Одиночество жреца. Том II

Глава 11. Оглушительное молчание богов

Каждое живое существо умеет бояться. Страх — это тот базовый тормоз, который позволяет выжить, который позволяет избегать потенциально смертельных или просто опасных ситуаций. Страх присущ как высшим приматам, коим является человек, так и полевой мыши, которая усмотрела в движении листвы на ветру крадущегося хищника.

Но прогресс и общество требуют от людей невозможного: отказаться от страха. Все достижения человечества основываются на том, что нашелся какой-то смельчак, который не побоялся и сделал. Или хотя бы попробовал сделать, не глядя на угрозу.

Высшей формой страха в мире Таллерии был страх перед богами. Потому что боги олицетворяли здесь все явления и законы природы, боги были здесь реальны, и даже смерть имела лицо бога — сына Георы, владыки чертогов Смерти, Фора. Боги парализовали это мир своим существованием, а страх перед ними был прямо пропорционален их могуществу. Геора могла лишить посевов и еды — и ее боялись. Фор мог забрать раньше срока или не уберечь в ночи — и его боялись. Пал мог отвернуться от солдата во время битвы или призвать вечную ночь, не дав людям солнца — и его боялись.

Боялись Орансы, которая могла украсть ветер, боялись быстроногого Кея, который мог сломать гонцу ногу. Боялись Лу, которая отвернувшись от чужого горя, могла довести человека до исступления. Весь мир, полный заложников богов, целый мир людей, которые говорили хорошо о тиранах, как говорит избитая жена о муже-алкаше, который «трезвый же хороший и иногда дарит подарки». Ведь люди, как та несчастная жертва домашнего боксера, любили богов. Но отвечали ли они им тем же?

У меня были годы в Таллерии для того, чтобы найти ответ на этот вопрос, но я так и не сумел. По сути, история о массовом терроре, история о стокгольмском синдроме отдельно взятой реальности, не имела простого и однозначного решения.

Сейчас, когда я стоял на пороге полной свободы от стремлений и обязательств, мысли о природе богов опять заняли мое сознание. Я оказался в этом водовороте событий исключительно по их вине, причем даже сама Геора так и не сказала, почему ее заклинание выдернуло именно меня. Чем я был примечателен для этого мира, что такого мог ему дать, что именно меня выхватило силой пространственной магии и вышвырнуло на ту безымянную опушку вблизи Сердона? Все, что я делал, так или иначе было на пользу богам: даже мои попытки сохранить сильную Клерию и удержать Кая Фотена на престоле — это игра на одной стороне стола вместе с Семерыми. Флотилии Кватта вот-вот тронутся к берегам Шаринского Княжества, но нужно ли их вообще останавливать? Может, прав король: я не вижу всей картины и мне стоит отойти в сторону, просто занять позицию наблюдателя? Пусть этот мир и погрузится в пламя очищающих от ереси костров. Так бывает, порядки меняются.

Собственно, такие мысли одолевали меня несколько вечеров, после заката, но каждый раз, когда я засыпал — приходили видения. Или сны? Я видел огромное сражение, где-то не в этом мире. Безликие фигуры с нелепыми мечами-лезвиями наваливались на огромный купол, под которым держала оборону горстка местных богов. В мешанине образов я пытался увидеть Лу — только ее судьба меня беспокоила. Ну, ладно, возможно, я был благодарен Калите за то, что когда-то спасла меня от верной смерти, нарушив указания Матери и вмешавшись в судьбу смертного. Пал? Ничего кроме проблем и горя метка бога Войны мне не принесла, если сказать по правде. Возможно, я бы смог встроиться в общество Клерии: я не был глупцом или гордецом. Тот же Бренард и Эдит меня приняли — значит был шанс, что примут и другие вельможи Клерии. Но из-за проклятой пряди я даже в воинственном Ламхитане оказался на грани гибели. На севере же я был в безопасности, только прячась на самой окраине королевства, добывая лес для королевского флота.

День свадьбы Кая наступил как-то внезапно. Я понимал, что неофициально я уже был не в фаворе, так что не отягощал своим обществом семейство де Гранж, которым нужно было искать как жену Орвисту, так и мужа для Айрин. Не вмешивался я и в королевские дела.

Сама церемония клятв перед алтарем Георы прошла, как мне и рассказывали. Огромная королевская кавалькада в сопровождении конных гвардейцев, с головы до ног закованных в парадную броню с огромными синими плащами, проследовала в главный храм Пите, чтобы Кай и Сания смогли дать клятвы верности перед ликом Матери и остальных богов Семерки.

Я даже не попал в само святилище — я был безземельным дворянином, так что наблюдал за процессией недалеко от входа в храм, с другой мелкой знатью. Многие стоящие вокруг откровенно пялились на Огненного барона, который еще неделю назад рыскал по столице и приводил в ужас купечество, а сейчас томился рядом с, фактически, зажиточными крестьянами, предки которых когда-то сумели отметиться в бою перед высшей знатью.

