… Приходилось зарабатывать на жизнь. Снимали комнатку в нижнем городе, считали каждый медный Кло, копили деньги на новый храм…
— Ты говоришь так, будто бы скучаешь по тем временам нищеты, — заметила Сания.
Я на секунду умолк.
— Не то, чтобы скучаю, арха-та. Просто тогда было проще. У меня была цель, и я шел к цели. Возле меня были если не кровные родственники, то близкие мне люди. Мы заботились друг о друге, строили планы на будущее, вот это все… Теперь же я остался один. У меня есть Орвист — мы стали друзьями. Но теперь он граф де Гранж, на нем лежит ответственность за род, за приемную мать, кровную сестру. А как только он женится, то и окончательно осядет в своем имении под Мигне. Будем видеться раз в полгода, когда я буду проездом в столицу или на время уплаты податей по осени. Вот и все.
— Но сейчас ты служишь королю, — возразила Сания. — Вила говорила, что ты — второй человек после нее самой, кто мог открывать дверь в его кабинет без стука. И до сих пор можешь. За твоей спиной — целое государство! Сам престол, если потребуется!
Я горько улыбнулся.
— Арха-та… Я не хочу говорить ничего плохого, да и хотел бы, чтобы это все осталось между нами. Все же, мы многое вместе пережили. Кай — прекрасный король и достойный человек, как я и говорил когда-то, там, в Парте, когда рассказывал о Клерии и твоем женихе. Но он — король. Монарх. Если нужды государства потребуют, Кай отправит меня на плаху, не раздумывая. И я пойму, почему он так поступил. Он — это Клерия. Клерия — это он. Как государство связано с его монархом, так и монарх связан с государством и до конца сам себе не принадлежит. То что я могу входить к королю без стука, то что я пью его вино, а Кай сам охлаждает мне кубок своей магией… Это показывает, что мы с ним в отличных отношениях, что я полезен для Клерии, а он ценит меня как поданного и человека. Но если наступят темные времена, когда ему придется выбирать — он выберет благо государства и престола. Просто потому что должен поступать так.
Сания задумалась над моими словами.
— Звучит не слишком… Верноподданнически, знаешь-ли.
— Я знаю. Но это правда. И если задать тот же вопрос королю, без титулов, в приватной беседе, то он скажет тебе тоже самое, почти слово в слово. На этом понимании, собственно, и держатся наши с ним взаимоотношения. Я осознаю свое место, а Кай — возможные перспективы выбора.
— Ты говорил о цели. Разве сейчас у тебя ее нет?
Я пожал плечами.
— Ну, сейчас у меня нет земель, но я знаю, что в любой момент могу снова разбогатеть. Точнее, я и так богат, у де Гранжей лежит моя казна в почти три с половиной тысячи золотом. Ну, часть я потратил, чтобы выполнить обязательство перед торговцами Ламхитана по товарам, за которые получил предоплату в твоей родной Парте. Но даже трех тысяч мне хватит, чтобы спокойно прожить всю жизнь, более не работая. Не слишком шикуя, но и не бедствуя. Свой дом в крупном городе, хорошая одежда, еда, вино. Какое-нибудь увлечение. Резьба по дереву, например, — с немного грустной, но лукавой улыбкой добавил я.
Сания подавила смешок. Да, отмеченный Палом, однорукий барон, резчик по дереву. Дело, где с двумя-то руками не все справляются.
— Это твоя цель? Спокойно прожить до старости? — удивленно спросила Сания.
— Не знаю. Если честно, я свою цель как-то из виду потерял. Точнее, есть один далекий… проект, но когда им надо будет заниматься, и надо ли будет — я без понятия.
— А власть? Ты бы смог добиться более высокого титула или стать крупным землевладельцем. Или влиятельным купцом. Одни наши зеркала чего стоят. Да и Вила говорила, что ты привез с собой какую-то новую горючую жидкость из земляного масла…
— А что власть? Я уже открываю дверь в королевский кабинет ногой и веду задушевные беседы с дочерью Великого Арха Ламхитана. Куда уж больше? Самому стать королем? Построить империю? Я не настолько тщеславный идиот, чтобы заниматься подобными вещами, — просто ответил я.
— А жидкость?
— Как-нибудь покажу, при случае. Она на самом деле горючая, — загадочно ответил я.
На следующий день я вернулся в казематы к Ирдису.
— Ну что, господин вор, есть разговор, — начал я сразу же, как вошел в камеру королевского пленника.
— О чем же?
— Хочешь сохранить свою жизнь?
Ирдис только рассмеялся.
— Барон, я не думал, что ты опустишься до такой лжи. Никто и никогда меня отсюда не выпустит.
Сейчас я шел против воли Кая Фотена, но копание в голове преступника может занять месяцы, а посольство Ламхитана было совсем близко. И я чувствовал, что сам мужчина может рассказать мне что-то серьезное, что-то крайне важное, что он тщательно скрывает в недрах своей памяти.
— А я и не говорил, что тебя выпустят, — сказал я, усаживаясь на стул, — но есть и другие варианты.
— Какие же?
Этот разговор забавлял вора.
— Нормальная камера, которая больше похожа на комнату. Прогулки на воздухе пару часов в день, нормальная еда. Иногда вино или пиво. Возможность заниматься мастерством, ты же делаешь ремни? Я видел, что делаешь. Можно ими зарабатывать на вино получше или женщин. Пару раз в год — свидания можно устроить…
Я почувствовал заинтересованность.
— Это что за предложения такие?
— Я бы сказал, предложения из ряда вон, специально для тебя, Ирдис.
— И король это одобрил? — улыбнулся вор.
— Нет. Но если ты расскажешь что-то такое, что будет полезно престолу… Одобрит, даю слово.
Ну, давай же. Такие предложения не делались еще никому в этом мире. Давай! Пожизненное заключение с хобби, трехразовым питанием и проституткой раз в год!
Он согласился. Сам того до конца еще не понимая, но согласился.
— Я так понимаю, эти условия — навсегда?
— Пока жив я — точно.
— И я не смогу выйти?
— Нет, тебя из твоей комнаты только вынесут. Ну, не считая прогулок.
Я сделал ударение на слово «комнаты». Не камеры. Комнаты.
— Знаешь, почему я тогда скрылся из поместья Регонов и более не трогал тебя, Тинт? Почему в твою спину больше никогда не смотрел арбалетный болт и гильдия не брала заказы на твою голову?
— Почему же?
— Ты, на удивление, доводишь до конца все, за что берешься, Огненный барон. Поэтому я не хотел, чтобы ты взялся за меня.
Мужчина смотрел мне сейчас в глаза без тени страха или каких-то сомнений.
— И это дело я тоже доведу до конца, как и любое другое, — согласно кивнул я.
Наконец-то главный вор Пите начал говорить. Посмотрим, достаточно ли он знает для того, чтобы сохранить свою жизнь и провести ее остаток в относительном комфорте первого в этом мире пожизненного заключения.