Мне было откровенно все равно. Меня больше заботило то, как пройдет будущий суд и что произойдет со мной дальше, когда боги не отзовутся. Кай выдворит меня за пределы страны? Возможно стоит сразу зафрахтовать небольшой бландский корабль или купить себе место у северных мореходов, чтобы покинуть пределы королевства в кратчайшие сроки. Имущества ведь у меня не было, а расписки, что дал мне Орвист, примут в любой купеческой гильдии этой части света. Проблемы с обналом могут возникнуть только где-нибудь на дальних оконечностях Токонской Империи или в том же Кватте.

Стоило бы найти себе слугу — хотя бы для того, чтобы этот человек занимался бытовыми вопросами, ведь однорукий калека не слишком может о себе позаботиться. Да, многие вещи я уже приноровился делать сам, но вот разжечь костер все еще было для меня некоторой проблемой. Но делать это стоит где-нибудь подальше от Клерии, где меня не знали. Во всяком случае, не знали в лицо.

В этот день Кай и Сания сияли. Я мог бы быть горд тем, что привез для клерийского монарха такую невесту, если бы это не стоило мне так дорого. Когда они оба показались на ступенях храма, держась за руки — уже как муж и жена — по улицам Пите прокатился приветственный рев. Люди встречали новую королеву. Впрочем, долго видом монаршей четы людей не радовали: Кай толкнул коротенькую, минуты на три, речь о величии королевства и новой эпохе для всей Клерии, после чего они с Санией, под прикрытием гвардии, бойцы которой сдерживали вместе со стражей напор толпы, оседлали лошадей и отправились обратно в сторону дворца.

Я же никуда не спешил и решил понаблюдать, как будут отмечать королевскую свадьбу простые люди, которые никогда за стеной цитадели не бывали и не побывают.

Как только процессия скрылась из виду, кабатчики стали выкатывать заранее оплаченные казной бочки с пивом и вином, выставляя их на специальных столах и треногах, забивая простые краны и всячески готовя «поляну». Для людей это, конечно, выглядит как щедрость и радость по поводу вступления короля в брак, но на деле я знал, что всеми этими вопросами заведовала канцелярия. Я видел, как целый отдел клерков закупал вино, пиво, закуски, делал расписание и заполнял таблицы, какое заведение и когда будет выставлять угощения для горожан. Еще за несколько недель до свадьбы из пригородов и чуть более далеких регионов потянулись караваны с простой снедью: мукой, овощами, сушеными фруктами, мясом и копчениями. Весь этот излишек, так или иначе, окажется на лотках и столах в виде пирогов, закусок и прочих угощений, а пик празднований должен был прийтись на день Барда — через шесть дней.

Так что сейчас все было относительно мирно и спокойно.

Я зашел в один из трактиров верхнего города — не слишком претенциозный, но чистый и светлый, где заказал себе обед и полкувшина хорошего вина. Так сказать, скоротать время. Половой даже не удивился, когда я попросил его заранее порезать мясо на кухне: отсутствие руки он заметил, когда я только подходил к дверям заведения.

— Мигом! Все будет мигом, барон! Вина сейчас, или вместе с кушаньями?

Молодой мужчина был холодно вежлив, но учтив.

— Давайте сейчас. И тогда немного сыра к вину.

— Сей момент, Ваша Милость, сей момент.

Половой исчез — будто его тут и не было, я же уселся поудобнее и занялся созерцанием ближайшего угла в ожидании вина и закуски перед основным блюдом.

— Знаете, барон, неплохое место! Часто тут бываете?

Прямо напротив меня уселся Арван, одетый сейчас как зажиточный горожанин. Его многочисленные косички были хитро уложены под массивным беретом, который было модно носить в столице года три назад — сейчас молодые люди перешли на другую крайность в размерах и береты были размером с блюдце — а в камзоле почти не было серебра.

— Знаете, арх, у вас талант к маскировке. Не думали сделать карьеру в канцелярии?

— О, барон, вы мне льстите.

— Совершенно нет, поверьте, арх. Просто сливаетесь с местностью.

Как бы ни рядился Арван, его с головой выдавала смуглая кожа. Максимум — задержавшийся в Клерии южный купец или наемник, но вот серебро в камзоле — это нонсенс. Таких смуглых дворян на севере не водилось.

Наследник Великого Арха блеснул улыбкой и, поманив пальцем слугу, сделал и свой заказ.

— Тушеное в вине колено с травами! Должно быть любопытно. Знаете, я понимаю теперь тягу северян к различным супам и похлебкам. В таком климате хочется чего-нибудь горячего, да, барон?

Я только согласно кивнул, пряча ухмылку в кубке. Мой заказ уже принесли, как, впрочем, и второй кубок для моего гостя. Немного неловко, но я налил Арвану и подвинул к нему напиток. Арх не отказался и разделил со мной питье. Мы начали ничего не значащую беседу, которая все больше и больше — я чувствовал это по эмоциям арха, выруливала в нужное Арвану русло.

— Это токонское?

— Вроде гонгорское. У них есть виноградники на границе степей. Довольно неплохие, кстати, — блеснул я познаниями в географии.

— С токонским мало что сравнится, на самом деле, — заметил арх, делая еще глоток, — имперцы знают толк в вине.

— Я когда-то планировал перебраться на берег Плети, когда утрясу все дела в Клерии, — вспомнилось мне.

Брови Армана на секунду взлетели в удивлении, но мужчина быстро взял себя в руки.

— Счетовод планировал перебраться в Плеть?

— Тогда я уже был бароном и фаворитом Кая Фотена, да хранит его Матерь…

— И взлетев так высоко, думали перебраться в Империю?

— А почему нет? Мир же не ограничивается одной-единственной Клерией, севером или любым другим государством. Если нет долгов — то человек свободен.

— И как ваши долги, барон? Уплачены?

Мы на минуту прервались. Половой принес мой заказ, за что получил серебряную монетку — мясо было аккуратно разорвано, причем не руками, а с помощью ножа и вилки, я это видел, — Арвану же придется еще подождать.

Я подхватил трезубой вилкой кусочек мяса и отправил в рот. Готовили тут превосходно, а королевская свадьба добавила поварам усердия.

— Так как ваши долги, барон? — напомнил о разговоре южанин.

— Уплачены, — от мяса было сложно оторваться, но пришлось, — я бы даже сказал, с чудовищными процентами.

Брат Сании бросил взгляд на мою культю, которая сейчас была спрятана аккуратно подвернутым и подвязанным рукавом рубашки и куртки, после чего плеснул себе еще вина — уже сам.

— Антон, ты же помнишь мое предложение там, в Парте?

— Когда мы выпивали вместе в беседке?

— Именно.

Глаза Арвана лукаво блеснули. На этот раз это была не проверка. Арх не мог не понимать, что я попал в опалу.

— С каких пор увечные калеки в почете в Ламхитане? — прямо спросил я.

Мужчина недовольно поджал губы. Все же, это было немного грубо.

— Чтобы ты знал, Антон, один из самых выдающихся последователей Софа и отец одного из Верховных Архов, что жил две сотни лет назад, был увечным. Это если не трогать наших легенд о войне с Культом Крови.

— Увечным?

— Родился со слабыми ногами, перестал ходить еще в шесть. Врачи сказали — проклятье Матери. Ну или ее испытание. Но это не помешало Санду получить титул Мудрого и войти в историю Ламхитана.

На это мне ответить было нечего, поэтому я начал ковыряться вилкой в тарелке, затягивая разговор до невозможности.

— Антон, пойми правильно. Я же общаюсь с сестрой и пока Сания не стала женой вашего короля, у нас не было друг от друга секретов. Да, думаю, в ближайшие годы и не появится, пока власть ее не испортит, — сказал прямо Арван, — она рассказала кое-что. Пусть она и просидела несколько месяцев во дворце, но она интересовалась странным послом, который привез ее в Клерию. И пусть о тебе рассказали только часть — уже впечатляет. Да дело ли! Сам король не рассказывает своей будущей жене о личности его фаворита всего, что знает! Король! Который хранит чужие тайны!

— Я всегда считал, что королю не к лицу трепаться, особенно о своих подданных, — я повел бровью, — тем более большинство из того, что обо мне говорят — сказки и выдумки.

— То есть две сотни штурмующих последнее кольцо обороны цитадели умерли сами по себе?

Лицо Арвана излучало самодовольство. Я не знаю, чего ему стоило все это выведать, и какими путями он узнал то, что сейчас озвучил, ведь свидетелями тех событий были только гвардейцы. Надо было постараться, чтобы кто-то из ребят в куртках со змеем рассказал о бойне, что произошла в Пите пусть и шесть лет назад. Или я уже не нахожусь под протекцией престола и мои тайны — уже и вовсе не тайны?

Я внимательно посмотрел на наследника Великого Арха. Куда он клонит? Что ему нужно?

Но больше никаких откровений от мужчины я не услышал. Мы неплохо пообедали — Арван оценил колено, которое, по его словам, буквально таяло во рту — и когда я уже рассчитывался за нашу небольшую, но крайне дорогую трапезу, будто бы невзначай бросил:

— Я говорил с графом де Гранжем и планирую поговорить с королем…

— О чем же?

— Думаю пригласить Орвиста в качестве посла обратно, в Ламхитан. Понятно, что ему надо заниматься делами рода, но все же, он единственный успешный дипломат после своего покойного отца и тебя в нашем государстве за последние… А не знаю, при Кае Фотене толковых дипломатов и не было — еще при Сандере приезжали.

Я ощутил, как всколыхнулись эмоции арха во время слов о посольстве Орвиста — в какой-то надежде и предвкушении — а мысли заметались из стороны в сторону, но слишком глубоко залазить в голову Арвана я не стал. Хотя его поведение было немного странным. Раскланялись мы тоже быстро: Арван скрылся по своим делам, я же продолжил свою прогулку по столице, размышляя о том, что же сейчас произошло.

То есть, он затеял весь этот разговор ради Орвиста? Логично, учитывая, что если я тоже засобираюсь в Ламхитан, молодому графу будет проще принять приглашение арха в свою страну. Не думаю, что Кай будет сопротивляться подобному развитию событий. Для де Гранжей, наверное, это было бы даже выгодно с финансовой точки зрения. Я письменно уже передал Орвисту права на ведение дел по моим запасам алкоголя, что хранились в его поместье, осталось только набросать заметки по рецептуре и прочим нюансам, чтобы он мог развернуть винокурни на своих землях. Из головы не шел проект лампы на бензине — возможно ли это вообще и как она будет выглядеть? Но и тут были определенные перспективы. Местные масляные лампы были изготовлены по простому принципу емкость-фитиль, не думаю, что керосинки или, как в моем случае, бензиновая лампа будут как-то отличаться. Единственное, о чем стоило подумать — стеклянный плафон.

Во время экспериментов с зеркалами мы с Санией смогли выварить достаточно прозрачное и качественное стекло, так что не думаю, что у меня возникнут проблемы с размещением заказа. Единственное, придется поторопиться, то есть уложиться в неделю, ведь после свадьбы меня ждет суд.

Именно этим, а не чем прочим, я и занялся. Сходил во дворец и убедился у помощника распорядителя, что небольшой бочонок с бензином, которой я привез из поместья де Гранжей, спокойно лежит на одном из складов лампового масла — с другими горючими материалами. В тот же день я успел найти в среднем городе стеклодува, который занимался производством всяких безделушек и прочей бижутерии, и убедил его выдуть для меня некое подобие стакана. Сначала я подумал, что хватит и просто узкой трубки, но потом вспомнил, что для горения нужен и кислород, и какое-то подобие тяги, так что мы сделали корректировку в сторону расширения плафона в нижней части.

Я бы мог, наверное, остаться в городе и забрать свой заказ через час-полтора, просто послонявшись по Пите, но договорился с мастером о том, что он сделает для меня пять плафонов к завтрашнему полудню, причем настолько прозрачные, насколько будет способен.

Мой заказ не был прям удивительным: небольшие стеклянные кольца довольно часто встречались тут на масляных лампах, я даже видел попытку сделать отражатель для фонаря. Но масло нещадно чадило и стеклышко очень быстро становилось непрозрачным, так что такая конструкция была непопулярна. У моего же бензина всяких примесей должно быть на порядок меньше, а уж если Орвист доведет до ума процесс возгонки — то и вовсе проблема с копотью не будет стоять так остро.

Мастер сработал как надо. Плафоны получились достаточно прямыми и прозрачными для того, чтобы не забирать слишком много света. Так что я быстро кликнул носильщика, коих на этой торгово-мастеровой улице ошивалось знатно, и отправился обратно во дворец, по пути прикупив несколько масляных светильников в ближайшей лавке, да ворох фитилей всех размеров, что были в наличии.

Уже во дворце, при помощи нескольких слуг, гарнизонного кузнеца и такой-то матери, я смог приладить как достаточной толщины фитиль на купленную лампу, так и сам плафон. Единственное — крышку емкости я сделал с несколькими небольшими отверстиями, чтобы пары бензина спокойно поднимались вверх и сгорали, а не скапливались в емкости с последующим взрывом. Не хотелось бы, чтобы первых пользователей моей лампы в этом мире посекло стеклянными осколками.

Мы со слугой вернулись в мои покои, закрыли ставни и в наступившем полумраке паренек поочередно зажег фитили на всех пяти лампах, аккуратно накрывая стеклянным плафоном, для которого кузнец выгнули и приладил специальный порожек-стопор.

Ну что я вам скажу, ребята? Я совершил очередной технический прорыв. Когда фитиль нормально пропитался моим бензино-керосином, или что там у меня получилось при выгонке, лампа засветилась ровным желтым светом, да так ярко, что масляные светильники даже рядом не стояли. Я видел, как округлились глаза слуги: света по сравнению с обычной лампой было очень много. Но удивляться парню времени я не дал. Приказал зажечь оставшиеся лампы и пригласить в мои покои графа де Гранжа — на презентацию.

Я решил, что лампы будут моим для него прощальным подарком. То, что этот товар будут с руками вырывать — я уже видел. Видел и перспективы не только в богатых домах, но, в первую очередь, для флота: на палубах была вечная темень и мой фонарь придется как нельзя кстати. Жаль, нет времени и возможности вдоволь поэкспериментировать с отражателями…

Орвист пришел быстро, почти влетел. С ним, как не странно, была Айрин — сейчас вся послушная и прилежная. Видимо, молодой граф и матушка Эдит сделали ей серьезное внушение.

Девушка была просто обворожительна, и я понимал опасения ее брата и матери на тему недостойного времяпрепровождения дочери: Айрин стала лакомым кусочком, которому под юбку захочет запустить руки слишком большое количество народу.

— Ну наконец-то! Я уже думал тебя не трогать несколько дней, но Антон, нельзя же прятаться ото всех! Чего не был в храме на клятвах? Где тебя носило?

— А? — удивленно спросил я.

— Говорю, ко мне подойти не мог? Ты пусть и безземельный, но последний посол в Ламхитане и, вообще-то, друг семьи де Гранж! Прошел бы с нами, дал бы понять остальным, что рано тебя они…

Орвист осекся, только сейчас поняв, зачем я его позвал в комнаты и уставился на ряд ровно горящих ламп.

— А это что…

— А это, друг мой, бензиновые лампы!

Я был доволен тем, какой эффект произвели мои новые изделия на графа. Айрин-то сразу заметила, что в комнате ненормально светло и уже почти минуту во все глаза таращилась на новинку, будто бы ей было лет десять.

— Это… Они оттуда?.. Да?

Я понял, какое «оттуда» имеет в виду Орвист и только коротко кивнул. После этого граф в два шага подошел к столу и подхватил один из светильников со стола.

— Антон! Мне нужен такой! Три! В кабинет!

Необходимость корпеть над бумагами в полумраке бесила де Гранжа и он быстро прикинул основную сферу применения изобретения.

— А что с конструкцией? Опять работа трех кузнецов и ювелира? Сколько такая лампа в золоте стоит? По весу? И что это? Стеклянный колпак? А копоть?

Мы были давно знакомы, так что Орвист стал сразу искать уязвимые места всего предприятия.

— Конструкция — обычная. Это масляная лампа, по двенадцать серебра за штуку, но можно брать и меньшие, по восемь которые. Единственное изменение, видишь, несколько отверстий в крышке, чтобы воздух проходил. Мне их кузнец гвоздем пробил. И вот обод поставил, чтобы стеклянный плафон держался. Сам плафон — еще три серебра, но если дуть по форме, то будет по серебряному. Так что большая лампа не больше половины золотого. Малая, если поставить на поток — десятку с фитилем.

Орвист прищурился и внимательно на меня посмотрел. Он ждал подвох.

— Барон Тинт, я знаю, что ваши изобретения всегда имеют в своей конструкции что-то, что по весу стоит в золоте… А первый змеевик был и того дороже! Так что?..

Я только рассмеялся. Орвист с каждым днем становился все более хватким и проницательным дельцом.

—А ты задуй светильник и понюхай, — предложил я другу.

Граф не заставил просить себя дважды. Он моментально затушил фитиль, снял крышку емкости для масла, засунул туда нос и…

— Да ладно! Ты же говорил, это только для военного дела!

Вскрик Орвиста чуть напугал Айрин, которая прямо сейчас крутила в руках другую лампу.

— Как видишь… За сколько бы купил?

— Десять золотых! Легко!

— Неправильно, друг мой, неправильно. Лампа ничего не стоит. Я бы продавал их с плафоном по три серебра.

Брови Орвиста взлетели от удивления.

— В пятикратный убыток? Антон…

— А вот заправку для этой лампы с этим плафоном… Почем сейчас масло торгуют?

— По три золотых за ведро, — моментально выдал Орвист.

— Значит, ты будешь продавать сначала по два, потом по три, а после — по пять. Или по десять. Насколько наглости хватит, когда все привыкнут и не смогут уже работать под масляными светильниками, — лукаво сказал я.

Орвист немного завис, а вот Айрин, которая внимательно слушала наш разговор, едва смогла подавить смешок. До девушки мой бизнес-план дошел моментально.

— Барон! Вы очень коварный человек! Да ведь этот светильник заменяет три! И светит так ровно…

Девушка опять подняла со стола одну из ламп и посмотрела на язычок пламени, который плясал на фитиле.

— Никакого коварства, дорогая Айрин, никакого коварства. Просто тонкий расчет. Ведь никто не знает, как делать топливо для этой лампы. Кроме меня и вашего брата. А даже если и узнают… Спрос на эту жидкость будет только расти с годами и никогда не упадет. Это расходный материал, который, при этом, добывается проще, чем масло.

Орвист внимательно посмотрел на меня, а потом на лампу.

— Ты хочешь сказать?

— Да, граф де Гранж. Я оставляю эту лампу и эту идею тебе. Пользуйся.

Сейчас я делал поистине королевский подарок. Минимум лет пять Орвист сможет удерживать монополию, а если грамотно подойдет к секретности производства… Король точно захочет себе такие светильники, да и любой человек, кто занимается бумажной работой. А если он сможет наладить постоянные поставки большого объема нефти… Я только что сделал графа де Гранжа первым нефтяным магнатом этого мира. Возможно, его потомки смогут построить целую финансовую империю. Хотелось бы, во всяком случае, в этом верить.

— Раздавай лампы на пробы. Экспериментируй с плафонами — я постучал ногтем по стекляшке — и тягой. С фитилями, объемами. Только помни, что пары этой дряни взрывоопасны, не повтори мой подвиг с обожженной рожей…

Орвист рассмеялся, Айрин же только скупо улыбнулась.

— А ты не думал получить помилование короля за это? — спросил граф.

— Отдать в руки Кая Фотена не только мои пилорамы, но еще и этот секрет? Нет уж, пусть лучше на этом обогатится род де Гранж, друг мой. С короля хватит, — хмуро ответил я.

— Но показать остальным вельможам стоило бы. Первые покупатели, как-никак.

— Это ты уже сам. Я бы заказал дорогую выделку для светильников, с серебряными накладками там, чеканкой. Рукоятку можно красивую приладить, чтобы удобные переносные сделать. Плафон-то от ветра защищает, да и горит ровнее, чем масло…

В тот же день Орвист развил бурную деятельность по организации первой презентации бензиново-керосиновой лампы. Я все еще не был уверен в том, какую именно жидкость мы получили при перегонке. Об этом надо будет отдельно ему напомнить: если он сумеет повысить качество выгонки, то с каждого ведра нефти будет получаться больше конечного продукта и меньше отхода. Хотя, как я знал, в нефтяной промышленности отходов почти не было. Но это уже требует реальной химической промышленности, а не того, чем мы тут занимались на кустарном уровне.

Показ новой лампы также провел де Гранж — для ограниченного круга вельмож, которые вели активную торговую деятельность. Как мне потом рассказал сам Орвист, эффект был поразительный. Некоторые из гостей моего друга посетовали на то, что бензин прогорает быстрее, нежели масло, но отрицать очевидный факт того, что добиться такой яркости банальным увеличением числа светильников не получится, это так не работает. Так что мне удалось быстро пристроить мое очередное изобретение в надежные руки. Тем более, учить Орвиста перегонять нефть мне не нужно. Все умеет и понимает сам, а чего не знает — научится опытным путем.

Уже по окончанию показа, который прошел буквально на следующий день после того, как я продемонстрировал лампы самому Орвисту, мы, оба довольные, предавались ничегонеделанию в его покоях, попутно распивая хорошее токонское вино.

— У меня в день клятв короля состоялся любопытный разговор с Арваном, — начал я, — он уже подходил к тебе?

— По поводу посольства?

— Да.

— Подходил, но я не дал четкого ответа. А с твоим подарком в виде этих ламп… Даже не знаю, наверное я откажусь.

Я задумался, покручивая в руке кубок с теплым вином.

— Знаешь, тут не все так просто. Я не уловил его мысли целиком, но он был чем-то взбудоражен. Как будто для него лично важно, чтобы ты поехал в Ламхитан.

Орвист немного напрягся, после чего наконец-то заговорил:

— Он нашел тебя в день клятв? Так? Причем, ты говоришь, был переодет в горожанина?

— Все так.

Мужчина поставил на столик кубок и, откинувшись в своем кресле, устало потер лицо.

— Я, наверное, знаю, в чем причина. Во всяком случае, матушка обратила мое внимание на это.

— В чем же?

— Был бы ты в храме, сам бы все понял, я же не особо обратил внимание.

Меня стало утомлять это хождение вокруг да около, и я припер молодого графа к стенке прямым вопросом:

— Так в чем дело? Или и дальше будешь мяться, как девица?

Орвист только хмыкнул, подхватил вино и ответил:

— Мне кажется, Арван хочет, чтобы я взял в Ламхитан и свою сестру.

У меня чуть глаза на лоб не полезли от таких новостей.

— И с чего ты решил, что его интересует Айрин? Насколько я помню, арх — человек ответственный, фактически, герцог по нашим меркам. Айрин?

Орвист покачал головой.

— Ты просто не видел, как он на нее смотрел в храме. Он же стоял прямо напротив, с другой стороны прохода, вместе с ламхитанской делегацией. Даже на Санию толком не глянул — только пялился на мою сестру. Я уже подумал, у него глаза вывалятся.

Я еще раз прокрутил в голове свою беседу с наследником Верховного Арха и понял: Орвист прав.

От осознания, что Арван пытался просто подкатить к сестре Орвиста через меня — ведь если я засобираюсь в Ламхитан, графу де Гранжу это решение дастся намного проще — что будет только на руку молодому арху. А там, если Айрин окажется в экзотической южной стране… Там все было исключительно вопросом техники. Арх окажется на своей территории и сможет завоевать сердце юной девушки в два счета. А тут и ее опекун в лице Орвиста под рукой — только послать весточку в Клерию, что молодая девушка семейства де Гранж меняет подданство во благо престола и становится женой одного из вельмож Ламхитана… Да и с политической точки зрения это была хорошая ставка, которая показывает серьезность намерений южан в плане союза с северным королевством. Не думаю, что архи Ламхитана настолько глупы и не рассмотрели возможность разгромить Бренн, построить мощный военный союз с Клерией, а как свидетельствовал мой последний разговор с королем — еще и с Паринией. И перекрестные браки были отличным способом закрепить эти политические договоренности. Возможно, Арвана вообще отправили в Клерию с заданием найти себе невесту по вкусу среди высших клерийских кругов, к которым относился и род де Гранж — после событий со спасением теперь уже королевы так точно относился — и он со своей задачей справился. Только решил не идти в лоб, а заманить Орвиста на юг, что будет только на пользу Ламхитану. Знакомый дипломат, заинтересованный в хороших отношениях с южанами...

Вот только во всей этой истории есть небольшое «но». Приглашение Арвана — скорее предлог, чем желание видеть Огненного барона при дворе Верховного Арха. Нет, я не думаю, что наследник врал мне о том, что мой ученый потенциал будет цениться в Ламхитане, но это было похоже скорее на… Милостыню? Да, на приют для калеки, а не на достойное предложение.

А вот что-что, а чужая жалость мне была ни к чему. Спасибо, наелись.

— И что ты думаешь? — спросил я Орвиста.

— Думаю, что мне надо все это переварить и обсудить с матушкой.

— Но ты же понимаешь, что у тебя есть отличные шансы породниться с наследником Верховного Арха Ламхитана?

Орвист серьезно кивнул, в пару глотков допил вино, что оставалось в кубке, налил себе еще, после чего продолжил:

— Конечно понимаю. И был бы я более… опытен? Не знаю, как сказать. Да, был бы я более опытен, Айрин бы уже ходила под руку с уважаемым архом и первым же кораблем, вместе с послами, мы бы убыли обратно в Ламхитан, где в нужный момент я бы дал согласие на брак. Но понимаешь… Все же Айрин — моя сестра. И последний выживший ребенок моего отца и матушки Эдит… А нравы Ламхитана? Готова ли она к такой жизни? Женщины там совсем не такие, как тут. Они деятельны, жестки, занимаются торговлей, наукой. Не будет ли Айрин там в глазах прочих благородных женщин тупой северянкой, игрушкой арха? Не будет ли она там несчастна?

Слова графа заставили меня задуматься. И вправду, нравы Ламхитана были весьма круты, особенно, что касалось равенства полов. Женщины юга были более независимы и влиятельны, чем те же дамы севера. Эдит, скорее, исключение, которое подтверждает правило. На севере задачей женщины было рожать детей, воспитывать их, заниматься вышиванием, пением и гонять прислугу. На юге женщины занимались наукой, торговлей, многие — военным ремеслом.

— Знаешь, Орвист, ты все усложняешь. Воительницей Айрин не станет, это факт, но вот что касается ее статуса... Если ты забыл, она быстрее тебя поняла мой замысел с продажей бензина для ламп. И помнишь, как она засыпала нас потом идеями по выделке и распространению продукции? Я думаю, что если ты начнешь поставлять в Ламхитан топливо только через арха-ту Айрин, — последние два слова я выделил интонацией, от чего гигант вздрогнул, — то она быстро станет очень богатой и влиятельной женщиной. Я тебя уверяю. А вообще, стоило бы откровенно поговорить с Эдит и сестрой перед тем, как принимать какое-либо решение. Ты же помнишь, что в Ламхитане у женщины намного больше прав и влияния?

На последнее Орвист улыбнулся. Тут я был прав. И если так рассудить, то вариантов стать счастливой для Айрин, которая в глубине души была любопытной бунтаркой, в Ламхитане намного больше, чем в Клерии.

Как-то незаметно, пока я носился с бензиновыми лампами, пролетела вся неделя. Пите все это время лениво праздновал свадьбу короля, во дворце проходили какие-то приемы и локальные празднования, которые я не посещал. Не знаю, на главный пир, что состоится на седьмой день, я, наверное, тоже не пойду. Ну или пойду, посижу для вида в своем уголке полчаса и отправлюсь в покои. Хотелось бы, конечно, на прощание поговорить с Санией — исключительно из-за действий ее брата — но вряд ли это будет возможно в ближайший месяц. Сейчас королева стремительно обрастала свитой из благородных дам, которые пытались найти подход к независимой южанке.

Я представил, как Сания решит по весне, когда потеплеет, размяться с мечом или копьем на тренировочной площадке и какой это вызовет фурор, но, к сожалению, этого я уже не вижу. Она хотела этим заняться еще до свадьбы — все же молодое тело требовало нагрузок и тренировок, но Вила еле-еле смогла ее убедить повременить некоторое время.

В седьмой день, вместо праздничного пира, я отправился в святилище богов при цитадели. Меня встретил старый, мрачный храм с высоким куполом и такими же, высокими и массивными статуями Семерых. Тут молились гвардейцы, дворцовые слуги, иногда, кстати, заглядывали и сами короли Клерии. Хотя официальные подношения Семерым Кай делал в главном храме города — на глазах у простого люда, дабы показать, что престол не забывает о том, чтобы боги были расположены к государству и его народу.

Внутри было холодно и сыро. Я поплотнее закутался в плащ и, проигнорировав алтарь Георы, Пала и Софа, бухнулся у подножья алтаря Калиты.

— Знаешь, Энжи, — начал я в пустоту, — не так я себе представлял жизнь в этом мире. Когда мы занимались лото, и вся моя жизнь крутилась вокруг проклятого заклинания и договора с Матерью, все было понятнее. Помнишь первый розыгрыш? Я тогда буквально молился не богам, а той высокой девице-барду, что творила чудеса. Думал, что сама Калита лучше бы не справилась с этой задачей…

Я горько усмехнулся. Да, тогда Энжи блистала, и я время от времени подумывал, что человеческий талант не переплюнуть никаким богам. Вот только Энжи не была человеком.

— Тогда я думал, что все закончится, я найду для Лу жреца, а сам свалю в залив Плети, построю домик и буду тихо доживать свой век. Ну или уговорю Геору вернуть меня домой. Если это вообще возможно. А теперь я сижу здесь, безрукий калека, который потерял вообще все ориентиры. Меня больше не зовет дом… Энжи, я его даже толком не помню! Конечно, многое я потерял в Трейле из-за Лу, но… Я даже не могу толком вспомнить лица окружающих меня там людей! Лишь обрывки каких-то сцен, разговоров. И как я скучаю по настоящей музыке, Энжи! Ты не представляешь! Нет, ты играешь и поешь просто превосходно, ты же богиня этого ремесла… Но какие инструменты есть у меня дома! Представь: огромный зал, сидит сотня человек со специальными лютнями — скрипками, трубами, железными тарелками, что ровно-ровно звучат… Десяток разных инструментов или больше. И все они играют в разных тональностях, у каждого свой звук… И вот эта сотня людей касается струн, бьет в тарелки, стучит в барабаны и они вместе играют одну мелодию. Сложную, витиеватую, но единую, все это сливается в единый поток, от которого замирает душа, а ты сам перестаешь дышать. А потом на сцену может выйти артистка или артист, или вообще целый хор. И все они — обучены, годами учились правильно петь и контролировать свой голос. И вот вместе с этой сотней музыкантов в мелодию вливается один или сотня голосов… Я уверен, Энжи, ты бы оценила. Ну и популярная музыка, конечно. Зря вы так мало внимания уделяете барабанам, они дают ритм, делают мелодию… Глубже? Не знаю, мне не хватает в местной музыке ударных. А что есть — так те звонкие, как по кастрюле ложкой бьют, совершенно не то…

На мгновение мне показалось, что воздух за спиной шевельнулся и, обернувшись, я был готов увидеть улыбающуюся богиню, которая игриво свесив ноги, сидит на собственном алтаре.

Но за спиной было пусто.

После я помолился Софу, рассказал о перегонке нефти — земляного масла — поделился еще некоторыми соображениями. Дошли вплоть до концепции лампы накаливания, но без записей я в определенный момент поплыл, особенно, когда дело касалось тока и его генерации, так что молитва вышла какой-то скомканной. С Сидиром беседа была на ту же тему — горючие материалы и светильники, которые бы очень помогли людям. Лампы накаливания, использование тугоплавких металлов, таких как вольфрам.

Молитва Палу вообще не сложилась. У меня было множество претензий к богу Войны, благодарить мне его было не о чем. Просить заступиться за меня на завтрашнем суде? Кай однозначно дал понять, что меня будут пускать в расход, так что именно поэтому был выбран суд богов. Ведь боги почти всегда молчат. Да и был бы Пал ко мне благосклонен — сохранил бы руку или не знаю, новую мне отрастил? Но на месте правой конечности все еще была культя, лицо обожжено, а половина головы — лысая. Так что о добрых отношениях с богом Войны речи не шло.

На все мои молитвы ответом мне была лишь тишина. Причем я чувствовал, что это не молчание, потому что боги не хотят мне отвечать. Нет. Они просто меня не слышали. Или не хотели слышать.

Собственно, никаких сомнений в том, как пройдет завтрашний суд, у меня более не было.